.  Сквозь туман  ярости  и отчаяния он
увидел, что оно больше и чернее, чем то, которое ему дали сначала. И тяжелее
к тому же.
     Он  прицелился в  ближайший куст, нажал на спуск и увидел,  как очередь
стерла куст с лица земли.
     Ага. Такие, значит, правила. Ладно, тогда кто-то будет победителем.
     Он оглянулся на своих солдат.
     -- Отлично, ребята, -- сказал он, -- давайте покажем этим педикам!

x x x

     --  Лично  мне  кажется,  --  сказал  Кроули, --  что  здесь никого  не
заставляют стрелять. --  И  он  улыбнулся  Азирафелю наивной и недружелюбной
улыбкой.
     -- Пошли, -- сказал он. -- Оглядимся, пока у них есть чем заняться.

x x x

     Пули свистели в ночи.
     Джонатан  Паркер  (отдел снабжения) по-пластунски  полз через кусты,  и
вдруг один из них провел ловкий удушающий прием.
     Найджел Томпкинс выплюнул маскировочную веточку рододендрона.
     -- Может, где-то там и  есть законы о компаниях,  -- прошипел он из-под
слоя грязевой раскраски, -- а здесь я -- закон...

x x x

     -- Ты  поступил  просто низко, --  сказал  Азирафель, шагая  по пустому
коридору.
     -- А  что я такого сделал? -- удивился Кроули,  открывая одну  дверь за
другой.
     -- Там люди стреляют друг в друга!
     -- Именно, и что с того? Их никто не заставлял. Они  сами этого хотели.
Я  просто  помог им. Рассматривай это, как мир в миниатюре. Свобода воли для
всех. И полная непостижимость, разве не так?
     Азирафель молча смотрел на него.
     --  Ну ладно.  На самом  деле никого не  убьют, -- сокрушенно признался
Кроули. -- Все чудесным образом спасутся. Иначе какое же тут веселье?
     Азирафель успокоился.
     -- Знаешь, Кроули, -- начал он, -- я всегда говорил, что на самом деле,
глубоко внутри, ты...
     --  Ладно, ладно! -- оборвал его Кроули. -- Может, растрезвонишь теперь
на весь божий свет?

x x x

     Вскоре  появилось  некое подобие  группировок.  Большая часть  отделов,
имеющих отношение к финансам,  обнаружила,  что  у них есть  общие интересы,
заключила  перемирие  и   совместными  силами  обрушилась  на  перспективное
планирование.
     Когда в воротах появилась первая полицейская машина, шестнадцать пуль с
разных сторон поразили  ее радиатор прежде, чем она успела проехать половину
пути до дома.  Еще две пули срезали антенну на ее крыше, но было уже поздно,
слишком поздно.

x x x

     Мери Ходжес повесила трубку, и тут Кроули открыл дверь в ее офис.
     --  Это  террористы,  --  заявила  она.  --  Или  браконьеры.  --   Она
внимательно посмотрела на вошедших. -- Вы из полиции? -- спросила она.
     Кроули увидел, как ее глаза полезли на лоб.
     Как у всех демонов, у него была  хорошая память  на лица, несмотря даже
на  прошедшие десять  лет,  отсутствие платка и толстый  слой косметики.  Он
щелкнул пальцами. Мери  откинулась  в  кресле,  и  на лице  у  нее появилось
отсутствующее, но дружелюбное выражение.
     -- Не стоило этого делать, -- заметил Азирафель.
     --  Ладно,  --  Кроули  взглянул  на  часы.  --  Доброе  утро,  мэм, --
затараторил   он  ,   повернувшись   к   Мери.  --  Мы  с   другом   --  две
сверхъестественных  сущности и просто  зашли  узнать,  не можете  ли  вы нам
помочь  найти  печально  известного  Сына  Сатаны. -- Он  холодно  улыбнулся
ангелу. -- Так я ее бужу? И ты сможешь это сказать.
     -- Ну, если ты так ставишь вопрос... -- проговорил ангел.
     --  Иногда  проверенный  способ  самый  лучший,  --  заметил Кроули,  и
повернулся к неподвижной Мери.
     -- Вы были монашкой одиннадцать лет назад? -- спросил он.
     -- Да, -- отозвалась Мери.
     -- Вот! -- сказал Кроули Азирафелю. -- Видишь? Я знал, что не ошибаюсь.
     -- Чертовское везение, -- пробормотал ангел.
     -- Вас тогда звали сестра Разговорчива. Или что-то вроде этого.
     -- Говорлива, -- глухо сказала Мери.
     -- Помните случай с подменой новорожденных? -- спросил Кроули.
     Мери  Ходжес  запнулась.  Когда она  заговорила, голос  ее  звучал так,
словно  давно  зарубцевавшиеся воспоминания побеспокоили ее  первый  раз  за
долгие годы.
     -- Да, -- сказала она.
     -- Может ли быть, что при подмене произошли какие-то ошибки?
     -- Не знаю.
     Кроули подумал.
     -- У вас должны быть записи, -- сказал он. -- Записи остаются всегда. В
наши дни -- везде и у всех. -- Он гордо посмотрел  на  Азирафеля. -- Одна из
моих лучших идей.
     -- Конечно, -- сказала Мери Ходжес.
     -- И где они? -- вкрадчиво спросил Азирафель.
     -- Сразу после родов был пожар.
     Кроули застонал и в отчаянии воздел руки.
     -- Наверно, Хастур, -- сказал он. -- Это в его стиле. Вот и доверяй им!
Бьюсь об заклад, он еще считает, что это было очень умно с его стороны.
     --  Не могли бы вы вспомнить что-нибудь  о  другом ребенке?  -- спросил
Азирафель.
     -- Конечно.
     -- Расскажите, будьте добры.
     -- У него были утютюсенькие пальчики.
     -- А?
     --  И он вообще  был  такой  хорошенький, -- мечтательно добавила  Мери
Ходжес.
     Со  двора послышался звук полицейской сирены, тут  же оборванный метким
попаданием крупнокалиберной пули. Азирафель толкнул Кроули в бок.
     -- Давай быстрее, -- сказал он. -- Сейчас здесь будет полиция,  и тогда
мы завязнем надолго.  Мой  моральный  долг --  помочь в расследовании. -- Он
подумал,  и добавил: -- Может, она сможет  вспомнить, не рожал ли здесь в ту
ночь еще кто-нибудь...
     Судя по звукам, в холл ворвался отряд полицейских.
     -- Останови их, -- сказал Кроули. -- Нам нужно еще немного времени!
     Азирафель покачал головой.
     -- Еще одно чудо  --  и  нас могут  заметить  Сверху.  Если ты и правда
хочешь, чтобы Гавриил или  кто другой заинтересовался, с чего бы  это  вдруг
заснул отряд из сорока полицейских...
     --  Ладно,  --  махнул  рукой  Кроули. --  Или так.  По, крайней  мере,
попытались. Давай выбираться отсюда.
     --  Через  тридцать секунд  вы  проснетесь, --  Азирафель  повернулся к
бывшей монахине,  все  еще не вышедшей  из  транса.  -- И вспомните, что вам
снился чудесный сон про то, что вам больше всего нравится, и...
     -- Хорошо, хорошо, -- вздохнул Кроули. -- Так мы идем?

x x x

     Никто не  заметил,  как  они  скрылись.  Полиция была  слишком  занята,
собирая сорок  опьяненных  адреналином  и  очень  инициативных  ветеранов  с
фронтов современного менеджмента.
     Три полицейских фургона испортили газон глубокими  рытвинами. Азирафель
заставил Кроули пропустить первую  из машин скорой помощи, но потом "бентли"
сразу рванулся в ночь. Позади летний домик и бельведер уже полыхали в полную
силу.
     -- Все-таки мы оставили бедняжку в ужасном положении, -- сказал ангел.
     -- Ты  думаешь? --  рассеянно  произнес  Кроули.  Он  как  раз  пытался
переехать ежа,  и это ему  не удалось. -- Попомни мои слова, клиентов у  нее
будет в два раза больше. Если она разыграет  расклад правильно, разберется с
отказавшимися, уладит все юридические склоки... Курсы по развитию инициативы
с настоящим оружием! Да к ней очереди стоять будут.
     -- Почему ты всегда такой циник?
     -- Я уже говорил. Это моя работа.
     Они помолчали. Потом Азирафель сказал:
     -- Как считаешь, он  объявится? Наверно,  мы  могли  бы как-нибудь  его
обнаружить.
     -- Он не объявится.  Во всяком случае, не нам. Защитная  маскировка. Он
даже  не осознает этого, но может скрыться от любой оккультной силы, которая
попытается вмешаться.
     -- Что значит -- оккультные силы?
     -- Ты и я, -- объяснил Кроули.
     -- Я не оккультный, -- обиделся Азирафель. --  Ангелы -- не оккультные.
Мы -- эфирные.
     -- Да как хочешь, -- отрезал Кроули, который  слишком  нервничал, чтобы
спорить.
     -- Есть еще какой-нибудь способ найти его?
     Кроули пожал плечами.
     -- Понятия не имею, -- сказал он. -- Как  ты думаешь,  много  ли у меня
опыта в таких делах? Армагеддон, понимаешь, бывает только  раз. И тебе никто
не даст пробовать, пока не получится.
     Ангел уставился на пролетавшие мимо живые изгороди.
     --  Все  так  тихо и  мирно,  --  заметил он.  --  По-твоему,  как  это
произойдет?
     --   Ну,   термоядерное  побоище,   к  примеру,  всегда  было  довольно
популярным. Хотя в  последнее время большие шишки вроде бы  довольно вежливы
друг с другом.
     -- Падение астероида? -- предложил  Азирафель. -- Я так понимаю, сейчас
очень модно. Прямо  в  Индийский  океан,  огромная  туча пара  и пыли  --  и
прощайте, высшие формы жизни.
     --  Да  уж,  --  пробормотал  Кроули,  стараясь  превышать  ограничение
скорости. Сейчас каждая мелочь имела значение.
     -- Даже представлять не хочется, -- угрюмо проворчал Азирафель.
     -- Все высшие формы жизни под нож. Под косу, то есть.
     -- Ужасно.
     -- И больше ничего, только пыль и ортодоксы.
     -- Опять грубо.
     -- Извини, не удержался.
     Они уставились на дорогу.
     -- Может, начнут террористы...? -- предположил Азирафель.
     -- Не из наших, -- заявил Кроули.
     --  И не  из наших, -- сказал Азирафель. --  Хотя наши,  разумеется  --
борцы за свободу.
     --  Так  вот  что я  тебе скажу, --  сказал Кроули в тот момент,  когда
остатки шин  задымились  на  объезде у Тэдфилда.  --  Время открыть карты. Я
назову своих, если ты назовешь ваших.
     -- Ладно. Ты первый.
     -- Ну уж нет. Ты первый.
     -- Но ты же демон.
     -- Да, но я демон слова, как мне кажется.
     Азирафель назвал пять ведущих политиков. Кроули назвал шесть. Три имени
совпадали.
     --  Видишь?  -- вздохнул Кроули. --  Именно так, как я всегда  говорил.
Хитрые бестии, эти людишки. Ни на грош нельзя доверять.
     -- Но  я не думаю, что у наших есть какие-то крупные планы на ближайшее
будущее,  --  сказал  Азирафель.  --  Разве  что мелкие терр...  ммм,  акции
политического протеста, -- поправился он.
     --  Ага,  -- съязвил  Кроули. --  То есть  никакой дешевки с конвейера?
Только  ручная  работа,  каждая  пуля  заботливо  положена в  цель  опытными
работниками?
     Азирафель решил быть выше этого.
     -- Так что нам теперь делать?
     -- Попробовать выспаться.
     -- Тебе не нужен сон. И мне не нужен  сон. Зло никогда не спит, а Добро
неусыпно.
     -- Зло вообще  --  может быть. Что до моего конкретного случая,  у него
выработалась привычка  иногда прилечь на  пару часиков.  --  Он  взглянул на
дорогу в свете фар. Скоро наступят времена, когда сну просто не будет места.
Стоит им там,  Внизу,  узнать, что  это он несет  личную  ответственность за
пропажу Антихриста, они, скорее всего, поднимут все его отчеты об  испанской
инквизиции и проверят их, сначала каждый по отдельности, потом все вместе, а
он будет выступать в роли подопытного образца.
     Он порылся в  бардачке, вытащил  кассету наугад,  и сунул  ее  в плеер.
Немного музыки наверняка окажет...
     -- И в аду есть местечко для меня, для меня... -- взвыл Фредди.
     --  Для меня,  --  пробормотал Кроули. С его лица вдруг  исчезло всякое
выражение. Потом он приглушенно вскрикнул и выломал регулятор громкости.
     --  Мы, конечно,  можем  напустить на  него других  людей, -- задумчиво
сказал Азирафель.
     -- Что? -- потрясенно спросил Кроули.
     -- Люди отлично  умеют разыскивать себе  подобных.  Они этим занимались
тысячи лет. А  этот ребенок -- человек.  Так же, как и... ну, ты  знаешь. Мы
его  не  увидим,  но   другие  люди,  может  быть,  смогут...  ну,   как  бы
почувствовать его. Возможно. Или заметить то, что нам и в голову не придет.
     --  Не  получится.  Это  же  Антихрист!  У  него...  ну,  что-то  вроде
автоматической защиты, так ведь? Даже если он понятия об этом не  имеет. Она
просто не даст другим подозревать его. Пока не даст. Подозрения будут просто
соскальзывать с него, как... с чего там вода? -- неловко закончил Кроули.
     -- Есть идеи получше? Хотя бы одна идея получше?
     -- Нет.
     -- То-то  и  оно.  Может  сработать.  И  не  говори,  что  у  тебя  нет
каких-нибудь  подпольных групп,  которые  могут пригодиться.  У меня есть, к
примеру. Можно попробовать пустить их по его следу.
     -- Что они могут сделать такого, чего не можем мы?
     -- Ну, для начала, они не будут заставлять людей стрелять друг в друга,
они не будут гипнотизировать уважаемую даму, они...
     --  Ладно.  Ладно. Но шансов у  них  не больше, чем  у сосульки в  Аду.
Можешь  поверить, я знаю о чем говорю. Все равно  больше ничего в  голову не
приходит. -- Кроули свернул на шоссе и направил "бентли" в сторону Лондона.
     Через некоторое время Азирафель сказал:
     -- У меня есть... есть,  скажем так,  агентурная  сеть. По всей стране.
Хорошо вымуштрованная, хотя и небольшая, армия. Я могу приказать им заняться
поисками.
     -- У меня  тоже есть  что-то  вроде этого, -- признался  Кроули. -- Сам
знаешь, вдруг пригодится и все такое...
     -- Их нужно  поднять  по тревоге.  Как ты  думаешь, они  могут работать
вместе?
     Кроули покачал головой.
     -- Вряд  ли это  разумно, -- сказал он. --  С политической точки зрения
они не настолько продвинуты.
     -- Тогда давай  пусть, каждый свяжется  со своими людьми, и  посмотрим,
что они могут сделать.
     -- Видимо, стоит  попробовать,  -- сказал Кроули. -- Словно мне  больше
нечем заняться, прости Господи...
     Он наморщил лоб, и вдруг торжествующе хлопнул ладонью по рулю.
     -- С гуся! -- воскликнул он.
     -- Что?
     -- Вот как с чего вода -- с гуся!
     Азирафель громко втянул воздух сквозь зубы.
     -- Веди машину, будь добр, -- устало сказал он.
     И они поехали обратно в лучах  рассвета, а из динамиков струилась Месса
Си-минор Иоганна Себастьяна Баха, вокальная партия -- Фредди Меркьюри.
     Кроули  любил город ранним утром. В этот момент все его население почти
полностью состоит  из людей, имеющих пристойную работу  и  настоящую причину
для  того,  чтобы  быть здесь,  в  отличие от  никому  не  нужных миллионов,
наводняющих город после восьми утра.  И на  улицах более  или менее тихо. На
узкой мостовой перед  магазинчиком Азирафеля четко  виднелись двойные желтые
линии, означавшие "Не парковаться". Впрочем, когда  "бентли" затормозил, они
послушно скрутились и пропустили его к обочине.
     -- Ну что ж, -- начал Кроули, когда Азирафель полез за пальто на заднее
сиденье. -- Будем держать связь. Договорились?
     --  Это  что?  --  спросил   Азирафель,  поднимая  с  сиденья  какой-то
продолговатый предмет.
     Кроули прищурился.
     -- Книга? -- хмыкнул он. -- Не моя.
     Азирафель перевернул  несколько желтых страниц. В  его  мозгу  зазвенел
маленький библиографический колокольчик.
     -- Это, должно быть, принадлежит той юной  леди, -- сказал он медленно.
-- Нам нужно было взять у нее адрес.
     -- Слушай, у меня и так полно  проблем, а ты хочешь, чтобы пошли слухи,
будто я  занимаюсь  тем, что  возвращаю потерянное  имущество?  --  вопросил
Кроули.
     Азирафель  открыл  титульную   страницу.  Возможно,   это  было  что-то
интересное. Кроули не мог разглядеть выражение на его лице.
     -- Я считаю, ты вполне можешь послать ее туда прямо на почту, -- сказал
демон. --  Если уж  думаешь,  что  это твой  долг.  В графе  "Кому"  напиши:
"Сумасшедшей  с велосипедом".  Никогда  не  доверяй  женщинам,  которые дают
дурацкие клички средствам передвижения...
     -- Да-да, разумеется, -- рассеянно сказал ангел. Он порылся в карманах,
достал  ключи,  уронил их на  мостовую,  поднял,  снова уронил, и  торопливо
направился к дверям.
     -- Так мы будем держать связь? -- крикнул Кроули ему вслед.
     Азирафель замер, вставив ключ в замок.
     -- Что? --  отозвался он. -- А, да. Да. Конечно. Отлично. Прекрасно. --
И он захлопнул дверь.
     -- Вот так, --  пробормотал  Кроули,  внезапно ощутив себя очень, очень
одиноким.

x x x

     На тропинке мигал фонарик.
     Весь ужас поисков книги в рыжей обложке среди рыжих листьев и луж рыжей
воды в рыжей канаве в рыжих (ну хорошо, пусть серых!) рассветных сумерках --
в том, что найти ее невозможно.
     Ее просто не было.
     Анафема  испробовала  все  способы,  которые  приходили  ей  в  голову:
методичное разбиение местности на квадраты, ускоренное шурование папоротника
вдоль   дороги,  притворно  беззаботное   расхаживание  туда-сюда  с  косыми
взглядами  исподтишка,  и  даже  тот  метод,  который,  по  мнению  наиболее
романтической части ее  натуры, должен  был сработать обязательно -- то есть
театрально махнуть рукой, безнадежно опуститься  на траву, и как бы случайно
взглянуть на  тот клочок  земли,  где (по  законам  любого  уважающего  себя
повествования) должна была бы обнаружиться книга.
     А ее не было.
     Это означало (чего  она с самого начала опасалась), что  книга, по всей
вероятности,  осталась на  заднем  сиденье  автомобиля, принадлежащего  двум
сердобольным мастерам по ремонту велосипедов.
     Анафеме  казалось, что  в  эту минуту все поколения наследников Агнессы
Псих смеются над ней.
     Даже если тем  двоим хватит честности, чтобы вернуть книгу, они вряд ли
возьмут на себя труд отыскать домик, который они видели всего один раз, и то
ночью.
     Можно было надеяться только на то, что они не поймут, что именно попало
им в руки.

     * * * * *

     В  магазинчике  Азирафеля,  как и у  большинства  других книготорговцев
Сохо,  которые  специализировались  на   добывании  раритетных  изданий  для
придирчивых знатоков, была задняя комната, однако ее содержимое было гораздо
эзотеричнее,  чем  то,  что обычно оказывается  в  непрозрачных  пластиковых
пакетах для Тех Клиентов, Которые Знают, Чего Хотят.
     Азирафель особенно гордился своими сборниками пророчеств.
     Как правило, это были первые издания.
     И каждое -- с подписью автора.
     Здесь  были и Роберт Никсон  [Недоумок, живший в шестнадцатом  веке; не
родственник  ни  одному  из президентов США.],  и Цыганка Марта,  и Игнациус
Сибилла,  и Старый Оттуэлл Биннс. Нострадамус написал: "Старому Другу моему,
Азирафелю, с  наилучшими Пожеланиями". Матушка Шиптон уронила  на подаренный
экземпляр своих сочинений полный бокал. В отдельной кондиционируемой витрине
в углу комнаты  хранился оригинал  рукописи, начертанной на Патмосе дрожащей
рукой св. Апостола Иоанна Богослова, "Откровение" которого всегда оставалось
в  списке  бестселлеров.  По  мнению  Азирафеля, он был славный малый,  хотя
несколько злоупотреблял редкими грибами.
     Однако  в  этой коллекции  недоставало "Прекрасных  и точных пророчеств
Агнессы Псих", и сейчас  Азирафель шел словно филателист, который только что
получил  от  тетушки  открытку  с  небрежно  наклеенным  раритетным "Голубым
Маврикием" 1847 года.
     Ему  еще ни разу не  приходилось  держать в руках ни одного  экземпляра
"Пророчеств",  но  он  слышал  об  этой книге. О  ней слышал  любой  из  его
собратьев  -- принимая во  внимание  столь  узкую  специализацию,  любой  из
примерно дюжины его  собратьев.  Даже  вопрос самого  ее  существования  был
своего рода вакуумом,  вокруг которого,  как спутники,  сотни лет  вращались
самые странные истории. Азирафель понимал, что не уверен, могут ли  спутники
вращаться вокруг  вакуума, но это его  ни мало не  заботило: по сравнению  с
"Прекрасными  и  точными пророчествами" печально известные "Дневники Адольфа
Гитлера",  опубликованные в журнале "Штерн" в середине 80-х годов  выглядели
просто... ну, скажем, примитивной подделкой (чем они, впрочем, и оказались).
     Руки  Азирафеля почти не тряслись,  когда  он бережно опустил книгу  на
стол,  натянул пару резиновых перчаток, и почтительно  открыл  ее. Азирафель
был ангелом, но при этом боготворил книги.
     Вот что говорилось на титульном листе:

     ПРЕКРАСНЫЯ И ТОЧНЫЯ ПРОРОЧЕСТВА АГНЕССЫ ПСИХЪ

     Далее, чуть мельче:

     Или Исторiя,
     Самымъ Безупустительнымъ
     и Аккуратнымъ Образом Изложенная,
     от Наших Дней до Окончанiя Мiра,

     Потом чуть