ся на бок, не просыпаясь.



ПЯТНИЦА

     Вран  Соболь,  чернобородый и  одетый  во все  черное, сидел  на заднем
сиденье  своего  изящного черного лимузина  и  говорил  по  изящному черному
телефону со своей базой на Западном побережье.
     -- Как дела? -- спросил он.
     -- Очень  неплохо, шеф, -- ответил начальник маркетингового  отдела. --
На  днях  завтракаю  с  покупателями  из всех главных  сетей  супермаркетов.
Никаких проблем. На этот  раз  "ЕДА"  будет  во  всех магазинах в  следующем
месяце.
     -- Отлично, Ник.
     -- Все путем, шеф. Мы знаем,  что это все  ты, Вран. Работать под твоим
началом -- одно удовольствие, старина. Просто чудо, я так считаю.
     -- Спасибо, -- сказал Соболь и повесил трубку.
     "ЕДА"® была предметом его особой гордости.
     Одиннадцать  лет  назад  корпорация  "Диетэтика"  начала  с  малого:  с
нескольких  ученых-диетологов, армии специалистов по  маркетингу и  связям с
общественностью и запоминающегося логотипа.
     Через два  года исследований и капиталовложений  "Диетэтика" явила миру
"ПИЩУ".  "ПИЩА"®  состояла  из скрученных,  спутанных  и  ссученных белковых
молекул,   кодированных   и   капсулированных,   самым  тщательным   образом
рассчитанных  на  то, чтобы их не замечали  даже самые  прожорливые ферменты
пищеварительного тракта,  а также бескалорийных  подсластителей, минеральных
масел   (вместо   растительных),   искусственной  клетчатки,   красителей  и
ароматизаторов. Полученный продукт питания было почти невозможно отличить от
других. Почти, потому  что, во-первых, он стоил чуть дороже, а во-вторых, по
своей питательной ценности он был примерно эквивалентен питательной ценности
плеера  "Сони".  Сколько бы "ПИЩИ"®  ни  поглощал  конечный потребитель,  он
только худел [И лысел. И  бледнел. И,  если потреблял ее  достаточно много и
достаточно долго, переставал подавать признаки жизни.].
     Ее  покупали  толстые.  Ее  покупали  худые,  которые  не  хотели стать
толстыми. "ПИЩА"® была вершиной диетического питания -- искусно  скрученной,
сбитой  и  измолотой таким  образом,  чтобы имитировать все,  что угодно, от
картофельного  пюре  до  оленины.   Хотя  лучше  всего  продавались  куриные
окорочка.
     В руки  Соболя, без особых усилий с его стороны,  рекой потекли деньги.
Он с  удовольствием наблюдал, как  "ПИЩА"® постепенно вытеснила старомодные,
не помеченные значком торговой  марки, продукты  из соответствующей рыночной
ниши.
     Вслед   за  "ПИЩЕЙ"   он   выпустил   "СНЕДЬ"®   --  продукт   быстрого
приготовления, приготавливаемый из обычных отбросов с неимоверной быстротой.
     "ЕДА"® была новейшей идеей Соболя.
     "ЕДА"®  представляла   собой  "ПИЩУ"®  с  добавлением  сахара  и  жира.
Теоретически, если есть много "ЕДЫ"®, можно было: а) неимоверно растолстеть;
б) умереть от недоедания.
     Этот парадокс весьма забавлял Соболя.
     Сейчас   "ЕДА"®  проходила  проверку  по   всей  Америке:  "ЕДА"-пицца,
"ЕДА"-рыба,  "ЕДА"  по-сычуаньски,   вегетарианская  "ЕДА"  с   рисом.  Даже
"ЕДА"-бургеры.
     Лимузин Соболя  остановился на стоянке перед рестораном "Бургер-Лорд" в
Де-Мойне,  штат   Айова,   одним  из  огромной  сети   ресторанов   быстрого
обслуживания, которая полностью принадлежала его  организации.  Именно здесь
он  последние полгода проводил пилотные испытания "ЕДА"-бургеров.  Теперь он
хотел видеть, чего они добились.
     Он наклонился  вперед и легонько постучал по стеклянной  перегородке за
спиной шофера. Тот нажал на кнопку, и стекло опустилось.
     -- Да, сэр?
     -- Я собираюсь посмотреть, как мы работаем, Марлон. Десять минут. Потом
обратно в Лос-Анджелес.
     -- Да, сэр.
     Соболь  неторопливо  вошел в "Бургер-Лорд".  Этот  ресторан выглядел  в
точности  так же, как  любой другой "Бургер-Лорд" в Америке [Но  не во  всем
мире. Скажем, в Германии  в "Бургер-Лордах"  подавали  светлое  пиво,  а  не
темную  газировку, а в Англии все достоинства американской системы  быстрого
обслуживания (собственно, скорость,  с которой  подавался  заказ) были гордо
отвергнуты;  в  результате  то,  что  вы заказали,  приносили через полчаса,
остывшим до комнатной температуры,  и булочку удавалось  отличить от котлеты
только  благодаря  листику  салата,  проложенному  между  ними.  Во  Франции
Бургер-Лордовских  первопроходцев  отстреливали  через двадцать  пять  минут
после  прибытия.].  В  Детском  уголке  приплясывал  клоун  Мак-Лорди.  Весь
персонал щеголял дружелюбными улыбками, которые не отражались  в глазах. А в
дальнем углу толстяк средних лет,  облаченный в форму "Бургер-Лорда", швырял
котлеты на противень и тихонько насвистывал, наслаждаясь работой.
     Соболь подошел к прилавку.
     --  Привет-меня-зовут-Мери,   --  сказала   девушка  за  прилавком.  --
Что-будем-заказывать?
     -- Большой "громобой", двойной гарнир, без горчицы, -- ответил он.
     -- Что-пить?
     -- Особый густой, с шоколадом и бананом.
     Девушка  нажала на несколько  кнопок с рисунками. (Уметь читать  уже не
требовалось при приеме на работу в эти  рестораны. А вот уметь улыбаться  --
требовалось). Потом она повернулась к толстяку у плиты.
     -- БГ, ДГ, без горчицы, -- сказала она. -- Шокобанан.
     -- У-угу-у, --  протянул  повар. Он  быстро рассовал заказ по  бумажным
пакетикам и  тряхнул  головой, чтобы  роскошный седеющий  вихор не  падал на
глаза.
     -- Держи, крошка, -- сказал он.
     Она,  не  глядя  на него,  взяла поднос, и он радостно вернулся к своей
плите, мурлыча под нос что-то про голубые замшевые ботинки.
     Эта  мелодия,  по  мнению  Соболя, не гармонировала с  фоновой музыкой,
звучащей  во  всех  "Бургер-Лордах" --  бесконечно  повторяющейся  фирменной
мелодией из их рекламного ролика -- и он мысленно  взял себе на заметку, что
толстяка надо уволить.
     Привет-меня-зовут-Мери  выдала Соболю ЕДУ,  сказала  ему "спасибо",  и,
подняв руку, отчаянно выкрикнула: -- Свободная касса!
     Соболь нашел свободный пластиковый столик, уселся на пластиковый стул и
внимательно оглядел поднос.
     Искусственная  булочка.  Искусственная котлета. Гарнир,  которому  была
искусно придана  форма  ломтиков картофеля, никогда даже  не лежал  рядом  с
настоящей картошкой.  Соусы не имели отношения к  еде.  А в  гамбургере (что
доставило Соболю  особенное  удовольствие)  виднелся  ломтик  искусственного
маринованного огурчика. Обследовать  коктейль  смысла  не было.  Питательной
ценности он не имел, как и те коктейли, которые продавались у конкурентов.
     Он огляделся  вокруг.  Процесс "питания" шел полным ходом.  Посетители,
если  и не выказывали явного  наслаждения,  то во  всяком  случае  ели не  с
большим отвращением,  чем в любом другом подобном  заведении в  любой  точке
земного шара.
     Он  встал,  отнес  "ЕДУ"®  к  баку  под  вывеской  "Пожалуйста,  будьте
аккуратны, выбрасывая мусор" и ссыпал туда все, что было на подносе. Если бы
ему  напомнили,  что  в  Африке  голодают  дети,  он  был  бы  польщен  этим
замечанием.
     Кто-то потянул его за рукав.
     -- Вы, часом, не Соболь? -- спросил человечек в очках, форменной  кепке
"Интернешнл Экспресс" и с коричневым свертком в руках.
     Соболь кивнул.
     -- Так и думал.  Смотрю, вы стоите, с бородой, в хорошем костюме, таких
не так уж много. Вам посылка, сэр.
     Соболь расписался в  квитанции настоящим  именем: одним словом из  пяти
букв. Рифмуется с "молод".
     -- Спасибо большое, сэр, -- сказал курьер и уже собрался уйти, но вдруг
остановился. -- Смотрите-ка, -- сказал  он. -- Вон  тот тип, за прилавком --
он вам никого не напоминает?
     -- Нет, -- ответил Соболь. Он  дал  курьеру на  чай (пять долларов),  и
вскрыл пакет.
     В нем были миниатюрные медные весы.
     Соболь улыбнулся узкой, почти мгновенно исчезнувшей улыбкой.
     --  Как раз вовремя, --  сказал он. Он сунул весы в  карман, не обращая
внимания на складки,  появившиеся на изящном  узком пиджаке,  и направился к
машине.
     -- Назад в контору? -- спросил водитель.
     -- В аэропорт, -- ответил Соболь. -- И  позвоните им прямо  сейчас. Мне
нужен билет в Англию.
     -- Да, сэр. Билет в Англию, в оба конца.
     Соболь нащупал весы в кармане.
     --  Пожалуй, в один конец, -- сказал  он. --  Обратно  я доберусь  сам.
Кстати, позвоните в контору, пусть отменят все встречи.
     -- Надолго, сэр?
     -- На предсказуемое будущее.
     А  у плиты  в  "Бургер-Лорде" толстяк  с  роскошным  вихром бросил  еще
полдюжины котлет на противень. Он был счастливее всех в  мире и тихо напевал
себе под нос.
     -- Полюби меня нежней, -- мурлыкал он, -- не бросай меня...

x x x

     Трое  ЭТИХ  с  интересом  слушали. Моросил мелкий дождичек,  которому с
трудом  противостояли  листы  проржавевшего  железа и  потертого  линолеума,
служившие крышей их штабу в  карьере. В  такие дни они всегда  полагались на
Адама по части придумывания, чем бы заняться, пока идет дождь. И они не были
разочарованы. Глаза Адама сверкали, полные нового знания.
     Когда он ночью заснул под  грудой "Нового Водолея", на часах  уже давно
было три.
     -- А  еще был тип, которого звали Чарльз Форт, -- продолжал Адам. -- Он
мог устроить дождь из рыб, и из лягушек, и еще из всякого.
     -- Гы, -- сказала Язва. -- Как же. Вживых лягушек?
     -- Ага, -- заверил ее Адам и оживился, развивая тему. -- И они скакали,
и  квакали, и  все такое. И потом ему даже платили, чтобы  он убрался,  и...
и...  --   Он   запнулся,   пытаясь  вспомнить  что-то  такое,  что   сможет
удовлетворить его  аудиторию. По  его меркам, он впитал за раз огромную кучу
новых  сведений.  --  И  он  уплыл на "Марии Челесте"  и  основал Бермудский
треугольник. Это в Бермуде, -- добавил он, чтобы было понятно.
     -- Не мог он этого сделать,  --  серьезно заявил  Уэнслидейл, -- потому
что я читал про "Марию Челесту",  и  там никого не было. Она и прославилась,
потому что там никого не было. Ее нашли, когда она плыла сама  по себе, а на
ней никого не было.
     --  А я разве сказал,  что он там был,  когда  ее нашли? -- срезал  его
Адам. -- Конечно, его  там  не было.  Потому что НЛО приземлилось и  забрало
его. Я-то думал, это все знают.
     Троим ЭТИМ  стало  легче. С НЛО они чувствовали себя намного увереннее.
Конечно,  с НЛО в  стиле "нью-эйдж" было  сложнее; из вежливости они слушали
Адама, но этим обновленческим НЛО явно не хватало живости.
     --  Если бы я была инопланетянин, -- высказалась за  всех Язва, -- я бы
не стала расхаживать и рассказывать людям про таинственную гармонию космоса.
Я  бы сказала, -- голос  ее  стал  хриплым и  сдавленным, словно  ей  мешала
зловещая черная маска, -- "У меня в руках лажер-блаштер,  так что делай, что
шкажано, повштанчешкая швинья".
     Все дружно закивали. Игра, в которую они любили играть в  карьере, была
основана на чрезвычайно популярном кино, в котором были лазеры, мечи, роботы
и принцесса с  прической, похожей на стереонаушники. (Без всякого обсуждения
сразу  было решено, что если кто и будет  какой-нибудь  дурацкой принцессой,
так  точно не  Язва.) Однако обычно игра  заканчивалась общей  потасовкой за
право  носить  на  голове  Черное  Ведерко™  и взрывать планеты.  Адаму  это
удавалось лучше всех -- когда злодеем был Адам, казалось, словно он и впрямь
может взорвать  мир. Все  ЭТИ,  разумеется, по характеру  своему вставали на
сторону  разрушителей  миров,  при  том  условии, что в то же время им можно
будет спасать принцесс.
     -- Похоже, раньше было так, -- сказал Адам. -- А теперь по-другому. Они
все  излучают  вокруг  яркий  синий  свет  и   повсюду  творят  добро.  Типа
галактической полиции -- ходят и всех учат жить во  всеобщей гармонии, и так
далее.
     Несколько секунд  они  молчали, размышляя о том, как  совсем новые  НЛО
гоняют впустую.
     -- Вот чего никогда не  мог понять, -- сказал Брайан, -- так это почему
они  называются НЛО, когда  все точно знают, что это летающие блюдца.  Ну то
есть, тогда они Опознанные Летающие Объекты.
     --  Это  потому,  что правительство  норовит  замять все  разговоры, --
объяснил Адам. --  Миллионы  летающих  блюдец  все  время  у  нас садится, а
правительство хочет все это замять.
     -- Зачем? -- спросил Уэнслидейл.
     Адам запнулся. В том, что он успел прочитать, не было прямого ответа на
этот вопрос: "Новый Водолей"  просто принимал это  как данность, как  символ
веры, равно своей и своих читателей -- правительство норовит все замять.
     --  Потому  что  они  правительство,  --  решительно  заявил  Адам.  --
Правительства  всегда  так делают. У них в Лондоне огромный  дом,  в котором
полно книг и  прочего, чего они  хотят  замять. Когда премьер-министр  утром
приходит на  работу, он первым делом читает  длиннющий список, что случилось
за ночь, и ставит на него такой огромный красный штамп.
     -- Вот стопроцентно, он сначала пьет чай, а потом еще читает газету, --
сказал Уэнслидейл, который однажды на каникулах (этот день надолго остался в
его  памяти)  явился без предупреждения к отцу на работу  и пришел ко вполне
определенным выводам. -- И еще обсуждает, что вчера было по телику.
     -- Ну и ладно, а потом он точно достает список и большущий штамп.
     -- А на штампе написано: "Замять", -- добавила Язва.
     --  На  штампе  написано "Совершенно  секретно"!  --  Адам  пресек  все
поползновения к совместному творчеству. -- Это как с ядерными станциями. Они
все  время взрываются,  а  никто  не замечает,  потому что правительство  их
замяло.
     -- Ничего они не взрываются все время, -- строго заметил Уэнслидейл. --
Папа говорит, они совсем  безопасны,  и  что это благодаря им  мы живем не в
парнике. И вообще, в моей  книжке есть большая картинка такой станции, и там
ничего  не   говорится   ни  про   какие   взрывы   [Книжка,   на   которую,
предположительно, ссылается Уэнслидейл, называлась "Чудеса науки и техники",
и получалась  из  приложений к одному научно-популярному  еженедельнику.  Он
собрал их все, и попросил на день рождения  подарить ему для них специальную
папку.  Брайан мог  читать  что угодно, если  на обложке  было больше одного
восклицательного   знака,  как,  например,  в   словах  типа  "Вззз!!!"  или
"Буммм!!!".  То же относилось  и к  Язве, хотя  она  и  под самой изощренной
пыткой  не   призналась   бы,  что  еще  она  покупает  журнал   "Мне   17",
предусмотрительно завернутый  в  оберточную  бумагу. Адам  вообще  не  читал
детских журналов.  Они не выдерживали сравнения с тем,  что он мог придумать
сам.].
     --  Ага,  --  встрял Брайан.  -- То-то там  одной стены  нет и полкрыши
снесло, и трубы разорваны. Ты же мне давал эту книжку!
     Уэнслидейл сжал  зубы,  а потом,  с  трудом  сдерживаясь,  объяснил: --
Брайан, это рисунок в разрезе...
     Началась обычная потасовка.
     -- Так, -- весомо  произнес Адам. --  Мне рассказывать про Эру Водолея,
или нет?
     Потасовка,  никогда не  заходящая  слишком  далеко  среди  ЭТИХ,  сразу
закончилась.
     -- Отлично, -- продолжал Адам. Он почесал  в  затылке. --  Теперь из-за
вас я забыл, на чем остановился, -- заявил он.
     -- Летающие блюдца, -- подсказал Брайан.
     --  Точно.  Значит,  так.  Значит,   если  ты  видел  летячий  НЛО,  из
правительства  приезжают и  устраивают тебе  разнос,  -- сказал Адам,  снова
нащупав нить повествования. -- В большой черной машине. В Америке такое то и
дело случается.
     Остальные ЭТИ понимающе кивнули.  В этом-то они не сомневались. Америка
для них была  тем местом,  куда отправляются добрые люди  после  смерти. Они
были готовы верить, что в Америке может случиться почти все, что угодно.
     -- Наверно, из-за этого и пробки на дорогах, -- продолжал Адам. --  Все
в черных  машинах,  и  все  ездят и устраивают людям разносы за  то, что  те
видели  НЛО. Вот ты его  видел,  и они к тебе  приходят  и говорят, что если
будешь об этом рассказывать, попадешь в Серьезную Аварию.
     --  Типа  тебя  задавит  большая  черная  машина,  --  заметил  Брайан,
расковыривая царапину на грязной коленке.  Вдруг он  оживился. --  А знаете,
мой  двоюродный  брат  говорил, что в  Америке  есть магазины,  где  продают
тридцать девять сортов мороженого!
     Тут замолчал даже Адам, правда, ненадолго.
     -- Не бывает тридцать девять сортов мороженого, -- сказала  Язва. -- Во
всем мире нет столько разных вкусов.
     -- Есть,  если смешивать, --  вставил Уэнслидейл,  хлопая глазами,  как
сова. -- Ну  там  клубничное  и шоколадное.  Шоколадное и  ванильное.  -- Он
попробовал  вспомнить, какие еще бывают вкусы  у  английского мороженого. --
Клубничное и ванильное и шоколадное, -- менее уверенно добавил он.
     -- А еще есть Атлантида, -- прервал его Адам.
     Вот этим  он  их заинтересовал. Атлантида  им очень нравилась.  Города,
потонувшие в океане, были как раз для них. Они внимательно прослушали весьма
запутанную лекцию о пирамидах, зловещих культах и древних секретах.
     -- А она вдруг затонула или медленно? -- спросил Брайан.
     --  Вроде как вдруг и медленно тоже, -- пояснил Адам, --  потому что их
много уплыло на лодках во  все другие страны, и там всех научили математике,
английскому и истории. Ну и там еще всему.
     -- И чего в этом такого? -- спросила Язва.
     --  А там,  наверно,  здорово  было, когда  она  тонула, --  завистливо
произнес  Брайан,  вспомнив, как однажды затопило Нижний Тэдфилд.  -- Молоко
привозили на лодках, и газеты тоже, и в школу никто не ходил.
     -- Если б я был атлантянин, я бы там и  остался,  -- сказал Уэнслидейл.
Это  предположение   было   встречено   презрительными   смешками,   но   он
воодушевленно продолжал: -- Просто  надо ходить в водолазном шлеме, и все. И
все окна забить и напустить в дома воздух. Тоже было бы здорово.
     Адам уставился на него леденящим взглядом, приберегаемым  для любого из
ЭТИХ,  кто  осмелится раньше его предложить  идею,  которую ему хотелось  бы
высказать самому.
     -- Может, они так и  сделали, -- с нарочитым сомнением в голосе ответил
он. -- После того,  как отослали учителей на лодках. Все,  может, так  там и
остались, когда она потонула.
     -- Мыться  не надо, --  размечтался  Брайан, которого принуждали мыться
значительно чаще, чем, по его мнению, полезно для его здоровья. Не то, чтобы
от этого был толк.  В Брайане от природы было что-то приземленное. -- Потому
что все  и  так было бы  чистое. А в  огороде  можно  сажать водоросли и все
такое, и охотиться на акул. И держать дома осьминогов,  и все такое. А школы
и все такое закрыли бы. Потому что избавились от учителей.
     -- А может, они и сейчас там? -- сказала Язва.
     Они  представили  себе,  как  атлантянины,  облаченные   в  таинственно
струящиеся одеяния  и круглые  аквариумы,  живут себе под бурными океанскими
волнами.
     -- Хы, -- сказала Язва, подытоживая их размышления.
     -- Что будем делать? -- спросил Брайан. -- Дождь вроде бы кончился.
     В конце концов они стали играть в Чарльза Форта, как будто Он Открывает
Тайны и Секреты. Игра состояла в том,  что кому-то из ЭТИХ поручалось ходить
с  останками  древнего  зонтика  в руках,  а  остальные устраивали  дождь из
лягушек,  точнее  -- лягушки.  Единственной,  которую можно  было  поймать в
пруду. Это была лягушка почтенного возраста, давно знакомая с компанией ЭТИХ
и  терпевшая их интерес  к  собственной  персоне  исключительно в  обмен  на
возможность  спокойно жить в  пруду без щук  и цапель.  Некоторое время  она
добродушно сносила их выходки, прежде чем ускакать в потайное, до сих пор не
обнаруженное укрытие в старой канализационной трубе.
     А ЭТИ отправились по домам обедать.
     Адам испытывал  полное удовлетворение от плодотворно проведенного утра.
Он  всегда  чувствовал, что  наш  мир  --  очень  интересное  место,  и  его
воображение  населяло  его  пиратами,  бандитами,  шпионами,  астронавтами и
прочими подобными персонажами. Однако с дру