ит,  он
должен быть совершенно особенным.
   - Спасибо тебе, Хок.
   Он спросил, складывая хворост для ночного костра:
   - За что?
   - Ты так заботишься обо мне. Ты такой терпеливый. Я знаю,  что  для  тебя
это все непривычно.
   Хок медленно поднялся. Они стояли друг против друга, разделенные костром.
   - О тебе очень легко заботиться, Пейдж.  Она  еле  удержалась,  чтобы  не
броситься к нему на шею - не очень-то разумный  поступок,  если  представить
себе, что они только что познакомились.
   - Я сама на себя не похожа. Завтра это пройдет.
   - Согласен. Тебе просто надо побольше отдыхать. - Он взглянул  в  сторону
самолета. - Пожалуй, потерзаю еще радио, а вдруг повезет? -  Он  пошел  было
прочь, но приостановился. - Не бойся, я больше не буду  тебя  беспокоить.  У
меня есть запасное одеяло, устроюсь здесь, у костра.
   Она попыталась разглядеть выражение его глаз, но  света  от  костра  было
недостаточно.
   - Ты не хочешь спать со мной?
   - Дело не в этом. Просто тебе нужен покой, и...
   - Я очень хорошо спала с тобой две прошлые ночи. Почему бы ты вдруг  стал
мне мешать?
   - Ну, я.., в общем, ты меня не знаешь, я...
   " - Я тебя не помню, Хок, а это не одно и то же. Ты ясно дал понять,  что
не намерен меня торопить. Поверь, я очень это ценю, но зачем  тебе  мерзнуть
тут, когда можно по-прежнему спать вместе в мешке. Или на то есть причина?
   Хороший вопрос. Причина. Ты можешь и дальше продолжать борьбу с соблазном
и с собой? Он в растерянности провел рукой по волосам. Что мне ей сказать?
   - Если уж кому и спать отдельно, у костра, - сказала она, - так это  мне.
С какой стати тебе терпеть неудобства только из-за того, что у меня  немного
забарахлила голова?
   Они глядели друг другу в глаза - два сильных человека, на которых  судьба
решила испытать свои причуды.
   Хок вздохнул.
   - Ладно, Пейдж. Будем спать, как раньше, раз ты так хочешь.
   Пейдж попыталась скрыть за формальным  кивком  пенящуюся,  бьющую  ключом
радость.
   - Я так хочу.
   Она смотрела, как он уходит от нее в темноту.  Танцующий  круг  света  от
карманного фонарика обозначал его путь вниз по склону, пока  не  скрылся  из
глаз.
   Пейдж поежилась, оставшись одна, и заторопилась к палатке - блики  костра
кое-как помогли ей найти дорогу. Мыслями она все время возвращалась к своему
спутнику.
   Я люблю его. Должна любить, иначе я не вышла бы  за  него,  говорила  она
себе, доставая из рюкзака одну из его футболок, которую решила  приспособить
как ночную рубашку, и снимая туфли.
   Еще бы его не любить. Легкий  человек:  характер  выдержанный,  жизненный
опыт огромный, а как он добр к ней! Она представила себе его  литую  фигуру,
его голос.., словно мягкая кисть проходилась по ее телу всякий раз,  как  он
заговаривал с ней. Но самое дивное - что она чувствует в его объятиях.  Надо
же было так удачно  выбрать  мужа!  Если  бы  еще  вспомнить,  как  она  его
выбирала!
   Пейдж умащивалась в  спальном  мешке,  мечтая,  что  завтра  проснется  и
вспомнит все, что между ними было.
   Хок горячо надеялся на то же самое. По дороге  к  самолету  он  присел  у
ручья и окунул руку в ледяную воду, скачущую по  камням.  Меньше  всего  ему
хотелось думать о ночи и об их вынужденных объятиях.
   Он только и делал, что обуздывал себя. Пейдж разворошила  в  нем  слишком
много незнакомых ощущений, и он просто терялся: как  с  ними  быть?  Чем,  к
примеру, объяснить себе свой рыцарский  порыв?  Больше  всего  его  поразила
собственная искренность. Он в самом деле не хотел причинить  ей  неудобство.
Им двигало желание заслужить ее благосклонность. Зачем, скажите на  милость?
Какая ему разница?
   В палатке было тихо, когда  Хок  наконец  забрался  внутрь.  До  сих  пор
старенькое походное снаряжение его вполне устраивало, но  сейчас  он  поймал
себя на желании завести спальный мешок пошикарнее и палатку побольше.
   Хок посветил фонариком, тщательно стараясь не направлять прямые  лучи  на
Пейдж. Она крепко спала. Это хорошо. Ей надо было выспаться - так же, как  и
ему. Он вздохнул, подумав об этой пытке - спать рядом с  ней.  Те  две  ночи
были тяжким испытанием, и он опасался, что сегодняшняя будет выше  его  сил.
Но придется попробовать еще раз.
   Заметив, что она открывала его рюкзак, он  не  рассердился.  Просто  было
интересно, зачем. Неужели она думала таким образом узнать о нем побольше? Он
посмотрел, как аккуратно она сложила его пожитки.  Нет,  конечно,  нет.  Что
могут сказать тряпки?
   Он сел и стянул с себя ботинки, джинсы и рубаху. Осторожно  отогнул  край
мешка и улыбнулся. Пейдж спала в его футболке - это был, несомненно,  призыв
к целомудрию. Вряд ли она догадывалась, как вызывающе  выглядит,  какая  это
провокация - ее грудь под тонкой тканью.
   Потушив фонарик, он глубоко вздохнул и нырнул в  мешок.  Поместиться  тут
вдвоем можно было только в одном положении - впритирку друг к другу, и Хок с
некоторым усилием над собой обвил Пейдж  руками.  Она  повторила  изгиб  его
тела, как будто они всю жизнь только и делали, что спали вместе.
   Хок  снова   вздохнул.   Ночь   обещала   быть   долгой.   Он   попытался
сконцентрироваться на завтрашнем дне. Надо было думать о чем угодно,  только
не о теплом соблазне тела, так доверчиво угнездившегося у него под боком.
   Пейдж шевельнулась и пробормотала:
   - Доброй ночи, любимый.
   У него гулко стукнуло сердце. Да понимает ли она, как назвала его? Каково
это, интересно, - быть любимым такой женщиной?
   Больше она ничего не сказала, и Хок понял, что это было во сне. Значит, и
во сне она чувствовала его - так же, как он ее. Он погладил ее плечо,  потом
спустился вниз по ребрышкам до впадинки, означающей талию.  Она  была  такая
маленькая, такая хрупкая - и  такая  драгоценная.  Он  притянул  ее  к  себе
покрепче и решительно закрыл глаза.

Глава 5

   Долина  искрилась  под  солнцем  во  всем  своем  утреннем   великолепии.
Крошечными каплями были унизаны лопасти высокой травы, густая листва  кустов
и  деревьев.  Молодая  олениха  паслась  вдоль  ручья,  иногда   замирая   и
оглядываясь вокруг, нет ли посторонних. Но вокруг были  все  свои:  кроличье
семейство, чета шустрых белок и суетливый енот - деловой день  для  них  уже
начался. Голубая сойка распекала за  что-то  бурундучка,  а  пересмешник  ее
поддразнивал.
   За  три  дня  старожилы  долины  свыклись   с   присутствием   неуклюжего
птицеподобного устройства, без памяти валявшегося в траве.
   Хок стоял на пригорке у палатки, любуясь развернутой  перед  ним  сценой.
Здесь было все, что он думал  найти  в  Мексике,  только  в  придачу  еще  и
красивая женщина, которую он оставил спать в палатке.
   Он закинул руки за голову. Пейдж это, может, и по душе,  но  на  него  их
вынужденная близость оказывала разрушительное действие. Если воздержание  не
входит в число  твоих  добродетелей,  а  тебе  постоянно  напоминает  о  его
необходимости присутствие милой и умной женщины... Кто бы  из  его  знакомых
поверил, что он способен на такие подвиги? Он сам себя не узнавал.
   Следовало бы держаться подальше от нее - занять себя изучением местности,
рыбалкой. В нормальных условиях этого хватило бы, чтобы отвлечься. Он поднял
руки над головой, потянулся, разминая спину.  К  сожалению,  условия  нельзя
назвать нормальными.
   Хок зашагал вниз с пригорка. Пора было думать, как им  выбраться  отсюда,
Пейдж скоро уже окрепнет для путешествия. Первым делом Хок  решил  подняться
на скалу повыше, чтобы оглядеть окрестности.  Вдруг  он  обнаружит  признаки
цивилизации? Тогда можно будет оставить Пейдж одну на несколько часов,  пока
он сходит за помощью.
   Составив план действий, Хок почувствовал себя увереннее.  Когда-нибудь  я
вспомню этот эпизод и посмеюсь, как я был на волосок от женитьбы.
   Пейдж  протянула  руку,  но  наткнулась  на  пустоту  и  открыла   глаза.
Приподнялась в замешательстве - все в палатке молча говорило о том, что  она
одна.
   Пейдж снова откинулась назад. Она не помнила, как он пришел к ней  ночью,
но они точно спали вместе. В какой-то момент она проснулась у него на груди,
уткнувшись лицом в его шею. Она улыбнулась воспоминанию.
   Сколько нового обрушилось  на  нее  за  последние  дни!  Она  никогда  не
ночевала под открытым небом, не готовила на  костре,  не  приводила  себя  в
порядок с помощью весело танцующей ключевой воды.  И  все  это  было  ей  на
удивление приятно. Уж  не  удар  ли  по  голове  изменил  всю  ее  жизненную
перспективу? Она не припоминала, чтобы у нее когда-нибудь было так же  легко
на сердце, чтобы ее так интересовало столько разных вещей помимо работы.
   Она мельком подумала об отце. Надо надеяться,  они  там,  в  клинике,  не
замучаются без нее. Отец всегда настаивал, чтобы она давала себе роздых.  Он
считал,  что  надо  регулярно  устраивать   себе   каникулы   и   хорошенько
проветривать как мозги, так и тело.
   Каникулы. Что-то такое в этом слове  больно  цепляло  за  сердце.  Не  ее
каникулы. Отцовские.
   Он  собирался  поехать  во  Флагстаф,   порыбачить.   Поехал?   Пейдж   в
беспокойстве потерла лоб. Боль всегда таилась недалеко и усиливалась,  когда
она думала об отце. Как странно.
   Она прикрыла веки и попыталась расслабиться. Не торопи события. С  каждым
днем тебе все лучше и лучше. Расслабься. Подумай о чем-нибудь приятном.
   Ее мысли медленно дрейфовали, пока их не прибило к  приятному.  Хок.  Имя
ему подходило. Он был частью дикой природы, на редкость гармоничной частью.
   Хок поражал ее воображение. Такому не надо привлекать к себе  внимание  -
он будет заметен в любой толпе. Сильный, и сила эта врожденная, как бы  сама
собой разумеющаяся. Она ловила себя на том, что любуется им, когда он  перед
глазами: его плавной тигриной  грацией,  мускулистым  телосложением,  только
подчеркнутым потертыми "левисами" и стираными рубахами. Он же как  будто  не
придавал никакого значения внешности - ни своей, ни ее - и обходился  с  ней
как с приятельницей, а не как с женой.
   Пейдж вздохнула,  но,  вспомнив  ночь,  слегка  приободрилась.  Пусть  он
холоден с нею днем, зато ночью обнимает ее, как родную.
   Может, они до отъезда были  в  ссоре?  И  решили  поехать  вместе,  чтобы
помириться? Зная себя, Пейдж подозревала, что камнем преткновения  стала  ее
одержимость работой.
   Вспомнить бы! Ведь если это так на самом деле,  ей  следует  использовать
время, пока они вместе, чтобы наладить отношения.
   Но надо было вставать, раз уж она проснулась.  Откинув  одеяло,  Пейдж  с
гримасой  неудовольствия  потянулась  за  слаксами.  Днем  в  них,  пожалуй,
запаришься, но что еще прикажете надеть?
   Порывшись в своем саквояжике, она вытянула одну из юбок, прямую.  Немного
изобретательности - и вполне можно сварганить из нее шорты на жаркую погоду.
   Пейдж достала свой несессер, села, скрестив ноги, поверх спального  мешка
и принялась распарывать швы на юбке. Труднее всего  оказалось  резать  ткань
маникюрными ножницами, но в конце концов она справилась и с этой задачей.
   Какой-нибудь час спустя она вышла из палатки в коротеньких новых  шортах,
туго сидящих на бедрах. Полы тонкой  изумрудно-зеленой  блузы  она  завязала
узлом под грудью.
   Жалко, Хока сейчас нет. Я бы объявила нас Тарзаном и Джейн.
   Солнце поднялось уже высоко, а Хок все  не  появлялся.  Пейдж  не  знала,
ждать ли его и дальше или позавтракать в одиночестве. Она спустилась к ручью
и умылась. Чего бы она только не отдала за горячую  ванну!  На  худой  конец
сошел бы и душ. Отдых на природе - вещь, конечно, хорошая, но так не хватает
элементарных удобств...
   Большая тень накрыла ее, и она в испуге глянула вверх. Это Хок! -  екнуло
сердце. Он был живописен донельзя: голый по пояс,  в  одних  джинсах,  низко
сидящих на узких бедрах, и  в  стоптанных  мокасинах.  Пальцы  ее  дрогнули,
вспоминая прикосновение к этой широкой и сильной груди. Его кожа блестела на
солнце, и  Пейдж  подумала  было,  что  от  пота,  но,  когда  она  медленно
поднялась, ей стало ясно, что он совершенно мокрый: вода ручейками стекала с
его волос на шею и плечи.
   У нее пересохло во рту, и она  судорожно  сглотнула,  прежде  чем  смогла
заговорить. Изо всех сил стараясь выдержать легкий тон, она спросила:
   - Что случилось? Ты свалился в  воду?  Хок  с  тоской  отметил  ее  новую
экипировку. Сколько же можно испытывать его силу воли? Он  знал,  что  грань
уже близка. Пейдж дразнила  его  всем  -  толстой  косой  и  тонкой  блузой,
нисколько ничего не скрывавшей. Да еще эти шорты, выставляющие напоказ такие
ноги!
   Она что-то сказала? Хок встряхнул головой, и на нее полетели брызги.  Она
отступила со смехом, руками загораживая лицо.
   - Я мечтала о душе, Хок, но не совсем о таком.
   Она смотрела на него снизу вверх, глаза сияли, щеки разрумянились,  а  от
ее улыбки сердце его замерло и рванулось к ней. В эту минуту он  понял,  что
любит. Чувство было неиспытанное, Хок никогда даже не приближался к  нему  и
совершенно не знал, как с ним быть. Он просто догадался, что так любят и так
теряют рассудок.
   - Это ты серьезно насчет душа? Солнце било Пейдж в глаза, и она не видела
лица Хока, но голос его звучал странно.
   - Серьезно. Так хочется отскрести себя хорошенько и вылезти чистой.
   Хок взглянул на полотенце, шампунь и мочалку,  которые  она  раздобыла  у
него в рюкзаке вкупе с куском мыла.
   - Тут неподалеку водопад - вот тебе и душ, и ванна вместе. Когда хочешь -
сейчас или после еды? Вода к тому времени немного прогреется.
   Она бросила взгляд на долину, которую уже нежно любила. Как же это она не
знала о прелестях палаточной жизни, тем более если они  включают  в  себя  и
душ!
   - Давай сначала поедим. Посмотришь, как  у  меня  получится  готовить  на
костре.
   Она побежала вперед, со смехом таща его за руку, и  торжественно  усадила
на камень - наблюдать.
   - Как твоя голова?
   Он глядел на ее лицо и думал: а знает ли она про пяток веснушек,  которые
с таким вкусом украшают ее изящный носик?  Только  синяк  на  виске  немного
портил вид.
   Пейдж размешивала с водой бисквит из пакетика, намереваясь запечь его  на
сковородке.
   - Нормально, честное слово.
   - Ты еще что-нибудь вспомнила? Она с усилием  оторвала  взгляд  от  своих
приготовлений.
   - Нет, прости.
   - А что ты оправдываешься? Это не твоя вина.
   - И тем не менее это расстроило наши планы на отпуск.
   - Уф, Пейдж, нам надо поговорить.
   - Да, надо, я тоже так считаю. Она вылила тесто на сковороду и накрыла ее
крышкой, как это делал он, потом  принялась  взбалтывать  яичный  порошок  в
молоке из банки. Надо было отдать ей  должное,  она  быстро  перенимала  его
навыки.
   - Ну что ж, - начал Хок спокойно, - что ты хотела мне сказать?
   Теперь, завладев его вниманием, она порастеряла свою решительность.  Одно
дело - отрепетировать свою речь, другое  -  повторить  ее  перед  человеком,
который сидит полуодетый и настойчиво на тебя смотрит.
   - У меня.., у меня разные тревожные мысли про нас...
   Она запнулась, но не смогла заставить себя поднять на него глаза.
   Он промолчал.
   - Ты говорил, что мы женаты недолго. Из чего я заключаю, что у тебя очень
независимый характер.
   Пейдж искоса взглянула на него и с удивлением отметила, что он улыбается.
   - Ты попала в точку. Пейдж кивнула.
   - Я тоже с характером. И страшно упрямая.
   Она подождала, но реплики от него не последовало. Пожалуй, их ссора  была
серьезней, чем она предполагала!
   - В общем, я хочу сказать.., я чувствую, что между нами что-то не  так...
Скажи, мы были в ссоре перед отъездом?
   - Нет, Пейдж, совсем не то.
   О'кей, самое время сказать правду. Ей будет больно, но что поделаешь?
   Тщательно взвешивая слова, Хок произнес:
   - Мы познакомились, когда ты заказала самолет и пришла к нам в  чартерную
компанию.
   Она смотрела на него ошарашенно.
   - Чего ради я стала бы заказывать самолет? Летать - это вовсе не  в  моем
духе.
   - Ты сказала, что тебе надо во Флагстаф к отцу...
   Он выжидательно смолк.
   Внезапная боль пронизала ее голову. Пейдж сжала виски. Отец. Флагстаф. Он
собирался ехать во Флагстаф в отпуск. Поехал? Должно быть,  раз  она  решила
присоединиться к нему. Но с какой стати?
   - Если отец во Флагстафе, я не понимаю, зачем  мне  тоже  быть  там.  Как
можно оставлять клинику без присмотра?
   Она помотала головой.
   - Что-то не сходятся концы  с  концами.  Все  бессмысленно.  -  И  твердо
посмотрела в глаза Хоку. - Скажи, сколько времени мы знакомы?
   Хок невозмутимо ответил:
   - Самую малость.
   Она уставилась на него в ужасе и смятении. Хок ждал  логического  вывода.
Но ход ее мысли был непредсказуем.
   - Не могу поверить. Я сбежала с человеком, которого едва знаю.
   Вот это  вираж!  Попробуй-ка  теперь  выпутаться.  И  что  ты  теперь  ей
скажешь?
   Она рассеянно помешивала варево в котелке и бормотала себе под нос:
   - Наверное, у меня был жуткий стресс. Столько лет постоянного  напряжения
в клинике - и я не выдержала.
   Она взглянула на него:
   - Я случайно не носилась с воплем по улицам, когда  ты  увидел  меня?  Он
засмеялся.
   - Давай без обиняков, - продолжала она. - Если я задам  вопрос,  ответишь
прямо?
   Она обошла костер и села у Хока в ногах.
   Давай. И тогда конец шарадам. Самое время.
   Она смотрела на него с отчаянной решимостью.
   - Это я предложила пожениться? Сбитый с толку выражением ее лица, токами,
исходящими от ее тела, он медленно покачал головой.
   - Слава Богу!
   Со вздохом облегчения она бросилась ему на шею. Завтрак  был  забыт.  Хок
очутился на траве. Глядя на него сверху, Пейдж говорила:
   - До чего же я переволновалась, Хок. Никогда меня не интересовали  всякие
шуры-муры. Не было ни времени, ни охоты. И вдруг я подумала, что  ты  сейчас
скажешь, что это я затеяла наш роман.
   Она гляделась в его черные глаза и видела в них свое отражение.
   - Я так рада, что тебе хватило безрассудства сделать предложение женщине,
с которой ты едва познакомился, и что я сумела потерять  голову  и  ответить
"да".
   На этих последних словах она поцеловала его, еще раз доказав,  какая  она
прилежная ученица. Завладев его нижней губой, ее губы двинулись выше, а руки
нежно гуляли по всему пространству груди.
   Хок обнял ее. Где-то в глубине его сознания барабаны били тревогу, но  он
повиновался инстинкту более древнему, чем сознание. Он прижал к себе  Пейдж,
чья грудь доверчиво выглянула в открытый ворот блузы. И когда  он  в  первый
раз, обмирая, тронул ее, Пейдж задрожала всем телом, как стрела, попавшая  и
цель. Одна за другой падали те окопы, которые Хок наложил на  себя.  Ей  так
хорошо было в его руках - будто они росли из одного корня.
   Но тут запахло горелым.
   Хок осторожно перекатил Пейдж на траву и встал. Горел их завтрак. Котелки
удалось спасти, однако их содержимое - нет.
   - Урок первый, юная леди. Повар  не  должен  отлучаться  с  кухни,  когда
готовит.
   Пейдж лежала на спине, едва дыша, и наблюдала, как Хок заново принимается
за стряпню. Отдышавшись, она  попыталась  осмыслить  полученную  информацию.
Чинная, уравновешенная Пейдж Уинстон, давшая клятву верности  педиатрической
клинике, выкинула такой номер: встретила  лихого  красавца,  бросила  все  и
сбежала с ним.
   Интересно, отец знает? И сколько же времени мы женаты? Уж не медовый ли у
нас месяц? Надо будет спросить Хока - но попозже. Ей нужно  было  время  все
обдумать. Каждый новый бит информации переворачивал ее представления. Того и
гляди под угрозой окажется ее оседлый образ жизни, а Пейдж не была  уверена,
что готова воспринять и это.
   Наверное, Хок не знал, кик сказать мне, что  мы  только  что  поженились.
Поэтому мне все и казалось таким странным. Может быть, мы даже еще  не  были
близки. При мысли о близости с ним она ощутила покалывание во всем теле.
   Пейдж смотрела ему в спину, отливающую бронзой на солнце. Все зависит  от
меня.