аровоза  никто  не  обратил  внимания,
по-прежнему все продолжало двигаться  вперед.  Пришлось  резко  затормозив
состав,  остановиться  в  нескольких  шагах  от  переезда.  Машинист   дал
протяжный гудок,  послуживший  сигналом,  по  которому  из  всех  тридцати
вагонов  с  криком  "ура"  рванулись  солдаты   на   колонну   ничего   не
подозревавшего противника.
     Бросая все на ходу, немцы побежали к ближайшему  лесу,  но  Павленко,
который уже успел сгрузить свои пушки, обстрелял их шрапнелью. Обезумевшие
от страха немцы и австрийцы падали  на  колени,  поднимали  руки  вверх  и
тысячами сдавались в  плен.  Вдогонку  за  убегавшими  по  дороге  обозами
бросились подоспевшие в это время мотоциклисты батареи Борейко.
     Вскоре бой закончился. Сотни брошенных на дороге и  в  поле  повозок,
зарядных ящиков, санитарных повозок и автомобилей  достались  победителям.
Солдаты рассыпались между ними в поисках ценных трофеев.
     Перевязав  несколько  раненых,  Варя  тоже  отправилась  на   розыски
медицинского имущества. В санитарных повозках нашли большие запасы бинтов,
марли, ваты, а главное - хирургических инструментов и различных  лекарств,
в которых перевязочный пункт ощущал острый недостаток.  Блохин  со  своими
мотоциклистами захватил санитарный автомобиль и доставил  его  Звонаревой.
Машина легко превращалась в полевую  операционную.  Вариному  восторгу  не
было границ.
     Капралов по фонопору связался с Киверцами и обо всем доложил Хоменко.
Полковник  приказал  немедленно  грузить  добычу  в  вагоны  и  отойти   к
железнодорожному мосту через Стырь.
     - Связь с  Рожищами  прервана.  Очевидно,  там  уже  узнали,  что  мы
захватили мост  и  хозяйничаем  в  Киверцах.  Немцы.  конечно,  попытаются
разрушить мост, - предупредил Хоменко.
     Началась спешная погрузка захваченного имущества и пленных. Австрийцы
и особенно чехи деятельно помогали подбирать и грузить трофеи.  С  большим
трудом удалось поднять на платформу и санитарный автомобиль.
     Заметив, что десантный  поезд  тронулся,  немцы  открыли  по  полотну
железной  дороги  артиллерийский  огонь.  но  состав  сумел   благополучно
добраться  до  моста,  охрана  которого  уже  вела  бой   с   подходившими
германскими частями.
     За рекой состав остановился. Капралов высадил солдат  и  приступил  к
организации обороны моста, поезд с трофеями отправил в Киверцы.  Звонарева
попросила Капралова сгрузить санитарный  автомобиль  и  вместе  с  ротными
санитарами осталась с передовыми частями.
     Увидя Блохина, Варя попросила его:
     - Скажите, пожалуйста, моим сестрам, чтобы немедленно ехали сюда.
     - Мигом примчу всех на автомобиле, Варвара Васильевна.
     Немцы вновь бросились в атаку.  Ввиду  превосходства  сил  противника
Капралов отвел свои роты за реку и взорвал за собой мост.
     Вскоре немцам удалось перейти через реку выше моста. Создалась угроза
удара во фланг и тыл отряду Капралова, а помощь из  Киверцев  все  еще  не
подходила.
     Включившись в телефонный провод железной дороги, подполковник  вызвал
Хоменко, но его не оказалось в Киверцах, и вместо него к телефону  подошел
Борейко. Капитан сообщил, что Хоменко во главе отряда из  двух  батальонов
своего полка, а также подчиненного ему 407-го Саранского  полка  и  легких
батарей направился в район боев.
     -  Прошу  сообщить  точное  расположение  ваших  рот  и  организовать
корректировку стрельбы дальнобойной  батареи,  которая  откроет  огонь,  -
закончил Борейко.
     - Будет исполнено. Поручу это  прапорщику  Павленко,  он  у  меня  за
начальника артиллерии, - ответил Капралов и,  отойдя  от  телефона,  отдал
нужные распоряжения.
     Через  несколько  минут  со  стороны  русских  позиций  долетел  звук
выстрела тяжелого орудия, над головами  просвистела  бомба,  и  за  речкой
вырос огромный фонтан  разрыва.  Прапорщик  скорректировал  этот  выстрел.
Следующий снаряд попал в цель, внеся смятение в ряды немцев. Вскоре прибыл
и Хоменко. В связи с тем, что выбыл из строя командир  2-й  бригады  102-й
пехотной дивизии, он принял на себя командование двумя полками -  407-м  и
408-м. Полковник приказал им немедленно атаковать немцев и отбросить их за
реку Стырь.
     для своего штаба Хоменко наметил будку путевого  сторожа.  Подойдя  к
ней, он  увидел  трофейный  санитарный  автомобиль,  в  котором  орудовала
Звонарева. Во дворе и саду стояли  носилки  с  тяжело  и  легко  раненными
солдатами.
     - В месте расположения краснокрестных организаций пребывание воинских
частей воспрещается, -  не  особенно  любезно  заявила  Варя  чинам  штаба
Хоменко.
     - Пойдем, хлопцы, отсюда, - обернулся полковник к сопровождавшим  его
солдатам и офицерам.
     - Всех раненых мы сейчас отправим в тыл, а сами перейдем  в  соседний
лесок,  и  тогда  вы  сможете   расположиться   здесь,   как   хотите,   -
смилостивилась Звонарева.
     В ожидании эвакуации раненых полковник остановился в соседнем саду.
     Подъехавший конный ординарец сообщил, что немцы  двигаются  прямо  на
Киверцы. Им  удалось  переправить  через  реку  значительные  силы.  таким
маневром они оказывались в глубоком тылу у бригады Хоменко и ставили ее  в
очень опасное  положение.  Полковник  поспешил  донести  об  этом  в  штаб
дивизии, прося срочной помощи.
     Одновременно он приказал Варе свернуть свой медпункт  и  вернуться  в
Киверцы. На всем участке бригады бой разгорался с  каждой  минутой.  407-й
Саранский полк несколько раз  безуспешно  атаковал  немцев  и  с  большими
потерями был отброшен в исходное положение, после чего немцы обрушились на
Кузнецкий полк.
     Кремнев вывел батарею на открытую позицию и прямой наводкой обстрелял
противника, его примеру последовал Бояровский. Картечный огонь  артиллерии
приостановил наступление. оправившись, Саранский  полк  вновь  бросился  в
атаку. Немцы не выдержали и отступили к самой Стыри.
     Хоменко мгновенно оценил затруднительное положение противника и решил
сбросить его в реку. Он приказал своему полку энергично атаковать  немцев,
а легким батареям идти с пехотными  цепями.  Одновременно  Борейко  открыл
огонь из тяжелых орудий по расположенным в тылу  немцев  переправам  через
Стырь.
     Зажатые артиллерией в огненное кольцо, германцы бросились к реке,  но
преправы оказались поврежденными  или  вовсе  разбитыми.  Только  немногим
удалось вплавь  добраться  на  противоположную  сторону  реки.  оставшиеся
австрийцы поспешили сдаться в плен.
     К ночи Хоменко прочно закрепился со своей бригадой на  правом  берегу
Стыри.
     Под вечер из штаба дивизии был получен приказ с рассветом форсировать
Стырь и продолжать наступление  в  общем  направлении  на  Рожище.  Уже  с
темнотой в штабе Хоменко  собрались  командиры  407-го  и  408-го  полков,
Борейко  и  командир   2-го   дивизиона   102-й   артиллерийской   бригады
подполковник Корнилов. Началось обсуждение завтрашней операции.
     Варя со своим передовым перевязочным пунктом расположилась на ночь  в
деревне около станции Киверцы. до линии фронта отсюда  было  около  восьми
верст, и раненых после небольшой перевязки прямо эвакуировали по  железной
дороге в тыл. Работа на пункте почти  прекратилась.  Ветрова,  Осипенко  и
санитары обрадовались непредвиденному отдыху и тотчас  уснули.  Варя  тоже
валилась с ног  от  усталости.  Вдруг  она  расслышала,  как  кто-то  тихо
постучал в дверь. она потушила свечу и вышла на крыльцо. Освещенные слабым
светом луны, у крыльца стояли Блохин с солдатом.
     - Мы до вас,  Варвара  Васильевна,  -  хрипловатым  шепотом  произнес
Блохин. -  Это  Гриценко.  Вы  его  знаете.  Вы  ничего  не  слыхали,  что
происходит в наших тылах? - спросил Блохин, наклоняясь к  докторше.  -  На
вокзале в Ровно захватили тюк с листовками, начали искать, на чье  имя  он
прислан, ну, и размотали веревочку. Правда, до нас не добрались,  так  как
мы получили литературу прямо от вас. Но розыск продолжается, - предупредил
Звонареву Блохин.
     -  Сейчас,  когда  идут  бои,  это  не  страшно.  жандармы  не  любят
подвергаться опасности.  Передовые  окопы  -  лучшее  убежище  от  них,  -
ответила Звонарева. - Но осторожность никогда не мешает. Вот  вы  молодец,
Гриценко. Хорошо работаете, умно. Наш Хоменко не  и  не  подозревает,  кто
раздает листовки у него в полку.
     Гриценко широко улыбнулся от похвалы.
     - Вин приказав мени зловить самого себя, - сказал он.
     К ним неторопливо подошел Звонарев. Блохин и Гриценко тотчас же ушли7
     - Наконец-то мы снова вместе! - Звонарев нежно обнял супругу.
     А она, прильнув к нему, обняла за шею и  горячо  поцеловала  в  губы,
потом, посмотрев в его ласковые глаза, поцеловала еще и еще.
     Супруги уселись на лавочку.
     - Беспокоился обо мне?
     - сказать так - мало. я места не находил, когда узнал, что ты  уехала
с десантом.
     - А я, думаешь, не волновалась?.. Вдруг что-нибудь страшное  случится
с тобой, а я уехала, не повидав тебя... Все передумала, мысленно  целовала
тебя и детей наших...
     - ты бы побереглась, Варенька. Кому  нужны  твои  геройства?  Ну,  не
хмурь брови и не сердись. Я знаю, что раз ты решила - быть по-твоему.
     - Устала я, и устала не столько от работы,  сколько  от  тех  ужасов,
которые пришлось видеть в последние дни.  Война  беспощадно  не  только  к
солдатам, но еще беспощаднее к мирным жителям, что попали в район  военных
действий. Крестьяне разорены вконец немцами, да и мы  не  щадим.  Живут  в
землянках, света божьего не видят. Наиболее счастливые устроились в бывших
немецких окопах.
     - Война, даже самая победоносная, является величайшим несчастьем  для
людей, - вздохнул Сергей Владимирович. - Нет такой кары на земле,  которую
заслужили те, кто начал войну.
     - Поэтому надо  войну  кончать  возможно  скорее  и  любою  ценой,  -
подхватила Варя.
     - Ты же знаешь, что правительство связано договорами с союзниками,  -
напомнил Звонарев.
     - Надо сбросить это правительство. И чем скорей, тем лучше. Все равно
революция вспыхнет. Это неминуемо. Я же вижу,  как  настроены  солдаты,  -
горячо говорила Варя.
     -  Что  касается  меня,  то  я  отношусь  весьма  сдержанно  к  твоим
революционным симпатиям. У нас семья, трое  маленьких  детей.  Надо  много
времени и сил, чтобы вырастить их. Всякая  революция  обозначает  хаос  на
более или менее продолжительное время, - задумчиво говорил инженер.
     - Поверь, Сереженька, что нам с тобой нечего  бояться  революции.  Мы
оба труженики. И мы будем всегда нужны.
     - Да сердцем-то я, как видишь, всегда с трудовым  народом  и  даже  с
революцией, люблю солдат. Но  ведь  не  все  интеллигенты,  в  особенности
офицеры, так настроены. И многих из офицеров  солдаты  подымут  на  штыки,
если случится революция. Мы тоже будем в их числе...
     - Революционеры - это большая организованная сила, за которой  пойдет
большинство народа. У революционеров есть  такой  необыкновенный  человек,
как Ленин. Это удивительный человек, настоящий вождь трудящихся. У  народа
есть кому руководить государством.
     - Армия в руках генералов и офицеров, среди них - большинство  дворян
и сынков буржуазии. Они-то не поймут твоих взглядов. Да и интеллигенты  не
все так думают. Пока что солдатами все-таки управляют офицеры.
     - Только б солдаты нас поняли - это главное, Сереженька.
     Супруги помолчали, любуясь тихой звездной ночью, а  затем  вполголоса
повели длинный, только им понятный разговор о семейных делах.



                                    26

     Едва забрезжил рассвет, как батарея Борейко первой открыла  огонь  по
немецким  укреплениям  на  левом  берегу  Стыри.  К   ней   присоединились
дальнобойные  пушки,  обстреливая  глубокие  тылы  немцев,  где  все   еще
продолжалось оживленное передвижение  немецких  частей.  Одним  из  первых
снарядов были подожжены цистерны  с  нефтью  на  станции  Рожище.  К  нему
взвилось огромное пламя.
     Затем в бой  вступили  мортирная  и  легкая  батареи.  Пехота  начала
готовиться  к  переправе  через  реку.  В  свою  очередь,  немцы  обрушили
артиллерийский огонь на занятый русскими берег Стыри.  Разгорелась  жаркая
артиллерийская дуэль.
     Хоменко и Борейко поднялись на аэростате  и  с  высоты  наблюдали  за
ходом боя. Вскоре  обнаружилось  скопление  немцев  вдоль  железнодорожной
линии Рожище - Киверцы. Одновременно, пользуясь попутным западным  ветром,
многочисленные германские батареи начали  усиленную  стрельбу  химическими
снарядами. Облака ядовитого газа застревали в  лесу,  обволакивая  русских
смертоносным туманом. Пришлось немедленно отступить  и  вывести  полки  из
отравленного газами района.
     Заметив   это,   германская   гвардейская   брауншвейгская    дивизия
переправилась через Стырь и в противогазах бросилась в атаку.
     Странный вид немецких солдат сначала смутил пехоту, и она попятилась.
     Тяжелые батареи оказались всего в версте от противника,  который  при
дальнейшем  продвижении  легко  мог  бы  захватить,  тем  более  что   для
дальнобойной   батареи   Борейко   требовалось   немало   времени,   чтобы
приготовиться к походному положению.
     Борейко  мгновенно  оценил  серьезность  обстановки  и   бросился   к
телефону.
     Вызвав  батарею  Кремнева,  капитан  приказал  ей  стрельбой   прямой
наводкой на картечь остановить дальнейшее продвижение немцев.
     - Я надеюсь на вас, Александр Васильевич! Помните наш русский  девиз:
погибай, но товарища выручай, - напутствовал его Борейко.
     Затем он решил лично отправиться на атакованный участок и, сообщив об
этом Хоменко, помчался на мотоцикле к месту боя.
     Получив приказание, Кремнев поспешил к своим орудиям.
     - Передки на батарею! - уже издали скомандовал  он.  -  Поторопи  их,
Леонид Романович. Прапорщика ко мне!
     Павленко вынырнул из-за кустов и вытянулся перед своим командиром.
     - Разведай дорогу в пехотные цепи и точно  выясни,  что  делается  на
нашем участке, - приказал капитан.
     - Слушаюсь. - Прапорщик, с маху взлетев в седло, карьером  умчался  в
сопровождении двух разведчиков.
     Подъехали  передки.  лошади,   напуганные   ружейной   и   пулеметной
стрельбой, боязливо поводили ушами. Ездовые  с  трудом  сдерживали  их  на
месте.
     - За мной галопом марш-марш! - скомандовал Кремнев и, пришпорив  свою
рыжую кобылу, поскакал вперед.
     К нему подлетел посланный  Павленко  разведчик  и  повел  батарею  по
дороге. Миновав кустарник, Кремнев оказался перед  широким  ровным  полем,
засеянным рожью. По нему  перебежками  отходили  пехотные  цепи.  В  сотне
саженей за ними двигались немцы.
     - С передков на ближайший отъезд! - скомандовал  Кремнев,  размахивая
шапкой. - Огонь!
     Едва головное орудие снялось с передка, как грохнул  первый  выстрел.
Шрапнель с визгом разорвалась, врезавшись в немецкие цепи. Немцы в  панике
шарахнулись в стороны, бросая раненых и попадая под картечь орудий.
     Батарея вела бешеный огонь. Наводчики стреляли,  не  ожидая  команды.
Все впереди заволоклось дымом шрапнельных разрывов, сквозь которые кое-где
мелькали бежавшие к лесу фигуры солдат.
     - Сто-о-о-ой! на задки! - скомандовал Кремнев, но  вошедшие  в  азарт
артиллеристы  продолжали  бешеную  пальбу  по  опушке  леса.  Взводные   и
орудийные фейерверкеры насильно оттаскивали солдат от пушек.
     - На задки! - не свои голосом снова  гаркнул  Кремнев.  -  иначе  нас
раскатает немецкая артиллерия.
     не успел он произнести эти слова, как германские  снаряды  обрушились
на батарею. Испуганные лошади забились в упряжке, ездовые не смогли  сразу
с ними справиться6 произошла заминка, а снаряды рвались все чаще. одним из
них тяжело контузило Кремнева, который, потеряв сознание, упал  с  лошади.
осколком другого ранило Сологубенко в ногу. Павленко придавила убитая  под
ним лошадь.
     В  этот  момент  к  батарее  подъехал   Борейко.   Мгновенно   оценив
обстановку, он громовым голосом скомандовал:
     - Батарея, слушай мою команду! Номера  -  к  подручным  лошадям!  Кто
взялся за задки - рысью марш в тыл!
     Капитан направился к  пятому  орудию,  где  были  убиты  две  лошади.
Пришлось попросту обрубить постромки и вывести орудия на двух запряжках.
     Заметив тяжелое положение батареи, немецкая пехота ринулась вперед  в
надежде захватить орудия.
     - Становись за наводчика, - приказал Борейко подошедшему Блохину, - и
бей немца в упор.
     Солдат бросился ко второму орудию, весь расчет которого был  перебит,
двое артиллеристов поспешили ему на помощь.
     Немецкие цепи обходили батарею слева по  лощинке.  Блохин,  перекатив
орудие, брызнул по ним картечью; немцев будто ветром сдуло с земли. Но тут
группа человек в двадцать подкралась к оставшимся орудиям с тыла и открыла
огонь из винтовок по лошадям. Опасаясь, что пушки будут захвачены немцами,
Борейко торопил ездовых. Испуганные лошади плохо слушались. Увидя  тяжелое
положение капитана, Блохин повернул свою пушку и, рискуя поразить картечью
своих, выстрелил по зашедшим с тыла немцам, которые мгновенно  рассыпались
в стороны.
     Воспользовавшись этим, пятое, а за ним второе орудия лихо,  карьером,
вышли из-под обстрела. Борейко и Блохин едва успели на  ходу  вскочить  на
пушечный лафет. Успевший  оправиться  после  падения  Павленко  с  помощью
разведчиков вывез  из  сферы  огня  Кремнева,  который  все  еще  был  без
сознания. На поле осталось около десятка трупов артиллеристов  и  разбитый
мотоцикл,  но  ценою  этих  потерь  дальнейшее  наступление  немцев   было
приостановлено и тяжелые батареи спасены.
     Хоменко  торопливо  начал  стягивать  в  район  расположения  батарей
оставшиеся резервы. Справа уже  проходили  полки  125-й  дивизии,  с  боем
теснившие немцев, и положение бригады упрочилось.
     Было далеко за полдень, на фронте наступило затишье. В Киверцы прибыл
командир 102-й пехотный дивизии генерал Микулин и  принял  на  себя  общее
руководство боем. Мимоходом он заглянул на  перевязочный  пункт  проведать
Кремнева. Здесь его внимание привлек трофейный автомобиль, который  служил
операционной для женщины-врача, в тот момент спокойно делавшей перевязку.
     - Откуда вы достали такую чудесную машину? - заинтересовался генерал,
поздоровавшись с Варей.
     - Не только машину, но и набор прекрасных хирургических  инструментов
из золингеновской стали и большой запас - целую  аптеку  -  редких  у  нас
медикаментов, - радостно сообщила Варя. -  За  это  следует  поблагодарить
десантный эшалон Кузнецкого полка.
     - Вношу  маленькую  поправку:  трофеи  захвачены  при  участии  самой
госпожи Звонаревой. - И Хоменко подробно рассказал о том, что произошло во
время десантной операции.
     Микулин расшаркался и,  еще  раз  поблагодарив  Варю  за  проявленное
мужество, справился о здоровье Кремнева.
     - Общая слабость, к вечеру придет  в  себя.  Просьба  сейчас  его  не
беспокоить.
     Генерал направился на наблюдательный пункт батареи  Борейко,  который
расположился на колокольне сельской церкви.
     Оттуда  открывалась  широкая  панорама.  Влево,  в  районе  соседнего
корпуса, шел жестокий бой за Луцкое  предмостное  укрепление.  Целые  тучи
дыма, огня, пыли заволокли к югу весь горизонт. Впереди, на линии железной
дороги, сквозь пожарища виднелись красные  постройки  станции  Рожище,  на
которой было заметно усиленное движение составов.
     - Эвакуируется  немец.  Немедленно  обстрелять  его  из  дальнобойных
орудий, - приказал Микулин.
     - Слушаюсь! Придется дальнобойные пушки  продвинуть  к  самым  цепям,
иначе мы не достанем до Рожища.
     Справа,  из  лесной  чащи,  доносилась  усиленная  перестрелка.   Над
деревьями то и дело поднимались клубы дыма от разрывов  тяжелых  бомб.  За
лесом среди изумрудно-зеленых болотистых берегов  светлой  голубой  лентой
вилась Стырь. было видно, как,  отступая  за  рощу,  немцы  переправлялись
через р