отове. - Эта категория граждан мне хорошо знакома.
     - Да? - недоверчиво переспросил Михаил, глядя на представительный прикид собеседницы. - В таком случае можете записать адрес.
     Он полез в записную книжку и продиктовал Ларисе адрес отца Константина Аверьянова.
     - Мать у него умерла, вскоре после его смерти, - пояснил Полубейцев. - А батек пил всегда. Сколько его помню - всегда.
     Лариса решительно отодвинула пластиковый стул, взяла свою сумочку и, попрощавшись с Михаилом, пошла к своей машине. Она решила немедленно поговорить с Николаем Ивановичем Аверьяновым, отцом Кости.
     После того, как она пришла к выводу, что киллер метил именно в Ростовцева, ей необходимо было найти мотив этого убийства. Пока что он не просматривался, поэтому она и заинтересовалась этим давним делом.
     В ее дальнейшие планы входила встреча с Карташовым, которого Лариса намеревалась попросить поднять дело об убийстве Константина Аверьянова, а также разговор с вдовой Игоря Ростовцева, которая, если вспомнить рассказ матери Игоря, когда-то встречалась с этим самым Костей. И не кроется ли здесь разгадка нынешних событий?

***

     Увы, Николай Иванович Аверьянов оказался на редкость бестолковым собеседником. Голос его, пронзительный и даже, можно сказать, визгливый, Лариса услышала как только вошла во двор, объединявший два одноэтажных дома старой постройки.
     - Ва-ля! Ва-ля! Ва-ля!
     Этот призыв, повторенный трижды, несся из открытого окна, завешенного марлей. Сначала он прозвучал жалобно, потом настойчиво, а затем просто агрессивно. Кричаще. А затем:
     - Дай! Дай! Ва-ля, е.., твою мать!
     А в ответ слышался женский крик:
     - Нет! Нет! Нет! Нет у меня!
     И этот ответ тоже был выполнен на пределе возможностей голосовых связок.
     Но Николай Иванович был не из тех, кто так легко сдается. Он продолжал, словно исполняя негритянский поспел, взывать к милости женщины. В его молитве было только два слова: "Валя" и "Дай!". Уже потом Лариса выяснила, что Валя - это сожительница Николая Ивановича, а слово "дай" было обращено к запасам спирта, который якобы должен был быть у Вали.
     К моменту, когда Лариса ступила на порог обшарпанного крыльца квартиры Аверьянова, истошным криком алкоголика уже заинтересовались соседи. Молодой парень со спортивной фигурой угрожающе приближался к крыльцу. Немного погодя появилась Валя, которая продолжала кричать в глубь квартиры о том, что у нее "нет, и все! Замучил, окаянный!" Потом появился и сам виновник перепалки. В линялых семейных трусах, пожилой мужик с всклокоченными седыми вихрами и испитым лицом, с абсолютно бешеным взглядом выцветших серых глаз вывалился на крыльцо.
     - Ты чо орешь? - спокойно бросил ему парень.
     - А чо? - хрипло, с вызовом набычился на него Аверьянов.
     - Ты чо орешь? - повторил вопрос парень, приблизившись к Аверьянову ближе и добавив угрожающих интонаций.
     - Ничо, - пошел на попятную Аверьянов.
     - Ничо? - уточнил парень с недоверием.
     - Ачо?
     После некоторой паузы сосед, видимо, подумал, что нужно выдать некое резюме этому содержательному диалогу, и уже более миролюбивым тоном изрек:
     - Ну и все!
     Аверьянов же развел руками и тут обратил внимание на Ларису. Как ни был он пьян, но тут же сообразил, что Лариса по какой-то пока непонятной ему причине пришла по его душу, а ее цивильный вид сразу же пробудил в алкаше рефлекс попросить денег. Взаймы, разумеется. И, разумеется, не отдать. Но это потом, а сейчас нужно было взять. Поэтому Аверьянов попытался изобразить на своем лице подобие гостеприимной и доброжелательной улыбки. Он даже забыл о своей молитве из двух слов, равно как и о Вале, которая, ворча, скрылась в деревянном наружном строении, находившемся в глубине двора.
     - Здра-асьте! - улыбаясь во всю ширь щербатым ртом, поприветствовал он Ларису.
     Та сдержанно ответила и строго спросила:
     - Николай Иванович?
     - Дык это... Да, я, - несколько смутился Аверьянов и стал было уже думать, что его посетили представители каких-то официальных структур. Он даже подумал, что это следствие неоплаты за газ и воду, и теперь уже и не мечтал о халявной выпивке, надеясь только, что ему удастся убедить гостью в том, что за коммунальные услуги он заплатит завтра же.
     Тем временем грозный сосед, убедившись, что Николай Иванович больше не нарушает тишины, бросил напоследок:
     - Смотри, будешь орать еще - в дурдом отправлю!
     С этими словами он и удалился, играя накачанными бицепсами.
     - Вот молодежь! - пробормотал Николай Иванович. - Ну и молодежь! Бандиты настоящие, порядочным людям покоя от них нет! Правда? - с надеждой посмотрел он на Ларису, желая найти в ней единомышленницу.
     - Да... Я вообще-то насчет Кости, - сообщила Лариса.
     - Какого Кости? - не понял Аверьянов и тут же стал вспоминать свои грехи за последнее время, мучаясь вопросом, с каким-таким Костей он успел поскандалить.
     - Сына вашего, - пояснила Лариса.
     - А-а-а, - выдавил Аверьянов, и в его глазах появилось что-то похожее на грусть, но вместе с тем и интерес. - А что такое? Может, пенсию за него будут платить?
     - Нет, - начала злиться Лариса и неожиданно для себя решила соврать:
     - Я совсем по другому поводу.
     Я из милиции, занимаюсь расследованием убийства Игоря Ростовцева.
     - А это кто такой? - вытаращил глаза Николай Иванович.
     - Это друг вашего сына, по словам его матери, они жили по соседству.
     - Ах, этот буржуй зажравшийся! - с внезапной ненавистью проговорил Аверьянов. - Так его что, грохнули, что ли?
     - А вы разве не знаете?
     - А откуда? Мы люди мирные, живем себе вот.., с Валей, - он кивнул на вернувшуюся к тому времени из туалета сожительницу. - Вот, это по поводу Кости, - заискивающе улыбаясь, объяснил он ей. - Встретить надо как полагается гостью-то, а ты раскричалась на весь двор! Перед людями меня позоришь, бл.., твою мать! - неожиданной тирадой закончил он свой монолог.
     Валя исподлобья смотрела на своего сожителя, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего.
     - Ну, чего глядишь, чего глядишь? - засуетился Аверьянов. - Лучше бы угощенье приготовила, баба бестолковая!
     Валя, ничего не ответив, отстранила своим монументальным бедром тощую фигуру Аверьянова и прошла в дом, загремев там посудой.
     - Сейчас выдаст! - заговорщицки подмигнув Ларисе, шепнул Николай Иванович. - А то чего ж мы не по-людски-то на улице разговариваем? Все ж-таки сына вспоминаем, помянуть надо, как полагается.
     - Я не пью, - запротестовала Лариса.
     - Дак и я не пью! - совершенно искренне ответил Аверьянов. - Вот и Валя подтвердит. Валь! - крикнул он миролюбиво и почти весело, но Валя не сочла нужным откликаться. Через некоторое время она появилась на крыльце и сказала постным голосом:
     - Прошу проходить, за стол садитесь.
     В комнате пахло квашеной капустой, сыростью и перегаром. Лариса осторожно присела на старую деревянную табуретку, преодолевая брезгливость и стараясь не касаться заляпанного стола руками. Есть она отказалась наотрез, едва взглянув на предложенное угощение.
     Аверьянов решительно увел свою сожительницу в комнату, и Лариса слышала, как он там строго потребовал "не позорить его перед людями" и "немедля выставить выпивку за упокой души единственного сына".
     Валя на сей раз послушалась, и на столе появилась пузатая бутылка с мутноватой жидкостью. На чистый спирт она мало походила, но Аверьянов, видимо, привык и не к таким напиткам.
     - Ну, - он разлил содержимое бутылки в две рюмки и одну протянул Вале.
     Выпили, не чокаясь, и Аверьянов тут же отправил в рот горсть квашеной капусты. Не успев прожевать до конца, он уже разливал по новой. Лариса, испугавшись, что Аверьянов сейчас просто надерется до непотребного состояния и она ничего путного не сможет от него добиться, быстро проговорила:
     - А теперь, Николай Иванович, давайте все же поговорим о вашем сыне...
     - Что? А? - очнулся Аверьянов. - Оно да, поговорим, конечно, а как же? На поминках о покойнике только и говорить. Эх, парень-то у меня золотой был... - с навернувшейся на глаза пьяной слезой проговорил он.
     Лариса от души порадовалась этому обстоятельству, но все же интересовало ее немного другое.
     - Николай Иванович, вспомните, пожалуйста, ваш сын не говорил, куда он собирался в тот вечер?
     Я имею в виду, когда его убили?
     - А шут его знает, - пожал узкими плечами Аверьянов. - Он нам с матерью не докладывал. Что им до отца с матерью, они ж сами все умные! Да! - Он снова потянулся к бутылке, но Лариса решительно встала и взяла ее в руки.
     - Николай Иванович, - настоятельно произнесла она, - давайте договоримся так: выпить вы сможете и после моего ухода, а сейчас, пожалуйста, ответьте на мои вопросы. Я обещаю, что, если вы будете отвечать четко и правдиво, я дам вам денег на бутылку водки. Сына помянете по-человечески, - усмехнувшись, добавила она.
     Николай Иванович тут же с живостью встрепенулся и быстро закивал:
     - Конечно, конечно, все скажу как на духу, нежли мы не понимаем? Все ж таки люди образованные, да, Валь? Валя-то вон у меня ученая, - с гордостью проговорил он, - курсы трамвайные кончила!
     Валя никак не отреагировала на эту похвалу, что несколько задело Аверьянова.
     - Ну, чо сидишь, чо сидишь? - прикрикнул он на женщину. - Сделала свое дело - давай иди отседова, не мешай серьезным людям разговаривать!
     Валя молча поднялась и прошла в комнату, оставив "серьезных людей" одних.
     - Некультурная она у меня! - вздохнув, пожаловался Аверьянов.
     - Итак, все же давайте вспомним, Николай Иванович, - настойчиво подтолкнула Лариса алкоголика к делу.
     - А чего вспоминать! Чего вспоминать-то? - пробормотал Аверьянов. - Вспоминать-то нечего.
     - Вы сосредоточьтесь, посидите, подумайте, что Константин делал перед своей смертью, в каком настроении был, может быть, с кем-то встречался...
     - С кем, с кем... Они постоянно втроем терлись.
     - Втроем - это с кем?
     - С буржуем этим, да с Мишкой еще. И шалава эта приблудная с ними там, - Аверьянов осуждающе махнул рукой.
     - Буржуй - это Игорь. А шалава...
     - Ингой ее звать, - нахмурился Аверьянов. - Все перед ними хвостом крутила. Докрутилась, бл... Парню все голову морочила. А сама, не успели похоронить, за энтого замуж вышла. Одно слово - шалава! Мне ни копейки не принесла. Как-то попросил взаймы три рубля.., на пальто зимнее.., так она не дала! А у самих-то денег... В мехах ходят, на машинах ездят.
     - Так вроде бы Игорь-то давал деньги. Мне мать его говорила, - возразила Лариса.
     - Игорь - Игорем, а она могла и от себя отца-то Мишки уважить, - не согласился Аверьянов.
     - Ну ладно, это к делу мало относится. А вот вы говорите, они собирались, терлись вместе. А что они делали?
     - Да что? Сидели во дворе, на лавочке сидели, музыку слушали, потом шушукались все, перемигивались. Как дети... Вроде взрослые, а в игры какие-то играли. Как шпионы.
     - А в тот вечер тоже сидели?
     Аверьянов нахмурился, изобразил озабоченное лицо, почесал затылок и выдохнул:
     - Да нет. В тот вечер чегой-то не сидели. Я еще удивился - жара на улице, лето, вот как сейчас. А их никого. И Костя весь день в своей комнате торчал, а вечером куда-то намылился. Мать ему - к энтой своей идешь, что ли? А он - мол, нет, по делам. Делам, - повторил ворчливо Аверьянов. - Вон дела-то какие вышли.
     - А как вы-то сами думаете, кто его мог.., убить?
     - А тут и думать нечего, - внезапно отрезал Аверьянов. - Дружок этот его, буржуй, и убил. Вместе с шалавой своей.
     - А зачем это им было надо?
     - Зачем-зачем? Откуда я знаю - зачем. Значит, надо было, - резонно заметил Николай Иванович. - Кто их поймет, буржуев энтих? Мешал он им, мешал.
     - Скажите, Николай Иванович, а Костя в тот день не пил? - спросила Лариса, вспомнив предположение Полубейцева о том, что Костя мог с кем-нибудь повздорить по пьяному делу.
     - Не-ет! - замахал руками Аверьянов. - Он вообще не пил. Так, по праздникам или в день рождения. Ну, там, на октябрьские или на это.., на Восьмое марта. Э-эх!
     Николай Иванович придвинул к себе пузатую бутылку, покосился на Ларису и налил себе любимой жидкости.
     - За сына, - строго сказал он. - Святое дело.
     Лариса не стала возражать, поскольку понимала: все, что мог воспроизвести пропитый мозг Аверьянова, он уже воспроизвел. Она поблагодарила хозяина и достала обещанный полтинник на водку. Тот сразу засуетился, начал оглядываться, потом благодарить полушепотом и засунул в конце концов подаренный полтинник куда-то в трусы - "пока Валя не видит".
     Когда Лариса выходила со двора, то услышала из открытого окна квартиры Аверьянова злобный мат - видимо. Валя убирала заветную бутылку со стола, - а немного погодя пьяный голос, который надрывно, со слезой затянул: "На Му-уромскай да-рош-шке!"

***

     Следующим шагом Ларисы стал визит к майору Олегу Валерьяновичу Карташову. Предварительно она, сидя в своей машине, позвонила ему по мобильнику и сказала, что у нее есть новые сведения по делу об убийстве в пансионате "Сокол" и она готова поделиться с ним своими выводами в обмен на кое-какую информацию.
     Карташов уклончиво ответил, что должен вначале узнать, что это за сведения, могут ли они ему пригодиться, словом, пусть Лариса подъезжает, они все обсудят на месте, ну а там уж дальше он решит, стоит ли ему...
     Ну, и так далее. Все прозрачные уловки майора Карташова Ларисе были давно хорошо известны, и она прекрасно знала, как на них реагировать. Поэтому, улыбнувшись про себя, она прервала рассусоливания Олега фразой о том, что прибудет через десять минут, и отключила телефон.
     Когда Лариса вошла в кабинет Карташова, она сразу поняла, что майор ждал ее. Ждал, отложив все свои дела. Он сидел за столом, курил сигарету и периодически делал крупные глотки из стеклянной бутылочки с кока-колой, стоявшей на столе.
     - Привет! - улыбнулась Лариса. - Вот как хорошо стали жить российские милиционеры, прямо душа радуется! Могли ли они лет десять-пятнадцать назад легко позволить себе пить кока-колу, которую разве что в Москве да в Питере можно было купить?
     - Рад тебя видеть, - осторожно ответил Карташов, не совсем понимая, куда клонит Лариса. - Присаживайся.
     Лариса опустилась на стул напротив Карташова, положила на колени сумочку, достала из нее сиарету и тоже закурила.
     - Десять лет назад вообще все по-другому было, - сказал Олег Валерьянович.
     - Да. И даже преступники теперь стали другими.
     И способы убийств стали меняться. Хотя многое и осталось прежним. Мне вот интересно узнать про случай, произошедший лет семь тому назад, таким же жарким летом. Тогда был убит некий Константин Николаевич Аверьянов, приблизительно семьдесят пятого года рождения.
     - Не помню такого, - нахмурился Карташов. - И вообще, что-то я тебя не понимаю. По телефону ты сказала, что располагаешь какими-то сведениями по делу о стрельбе в "Соколе", а тут какой-то Аверьянов, убитый семь лет назад. Ты что, решила помочь сотрудникам милиции в раскрытии всех старых дел? Тогда спешу тебя обрадовать - работы там непочатый край, тебе до смерти хватит.
     - Нет уж, это я оставлю все же вам, доблестным работникам правоохранительных органов. А интересует меня именно дело Аверьянова и вот почему. Я буду говорить по порядку, а ты постарайся, пожалуйста, меня не перебивать, хорошо?
     Карташов пожал плечами и сказал немного удивленно:
     - Ну, давай. Посмотрим, к каким ты там выводам пришла.
     Лариса затушила окурок в пепельнице и начала:
     - Во-первых, я считаю, что мне удалось установить, кого именно из убитых в "Соколе" нужно было устранить.
     - По-моему, это было ясно изначально, - усмехнулся Карташов.
     - Если ты имеешь в виду Виталия Романовича Парамонова, то смею тебя заверить, что ты ошибаешься, - спокойно парировала Лариса.
     - И на чем же основывается твое мнение? На женской интуиции?
     - Нет. По-моему, ты знаешь меня давно и тебе известно, что я чаще руководствуюсь логикой. Но мой успех, - подчеркнула Лариса, - часто зависит и от хваленой женской интуиции, которой у тебя нет.
     - Ну-ну, - Карташова это задело. - Продолжай, продолжай, очень интересно!
     Лариса передала ему свой разговор с Евгением, обрисовав в подробностях дислокацию участников происшествия, а затем выдала собственные выводы и мнение Евгения.
     - Ну что ж, - нахмурился Карташов. - В твоих выводах логика, безусловно, присутствует. Но не могу сказать, что они меня до конца убедили.
     - Просто фигура Парамонова слишком крупная и сразу бросается в глаза, - продолжала говорить Лариса. - Она настолько очевидна, что других просто не замечаешь. Ну, разве что американку. А я подумала вот о чем. Тот, кто заказал это преступление, не мог знать, как сложатся компании на этом фуршете, не мог знать их состав. Никто, даже сам Парамонов не предполагал, что окажется рядом с Ростовцевым и Элис Симпсон. Равно как и остальные. Поэтому киллер, которому нужно было попасть в Ростовцева, и стрелял в него первым, а остальные попали, что называется, под горячую руку. Ему было все равно, кого убивать дальше - Парамонова или кого-то еще.
     - Но ты забываешь, что чиновника-то все же убили, - напомнил Карташов. - Несколько позже, правда. Это опровергает все твои выводы.
     - Нисколько, - не согласилась Лариса. - И это можно объяснить. Я, правда, не уверена, что права, но считаю, что его убили потому, что подвернулся подходящий случай. Посуди сам - номер раскрыт настежь, в коридоре никого нет, а в номере два пьяных мужика, один из которых уже храпит в кресле. Предположим, что Парамонов в этот момент стоял как раз у окна.
     А преступник проходит по коридору и видит эту картину. Не правда ли, возникает огромный соблазн подтолкнуть Парамонова, еле держащегося на ногах? Просто помочь ему упасть. Ведь это сразу запутывает следствие! Все обязательно решат, что пули и предназначались для чиновника!
     - И опять не могу согласиться! - воскликнул Карташов и даже встал из-за стола и начал расхаживать по кабинету взад-вперед. - Ведь установлено, что стрелял человек, работавший в пансионате по документам Павла Воронкова, умершего несколько лет назад. И установлено, что он исчез как раз перед тем, как началась стрельба. Ты что же, хочешь сказать, что он вернулся и спокойно гулял по коридору, ожидая, не надерется ли господин Парамонов и не подойдет ли к открытому окну?
     - На этот вопрос у меня пока ответа нет, - покачала головой Лариса. Но я узнаю его. И для этого, как я тебе уже говорила, мне и нужна твоя помощь.
     - Я слушаю. Только мне до сих пор непонятно, при чем тут какой-то Аверьянов.
     - Сейчас объясню, - кивнула Лариса. - Как только я пришла к выводу, что нужная жертва - Ростовцев, мне предстояло выяснить, у кого есть мотив его убить.
     - Логично, - снова усмехнулся Карташов.
     - Ты же обещал меня не перебивать! - рассердилась Лариса, и Карташов умолк.
     - Так вот, его компаньоны утверждают, что они такой кандидатуры не видят. Следовательно, это не связано с бизнесом. Они, конечно, могут и ошибаться, но все же вероятность этого небольшая - все-таки они прекрасно осведомлены о делах, вместе же работают. Тогда у меня возникла версия, что это могла сделать его жена. Но и здесь убедилась, что это маловероятно - способ-то уж больно нехарактерный. Но меня смущает, что Инга упорно не идет на контакт. И почему, мне непонятно. Кстати, вы же наверняка ее допрашивали, как она вела себя?
     - Можно сказать, что спокойно, хотя и недружелюбно. Так, словно мы своими вопросами нарушили ее покой. У меня создалось впечатление, что на смерть мужа ей глубоко плевать.
     - У меня тоже, - согласилась Лариса. - Тогда я чуть было не зашла в тупик в очередной раз, но тут узнала о том, что семь лет назад был убит близкий друг Ростовцева, тот самый Константин Аверьянов. И, кстати, примерно в то же время посадили еще одного его друга, некоего Михаила Полубейцев