за  внешней
брутальностью чудилось что-то наивное и непосредственное.
   -  Полковник  Бураков  Павел  Андреевич.  Прошу  любить  и  жаловать!   -
официально и вместе с тем по-гвардейски  браво  представил  нового  приятеля
Котов.
   - Бывший полковник, - поправил его с улыбкой Бураков.
   Лариса тоже представилась и выслушала ритуальности типа "очень приятно" и
"Евгений очень лестно о вас отзывался".
   - И чем же вы сейчас занимаетесь? -  отдавая  дань  вежливости,  спросила
Лариса.
   - Лара, да ты садись, садись, - засуетился вдруг Котов,  пододвигая  жене
кресло и даже хватаясь за кофейник, чтобы наполнить  ей  чашку.  -  Мы  тебя
давно ждем.
   - У меня свой консервный цех, - ответил тем  временем  на  вопрос  Ларисы
Бура-" ков. - Выпускаем тушенку, маринады, салаты разные.  Так  что  тянемся
потихоньку...
   - Да ладно ты, не тяни резину, - неожиданно  хлопнул  Буракова  по  плечу
Котов. - Давай по делу говори. - И он повернулся к Ларисе,  многозначительно
подняв вверх указательный палец и заговорщицки подмигнув:
   - У Павла Андреевича к тебе дело.
   - Что же, вот так с ходу? - чуть замялся бывший полковник.
   - А чего канитель разводить? Лариса у меня настоящий Шерлок Холмс!
   "А ты - Ватсон, - мелькнула язвительная мысль у Ларисы. - А  может  быть,
он все же выпил? Впрочем, хвастаться он любит  даже  больше,  чем  пить.  Не
своими успехами причем".
   Ларисе не понравилось такое панибратское начало. Котов буквально  выводил
ее из себя своей бесцеремонностью.  К  тому  же  такое  поведение  мужа  уже
привлекло  внимание  остальных  гостей,  они  прекратили   разговоры   и   с
любопытством уставились на образовавшуюся троицу.
   Ко всему прочему именно сегодня Ларисе абсолютно не  хотелось  влезать  в
чужие проблемы. Хотелось какой-то романтики и  хоть  немного  покоя.  Лариса
взглянула  мельком  на  нового  знакомого:  он  казался  этаким  простоватым
мужиком,  выбившимся  в  люди,  и  вызывал  своеобразную  симпатию,  изрядно
замешенную, правда, на иронии. Человек "в белой жилетке и желтых  башмаках",
как выразился бы писатель Чехов.
   - Что же у вас за дело? - подавив вздох, спросила Лариса.
   - Дело серьезное, - не дав открыть  рот  экс-полковнику,  тут  же  заявил
Котов. - По твоей  части.  Как  ты  понимаешь,  не  по  ресторанной...  Там,
насколько мне известно, всем рулит твой незаменимый  администратор,  который
только и умеет что глотку драть из-за каждого рубля. -  Евгений  не  упустил
случая  поязвить  на  счет  своего  давнего  недруга,  Дмитрия   Степановича
Городова. Снова приняв напыщенный вид, Котов пытался играть руководящую роль
в разговоре.
   - Если у вас, Павел Андреевич, действительно какие-то затруднения,  то  я
постараюсь вам помочь, - не обращая внимания на супруга, обратилась Лариса к
Буракову. - Я так понимаю, речь идет о каком-то криминале?
   - Дело нешуточное, - серьезно пробасил  в  ответ  Павел  Андреевич.  -  И
связано не только с криминалом. Проблемы,  можно  сказать,  личного,  вернее
даже, семейного характера.
   Лариса невольно улыбнулась про себя его категоричности. Выглядел  Бураков
довольно неуклюже, и его формулировки тоже были какими-то неестественными. К
тому же здорово мешал Котов своим постоянным желанием вклиниться в  разговор
и принять в нем живое участие. Поэтому  Лариса  решила,  что  удобнее  будет
поговорить с Бураковым наедине.
   - Пройдемте в мою комнату, - предложила она. -  Я  предлагаю  уединиться,
чтобы спокойно обсудить ваши проблемы.
   Ей не хотелось оказаться в роли ведущей телепередачи.  Ведь  если  сейчас
этот пышущий здоровьем крепыш начнет, отвечая на ее  вопросы,  громоподобным
голосом вещать о своих проблемах, может быть, даже о том, что  ему  изменила
благоверная, то все присутствующие будут внимать только этому,  да  еще,  не
дай бог, станут вставлять свои комментарии.
   Бураков несколько замешкался и взглянул на  Евгения,  как  бы  испрашивая
разрешения уединиться вместе с его женой. Тот  великодушно  махнул  рукой  -
мол, давай, валяй.
   - Да, конечно, - тут же  согласился  Бураков  и  четким  армейским  шагом
проследовал за Ларисой.
   Они прошли по коридору, поднялись на третий этаж многоуровневой  квартиры
Котовых и вскоре оказались в Ларисиной комнате.
   - Пожалуйста, располагайтесь, - Котова показала полковнику на кресло.
   После того как они уселись друг напротив друга и Лариса, закинув ногу  на
ногу, затянулась очередной сигаретой, Бураков наконец начал рассказ:
   - Дело вот в чем. Моя дочь влюбилась.  Сказав  это,  он  поднял  глаза  и
впился взглядом в Ларису. Лицо его выражало полное непонимание  того  факта,
что дочь влюбилась. И даже осуждение и неприятие сего аморального поступка.
   "Котов вроде бы трезв, - размышляла  Лариса,  расшифровав  взгляд  своего
визави, - этот тоже на ногах  держится.  Они  что,  розыгрыш  устроили?  Или
полковник прямиком из какой-нибудь "горячей точки", где его контузило?"
   Бураков еще долго  бы  выдерживал  паузу,  тупо  буравя  глазами  хозяйку
квартиры, если бы она не нарушила молчание самым простым вопросом:
   - Ну и что?
   - Как что! - Удивление полковника было неподдельным.
   - Ей сколько лет? - на всякий случай уточнила Лариса.
   - Двадцать четыре, - отрубил Бураков. "Ну что ж, - усмехнулась  про  себя
Котова, - возможно, я имею дело с отставшим от  жизни  папашей.  Ему,  может
быть, хочется, чтобы дочь продолжала играть в куклы и "классики"  вплоть  до
ухода на пенсию".
   - Вполне нормальный возраст для любви, - сказала она вслух.
   - Да я не это имею в виду! Пускай находит себе друга, жениха... Все  дело
в том, кого именно любить! - горячо заговорил Бураков.
   - Я надеюсь, речь идет не о влюбленности, скажем, в подругу?  -  прервала
Лариса. - Сразу скажу, что в этом случае я ничем помочь не смогу...
   Вопрос Котовой заставил полковника побагроветь и строго насупить брови.
   - Этого еще не хватало! - возмутился он. - Я бы убил ее на месте!
   - Тогда кто же он? - продолжала выяснять  Лариса  личность  таинственного
возлюбленного. - Бандит? Проходимец? - Человек не вашего круга?
   Слова Ларисы заставили Буракова засветиться гордостью и важностью.
   - И то, и другое, и третье. Но главное в том, что он.., хачик! -  выпалил
он.
   - То есть представитель кавказской национальности? -  усмехнулась  Лариса
и, дождавшись утвердительного кивка Буракова, продолжила:
   - А у вас что, предубеждение против кавказцев?
   - Я не фашист, - снова категорично отрубил Бураков. - Это так, в  сердцах
было сказано! Среди "черных" тоже хорошие ребята  есть.  У  меня  друг  один
есть, тоже военный в отставке, так он армянин. А сейчас и с  азербайджанцами
сотрудничать приходится. Поставщик мой, Рауф, он родом из Баку, мясо  свежее
мне привозит. Нормальные люди - они везде есть. Но этот.., извиняюсь...
   Павел Андреевич смутился и замолчал.
   - Я предлагаю все-таки вам рассказать все по порядку, - сказала Лариса. -
Скажите, кто он, сколько ему лет, как его зовут и почему вы считаете, что он
бандит и проходимец. И главное, какой помощи вы ждете от меня? Только  прошу
вас, постарайтесь быть объективным в своих оценках.
   - Это как? - уточнил Бураков.
   - Я хотела бы узнать все как есть, - терпеливо  пояснила  Лариса.  -  Без
лишних эмоций и обид. Расскажите обо всем так, как будто это не касается вас
лично.
   Бураков помрачнел и вздохнул, собираясь с мыслями.
   - Хорошо, я постараюсь, - буркнул он. - Значит, так... Есть у  меня  дочь
Вероника. Девочка хорошая, честная, не вертихвостка. Правильных взглядов  на
жизнь. Она вообще-то мужиками не очень интересуется,  больше  астрологией  и
этой, как ее.., хероманией, что ли?
   - Хиромантией, вы хотели сказать? - поправила его Лариса. - - Наверное, -
пожал плечами Бураков. - По руке судьбы людям предсказывает, в  бога  верит.
Но мне это не очень нравится.
   - Почему?
   - Ладно бы в церковь ходила, а то в секту. "Сознание Кришны"  называется.
Может, слышали про такую?
   Лариса коротко кивнула. Кришнаиты в своих белых и шафрановых  одеяниях  с
индийскими барабанами в руках уже давно стали явлением восточной экзотики на
местном, тарасовском Арбате в летнее время.
   - С этим обществом Вероника познакомилась через парня,  -  продолжил  тем
временем Бураков.
   - То есть ваш без пяти минут зять - сектант?
   - Нет, еще до Арифа был у нее один приятель, Серега. Парень  как  парень,
на гитаре бренчал в самодеятельности, мечтал звездой стать типа  этого,  как
его... Агутина. Но потом не получилось там у него  что-то,  вот  он  в  веру
индийскую и подался. А чего ему? Лодырь, трудиться не любит физически.  А  у
кришнаитов баланду какую-то сварганят без мяса и наяривают там... Правильно,
они же не работают, им и хватает. Ну, Вероника моя за ним в секту  и  пошла.
Индийские тряпки на себя надевала, ей даже имя там дали - Ямуна, так вроде.
   - А как сейчас, она посещает общество?
   - Не часто. Может, по праздникам  и  зайдет.  Она  же  у  меня  не  такая
чокнутая, как Серега.  Тот  монахом  стал,  совсем  крыша,  что  называется,
поехала. Так что ему теперь не до Вероники. И слава богу. Она  ведь  у  меня
красивая, лучшего достойна. Правда.., не повезло  ей  в  одном,  -  вздохнул
полковник.
   - Что вы имеете в виду? - уточнила Лариса.
   Бураков покраснел и потупил взор.
   - Хромая она у меня. Нога одна короче другой, - пояснил он, глядя в пол.
   - Почему же так получилось? - поинтересовалась Лариса.
   - Дурацкая история! Дочка много занималась спортом в детстве.  И  однажды
на тренировке упала неудачно, сломала ногу... Конечно, врачи наложили  гипс,
но нога срослась не  правильно.  Кость  сошла  с  места,  и  ее  нужно  было
растянуть и  заново  вставить  в  сустав.  Так  врачи  потом  объяснили.  Но
Вероника, как услышала, сразу стала кричать; Она боялась снова почувствовать
боль, никому не давала дотронуться до ножки.  И  я  не  решился  сделать  ей
больно, отказался от операции. Так  и  срослось...  Упор  ноги  стал  падать
только на пятку. И теперь вот я думаю, что можно было все  исправить,  но  в
тот момент очень мне ее жалко стало...
   Ларисе показалось, что она заметила на глазах Павла Андреевича  слезы,  и
поспешила отвлечь собеседника от мрачных воспоминаний - - А  что  не  так  с
Арифом? - спросила  она.  -  Я  правильно  назвала  имя  того,  в  кого  она
влюбилась?
   -  С  этим...  -  Бураков  сделал   выразительную   паузу,   -   Вероника
познакомилась, когда ездила к  матери  в  Потаково.  Мы  с  первой  женой  в
разводе,  -  пояснил  Павел  Андреевич.  -  Мать,  я  вам  скажу,   Антонина
никудышная. Да и женой хорошей никогда не была. Яичницу и то у нее  проблема
приготовить! Я  вечно  голодный  ходил.  Все  всухомятку  или  в  солдатской
столовой питался, - с обидой в голосе высказался полковник. -  Дочь  бросила
на меня, а сама к любовнику укатила. Ладно, давняя история, что  вспоминать!
С меня тогда что взять было - одна  зарплата  да  переезды  из  гарнизона  в
гарнизон! А у него машина, место в райисполкоме...
   - Я прошу вас быть ближе к теме нашего разговора, - прервала Лариса.
   - Хорошо... Перед отъездом Вероники в Потаково я попросил ее, раз уж  она
будет там, заехать к моему поставщику, Рауфу, о котором я вам уже говорил, и
передать ему  мой  долг  под  расписку.  Дочка  -  девочка  сообразительная,
справилась нормально. Только вот черт угораздил! - всплеснул руками Бураков.
- Там-то как раз, в доме Рауфа, она и встретила Арифа Гусейнова.
   - Когда это было? - уточнила Лариса.
   - В августе прошлого года.
   - И что он собой представляет, этот Ариф?
   - Вроде он художник, только мало  на  него  похож.  Художники  культурные
должны быть, с длинными волосами, как на картине. Я  сам  видел  в  музее  -
когда пионером был, нас  туда  водили  -  "Портрет  неизвестного  художника"
называется.
   Непосредственность   экс-полковника   произвела   на    Ларису    сильное
впечатление. Она  еле  сдержалась,  чтобы  не  засмеяться.  Но  Бураков  был
серьезен, говорил без тени иронии.
   - На бандюка он похож! - категорично  продолжил  он.  -  Ху-дож-ник...  В
наколках, выражается по-блатному... Короче, не нравится он мне.
   - А может быть, он вам не нравится, просто потому, что азербайджанец?
   - Я не националист, - повторился Бураков. - В принципе, если бы она нашла
себе нормального мужика, пусть и кавказца, но с головой, я не  скажу,  чтобы
уж очень обрадовался, но и препятствовать особо  не  стал  бы.  Другое  дело
Ариф. Если это его настоящее имя, конечно... Наглый, везде свой нос сует.
   - И в чем же это выражается?
   - Мою квартиру как собственный дом  осматривает.  Однажды  я  застал  его
шарящим по карманам моего пальто. Я сразу спросил - чего ему нужно, а он мне
в лицо, нисколько не смущаясь, заявляет: "Здорово, пахан,  бабки  мне  нужны
позарез, не подогреешь?" Я ему говорю: "Я тебе не то что бабки, а  по  башке
или по шее сейчас дам! Убирайся!" Ну,  он  постоял-постоял,  потом  говорит:
"Все путем, отец, не кипятись, мы ж родня почти, не  кипятись".  А  потом  с
презрением таким: "А на бабки ты, папа, жадный... Вот у нас на Кавказе никто
не жадный!" На Кавказе... Да я вообще отметил, что он на руку нечист.
   - Что, были еще какие-то случаи? - спросила Лариса.
   - Да... - Бураков замялся. - Тут я до конца не уверен, конечно,  за  руку
не поймал, но... Понимаете, у нас дома  висел  старинный  кинжал.  Так  вот,
после того, как этот Ариф появился, кинжал пропал. Сами подумайте,  кто  еще
его мог взять?
   - Пока не знаю, - покачала головой Лариса.
   - Я много раз ставил вопрос ребром, но дочь, да и  жена  еще  -  за  него
горой! - продолжал Павел Андреевич.
   - Это первая, что живет в Потакове, мать Вероники?
   - Нет, моя  нынешняя  жена,  Ирина  ее  зовут.  Вероника  ее  тоже  мамой
называет. Как же иначе, с семи лет она все-таки  девочку  воспитывает,  пока
родная мать на курортах южных жизнь прожигала.
   Бураков  замолчал,  видимо,  обдумывая,  что  ему  еще  добавить.  Лариса
воспользовалась паузой и задала вполне резонный вопрос:
   - Хорошо, я вас выслушала, мне все понятно, но...  Что  вы  конкретно  от
меня хотите?
   - Как что? - удивился Бураков. - Евгений Алексеевич говорил мне,  что  вы
специалист по расследованию всяких криминалов...
   - Но я не вижу пока никакого криминала.
   - Вот это вы и должны найти!
   - Что найти?
   - Криминал.
   - Вы меня извините, - усмехнулась Лариса, -  но  вы,  видимо,  не  совсем
представляете себе род моей деятельности. Я не могу  искусственно  создавать
компромат там, где его нет. Я расследую совершенные преступления.  И  то  не
все, а только те, которые мне интересны. А здесь отсутствует сам предмет.
   - Нет-нет, это вы меня не так поняли, - заторопился  Бураков.  -  Я  хочу
только выяснить, кто такой этот Ариф на самом деле. Я ведь не могу  пойти  в
милицию и спросить их - у меня там нет связей. А у вас они, как мне сказали,
есть.
   "Вот чертов болтун! - внутренне взъярилась Лариса на мужа.  -  Ничего  не
держится! Все готов рассказать! Видимо, болтовня и хвастовство заменяют  ему
пьянство.  Одним  пороком  меньше,  другим  больше.  Закон  сохранения,  так
сказать".
   Бураков тем временем торопливо продолжал:
   - У меня даже есть подозрение, что зовут его вовсе не Ариф. И я вас прошу
установить его  личность.  Если  вы  выясните,  что  он  действительно  Ариф
Гусейнов и за ним не значится никаких грехов, то  у  меня  к  вам  не  будет
больше никаких вопросов или претензий. Дальше  я  уже  буду  сам  с  дочерью
разбираться. Пожалуйста, я ведь прошу о такой мелочи...  Естественно,  я  не
останусь в долгу. Сумму можете назвать сами.
   В глазах отставного  полковника  отражалась  мольба.  Лариса  задумалась.
Выяснить то, о чем просил Бураков, скорее всего, не очень  сложно  и  займет
совсем мало времени. Причем сама заниматься этим Лариса не будет, а попросит
своего старого приятеля подполковника Карташова.  А  тот  наверняка  поручит
кому-нибудь из подчиненных.
   Бураков будет удовлетворен, к тому же заплатит. Лариса даже подумала, что
готова отдать гонорар Карташову, который при встречах постоянно жалуется  на
материальное неблагополучие. Ей даже стало немного  неловко,  и  она  решила
принять хоть какое-то участие в деле.
   - У меня появилась идея - поговорить с вашей  супругой  и  посмотреть  на
Веронику и Арифа.
   - Ну, Вероника с этим своим... - Бураков, видимо,  умышленно  не  называл
жениха дочери по имени, - живет сейчас у нас на  даче,  на  тридцать  втором
километре в сторону Сенной. Это после того,  как  я  сказал,  чтобы  они  не
появлялись у нас дома. А с Ириной можно побеседовать прямо сейчас - если  на
машине поехать, то через пятнадцать минут будем у нас.
   Лариса согласно кивнула головой и повела Буракова вниз. Услышав их  шаги,
из гостиной высунулась физиономия Котова.
   - Я уезжаю ненадолго, - холодно бросила ему Лариса.
   Котов внимательно посмотрел на нее и, не обнаружив во взгляде жены ничего
для себя хорошего, поспешно закрыл дверь. Хотя Лариса отметила: муж был  рад
тому, что она согласилась помочь Буракову.
   Полковник всю дорогу, сидя за рулем, высказывал свое негативное отношение
к личности Арифа.
   - Вечно моей дочке козлы всякие нравятся! То Серега с его закидонами,  то
теперь этот бандюга! А если из-за него  Вероника  в  преступную  группировку
влезет? Ведь его даже Рауф сторонится.  А  он  его  двоюродный  брат,  между
прочим! Только как родню и принимает.  Рауф  -  мужик  работящий,  в  России
прочно обосновался с семьей, фермерством занимается, мастер на все руки -  и
тракторист, и механизатор. Цены таким людям нет. Ну и что, если нерусский? А
Ариф - прощелыга и аферист! За счет Рауфа живет.
   Они подъехали к девятиэтажке, каких  было  много  в  третьем  микрорайоне
спального района Тарасова. Быстро поднявшись на второй этаж, Бураков  открыл
дверь. Почти сразу же в прихожей появилась миловидная  женщина  лет  сорока.
Она была полновата, но полнота не портила ее, а даже придавала  некий  шарм.
На даме был дорогой китайский  халат  с  традиционными  вышитыми  драконами.
Каштановые волосы на голове были  уложены  в  высокую  прическу,  а  в  ушах
покачивались тяжелые рубиновые серьги. Во всей ее внешности сквозило желание
выглядеть  не  хуже  других,  как  это   диктовала   примитивная   мещанская
добродетель.
   - Здравствуйте, Лариса. Меня зовут Ирина Владимировна, мы про  вас  очень
много наслышаны, - взяла она с места в карьер. - Я как  увидела  вас,  сразу
поняла, что вы детектив!
   Начало было обескураживающим. "Короче, парочка  -  баран  да  ярочка",  -
подумала Лариса, а вслух спросила:
   - Интересно, почему?
   -  У  вас  очень  серьезный  вид,  -  не   задумываясь   ответила   Ирина
Владимировна. - Проходите в гостиную, а я сейчас...
   И скрылась в кухне. Вернулась  она  достаточно  быстро,  как  раз  в  тот
момент, когда Лариса достала свои сигареты.
   - Курите, курите, - тут  же  заговорила  хозяйка.  -  Это  для  комнатных
растений полезно. А то у нас все некурящие. Кроме Арифа. Ну, они с Вероникой
нечасто бывают здесь.
   - Ладно, вы тут  разговаривайте,  а  я  пойду  телевизор  посмотрю,  -  с
претензией на тактичность ляпнул Бураков и направился на кухню.
   Когда женщины остались одни, Лариса начала:
   - Я думаю, вы в курсе, почему я приехала?
   - Да. Все дело в том, что Паша себе вообразил  бог  знает  что.."  -  Она
манерно поджала губки.
   - И все же хотелось бы узнать ваше мнение относительно этого пресловутого
Арифа.
   -  А  что  тут  понимать!  -  тут  же  эмоционально  отреагировала  Ирина
Владимировна. - Просто Паша - слишком хороший  отец.  Иногда  даже  чересчур
хороший. Только  не  подумайте,  что  это  высказывание  мачехи.  Мол,  дочь
неродная, значит, она за нее не переживает! А я, может, девочке ближе матери
родной! С семи лет воспитываю. Ника - она с детства с норово