требуют отчет о том, где он был в конце мая. И я могу вас заверить,
что он  находился  в  достаточно  изолированном  месте,  чтобы  свободно
шастать по городу.
   Заверяю вас! - подчеркнула она. - Надеюсь, вы удовлетворены?
   - Боюсь, что нет, - покачала головой Лариса. - Мне бы все же хотелось
узнать от вас конкретное местопребывание вашего мужа.
   Марина всплеснула руками.
   - Ну хорошо, он находился на лечении.
   В одной клинике.
   - Что за клиника? - не отставала Лариса.
   Марина вздохнула и как-то  безвольно  опустила  руки.  Она  задумчиво
смотрела в окно, и выражение лица ее становилось все более хмурым.
   - Ну хорошо,  -  проговорила  она,  поднимаясь  со  своего  места.  -
Короткого разговора, наверное, все-таки не получится, поэтому я поставлю
кофе. Мне многое придется вам объяснить, хотя я по-прежнему не  понимаю,
почему фигура моего мужа так заинтересовала правоохранительные органы...
   Ларисе на руку  было  то  обстоятельство,  что  проверкой  Александра
Владимировича  Жакина  занимался  бравый  лейтенант  Гунин,   обладавший
соответствующими  документами,  которые  он  наверняка  показывал  семье
Жакиных. По этой причине Марина, видимо, и не  сомневалась,  что  Лариса
является  его  официальной  коллегой,  и  Котова   была   избавлена   от
необходимости объяснять, кто она такая.
   Пока Марина варила кофе, она даже не  смотрела  в  сторону  Ларисы  и
молчала, сосредоточенно что-то обдумывая. Когда же поставила на стол две
наполненные чашки и банку сгущенного молока, то,  сделав  пару  глотков,
сама принялась рассказывать.
   - Начну сразу с главного, - закуривая сигарету, сказала  она.  -  Мой
муж  лечился  в  частной  клинике  от   одного   заболевания...   весьма
щекотливого характера. Проще говоря,  от  алкоголизма,  -  усмехнувшись,
посмотрела она Ларисе прямо в глаза. - По нему,  наверное,  не  скажешь,
что он  склонен  к  пьянству...  Так  оно  и  было  поначалу.  Но,  сами
понимаете,  медицинская  среда...  Потом  он   человек   очень   мягкий,
слабовольный. Он не может отказать в резкой и твердой  форме,  постоянно
боится кого-то обидеть, даже если этот человек и не является его другом.
У  него  много  знакомых  врачей,  большинство   из   них   работают   в
стационаре... Он, кстати,  и  сам  работал  там  до  недавнего  времени.
Нервная,  напряженная  обстановка,  ночные  дежурства,   когда   хочется
расслабиться и выпадает такая возможность.
   Вот все эти обстоятельства и привели к тому, что он стал  хроническим
алкоголиком. Нет, он всегда вел себя прилично,  никогда  не  буянил,  не
дрался, но все равно - он стал полностью  зависим  от  бутылки.  И  даже
после того, как по  моему  настоянию  бросил  стационар  и  перевелся  в
поликлинику...
   - Как же он мог стать главным врачом, будучи алкоголиком? -  перебила
женщину Лариса.
   Марина усмехнулась:
   - Ну, у него же на лице не написано, что он алкоголик! Вы  вот  разве
заметили какие-то подозрительные черты в нем? И я же только что  сказала
- он всегда вел себя прилично и тихо. Как врач он оставался  на  должном
уровне, навыков своих не терял.
   И о том, что он лечился, практически никто не знает. Ну, так вот... Я
надеялась, что в поликлинике у него не будет привычной обстановки  и  он
сам остановится. Но было уже поздно, привычка стойко укоренилась,  и  он
ни дня уже не мог  прожить  без  спиртного.  На  работу,  правда,  ходил
трезвым, зато уж после работы... - Марина горестно махнула рукой.  -  Он
очень страдал от этого сам, хотел избавиться. Я устала смотреть на это и
решила обратиться в частную клинику, там, кстати,  работает  его  бывший
однокурсник. Поначалу Саша и слышать не хотел,  боялся,  что  кто-нибудь
узнает о его заболевании. Как будто лучше, если его  будут  каждый  день
видеть пьяным! - воскликнула Марина.
   Она затушила сигарету и снова закурила'.
   Лариса внимательно слушала. Ей была  интересна  эта  тема,  поскольку
напоминала о собственной семейной проблеме.
   - Но в конце концов мне удалось его убедить. Он сходил на прием,  ему
была обещана полная конфиденциальность, и он согласился.  В  поликлинике
взял отпуск за свой счет, сказав, что хочет просто отдохнуть и успокоить
нервную систему. В  середине  июня  вышел  и  благополучно  приступил  к
работе. Вот и все...
   Марина закончила свой рассказ, но выпроваживать  Ларису  не  спешила.
Она подняла голову и продолжила:
   - Я могу дать вам адрес той клиники, если  вы  настаиваете.  Там  вам
могут подтвердить, что он абсолютно никуда не  выходил  за  весь  период
лечения. Таково там непременное условие - полная изоляция. Там есть  все
- и душ, и телевизор, и пресса, и столовая... Так что он  ни  в  чем  не
нуждался.
   Это все задокументировано. Они вообще-то не разглашают этого, но я не
знаю, как в отношении милиции. Наверное, обязаны будут сказать? Или нет?
Если нет, то я могу сама позвонить и сказать, что не возражаю, чтобы вам
показали документы. Но вот о чем, самом главном, я хочу вам сказать...
   С тех пор мой муж ни разу не пил. Я даже не  говорю  о  тех  деньгах,
которые мы потратили на лечение - а сумма, поверьте мне,  не  маленькая.
Но гораздо важнее нервы, а также душевное и семейное  благополучие.  Так
вот, мне бы очень не хотелось, чтобы  после  этой  нервотрепки  мой  муж
опять запил. Я уже говорила, что он человек слабовольный,  а  теперь  он
уже на грани срыва. Сегодня он  слег  в  постель,  у  него  депрессивное
состояние, лежит  обложенный  подушками  и  компрессами,  пьет  какие-то
пилюльки, стонет и охает. Мне бы крайне не  хотелось,  чтобы  завтра  он
пошел и напился.
   - Не волнуйтесь, - серьезно  ответила  Лариса,  понимавшая  состояние
Марины и ее тревогу за будущее семьи. - Я вас  уверяю,  что,  во-первых,
наш с вами разговор не станет  предметом  ничьего  обсуждения,  так  что
тайна  лечения  вашего  мужа  будет  сохранена.  Это  я  гарантирую.   И
во-вторых,  больше  ему  никто   не   станет   трепать   нервы.   Пускай
успокаивается, возьмет себя в руки и выходит на работу. Все нормально.
   Лариса попрощалась, поднялась с табуретки и пошла к двери.
   - Вы меня извините  за  резкость,  -  заговорила  Марина,  поднимаясь
следом, но тут дверь на  кухню  открылась,  и  на  пороге  появился  сам
Александр Владимирович Жакин.
   Вид у главы семейства был весьма  плачевным  и  жалким.  Кроме  того,
Ларису одновременно удивило и рассмешило его одеяние. На голове главного
врача колыхался большой ночной колпак,  сам  он  был  облачен  в  мягкую
полосатую пижаму, ноги были обуты в меховые тапочки с загнутыми  носами.
В эту минуту он был похож  на  доброго  сказочника,  обиженного  книжным
злодеем. Кроме того, на лбу Александра Владимировича  красовалась  белая
повязка, которую он придерживал  обеими  пухлыми  руками,  так  как  она
постоянно сползала ему на очки.
   - Боже мой, Мариночка, если бы ты знала, как мне  плохо,  -  чмокающе
проговорил он. - Сделай мне, пожалуйста, кофе...
   Тут взгляд его упал на Ларису, и бедный Жакин совсем спал с лица.  Он
медленно и бессильно опустился на табуретку, уронил  повязку  и,  хлопая
глазками, обреченно проговорил:
   - Я этого не вынесу...
   - Сашенька, успокойся, - тут же метнулась к нему  Марина.  -  Я  тебе
сейчас все объясню. Все хорошо, все закончилось, тебя  больше  никто  не
тронет и никто ничего не узнает. Ну, успокойся, пупсик, пойдем,  я  тебя
уложу и принесу тебе кофе в постель.
   Пойдем, пойдем...
   Эта маленькая женщина легко подняла огромную тушу своего  супруга  со
стула и, обняв его и прижимая его голову к своему хрупкому, но  сильному
плечу, повела в спальню. Жакин всхлипывал  и  что-то  жалобно  причитал,
обращаясь к жене. Заботливая Марина гладила его по голове и успокаивала,
как маленького ребенка.
   Лариса не стала прерывать лобызания супругов  и,  выйдя  в  прихожую,
оделась и покинула квартиру Жакиных.
 
*** 
 
   Когда Лариса подъезжала к своему дому, ее словно током ударило: около
подъезда стоял "Шевроле". Красного цвета. С помятым крылом.  Тот  самый,
про который, видимо, говорил Степаныч. Тот самый, который Котов  одолжил
неизвестно у кого и на котором уехал к командировку Из этого можно  было
сделать  только  один   положительный   вывод:   Евгений   вернулся   из
командировки, поэтому представилась отличная возможность насесть на него
и выяснить наконец, куда ведет эта ниточка, одна из самых невероятных  в
этом, деле.
   Лариса загнала "Вольво" в гараж и буквально столкнулась в прихожей  с
Котовым.
   Евгений был в отличном настроении, добродушно  улыбался.  Ему  что-то
весело кричала со второго этажа Настя.
   - Я сейчас приеду, сейчас, - бросил он дочери. - Нужно только  машину
отогнать владельцу.
   - Ты не будешь ее отгонять, - холодно возразила Лариса. - По  крайней
мере сейчас.
   - Это еще почему? - вытаращил глаза Котов.
   - Я тебе все объясню. Давай поднимемся в комнату.
   - Что еще за фокусы такие? Я опаздываю! - возмутился Евгений.
   - Женечка, дело на этот раз серьезное.
   - У тебя всегда серьезные  дела,  -  парировал  Котов,  но  обострять
ситуацию не стал, всплеснул по  своему  обыкновению  руками  и  послушно
направился вслед за женой по винтовой лестнице наверх.
   Они вошли в комнату, и Лариса плотно закрыла дверь, села на  диван  и
пригласила сделать то же самое Евгения, который  со  скрещенными  руками
стоял рядом и всем своим видом демонстрировал, что  у  него  очень  мало
времени.
   - Женя, во-первых, скажи, откуда у тебя эта  машина?  У  кого  ты  ее
взял?
   - Во-первых, может быть, ты объяснишь,  чем  вызван  этот  допрос?  -
нахмурился Евгений. - И вообще, я вернулся из  командировки,  соскучился
по тебе и дочери, а меня  встречают  не  горячим  поцелуем,  а  каким-то
ультиматумом!
   - Ну, хорошо, хорошо, извини, - успокаивающе подняла руки  Лариса.  -
Просто дело  и  впрямь  серьезное,  я  постараюсь  тебе  все  рассказать
побыстрее...
   Когда Лариса закончила излагать суть дела Лели Величкиной, Котов  еще
больше нахмурился.
   - Ну, я тебе могу сразу сказать, что тот человек, у которого  я  взял
машину, совершенно ни при чем. Это просто ерунда.
   - Кто он? - прямо спросила Лариса.
   - Это один мой сотрудник... Совершенно нормальный  человек.  Отличный
семьянин, между прочим, - подчеркнул Котов.
   - Вот бы тебе у  него  поучиться,  -  не  выдержала  и  съязвила-таки
Лариса. - Так назови мне его имя.
   - Понимаешь... - Котов явно  замялся.  -  Я  только  прошу  тебя,  не
воображай бог знает что, а то ты сейчас подумаешь...
   - Короче, кто это?! - потеряла терпение Лариса. - Что за сотрудник?
   - Дело в том, Ларочка, что это не сотрудник, а сотрудница.  Только  я
еще раз прошу тебя не воображать того, чего нет, - голос  Евгения  пошел
по восходящей. - Я тебе уже объяснял, что...
   - Как ее зовут?
   - Галина Анатольевна, - нехотя ответил Котов. - Но ты же не  думаешь,
что это она изнасиловала и изуродовала эту девушку?
   - Она-то, наверное, нет, - усмехнулась Лариса. - Но  это  не  значит,
что в деле фигурирует не ее машина. Эта Галина Анатольевна замужем?
   - Да, - тут же ответил  Котов.  -  Замужем,  прекрасная  семья,  двое
детей, муж - стоматолог... Я тебя уверяю, Лара, что здесь все чисто.
   - Как ее фамилия?
   - Королева, - буркнул Котов.
   - А  почему  она  одолжила  тебе  свою  машину?  -  спросила  Лариса,
вспомнив, что эту фамилию называл ей Карташов, когда сообщал,  какие  из
"Шевроле" за последнее время попали в аварию.
   - Потому что я попросил. Просто попросил как свою сотрудницу,  вот  и
все! И если ты думаешь...
   - Я совсем не об этом сейчас думаю, - прервала защищающего свою честь
Котова Лариса. - Почему ты взял именно у нее?
   - Потому что больше не у кого было, - признался Котов. -  Асташевский
отказал, родная жена, между прочим, тоже... Что мне оставалось делать? А
у Галины Анатольевны я и раньше одалживал  ее  "Шевроле",  когда  срочно
нужно было куда-нибудь съездить, а  джип  гонять  не  хотелось.  Она  не
возражала никогда. Я ей за это доплачивал,  разумеется,  вот  она  и  не
возражала. - Котов говорил быстро и суетливо.  -  К  тому  же  я  всегда
обращался с машиной-аккуратно, она знает меня как грамотного водителя, -
важно добавил он.
   - Который разбивает свои и чужие машины,  -  съехидничала  Лариса.  -
Так. Мы сейчас вместе поедем к ней.
   - Ты что? - изумился Котов. - Лара, ты понимаешь, в  какое  положение
меня ставишь? Как я потом стану ей в глаза смотреть? Я же уже не смогу к
ней обратиться!
   Человек идет мне навстречу, а я ему такую свинью подкладываю!
   - Ну, ты же уверен, что она ни при - чем, - напомнила Лариса. - В чем
же здесь  тогда  свинья?  Не  волнуйся,  мне  просто  нужно  узнать,  не
одалживала ли она еще кому-то свою машину в конце мая. Она же  не  очень
щепетильно  к  ней  относится,  вполне  могла  дать  еще   какому-нибудь
знакомому.
   Кстати, ты сам не брал ее в конце мая?
   - Ну, если ты собственного супруга начнешь подозревать!..  -  вспылил
Котов. - Мне придется и в  самом  деле  заговорить  языком  Степаныча  и
заметить, что ты окончательно стебанулась!
   - Так или иначе, мы сейчас едем вместе.
   - Ну, это уже переходит всякие границы. Как я буду выглядеть в глазах
подчиненной? Ты об этом подумала?
   - А ты сам думал, когда являлся в офис в дупелину пьяным? Тогда  тебе
на имидж было наплевать?
   Котов покраснел. Действительно, не так  давно,  когда  Котов  еще  не
начал лечиться от алкоголизма, он  не  раз  позволял  себе  являться  на
работу пьяным и даже один раз  поскандалил  с  каким-то  подчиненным  по
поводу, которого сам не  мог  вспомнить  на  следующий  день.  Работник,
обидевшись, уволился. Собственно, это и было причиной  того,  что  Котов
наконец задумался, насколько ему мешает в жизни алкоголь.
   - Но это было  давно!  Сейчас  это  не  имеет  значения!  -  пробовал
петушиться Евгений. - Какого черта ты вспоминаешь все это?
   - Едем, - коротко сказала Лариса, направляясь к двери. - Давай ключи,
я сама поведу злополучный "Шевроле"!
   - Тьфу! - смачно выругался  Евгений.  -  Как  вас  всех  бы  вот  так
коленом!
   И Котов совершил  резкое  движение  руками.  Выглядело  это  довольно
комично. Даже Настя, которая в этот момент выглянула из  своей  комнаты,
усмехнулась. Отец, правда, этого не видел. Раскрасневшийся как  рак,  он
спускался вслед за Ларисой по лестнице, намереваясь после возвращения от
сотрудницы устроить ей хорошую взбучку...
   ...Галина  Анатольевна  оказалась  жгучей  брюнеткой  с  третьим  или
четвертым размером груди и очень миловидным лицом. Она  сделала  большие
глаза, когда увидела рядом с Котовым незнакомую ей женщину.
   - Галина Анатольевна, добрый  день,  вы  уж  извините  за  вторжение,
позвольте представить вам мою супругу... - затараторил  Котов,  галантно
припадая к руке женщины.
   - Лариса, - представилась она.  -  Извините,  нельзя  ли  задать  вам
несколько вопросов по поводу вашей машины?
   После знакомства удивление в глазах женщины исчезло.  Она  приветливо
улыбнулась и сказала, широко поведя рукой:
   - Проходите, пожалуйста.
   Лариса с Котовым, принявшим какой-то нарочито небрежный вид, прошли в
гостиную.  Там  на  диване  перед  телевизором  сидел  довольно  молодой
мужчина. При появлении Котовых он тут же щелкнул пультом и вопросительно
посмотрел на новоприбывших. Узнав Евгения, он поднялся и подал ему руку.
Из соседней комнаты доносился шум и детский смех.
   - Привет, привет, - улыбаясь, говорил Котов, хлопая мужчину по плечу.
- Семейный досуг, как  это  замечательно!  Извините,  что  нарушаем,  мы
ненадолго, верно, Лара?
   - Вы садитесь, - пригласила Галина Анатольевна. - Хотите кофе?
   - Мы действительно ненадолго, - остановила ее  Лариса.  -  Вы  уж  не
удивляйтесь, но меня интересует ваша машина, как я уже сказала.  И  даже
не она как таковая, а в чьих руках она находилась двадцать восьмого мая?
Понимаю, вам трудно, наверное, вспомнить.., но вы все-таки постарайтесь,
это очень важно.
   - Крайне важно, - приняв чрезвычайно серьезный вид, кивнул Котов.
   Он неловко чувствовал себя в сложившейся обстановке и посему  пытался
напустить таинственности и придать ситуации максимум значимости.
   - Да я не удивлена, - невозмутимо ответила Галина Анатольевна. - Дело
в том, что Евгений Алексеевич много раз упоминал о вашем,  так  сказать,
хобби... Рассказывал о ваших  успехах,  даже  называл  известные  имена,
которые пользовались вашими услугами. Неужели сам губернатор?
   Евгений  Алексеевич  при  этих  словах  густо  покраснел  и  отчаянно
засемафорил Ларисе, чтобы она не разоблачила его вранья.
   Та про себя лишь усмехнулась.  Похоже,  хвастовство  Котова  начинает
переходить допустимые пределы, а если  добавить  к  этому  еще  и  -  не
приведи бог! - возобновившийся алкоголизм, то не  исключено,  что  через
десяток  лет  ее  супруг  станет  кем-то  вроде   переводчика-разведчика
Святского.
   Лариса представила  себе  поседевшего  Котова,  который  рассказывает
какому-нибудь малознакомому  за  бутылкой,  быстро  и  хвастливо  бросая
фразы: "У меня жена... Детектив... Бывший! Расследованиями занималась! С
моей помощью. Придет, спросит - Женя, что делать? Я ее версию  выслушаю,
говорю - никуда не годится! Она -  посоветуй!  Я  ей  говорю  -  садись!
Слушай!
   Пиши! Она слушает, пишет, потом едет и берет преступника!  Нормально?
Нормально!"
   Ощутив, что повисла пауза, Лариса тут же отогнала неуместные мысли  и
быстро проговорила:
   - Вы не ошиблись насчет моего хобби, именно поэтому меня  интересует,
где находилась ваша машина двадцать восьмого мая.
   - Но я.., я действительно  не  помню,  -  развела  руками  женщина  и
обезоруживающе улыбнулась.
   - Скажите хотя бы,  вы  ее  одалживаете  кому-нибудь,  кроме  Евгения
Алексеевича?
   - Ну... Мужу периодически, - скосила она глаза на супруга.  -  Иногда
подруге, когда у нее сломается. А больше, пожалуй, никому.
   - Ну что ж, - вздохнула Лариса. - Все понятно...
   - Так пойдем? - поднялся с дивана Котов.
   Они  уже  готовы  были  уйти,  как  вдруг  подал  голос  муж   Галины
Анатольевны, молчавший все время разговора, обратившись к своей супруге:
   - Может быть, посмотреть в моем ежедневнике?
   - Посмотри! - обрадованно проговорила та.
   Видимо, ей либо хотелось угодить своему шефу, либо Галина Анатольевна
не была лишена авантюрной жилки, и ей приятно было принять хоть какое-то
участие в неведомом ей  расследовании.  Причем,  присмотревшись  к  этой
женщине, Лариса решила, что скорее имеет место второй вариант.
   Ее супруг вышел из комнаты и вскоре вернулся с ежедневником в  руках.
Он начал листать его, сосредоточенно всматриваясь в страницы.
   - Вот, - наконец сказал он. - Двадцать восьмое мая, вы говорите?  Вот
у меня  записано:  с  восьми  до  двух  -  дежурство  в  клинике,  потом
телемастер, вечером - Макеевы...
   Что с Макеевыми, ты не помнишь?
   - Ах, ну конечно, - кивнула Галина Анатольевна. - Мы же ходили к  ним
в гости, на день рождения Алены. У нее вообще-то двадцать  седьмого,  но
отмечали они двадцать восьмого, я сейчас  вспомнила.  Так,  мы  были  на
машине, за рулем была я... Во время вечеринки она  стояла  во  дворе,  а
потом мы вышли, я села за руль, и мы поехали домой. Вот и все.
   - А во сколько вы поехали домой? - уточнила Лариса.
   - Ой, ну точно я, конечно, не помню... - женщина повернулась к своему
супругу, но тот только пожал плечами. - Но я могу сказать, -  продолжала
она, - что никак не позже одиннадцати. У нас же дети, нам их нужно  было
еще забрать от моих родителей. Так что где-то в  районе  одиннадцати  мы
оттуда вышли.
   - А после того, как съездили за детьми?
   - Поставили машину в гараж до утра.
   Утром я поехала на работу.
   - Что ж, спасибо вам огромное, - поблагодарила Лариса. -  И  еще  раз
простите за вторжение.
   - Да что вы, мне даже лестно, что из-за моей маш