Павлу
Андреевичу даже не как к отцу - этот  образ  рождал  не  лучшие  ассоциации.
Полковник выступал для девушки скорее в роли доброго Деда Мороза.
   Через некоторое время она приехала в гости еще раз. Павел  Андреевич  уже
осознавал, что его посетила поздняя любовь. Он не смог - или не  захотел?  -
подавить в себе тлеющий огонек страсти,  который  постепенно  превратился  в
бушующий пожар. А на деле в конце концов отставной полковник стал  тем,  кем
не мог не стать, - похотливым стариком...
 
Глава 8 
 
   Лариса свернула с шоссе налево, в сторону поселка  Добряково,  где  среди
захудалых домишек и дач обычных горожан выделялись владения местных богачей,
которые на фоне первых казались настоящими замками.  Спустившись  по  склону
вниз, Лариса поставила свою "Ауди" у  массивных  железных  ворот.  Выйдя  из
машины, она глянула  на  окружающий  деревенский  пейзаж,  вдохнула  свежего
летнего воздуха и пожалела о том, что ей самой никак не удается вырваться на
природу и отдохнуть душой.
   Глубоко внизу, у подножия склона,  сверкала  в  бликах  утреннего  солнца
Волга, переливаясь, как голубая ртуть. Песчаный  берег  и  склонившиеся  над
рекой ивы манили окунуться в спокойную безмятежность, а чуть  дальше  шумела
под легким ветерком березовая роща, приглашая войти в свою шелестящую тень.
   Лариса надавила на кнопку звонка на  воротах.  Ей  никто  не  ответил.  К
счастью, калитка рядом легко поддалась нажатию ладони - она была не заперта.
По выложенной гравием дорожке Лариса прошла к дверям  дома.  Ей  показалось,
что здесь царит какое-то мрачное оцепенение. Она чутко фиксировала  малейшие
звуки: свои собственные шаги, звуки, долетавшие извне, из-за  забора,  пение
птиц в ветвях деревьев. Она постучала в дверь дома,  но  снова  не  получила
ответа. В конце концов она достала ключ, данный ей в свое  время  Бураковым,
который она не успела ему отдать, и открыла дверь сама.
   В большой комнате, занимавшей  почти  весь  этаж,  не  считая  просторной
кухни,  ничего  не  изменилось  с  момента  ее  последнего  посещения   дачи
Бураковых. Если не считать того, что произошло с картиной  Арифа.  Она  была
изрезана. Буквально изодрана в лохмотья. Кухня, как и в прошлый  раз,  сияла
нетронутой чистотой и выглядела, как витрина в мебельном магазине.
   "Кто же это сделал?" - подумала Лариса, снова глянув на картину и подходя
к дубовой лестнице, ведущей на второй этаж.  Поставив  уже  ногу  на  первую
ступеньку, она громко крикнула:
   - Павел Андреевич, вы здесь?
   Никто не отозвался. Ларисе стало несколько тревожно  -  она  чувствовала,
что в доме кто-то есть. Она позвала еще раз, но ответом  ей  послужило  лишь
гулкое эхо, прокатившееся по просторному дому.
   Лариса с некоторой опаской поднялась по лестнице и  осторожно  прошла  на
второй этаж. Первой была дверь в  ванную.  Лариса  включила  свет,  вошла  и
невольно отпрянула -  в  раковине  лежало  полотенце,  насквозь  пропитанное
кровью. Лариса  осторожно  приподняла  его  за  край  и  тут  же  отпустила.
Полотенце тяжелым шлепком плюхнулось обратно в раковину.
   Сама ванна тоже была изрядно измазана в крови.  Создавалось  впечатление,
что кто-то пытался смыть с ее краев засохшие красные  потеки,  но  они  лишь
размазались по стенкам.
   На покрытом линолеумом полу также  виднелись  пятна  крови.  Стараясь  не
наступить на них, Лариса попятилась назад. Теперь она  четко  понимала,  что
совсем недавно в этом доме произошла трагедия. Но кто стал жертвой?  Ответов
могло быть множество.
   Лариса вышла из ванной и осмотрелась. Дверь в спальню была закрыта, но не
заперта. Лариса толкнула массивную дверь и прошла внутрь.
   На кровати на голом матраце сидел Павел Андреевич Бураков. Лицо его  было
бледным, как мел, и заросло щетиной.  Он  посмотрел  на  Ларису  безучастным
взглядом исподлобья и произнес:
   - Я знал, что вы придете.
   - Если знали, то наверняка подготовились к моему приходу.
   - А что я должен был готовить?
   - Рассказ, желательно откровенный и подробный, обо всех событиях, которые
вы от меня почему-то скрыли, - сказала Лариса.
   Бураков, однако, не очень был настроен на откровенный разговор.
   - А что я могу рассказать? - развел он руками. - Вы  знаете,  я  же  умер
вчера...
   - А передо мной тень, надо понимать? - слегка усмехнулась Лариса.
   - Вы ничего не понимаете, - обреченно махнул рукой отставной полковник  и
вперил в Ларису ненавидящий взгляд.
   Но его взгляд не произвел никакого впечатления на Котову. Она по-прежнему
спокойно смотрела на Буракова, который и своим поведением, и своими  фразами
производил впечатление человека, сошедшего сума.
   - Что здесь произошло? Почему в ванной кровь?
   Бураков окинул Ларису хмурым взглядом и.., выдал:
   - Я порезался, когда брился.
   "Все это было бы смешно, когда  бы  не  было  так  грустно",  -  невольно
подумалось Ларисе.
   Она озабоченно покачала головой и сказала:
   - Вы не брились по меньшей мере двое суток.
   Бураков рассеянно пощупал свой заросший  щетиной  подбородок.  Он  словно
пытался восстановить нарушенную связь с миром, произнося первые пришедшие  в
голову фразы:
   - Я вчера порезался. Это старая кровь.
   - Павел Андреевич, ваша ванная напоминает скотобойню, - припомнив  жуткую
картину, заметила Лариса, и ее передернуло.
   - Это плод вашего больного воображения, - процедил Бураков.
   - А по-моему, больны вы, - тихо отметила Лариса. - Я вас не узнаю,  Павел
Андреевич! И еще раз спрашиваю - что здесь случилось?
   - Я провел ночь в одиночестве, - ответил Бураков, и глаза его подернулись
влагой.
   - И что вы делали?
   - Ничего особенного, просто ждал. Надеялся, что  утро  придаст  мне  силы
действовать. Но свет хуже, чем потемки. - Бураков слегка  посопел  носом.  -
Сам не знаю,  зачем  я  говорю  вам  все  это.  Вы  все  меня  ненавидите  и
подставляете. Каждый из вас хочет толкнуть меня к гибели. Но я так легко вам
не дамся.
   - И чем же я вас подставляю? - пожала плечами Лариса.
   - Тем, что хотите лишить меня всего. Лариса нахмурила брови. "Кажется,  у
полковника поехала крыша, но случилось это не так давно, - подумала  она.  -
Когда виделись в последний раз, он был вполне нормальным человеком.  Что  же
послужило причиной того, что  он  впал  в  такое  состояние?  Скорее  всего,
преступления, совершенные им, дали трещину в его сознании".
   - Вы готовы признаться в совершенном? - спросила она  Буракова,  понимая,
что вступать с ним в отвлеченную полемику, парировать только что высказанные
абсурдные обвинения - дело неблагодарное. Нужна голая конкретика.
   - Признаться? - переспросил полковник с издевкой в голосе. - А мне  не  в
чем признаваться.
   - Как же не в чем! А в убийствах Даши и Рауфа Амирбекова?
   - Я их не убивал, - упрямо повторил Бураков.
   Лариса вздохнула и сказала:
   - Хорошо, давайте зайдем с другой стороны. Когда вы  впервые  вступили  в
половую связь с Дашей?
   Полковник отвел взгляд. Его глаза были почти не видны из-за отекших век.
   - Вот вы о чем... Значит, вы все знаете, - скорее констатировал факт, чем
спросил Бураков.
   Он откинулся на  кровати  так,  что  его  голова  оказалась  на  шелковой
подушке, и глухо произнес:
   - Клянусь, я не прикасался к Даше и даже не намекал  на  свои  чувства  к
ней, пока она не повзрослела. Это не было насилием. Ей  было  двадцать  лет,
когда все произошло. Я полюбил ее с первого взгляда и обожал на  расстоянии.
Даша была такой хорошенькой... Но мне трудно было решиться. Просто однажды в
один из ее приездов мы все вместе: я, Ира и Даша смотрели  по  видику  фильм
"Искушение". А там сюжет в том, что паренек влюбляется в мать своей подруги.
Мы это потом обсуждали, и  Даша  сказала,  что  и  сама  могла  бы  полюбить
человека, годящегося ей в отцы,  а  сверстники,  мол,  ее  не  интересуют  и
кажутся глупыми. Я тогда задумался, но долго не решался  на  первый  шаг.  В
конце концов, я для нее был  только  дядей  Павликом,  мужем  тети  Иры.  Но
все-таки это случилось... Мы встретились в ее очередной приезд летом. Помню,
был август, и мы решили его провести здесь, на даче. Даша к тому времени уже
была не неуклюжая школьница, а вполне зрелая  девушка.  Я  пригласил  ее  на
охоту, просто так, посмотреть окрестности, почувствовать, так сказать,  себя
детьми природы. Я был так рад нашей встрече... И она тоже.
   - На охоте вы и поймали Дашу в свои сети?
   - Не нужно смеяться надо мной, - серьезно, с укором посмотрел  на  Ларису
Бураков. - Мы любили друг друга. Она приехала ко мне потом, и Ира ничего  не
знала об этом. Я снял ей квартиру, купил одежду, которую она сама выбирала в
магазинах, золотые серьги и цепочку. Она была счастлива. Она  сама  приехала
ко мне!
   "Что ж, предприимчивая девочка, - подумала Лариса. - Посмотрела,  оценила
ситуацию и  ловко  воспользовалась  страстью  старого  ловеласа.  Для  такой
девчонки, как Даша, с нулевыми стартовыми  возможностями,  целый  полковник,
хоть и отставной, - действительно шанс устроиться в жизни. До чего же бывают
глупы эти с виду вроде бы серьезные мужчины!"
   Лариса не удержалась и спросила:
   - Почему вы были так уверены в любви Даши к вам?
   - Она не могла врать, - ничтоже сумняшеся заявил Бураков. - Я жил с ней в
радости и тосковал, когда не видел ее хотя бы несколько дней. Но потом...  -
он сделал паузу, - все изменилось. Она ополчилась против меня, и  моя  жизнь
превратилась в кошмар.
   - Почему она изменила к вам отношение?
   - Она хотела выйти за меня замуж официально. Но я не мог на это пойти.
   - А она еще и забеременела... Я права?
   - Да, - как-то стыдливо признал полковник. - Она ополчилась на меня раз и
навсегда. Такая вот.., она оказалась. Она держала меня в  своих  руках.  Что
только она мне не говорила! Грозилась все рассказать Ирине  и  моей  дочери,
опозорить решила. А я ее, мерзавку, любил! Шубу ей песцовую на день рождения
подарил, в Москву возил... В голосе старого дурака зазвенела обида.
   - Выходит,  не  оценила  девушка  вашу  большую  любовь,  ваше  настоящее
чувство, - со вздохом констатировала Лариса.
   Бураков заворочался, как в беспокойном сне. Кровать заскрипела под ним.
   - Итак, она вас шантажировала?
   - Я бы так не сказал, - не согласился Бураков. - Я  давал  ей  деньги,  и
немалые.  Но  потом  она  вдруг  перестала  принимать  меня,   хотя   деньги
по-прежнему просила и устраивала скандалы. Она  начала  требовать  от  меня,
чтобы я либо женился на ней, либо выдал ее замуж. А за кого я мог ее выдать?
Сами подумайте! А она грозилась пойти в газету и на телевидение, чтобы меня,
дескать, там пропесочили...
   Лариса едва сдержала смех. Бураков тем не менее был серьезен. Похоже,  он
верил, что тарасовские  газеты  и  телевидение  всерьез  восприняли  бы  эту
банальную, в общем, ситуацию и действительно начали  бы  писать  о  "невинно
соблазненной коварным монстром" девочке из провинции.
   - Я уж не знал, что делать, - продолжал тем  временем  Бураков.  -  Потом
случайно  разговорился  на  эту  тему  с  Рауфом,  и  он  обещал  что-нибудь
придумать.  И  действительно  придумал.  Он  договорился  с  Арифом,   своим
двоюродным братом, которому я заплатил тысячу долларов за печать  в  Дашином
паспорте. Остальное подразумевалось  само  собой  -  то  есть  что  он  отец
ребенка. Даше я заплатил пять тысяч долларов и сказал,  что  больше  она  не
получит ничего. Думаю, за свою любовь я и так заплатил с лихвой.
   Павел Андреевич уткнулся лицом в подушку, обдумывая, видимо, ошибки своей
поздней страсти. Он лежал тихо-тихо, напоминая бездыханный труп.
   - Павел Андреевич, - обратилась к нему Лариса, - вы бы рассказали все  до
конца.
   Он тяжело задышал. Плечи его поднимались и опадали,  тело  сотрясалось  в
конвульсиях.
   - Если хотите, давайте я начну. А вы меня  поправите,  если  я  в  чем-то
ошибаюсь, или продолжите.
   Так как Бураков не отреагировал, Лариса начала свой рассказ:
   - Скорее всего, Даша возобновила свои претензии и после того,  как  вышла
замуж за Арифа, и они оба получали от вас деньги. Это  ведь  только  вначале
кажется, что свалившееся счастье в виде ваших подарков -  предел  желаемого.
Аппетит, как известно, приходит во время еды. Вы несколько раз передавали ей
через Рауфа Амирбекова какие-то подачки. Кстати, ведь именно из-за этого все
вокруг решили, что Рауф влюблен в Дашу и что он - отец ее ребенка?
   - Да, - хрипло ответил Бураков. - Я передавал там кое-что, не  помню  уже
что...
   - Но Дашу это не устраивало. Ей хотелось большего.  И  вы  не  выдержали,
захотели положить конец вымогательствам и неопределенности.  Вы  приехали  в
Потаково, выяснили, что Ариф уже практически не живет  с  ней,  более  того,
находится в ресторане и гуляет на всю катушку.  Вы  решили,  что  это  самый
подходящий для вас момент. Ночью вы пришли к ней, Даша впустила вас, считая,
что вы принесли деньги.  И  тут  вы  ударили  ее  кинжалом.  Затем,  видимо,
проснулся ребенок, ваш сын Видимо, вы взяли его на руки, пытаясь  успокоить,
а он уцепился ручонками за пуговицу вашего пальто и  оторвал  ее.  Наверное,
она была плохо пришита Так или иначе, пуговицу нашли потом у него в кулачке.
После этого вы подарили Рауфу свое пальто, видимо,  чтобы  бросить  тень  на
него. Когда Рауф узнал об убийстве Даши, он решил сам  разобраться.  Видимо,
он пришел к выводу, что убийца - вы, и, скорее всего, прямо  сказал  вам  об
этом. Ну, или намекнул. Но для вас этого было достаточно. Возможно, он  тоже
решил пошантажировать вас, хотя это и не вяжется с тем, что я  о  нем  знаю.
Скажите, Рауф требовал у вас денег?
   - Нет, - послышался глухой бас Буракова.
   - Да, собственно, сейчас это не  имеет  значения.  Главное,  что  вы  его
убили. И не случайно вами был использован кинжал профессора Бархударова - вы
хотели, чтобы убийства были списаны на горячих восточных  мужчин,  в  данном
случае на азербайджанцев Арифа или Рауфа. Я думаю, что вы и труп  Амирбекова
закопали на задворках дома  Ирины  Владимировны  не  случайно.  Может  быть,
подсознательно хотели избавиться  и  от  нее,  бросить  тень  подозрения  на
собственную жену. Может быть, вы не осознавали этого, трудно сказать, что  в
тот момент творилось в вашей воспаленной голове. Боюсь, что вы и  сами  вряд
ли понимали это. Конечно, я не знаю деталей и, возможно, что-то воспроизвела
неточно. Можете меня поправить.
   - Не буду, - тяжело произнес отставной полковник. - Все верно. По сути.
   - И все-таки мне не дает покоя один момент. Зачем вы меня-то нанимали?
   - Я же вам объяснял: я не хотел, чтобы моя дочь жила с этим  проходимцем.
Мне нужно было выяснить, какие грехи у него были  в  прошлом.  Если  он  так
легко согласился на предложение за деньги оформить  брак  с  Дашей,  значит,
раньше он вполне мог соглашаться на еще более грязные вещи.
   - Но мне вы говорили, что сомневаетесь, действительно ли он - именно Ариф
Гусейнов. Почему вы сомневались? Вы знали Рауфа,  следовательно,  вам  легко
было убедиться, что Ариф - его двоюродный брат. К тому же он при женитьбе на
Даше использовал свой паспорт на  собственное  имя.  Какие  тут  могли  быть
сомнения?
   - Вот-вот! - подхватил Бураков.  -  Было  такое  впечатление,  что  Арифу
совершенно не жалко "пачкать" паспорт. Да и Рауф  к  нему  относился  как-то
странно. С одной стороны, пренебрежительно, а с другой -  постоянно  помогал
деньгами. Я подумал, что там дело  нечисто,  что  у  Рауфа  была  в  прошлом
какая-то  темная  история,  связанная  с  Арифом.  И   тот   просто   удачно
воспользовался их внешним  сходством,  подставив  таким  образом  брата.  Он
согласился на фиктивный брак с Дашей. А скажите, какой нормальный человек со
своим паспортом пойдет на подобное всего за тысячу долларов?
   - По-моему, Ариф  Гусейнов  не  совсем  нормальный  человек,  -  заметила
Лариса. - Но то, что он - Ариф Гусейнов,  абсолютно  точно.  Никакой  темной
истории у Рауфа в прошлом не было. Он просто был слишком добрым человеком  и
всегда помогал непутевому братцу.
   - Но самое главное, Лариса... Ариф закружил голову моей дочери!  Я  очень
боялся, что она  станет  зависима  от  него.  Вы,  наверное,  считаете  меня
самодуром, но  поверьте,  это  не  так!  Возможно,  я  действительно  где-то
перегибал палку с ее воспитанием. Но я не был бы против, если бы она  завела
нормальные, счастливые отношения, а не такие,  как  с  Арифом:  ведь  он  же
просто использовал ее, относился к ней потребительски... Неужели вы сами  не
стали бы звонить во все колокола, если бы такое произошло с вашей дочерью?
   - Меня сейчас больше всего волнует, что  произошло  с  вашей  дочерью!  -
сделала упор Лариса. - Ведь она так и не нашлась. Ариф лежит в  больнице,  о
ее судьбе ничего не знает. Они расстались после ссоры, и больше ее никто  не
видел. Ее нужно продолжать искать. К тому же она, возможно, беременна.
   - Не трудитесь! - мрачно перебил Котову Бураков. - Вы ее не найдете!
   - Почему? - удивилась Лариса.
   - Потому что я убил ее. Собственными руками.
   От такого заявления Ларисе невольно  захотелось,  широко  раскрыв  глаза,
спросить, подобно Дмитрию Степановичу Городову: "Как эт-то?" Видимо, Бураков
прочитал в ее глазах немой вопрос, потому что, усмехнувшись, пояснил:
   - Мне надоело с ней бороться. Точнее,  с  ее  глупостью.  Она  ничего  не
хотела слушать. Словно разум потеряла. Один Ариф в голове, и больше  ничего.
Она приехала просить у меня денег для  этого  мерзавца.  Она  была  уже  как
зомби, с ней бесполезно было разговаривать. И это моя дочь...  -  с  горечью
добавил полковник.
   Потрясенная Лариса молчала.  Подобного  поворота  в  деле  она  никак  не
ожидала. Столь огромная отцовская любовь - и такой финал... Но тем не  менее
ситуацию нужно было принять, потому что поделать уже ничего было нельзя.
   - В ванной кровь Вероники? - только и смогла вымолвить она.
   Бураков медленно кивнул.
   - Куда вы дели ее труп? - тихо спросила Лариса.
   - Это я скажу уже в милиции, - отрезал Бураков. -  И  вообще,  мы  и  так
потратили  слишком  много  времени.  В   суде   не   будут   разбираться   в
психологических причинах случившегося.
   Из его горла вырвалось что-то вроде  идиотского  смешка,  и  губы  начали
подрагивать. Смех начал переходить в  хохот,  истерические  приступы  душили
Буракова. Он закашлялся и сел на кровати.
   - Принесите воды, пожалуйста. Лариса спустилась в кухню, увидела кувшин с
водой и наполнила стакан. Когда она вернулась, полковник  по-прежнему  сидел
на кровати, но теперь  он  держал  в  руках  пистолет.  Взгляд  его  выражал
холодную решимость.
   - Уходите отсюда, - командирским тоном приказал он.
   - Что.., вы собираетесь делать?
   - Я собираюсь убить вас, если вы не уберетесь отсюда. Мне терять нечего.
   Лариса невольно попятилась, подчиняясь  воле  полковника.  Она  тихонько,
осторожно покинула  спальню  и  начала  спускаться  по  лестнице,  с  трудом
сдерживаясь, чтобы не побежать  со  всех  ног.  Признаться,  ей  было  очень
страшно. Выживший из ума Бураков действительно был способен на все.
   Но не успела она достичь нижней ступеньки, как наверху раздался  выстрел.
Похолодев,  Лариса  остолбенела,  затем  развернулась  на  сто   восемьдесят
градусов и стремительно бросилась по лестнице назад, на второй этаж.
   Когда она подбежала к лежавшему на полу полковнику, тело его являло собой
жуткое зрелище. Лариса  старалась  не  смотреть  на  то  месиво,  в  которое
превратилась его голова. Она пыталась прийти в себя, взять себя в руки и  не
растеряться перед этой страшной картиной. Отведя взгляд  в  сторону,  Лариса
заметила перед кроватью тетрадный листок, на котором было что-то написано.
   Лариса склонилась ниже и всмотрелась, не беря листок  в  руки.  Это  было
признание Павла  Андреевича  Буракова  в  совершенных  преступлениях.  Текст
гласил:
   "Я, Бураков Павел Андреевич, 1950 года рождения, признаю себя виновным  в