ею  самой  времени,  решила  не  выходить  на  улицу  и  не
встречать: у  нее  тогда  был  молодой  человек,  и  Леля  вполне  могла
задержаться с ним на первом этаже в нашем подъезде. Я считала бестактным
им мешать, кроме того, она могла отправиться и к подруге: может, еще  не
добралась и не успела позвонить.
   Тамара Константиновна вздохнула и налила себе еще коньяку. Выпив, она
перевела дух и продолжала:
   - Серьезно волноваться я начала, когда на часах было  около  трех.  А
после того, как в половине пятого утра  услышала  звук  сирены,  который
бывает только на милицейских машинах и неотложке, я поняла, что с  Лелей
что-то случилось. Страшное...
   - Простите, а вы не пытались той ночью узнать что-либо у ее подруг? -
перебила женщину Лариса.
   - Конечно, пыталась! Я даже спустилась на первый этаж, но там  никого
не было, и я выглянула на улицу, посмотреть, не сидят ли они на  лавочке
- все-таки ночи были уже теплые... Но и там было пусто.  Тогда  я  стала
звонить девочкам, с которыми она обычно вместе ходила на дискотеки.  Обе
сказали, что Леля пошла домой одна, сразу после закрытия  клуба.  Что  с
Димой - так зовут ее молодого человека - в тот вечер она не  встречалась
и не собиралась встретиться.
   Вот, собственно, и все. Дальше я уже не знала, что  делать,  и  стала
просто ждать. А когда услышала на улице тревожную сирену, сразу кинулась
одеваться. Но пока я натянула на себя что-то из одежды  и  выскочила  на
угол, ее уже погрузили в санитарную машину, так что  в  каком  состоянии
была тогда моя дочь,  я  не  видела.  Нужно  сказать,  что  меня  словно
парализовало, и  я  тупо  смотрела  на  происходящее,  даже  не  пытаясь
выяснить, в какую больницу ее повезли. Не отреагировала я поначалу и  на
вопрос одного из оперативников насчет того, кто обнаружил мою дочь.
   - А вам известно, кто ее обнаружил? - спросила Лариса.
   Тамара Константиновна кивнула, погруженная в свои мысли, помолчала, а
потом медленно заговорила:
   - Хоть  как-то  соображать  я  стала,  когда  увидела  этого  алкаша,
вызвавшего милицию. Да простит он меня, что я его так  назвала,  ведь  в
конце концов именно этот человек спас мою дочь, лежащую без  сознания  в
луже собственной крови на мокром тротуаре. В общем, нам повезло: у этого
человека в то раннее утро было страшное похмелье,  и  он  направлялся  в
ближайшее от его дома место, где можно похмелиться, -  в  круглосуточную
рюмочную "Разгуляй", что на проспекте, так что путь его  лежал  как  раз
через это место...
   Почему-то именно после этих  слов  женщина  всхлипнула,  слезы  рекой
полились по ее прежде времени увядшему лицу,  так  что  Ларисе  пришлось
проговорить  несколько  успокаивающих  фраз   и   даже   налить   Тамаре
Константиновне еще коньяку, прежде чем она продолжила свой рассказ.
   - ..Экспертиза показала, что мою дочь изнасиловали,  жестоко  избили,
так  что  оказалась  повреждена  центральная  нервная   система   и   ее
парализовало. Естественно, что после пережитого она долгое время  вообще
не могла давать показания, а после того, как частично была восстановлена
двигательная  функция  верхних  конечностей  и  она  начала   потихоньку
пытаться давать их письменно, прошло уже слишком много времени,  и  Леля
мало что могла вспомнить о том, что с ней случилось, а возможно,  что  и
просто не хотела вспоминать или боялась. В результате это дело, как  мне
потом объяснили, спустили на тормозах, то есть  оно  просто  потихоньку,
как-то само по себе заглохло. Я с самого начала не очень  верила  в  его
благоприятный для нас исход. Мне пришлось бросить  работу...  -  хозяйка
дома снова вздохнула.  -  Ведь  за  Лелей  ухаживать  нужно,  но  вы  не
волнуйтесь...
   - В каком смысле? - удивилась Лариса.
   - У меня есть кое-какие сбережения, и  я  в  состоянии...  Ну,  может
быть, меньше, чем вы рассчитываете... Но оплатить ваш  труд  я  могу,  -
Тамара Константиновна покраснела.
   - Это не самое главное, - заметила Лариса. - Я не всегда беру  деньги
за расследование. Скорее даже не беру.
   - Десять тысяч рублей вас устроит?  -  обеспокоенно  уточнила  Тамара
Константиновна.
   Сумма для Ларисы была, прямо скажем, непринципиальная. Более того, по
ее меркам, довольно смешная. Но она не стала этого показывать, и еще раз
повторила:
   - Деньги - не самое главное. Лучше скажите мне, не сообщила  ли  ваша
дочь какие-то факты, приметы того или тех, кто это с ней сделал?
   - В том-то все и дело, что нет, абсолютно ничего, - покачала  головой
Тамара Константиновна. - А милиция проверяла всех, кто был в тот вечер в
этом баре, опрашивала подруг, но так ничего и не  выяснила.  Словом,  до
вчерашнего вечера не было ни одной зацепки, с помощью которой можно было
выйти хотя бы на одного подозреваемого.
   - Почему до вчерашнего вечера? - тут же вся  обратилась  во  внимание
Лариса. - Что произошло вчера вечером?
   - Вчера мы, как обычно, гуляли по скверу и  уже  направлялись  домой,
собираясь  переходить  улицу,   как   мимо   нас   промчалась   иномарка
ярко-красного цвета с  тонированными  стеклами.  Номер  я,  конечно,  не
успела заметить, - тут же оговорилась Тамара Константиновна.
   - Но... Какая связь между этой машиной и случившимся с вашей дочерью?
- удивилась Лариса.
   - Дело в том,  что,  когда  эту  машину  увидела  Леля,  она  страшно
испугалась. Я поняла это сразу же по ее лицу, а когда мы пришли домой  и
я стала пересаживать ее с кресла на кровать, то заметила, что  она  была
совершенно  мокрой...  -  хозяйка  смутилась  и  покраснела.  -  Ну,  вы
понимаете, что я имею в виду - Леля описалась. Вот тогда я  поняла,  что
ее не просто что-то очень напугало - она была в ужасе. Добиться  от  нее
какого-нибудь ответа оказалось совершенно невозможным,  что  еще  больше
утвердило меня в мысли, что этот автомобиль напрямую связан со всем тем,
что произошло с моей дочерью.
   - Ну что же, благодарю  вас  за  доверие,  которое  вы  мне  оказали,
рассказав о вашей трагедии. Могу ли я рассчитывать на такое же  доверие,
когда приступлю к непосредственным действиям? Это первый вопрос, который
я задаю не всем, но в данном случае мне хотелось  бы  получить  на  него
ответ.
   - Да, абсолютно. Я наслышана о ваших способностях. Татьяна мне  очень
много о вас рассказывала - и как о человеке, и  как  о  сыщике-любителе,
так что у меня нет причин  вам  не  доверять.  К  тому  же,  как  я  уже
говорила, на милицию я уже не рассчитываю...
   - Хорошо. Теперь что касается оплаты.
   Так  как  я  прекрасно  понимаю  положение,  в  котором   вы   сейчас
находитесь, извините за нескромный вопрос, вы живете без мужа?
   - Да. Он умер, когда Леле  исполнилось  три  года,  -  тихо  ответила
Тамара Константиновна.
   При этих  словах  Татьяна  горестно  вздохнула  и  покачала  головой.
Помолчав, Лариса сказала:
   - Я сразу же хочу оговорить этот вопрос - денег за расследование я  с
вас не возьму  И  давайте  больше  не  будем  к  этому  возвращаться,  -
предостерегающе подняла она  руку,  увидев,  что  Тамара  Константиновна
пытается  что-то  сказать.  -  А  теперь  расскажите  мне,   пожалуйста,
поподробнее об этой машине, какой она марки, цвета, может быть, какие-то
особые приметы...
   - Вы знаете, боюсь вас огорчить, но все дело в том, что  я  абсолютно
ничего не понимаю в марках и в этом помочь вам не могу.
   Но я заметила, что левое крыло у нее  было  прилично  помято.  Этого,
наверное, слишком мало, чтобы вы ее нашли? - с надеждой спросила  Тамара
Константиновна.
   Как ни хотелось Ларисе в этот момент  ее  расстраивать,  но  пришлось
признать, что этого действительно очень  мало:  в  Тарасове  может  быть
несколько сотен заграничных "птиц" красного цвета с подбитыми  крыльями.
Но тут у Котовой возникла мысль,  что  есть  шанс  попробовать  выяснить
марку с помощью автомобильного  каталога:  вдруг  Тамара  Константиновна
сможет сличить ту машину с картинкой? Тем более что у  Ларисы  в  машине
лежало несколько автомобильных каталогов.
   -  Думаю,  у  меня  получится,  -   ответила   приободренная   Тамара
Константиновна и даже сделала жест, который должен был означать, что она
поправила прическу.
   Лариса сходила во  двор,  где  оставила  свою  "Вольво",  и  принесла
каталоги. Первый Тамара Константиновна долго  листала,  наморщив  лоб  и
беззвучно шевеля губами,  потом,  подумав,  решительно  отложила  его  в
сторону и взялась за следующий.
   Где-то примерно на двадцатой странице хозяйка квартиры  остановилась,
долго внимательно разглядывая "Шевроле"  ярко-красного  цвета,  и  вдруг
выдохнула:
   - Это она!
   -  Вы  уверены,  Тамара  Константиновна,  что  дело  не  в  цвете?  -
обеспокоенно уточнила Лариса.
   - Нет, не в цвете, это она, - уже гораздо более  убедительно  и  даже
настойчиво повторила женщина.
   - Ну что ж, уже в этом нам крупно повезло, и будем надеяться, что так
пойдет и дальше. Я завтра же приступлю к работе, а к вам  у  меня  будет
еще одна просьба: сообщить координаты и имя того человека, который нашел
вашу дочь. Надеюсь,  вам  все  это  известно?  -  деловито  осведомилась
Лариса.
   - Да, конечно, пожалуйста, - Князевская, дом девять. Это старый дом в
маленьком "итальянском" дворике. Зовут его Святский Виталий  Георгиевич,
- с готовностью проговорила Тамара Константиновна.
   -  Теперь  еще  один  вопрос.  Что  за  молодой  человек,  с  которым
встречалась Леля до.., этой трагедии? Как его  зовут,  где  учится,  где
живет? Чем сейчас занимается? Как он себя вел после всего  случившегося,
когда вы его в последний раз видели? - забросала Лариса вопросами Тамару
Константиновну.
   - Сейчас, сейчас, - закивала  та.  -  Значит,  так.  Зовут  его  Дима
Мельников, он в политехническом учится, на год старше  Лели.  Он  к  нам
несколько раз приходил,  вроде  бы  воспитанный  мальчик,  вежливый,  не
нахальный. Леля говорила, что родители у него хорошие, преподают, только
в другом институте. Но, по-моему, ничего серьезного между ними не  было.
Во всяком случае, не было такого, чтобы Леля из-за него ночей  не  спала
или стихи сочиняла. Я считала, пусть встречаются - возраст  такой,  куда
денешься! А потом разберется: если не  подходит,  другого  себе  найдет.
Лишь бы детей не было.
   Но с этим никаких проблем не возникало.
   - А вы знаете о том, что ваша дочь жила половой жизнью?  -  осторожно
спросила Лариса.
   - Я напрямую у нее об этом не спрашивала, но как-то раз увидела у нее
в сумке упаковку презервативов, - понизила голос Тамара  Константиновна.
- Вечером задала ей вопрос, но она  очень  спокойно  ответила,  что  уже
взрослая и что я должна только радоваться, что она умеет предохраняться.
И, знаете, ее уверенный тон меня убедил. Я тогда подумала о ней не как о
собственной дочери, а просто как о повзрослевшей  девушке.  Что  же,  ей
семнадцать лет, сейчас время такое, что  это  в  порядке  вещей.  А  раз
предохраняется, значит, думает о себе, соображает, что делает. Запрещать
же не станешь, все равно бесполезно!
   - Возможно, вы и правы, - задумчиво  проговорила  Лариса,  размышляя,
стала ли бы она вот так полагаться на разум не совсем еще  повзрослевшей
дочери,  снимая  с  себя  всю  ответственность  за   нее.   Разумно   ли
предоставлять в этом возрасте  девушке  полную  свободу?  -  Но  давайте
вернемся к Диме, - стряхнув с себя эти мысли, сказала она.
   - Ну вот, живет он где-то в районе третьей больницы, точный  адрес  я
не знаю, никогда там не была. И с родителями его никогда не встречалась.
А видела я его дня через три после того, как все это случилось.
   Дима пришел к нам, спросил Лелю,  я  сказала,  что  она  в  больнице.
Рассказала  все,  что  с  ней  произошло.  Он  удивился,  спросил  адрес
больницы... На следующий день навестил ее и..,  больше  не  приходил,  -
глядя в окно, проговорила Тамара Константиновна.
   Лариса понимающе покачала головой.
   - Ну что ж, на  данный  момент  я,  кажется,  узнала  все,  что  меня
интересовало.
   Единственная просьба - нельзя ли мне взглянуть на Лелю?
   Тамара Константиновна как-то нервно дернулась и неуверенно посмотрела
на Ларису. Татьяна снова вздохнула.
   - Я абсолютно ни о чем не стану ее спрашивать, -  поспешила  добавить
Лариса, - Ну хорошо, - выдохнула женщина. - Но сразу  предупреждаю,  что
зрелище...
   Она не закончила фразу и отвернулась,  прижимая  в  глазам  платочек.
Татьяна склонилась к Ларисе и тихонько сказала:
   - Я ее видела. Зрелище и  впрямь  жалкое,  особенно  если  вспомнить,
какой она была три месяца назад...
   - Пойдемте, - взяла себя в руки мать  Лели  и  двинулась  к  двери  в
соседнюю комнату. Лариса пошла за ней, Татьяна осталась сидеть на стуле.
   В небольшой комнате с завешанными шторами  на  узкой  кровати  лежала
девочка, которой на вид можно было дать лет тринадцать. Лицо сейчас было
настолько бледным и ничего не выражающим, что казалось мертвым.  На  вид
она была просто прозрачной и невесомой, что еще больше  подчеркивало  ее
болезненность и делало совсем ребенком. Лариса посмотрела на  склоненную
набок голову девушки и увидела, что красивыми в  ее  облике  можно  было
назвать лишь волосы, светло-пепельные, точь-в-точь как у матери,  только
заплетенные в две тугих косы.
   Девочка подняла на Ларису свои грустные глаза и как-то испуганно, как
показалось Кетовой, на нее посмотрела. Лариса тут же отметила  про  себя
невероятное внешнее сходство с матерью, с разницей  лишь  в  возрасте  и
комплекции.
   Девочка перевела вопросительный взгляд на мать и чуть приоткрыла рот,
словно  пытаясь  что-то  сказать.  Тамара  Константиновна  бросилась  ее
успокаивать:
   - Ничего-ничего, Лелечка, не волнуйся, это  моя  приятельница  пришла
тебя проведать. Тебе что-нибудь принести?
   Девочка едва заметно покачала головой.
   - Ну, отдыхай, отдыхай, милая, - поправила мать одеяло на кровати.  -
Мы не станем больше тебя утомлять.
   Они вышли из комнаты, и Тамара Константиновна, опустившись  на  стул,
беззвучно разрыдалась. Татьяна взяла с серванта пузырек с успокоительным
и накапала в стакан несколько капель, протянув его своей бывшей коллеге.
Та молча выпила и, утерев красные глаза, сказала:
   - Самое ужасное, что при любом результате расследования она останется
такой же... Она останется такой навсегда.
   У Ларисы не нашлось слов, чтобы утешить бедную женщину В самом  деле,
что можно говорить в подобных случаях,  кроме  как  пожелать,  чтобы  ни
одной матери не довелось в жизни пережить такое.
   - А  может,  и  не  надо  тебе  этого  расследования,  а,  Тамара?  -
неожиданно спросила Татьяна. - Только нервничать будешь больше...
   Тамара Константиновна медленно  подняла  на  нее  взгляд  и  покачала
головой.
   - Нет, - произнесла она твердо. - От этого я не откажусь.
   Лариса почувствовала, что больше не может оставаться в этой тягостной
обстановке, где все словно пропитано болью и отчаянием, и посмотрела  на
часы.
   - Последняя просьба,  Тамара  Константиновна.  Мне  нужна  фотография
Лели, не могли бы вы мне ее дать?
   - Да, конечно, - тут же встала мать Лели. - Я сейчас вам принесу.
   Через  минуту  она  вернулась,  держа  в  руках  цветной   снимок   с
улыбающейся Лелей в выходном платье.  Девушка  с  красивой  прической  и
макияжем выглядела совсем  не  такой,  как  сейчас:  казалась  старше  и
увереннее.
   - Это Леля год назад после поступления в училище, - пояснила мать.
   - Что ж, большое спасибо за угощение, Тамара Константиновна,  приятно
было познакомиться,  но  мне  пора.  Как  и  обещала,  завтра  же  начну
заниматься вашим делом.
   А возможно, даже и сегодня, - задумчиво  добавила  Лариса,  глядя  на
фотографию и уже обдумывая один из вариантов.
   - Да, и я тоже пойду, - засобиралась Татьяна.
   - Давай я тебя подкину, - кивнула сестре Лариса и пошла в прихожую.
   Попрощавшись с хозяйкой, женщины вышли на улицу и  сели  в  "Вольво".
Лариса, с наслаждением закурив, открыла окно.
   - Ну и какое впечатление она на тебя произвела? - спросила Татьяна.
   - Милая женщина, - коротко ответила Лариса, хотя понимала, что сестра
имеет в виду не мать, а дочь.
   О девочке ей сейчас говорить не хотелось.
   Котова поймала себя на мысли, что постоянно вспоминает  испуганный  и
словно какой-то молящий взгляд Лели. И даже  когда  поздно  вечером  она
ложилась спать, перед ней стояли полные горечи глаза девочки.
 
Глава 2 
 
   Следующее утро Лариса решила начать с посещения алкоголика Святского.
В глубине души она надеялась, что, может  быть,  Виталий  Георгиевич  не
только обнаружил тело Лели, но и, чем черт не шутит, являлся  свидетелем
произошедшей трагедии. И в силу каких-то  причин,  может,  из-за  боязни
скорее всего, не сообщил об этом милиции. Это было, конечно  же,  только
предположение, но версию следовало бы проверить.
   Попутно Лариса начала работу и в другом направлении -  с  вечера  она
уже позвонила своему давнему другу,  подполковнику  Олегу  Валерьяновичу
Карташову, и попросила его выяснить все возможное о  владельцах  красных
"Шевроле"  с  тонированными  стеклами  и  с  помятым  крылом.   Карташов
скептически хмыкнул, выслушав этот набор данных, но  помочь  согласился,
правда, без особого энтузиазма. Лариса и сама  понимала,  что  по  таким
приметам вычислить нужный автомобиль крайне  сложно,  тем  не  менее  не
хотела упускать ни одной возможности.
   Дворик, по меткому определению Тамары  Константиновны,  действительно
был "итальянским": после того как Ларисе  пришлось  оставить  машину  за
закрытыми воротами и войти в маленькую калитку, она увидела  три  старых
дома красного кирпича, стоящих буквой "п" и  построенных,  по  преданию,
еще на  "яйцах".  Дома  были  "украшены"  всевозможными  пристройками  и
кильдимчиками с далеко вперед выдающимися кровлями, так что над  головой
проходящего образовывалась некая общая  крыша.  Прямо  посередине  двора
было развешено белье, здесь же слышался лай собак и громкая ругань  двух
соседок. Одним словом, обстановка являлась крайне живописной.
   С трудом отбиваясь от какой-то агрессивной сучки неизвестной  породы,
Лариса нашла нужную дверь и позвонила. Долго не открывали, так  что  уже
подумалось, что приехала напрасно. На всякий случай еще  и  постучала  в
запыленное окно, когда услышала позади себя окрик:
   - Вы к кому это?
   - Я к Святскому Виталию Георгиевичу,  -  ответила  Лариса  на  вопрос
одной из соседок, недавно выяснявших отношения во дворе.
   - На что это он  вам  сдался?  -  подозрительно  сощурилась  женщина,
окидывая взглядом Ларису. - Вы из милиции, что ль?
   - Почему из милиции? - искренне удивилась Лариса.
   - Потому что сколько жалоб на него написано. Устроил тут, понимаешь!
   - А что? - заинтересовалась Лариса.
   - Мало того, что пьет, так еще и бордель устраивает!  Давно  посадить
нужно, паразита!
   - Да уж никакого борделя-то и не было,  -  неожиданно  вступилась  за
Святского вторая участница ссоры, слышавшая  разговор  Ларисы  со  своей
соседкой и подошедшая ближе. - Это раньше, когда он с Зинкой жил.  Зинка
и устраивала.
   - Ой, да ладно, а он прям святой! - отмахнулась первая.
   - А кто такая Зинка? - уточнила Лариса.
   - Жена его, - ответила вторая женщина.
   - Никакая она ему не жена! -  категорически  восстановила  статус-кво
первая. - Жила у него просто и девок сюда таскала.
   - Как это - девок таскала? - не поняла Лариса.
   - Да публичный дом устраивала! -  поведала  женщина,  которая  первой
обратилась к Ларисе. -  Собирала  проституток  всяких,  которых  мужикам
некуда вести, и сюда приводила. А деньги с мужиков  брала  себе,  ну,  и
девкам этим платила, конечно, тоже.
   А потом выгнал он ее, когда мы все жалобу написали.
   - Вон оно что, - задумчиво ответила Лариса. - А где теперь живет  эта
Зинка?
   - Кто ж ее знает? - вздохнула вторая женщина. - Ушла отсюда, и  слава
богу, мы только обрадовались. А где она теперь, нам без  надобности.  Не
дай бог еще