евали силу инерции. Сияющие белые кубы становились больше
и объемнее; фары приближались.
  И вдруг, как по команде, кошмар закончился. Ботинки Сэвэджа застучали по
выложенной камнями дороге, и ему показалось, что канат, привязывающий его
к одному месту, внезапно лопнул. Они с Рэйчел ринулись вперед, а твердое
покрытие улицы усилило тягу.
  В тот момент, когда они ворвались в городок, Сэвэдж понял, что "мерседес"
был бы здесь совершенно бесполезен. Улица, по которой они бежали, была
очень узкой и извилистой. Она внезапно раздвоилась и так резко пошла
вверх, что машина не смогла бы здесь пройти ни на какой скорости. Слушая
рев понаехавших машин.
  Сэвэдж выбрал первое ответвление и побежал по нему, внезапно оказавшись
перед очередными двумя развилками. Ошарашенный, он подумал только о том,
что неважно, какое выберет направление, все равно вскоре снова появятся
следующие ходы.
  Миконос был шарадой, его улицы составляли лабиринт. В древности таким
образом ошеломляли пиратов и предоставляли горожанам возможность
устраивать засады. А современным охотникам - загонять добычу.
  За спиной послышались хлопки дверей, злые голоса и назойливое эхо от
топающих по улицам ног. Сэвэдж посмотрел на отрезки пути, лежащие перед
ним. Левый вел полого вверх, правый - вниз. Сэвэдж отлично знал, куда
двигаться, и без колебаний свернул вправо: надо было идти к бухте. Держа
Рэйчел за руку, он побежал, но вскоре убедился, что улица снова
устремляется вверх.
  "Она ведет нас к месту, с которого мы начали путешествие по лабиринту", -
подумал он.
  Сэвэдж крутанулся на месте, заставил Рэйчел вернуться туда, откуда они
ушли. Кроме гремящего дождя да яростных возгласов преследователей, в
городке не слышалось ни единого звука. Лишь белизна домов, случайный луч в
окне да изредка сверкающая молния помогали Сэвэджу ориентироваться в
полной темноте.
  Он обнаружил переулок, которого не заметил ранее. Он вел круто вниз и был
настолько узок, что плечи Сэвэджа терлись о стены. Потом они выскочили на
другую, горизонтальную, улицу, настолько горизонтальную, что Сэвэдж не
понял, в какую сторону бежать, чтобы спуститься к гавани. Но топанье слева
заставило его толкнуть Рэйчел и самому помчаться вправо.
  На сей раз, когда переулок закончился, из него вел единственный выход - и
выход этот вел наверх!
  Нет! Мы должны двигаться к гавани!
  Сэвэдж повернулся и стал рассматривать переулок, которым они только что
бежали. Грохот шагов и брань охранников приближались. В конце улочки
блеснули лучи фонарей. Один охранник повернулся к другому, осветив фонарем
его лицо.
  Второй оказался японцем. Даже с расстояния он мучительно напоминал Сэвэджу
Акиру. Японец схватил первого охранника за руку и убрал луч фонаря со
своего лица. Они побежали по проулку.
  К Сэвэджу.
  Пока они нас не заметили. Но в скором времени увидят.
  Ботинок Сэвэджа уперся в какой-то предмет, лежащий возле стены. Эта стена
совсем недавно была выкрашена свежей белой краской, а предмет, на который
наткнулся Сэвэдж, оказался лестницей. Он приставил ее к стене. Рэйчел
быстро полезла наверх. Сэвэдж полез следом, наблюдая краем глаза за тем,
как лучи фонарей прощупывают двери домов, переулки и приближаются...
приближаются...
  Очутившись на крыше, он втянул лестницу за собой. Она зацарапала по стене.
Фонари повернулись в сторону источника шума. Луч ослепил Сэвэджа. Он
откинулся назад, втягивая остаток лестницы, и услышал отчетливый говорок
пистолета, снабженного глушителем: пуля взвизгнула возле уха. Через
мгновение Сэвэдж был уже вне видимости людей с улицы.
  Он хотел было поставить лестницу с другой стороны дома, но передумал.
  - Рэйчел, беритесь за другой конец.
  Они неуклюже торопились, таща лестницу, но внезапно остановились, когда
под ними открылась пропасть пересекающей путь улицы.
  Вдали Сэвэдж увидел смутные огоньки бичуемой дождем гавани.
  - Отпускайте!
  Он перекинул лестницу через улочку, опустив противоположный конец на
дальнюю крышу и устанавливая ее как можно прочнее.
  Рэйчел поползла вперед, но от дождя пролеты лестницы намокли, и одно ее
колено соскользнуло, а нога провалилась вниз. Рэйчел несколько раз,
задохнувшись, качнулась, снова поставила колено на перекладину и поползла
дальше. Сэвэдж держал лестницу, чтобы та не двигалась. Он смотрел на
разверзшуюся под ним черную пасть улицы и, хотя не видел огней фонарей,
слышал крики. Потом взглянул назад, туда, где они с Рэйчел взбирались по
лестнице на крышу. На краю никого.
  Дождь хлестнул по глазам. Он, прищурившись, посмотрел на Рэйчел, надеясь
увидеть ее на противоположной стене. Потом, опустившись животом на
лестницу, оттолкнулся ногами и заскользил: мокрые перекладины помогали
двигаться вперед.
  Очутившись на следующей крыше, Сэвэдж встал и подтянул лестницу к себе.
Схватив ее, они с Рэйчел побежали к следующим пролетам, двигаясь все ниже
и ниже, спускаясь к заливу.
  Перебравшись через очередную улочку - пропустив, естественно, Рэйчел
вперед, - Сэвэдж обернулся. Сверкнувшая молния заставила его зажмуриться,
но все-таки в ослепляющем белом пламени он смог рассмотреть появившуюся
над стеной голову. Голову японца. Сэвэджу удалось рассмотреть сверкнувший
меч!.. Японец резко подтянулся и встал.
  К нему тут же присоединился еще один человек: он встал рядом с японцем и
прицелился из пистолета в Сэвэджа.
  Японец на скользкой от дождя крыше потерял равновесие. Но он настолько
изящно и ловко двигался в поместье, что вряд ли кому-нибудь могло прийти в
голову, что он может упасть. Но он все-таки навалился на человека с
пистолетом и сбил его с ног. Выстрел ушел в пустоту. Человек с пистолетом
опрокинулся на спину. И с воплем свалился с крыши.
  Японец взглянул вниз и тут же побежал к Сэвэджу и Рэйчел. Его движения
снова были изящны и легки.
  "Он остановится! - думал Сэвэдж. - Не сможет этот парень перебраться через
те две расселины, через которые мы переползли!
  Не обманывай себя. Если это Акира, он отыщет способ.
  Но ведь тебе прекрасно известно, что это не Акира!"
На грани отчаяния Сэвэдж схватил лестницу. Чувствуя, что Рэйчел старается
изо всех сил ему помочь, он взглянул на японца, надеясь, что когда тот
доберется до проема между крышами, то неизбежно остановится. Но вместо
этого тот увеличил скорость и прыгнул, изогнув под дождем свое подвижное,
ловкое тело и вытянув руки в скользящем движении. Он приземлился на
противоположной крыше, сгруппировавшись, потом перекатился по ней, дабы
движение поглотило силу удара, и все в том же мягком движении вскочил на
ноги и продолжил бег.
  Обремененные лестницей, Сэвэдж с Рэйчел тащились к следующей улице. Но на
сей раз вместо того, чтобы перекинуть ее на следующую крышу, Сэвэдж
опустил лестницу вниз по стене. Пока Рэйчел скатывалась вниз, Сэвэдж в
полном изумлении наблюдал за тем, как японец перелетает через следующий
проулок.
  Где-то рядом заорали охранники. Сэвэдж спустился вниз и откинул лестницу в
сторону, дабы японец не смог ею воспользоваться; Проулок уходил вниз
вправо. Они с Рэйчел помчались туда что было сил. За спиной Сэвэдж услышал
бешеный топот ног, японец подбежал к краю крыши.
  "Он прыгнет вниз и, может быть, разобьется. Ну, в конце концов, что-нибудь
себе повредит.
  Да как же - жди. Это же кошка".
  Проулок закончился. Сэвэдж увидел перед собой следующую горизонтальную
улицу, и вновь растерялся, не зная, в какую сторону податься. Где этот
чертов залив?
  Луч света, пробившийся из окна, высветил дальше по улице воду, которая
стекала куда-то влево.
  Он схватил Рэйчел и побежал туда. Крики раздавались совсем близко. Шаги
приближались. Впереди замелькали лучи фонарей.
  Открывшийся справа переулок вел еще дальше вниз и уводил от фонарей. Чем
ближе Сэвэдж с Рэйчел подбирались к заливу, тем больше сужались улицы,
формируя как бы бутылочное горлышко, выводящее к морю. Это Сэвэдж знал.
Добегая до очередных развилок, он рисковал в очередной раз ошибиться, и
случайно свернуть в проулок, ведущий наверх, то есть уводящий от цели.
  Но Сэвэдж осмелился признаться самому себе, что преследователи поняли,
куда он направляется. Они постараются опередить нас и оказаться впереди.
  Он молился о том, чтобы охрана, как и он, была ошарашена лабиринтом. Но
среди посылаемых проклятий и сверкающих лучей по бокам Сэвэджу слышались
единственные, но непрекращающиеся шаги: кто-то бежал следом за ними.
  Японец.
  И вдруг, словно разбив вдребезги оковы кошмара, Сэвэдж выскочил из
городишка, оставив позади преграды и смятение. Теперь путь был свободен:
по пляжу, к докам. Впереди его не ждал ни один враг. Возле своего плеча
Сэвэдж слышал хриплое дыхание Рэйчел: женщина была на грани истощения, все
время оступалась.
  - Постарайтесь продержаться еще чуть-чуть, - произнес Сэвэдж. - Мы почти у
цели.
  - Господи... надеюсь, - задохнулась она.
  - Как бы там ни было, - выдохнул Сэвэдж, - но вы держались отлично. Я вами
горжусь.
  Это было не просто циничным комплиментом. Женщина повиновалась ему быстро
и беспрекословно. Делая это стильно и сильно. Но добрые слова - без
сомнения, единственные, которые Рэйчел слышала за довольно долгое время, -
совершили то чудо, на которое Сэвэдж так надеялся. Женщина собрала
оставшиеся силы и помчалась так быстро, что чуть было не обогнала его.
  - Я ведь не шутила, когда говорила, - прохрипела она, - что пойду за вами
в ад.

  16

  Катер-яхта - одна из многих - была пришвартована в самом конце причала.
Окончательный выбор Сэвэджа. В том случае, если бы лодки в гротах были
обнаружены, рыболовецкий траулер не пришел бы в назначенное место из-за
плохой погоды, вертолет не смог бы сняться с Делоса и подобрать Сэвэджа с
Рэйчел - последней возможностью уйти от погони было сесть в эту яхту,
которую член команды Сэвэджа оставил в гавани Миконоса.
  Сэвэдж прыгнул на борт, отвязал веревки, которыми катер был привязан к
тумбам, и, подняв крышку, прикрывавшую мотор, схватил ключи, прикрепленные
липкой лентой под створками палубы. Вставив ключ в замок и повернув его,
он чуть не заорал от радости, услышав рычание двигателя, нажал на
акселератор и почувствовал солидное покачивание палубы, когда яхта,
вильнув, стала на хорошей скорости отходить от причала.
  - Спасибо! - обняла его Рэйчел.
  - Ложитесь на палубу!
  Она моментально подчинилась.
  Пока яхта отходила от причала, поднимая волны, казавшиеся карликовыми по
сравнению с гигантскими волнами шторма, Сэвэдж, прищурившись, всматривался
через плечо назад. Мощь урагана, обрушиваемая на море, заставляла яхту
вздыматься на дыбы и падать в пропасть, но, несмотря на то, что картинка
была сильно подпорчена, Сэвэдж увидел бегущего по пирсу человека.
  Японец. Под фонарем, хмурившимся в самом конце пирса, черты его лица
остались такими же печальными, какими они обычно были у Акиры.
  Но человек проявлял и другие эмоции. Смятение. Отчаяние.
  Ярость.
  Но самое главное - страх.
  Это не укладывалось в привычные рамки. Чепуха какая-то.
  Но сомнения у Сэвэджа не было. Самой сильной эмоциональной краской в
палитре азиата был страх.
  - Сэвэдж! - Голос, напряженный, едва различимый в жестокой буре.
  - Акира! - Вопль Сэвэджа прервался, задушенный захлестнувшими лицо
волнами, заставившими его закашляться и выплюнуть соленую воду изо рта.
  На причале к японцу подбежали остальные охранники. Они прицелились в яхту,
но стрелять из-за риска попасть в жену хозяина не решились. Лица их
напоминали писанные дождем портреты отчаяния.
  Японец закричал:
  - Но я видел тебя!..
  Шторм заглушил последние в неистовстве произнесенные слова.
  - Меня видел? - заорал Сэвэдж. - Да это же я видел тебя!
  Сэвэдж не мог позволить свести себя с ума. Ему надо было завершить
задание, а пока всего лишь вывести яхту из залива.
  - ... мертвым! - прокричал японец. Рэйчел приподняла голову и спросила:
  - Вы знаете этого человека?
  Руки Сэвэджа крепче обхватили рукоятки управления яхтой. От сильно
бьющегося сердца ему стало совсем нехорошо.
  Он почувствовал себя больным. Сонным. Еще в городке он предвидел, что
японец прыгнет со стены, как кошка.
  "Да. Как кошка, - подумал Сэвэдж. - У которой осталось чуть меньше девяти
жизней".
  - Знаю ли я его? - переспросил он у Рэйчел, пока яхта боролась с
бесноватыми волнами и старалась выбраться из залива. - Помоги мне бог,
если я его знаю.
  - Ветер! Ничего не слышно!
  - Шесть месяцев назад я видел его мертвым!

  ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ЗАЩИТНИК

  1

  Шесть месяцев назад Сэвэдж работал на Багамах - безоблачная служба. Надо
было побыть нянькой у девятилетнего сына американского производителя
косметических товаров и проследить, чтобы его не умыкнули террористы, пока
родители отдыхают. Проведя небольшое расследование, Сэвэдж выяснил, что
так как в адрес этой семьи никогда угроз не поступало, то его прямым
назначением является компания мальчишке, пока родители наслаждаются
прелестями местных казино. Теоретически подобную роль можно было поручить
кому угодно, но, оказывается, бизнесмен в свое время сделал заявление по
поводу поведения местного населения, и поэтому подразумевалось, что
предполагаемые похитители будут несколько чернее, чем он сам. Но в таком
случае зачем было парфюмерному боссу вообще ехать на Багамы? А не в
Лас-Вегас, например? Может быть, потому, что более впечатляюще обронить в
кругу друзей, что ездил именно на Багамы, а не куда-нибудь еще...
  Сэвэдж был не согласен с подобной постановкой вопроса, но никак этого не
показал. Его работа заключалась не в обожании своего клиента, а в
обеспечении его безопасности. Кроме того, несмотря на явную антипатию к
своему нанимателю, он наслаждался компанией его сына. Без отрыва от
производства, то есть обеспечивая парнишке надежную охрану. Сэвэдж научил
его кататься на виндсерфе и нырять с аквалангом. Вольно тратя
бизнесменские денежки, он нанял рыбачью лодку - которую водил местный,
багамский, к вящему бунтарскому удовольствию Сэвэджа, капитан - и, не
пользуясь наживкой, показал восхищенному ребенку магию летающих
рыб-парусников и марлинов. Вскоре он начал вести себя по отношению к
мальчику так, как должен был бы вести себя на его месте настоящий отец. А
когда парнишка вместе с семьей улетел в Атланту, Сэвэдж почувствовал
гнетущую пустоту. Да, думал он, получил, так сказать, удовольствие. Не
каждая работа так приятна. И остался на Багамах еще на три дня. Плавание,
бег, наращивание мускулов. Отпуск. Заслуженный притом. Но затем появилась
жажда работы. Сэвэдж позвонил одному из своих посредников - ресторатору из
Барселоны, которому недавно звонил ювелир из Брюсселя, которому передали,
что если Сэвэдж свободен, то его агент хотел бы с ним поговорить.

  2

  У агента англичанина Грэма Баркер-Смита, который в свое время лично
тренировал Сэвэджа и лепил из него исполнительного защитника, дом
находился в перестроенной каретной на элегантной, мощеной кирпичом улице в
Нью-Йорк Сити в полуквартале от площади Вашингтона. Как любил говаривать
Грэм: "В полночь отсюда слышен вой наркоманов."
Ему было пятьдесят восемь лет и он здорово располнел от чересчур большого
количества шампанского и икры, но в своей худосочной молодости состоял в
английском элитном подразделении коммандос - Особых Парашютных Частях, - а
после увольнения в запас находился в защитных эскортах при нескольких
премьер-министрах. Оказалось так, что армейские и гражданские заработки не
шли ни в какое сравнение с гонорарами, которые он мог получать в качестве
тренера. Америка предлагала ему широчайшие возможности.
  - Это было после того, как застрелили президента Кеннеди. А после него -
Мартина Лютера Кинга. А затем - Роберта Кеннеди. Всех, мало-мальски
причастных к большой политике, волновали политические убийства. Но,
разумеется Секретная Служба завладела рынком защиты высокопоставленных
политиков. Поэтому я выбрал бизнесменов. Вот у кого деньги, думал я, и
после волны терроризма в семидесятых сколотил огромное состояние.
  Несмотря на двадцать проведенных в Америке лет, Грэм так и не избавился от
английского акцента, и речь его была довольно занимательной смесью
американских и английских выражений.
  - Некоторые бизнесмены, которых мне пришлось защищать, - Грэм сложил губы
бантиком, - были всего лишь залезшим в классные костюмчики от братьев
Брукс хулиганьем. Элегантный фасад. И никакого класса. Ничуть не походили
на тех аристократов, на которых я привык работать. Но вот чему я выучился:
защитник обязан подавлять свои суждения о нанимателе. Если позволить
возобладать негодованию - сделаешь бессознательную ошибку, которая
приведет к смерти клиента.
  - Значит, по-твоему, защитник вообще не должен ни в чем осуждать клиента?
  - Это слишком большая роскошь. Если бы мы работали только на тех, кого
безоговорочно одобряем, то сидели бы на мели. У каждого свои недостатки.
Но все-таки в своем выборе я придерживался минимальных стандартов. Никогда
не помогал торговцам наркотиков, оружием, террористам, мафиози,
развратителям малолетних, людям, избивающих своих жен, и членам различных
военных группировок. Мне бы просто не удалось подавить своего отвращения к
ним, чтобы защищать. Но если у тебя нет полной уверенности в том, что ты
имеешь дело со стопроцентным злом, - то ты не вправе судить своего
клиента. Конечно, ты всегда волен отказаться от работы, если предложенная
сумма кажется несерьезной или же дело чересчур опасным. Наша терпеливость
вовсе не означает полной лопоухости. Прагматизм. Вот на чем все зиждется.
Способность притерпеться к обстоятельствам.
  Грэму доставляло неизмеримое наслаждение пофилософствовать на подобные
темы и, несмотря на запрещение кардиолога, закурить неимоверную сигару,
дым от которой облаком окутал его лысую голову.
  - Ты когда-нибудь задавал себе вопрос, а почему, собственно, я выбрал тебя
в ученики?
  - Видимо, из-за подготовки, которую я получил в SEALs.
  - Да, подготовка впечатляющая, нет слов. Когда ты пришел ко мне, я увидел
мощного парня, привыкшего к стрессам и смертельным ситуациям. Достойное
одобрения прошлое. Многообещающий экземпляр. Разумеется, пока сырой
материал. Я бы даже сказал - грубо очищенный. Только не обижайся,
пожалуйста. Ведь я собираюсь сделать комплимент. Разумеется, SEALs - одна
из самых лучших группировок коммандос в мире, хотя мой САС - сам по себе
уникален, - Глаза Грэма сверкнули. - Но военные настаивают на строжайшем
подчинении приказам, в то время, как защитник - лидер, действующий
самостоятельно. Или, если быть более конкретным, защитник приходит со
своим нанимателем в состояние определенного равновесия, командуя и
подчиняясь, позволяя клиенту делать все, чего он захочет, но настаивая на
том, как он должен это делать. Подобные отношения называются симбиозом.
  Сэвэдж сухо заметил:
  - Это слово мне знакомо.
  - Отдавать и брать, - сказал Грэм, - Защитник предлагает услуги военного
специалиста - верно. Но ко всему прочему он должен обладать способностями
и умением дипломата. И прежде всего быть существом думающим. Так вот, твой
ум - вот что меня в тебе привлекло. Ты подал в отставку из SEALs...
  - Потому что был не согласен с тем, что произошло на Гренаде.
  - Да, да, вторжение армии Соединенных Штатов на этот крошечный островок в
Карибском море. Вот уже несколько лет, как ты работаешь на меня, а день
интервенции, насколько мне помнится, - двадцать пятое октября тысяча
девятьсот восемьдесят третьего года.
  - Твоя память, как всегда, превосходна.
  - Так как я британец, то безотчетно точен. Шесть тысяч американских солдат
- соединенные силы рейнджеров, морских пехотинцев, SEALs и Восемьдесят
Второй Объединенной Десантной - атаковали Гренаду с тем, чтобы спасти
тысячу американских студентов-медиков, взятых в плен советскими и
кубинскими частями.
  - Предположительно захваченных в плен.
  - В твоем голосе ничуть не меньше злости, чем в день, когда мы с тобой
увиделись впервые. Ты до сих пор считаешь, что вторжение было
неоправданным?
  - Если быть со