на мумию.
  Но у Сэвэджа появилось предчувствие, что старческая осторожная походка -
уловка, а хрупкость старика очень обманчива, и что этот древний японец в
этой комнате наиболее опасный из всех.
  Хмуро глядя на Сэвэджа и Рэйчел, старик взмахнул мечом, словно намереваясь
рубануть по пленникам.
  И тут же рванулся вперед, делая шаги, неуловимые для глаза.
  Но меч был направлен не на Сэвэджа.
  На Рэйчел!
  Сэвэдж прыгнул, загораживая ее, намереваясь отвести удар руками, надеясь
блокировать лезвие, поднырнуть под него и рубануть по кажущимся очень
ломким шейным позвонкам старика. Он не раздумывал, отметая варианты того,
что сможет сделать с ним меч в случае провала. Его жизнь не значила
ничего. Жизнь Рэйчел - вот что имело значение!
  Жест Сэвэджа был рефлекторным, инстинкты перекрыли ему все пути, кроме
одного - он должен был выполнить свой профессиональный долг - защищать.
  В мгновение ока он оказался на пути старика, стараясь предотвратить его
жестокий удар, но мерцающее острие рубящего воздух лезвия оказалось
настолько быстрым, что было почти неуловимо для глаза. Он парировал удар
рукой, хотя и понимал - еще до того, как начал движение, - что это
бесполезно.
  "Но не могу же я просто так сдаться!
  Не могу предоставить незащищенное тело Рэйчел на милость меча!"
Ему представилось, как лезвие проходит сквозь его предплечье, как обрубок
руки и кисть взлетают в воздух, а артерии начинают фонтанировать алым. Но
он не отступил и, видимо, неправильно рассчитал время, за которое старик
нанесет удар, и слишком рано парировал его, выставив - как и предполагал в
мыслях - свою руку вперед и вверх.
  Он тупо смотрел на то, как лезвие, словно остановленное невидимой силой,
застыло возле его плоти. Полированное, сверкающее острие меча незыблемо
нависало над рукавом куртки Сэвэджа. От страха все в его глазах стало
преувеличенно четким, и он даже увидел несколько ниток, вплетенных в ткань.
  "Боже!.."
Сэвэдж выдохнул, почувствовав, как порция адреналина вспрыснулась в кровь,
и как вулканический жар поднимается к груди.
  Старик покосился на Сэвэджа, опустил подбородок вниз - резкий поклон - и
крикнул. Судя по всему, задал какой-то вопрос.
  Но обращался он не к Сэвэджу, а к кому-то, стоящему за его спиной, хотя
Сэвэдж совсем не был в этом уверен, потому что непроницаемый взгляд
старика ни на мгновение не оторвался от расширенных зрачков американца.
  - Хай, - ответил кто-то сзади, и сердце Сэвэджа расширилось, потому что он
узнал этот голос.
  - Акира? - Сэвэдж ни разу в жизни не задавал вопросов таким напряженным и
таким жаждущим ответа голосом.
  - Хай, - повторил Акира и прошел в проем расступившихся меченосцев. Так
же, как и они, он был одет в черную одежду, напоминавшую пижаму, но
несколько потрепанную. Даже не несколько, а порядочно. Но в отличие "от
них, он не носил ни маски, ни капюшона. Его прямоугольное лицо казалось
еще более прямоугольным из-за того, что короткие черные волосы были
зачесаны на пробор слева направо, и на нем застыло выражение суровости,
из-за которого Сэвэджу стало совсем не по себе. Печаль в глазах Акиры
стала еще более неизбывной, более задумчивой и более бесконечной.
  - Что происходит? - спросил Сэвэдж.
  Акира сжал губы, и мышцы щек напряглись. Но когда он открыл рот для
ответа, его оборвал старик, который моментально выстрелил в него еще одним
непонятным вопросом.
  Акира так же непонятно ответил.
  Старик обменялся с Акирой еще двумя замечаниями - быстрыми резкими
фразами, которые Сэвэдж даже не попытался интерпретировать.
  - Хай, - на этот раз уже старик употребил двусмысленный положительный
ответ. Он снова резко опустил подбородок вниз - езде один быстрый кивок -
и поднял меч, коснувшись нескольких разрубленных ниток на рукаве Сэвэджа.
  Лезвие, сверкнув, поднялось с такой скоростью, что Сэвэдж не успел
проследить за тем, как старик сунул его в ножны, заткнутые за повязанный
узлом грубый холстяной пояс. При этом лезвие издало шипящий звук.
  Акира вышел вперед: его чувства были полностью подчинены самоконтролю, в
глазах осталась лишь неизбывная печаль - общественное "я" было полностью
отделено от внутреннего. Остановившись возле старика, он поклонился
Сэвэджу и Рэйчел.
  Весь день Сэвэдж чувствовал пустоту, незавершенность своего "я" без Акиры,
но лишь сейчас он понял, насколько ему недоставало друга. Будь они в
Америке, он бы не сдержался, и протянул Акире руку для пожатия, а в еще
менее официальной обстановке даже похлопал бы его по плечу, чтобы показать
свое расположение и радость. Но он подавил этот западный порыв. Так как
Акира вел себя в соответствии с теми представлениями; которые ему внушали
обстоятельства, Сэвэдж решил подчиниться японскому правилу этикета, и
поклонился - как и Рэйчел - в ответ.
  - Очень рад тебя видеть снова, - сказал Сэвэдж, пытаясь подавить излияние
чувств, чтобы не поставить Акиру в неловкое положение перед соратниками, -
и узнать, что ты в безопасности.
  - А я - тебя. - Акира, заколебавшись, сглотнул, - Не думал, что мы еще раз
свидимся.
  - Из-за того, что Эко подала сигнал к отступлению?
  - Из-за этого, - согласился Акира. - ... И по другим причинам.
  Загадочное предположение заслуживало вопросов, во Сэвэдж подавил их в
зародыше. Он, разумеется, хотел узнать, что произошло с Акирой, и
рассказать ему, что произошло с ними, но на повестке дня стояли ничуть не
менее важные вопросы.
  - Ты мне так и не ответил, - сказал Сэвэдж, обведя рукой меченосцев. - Что
тут происходит?
  И снова старик что-то крикнул по-японски. Голос у него был низкий и
шершавый.
  - Позволь представить тебе моего сэнсея, - сказал Акира. - Савакава Таро.
  Сэвэдж поклонился и повторил имя, прибавив к нему уважительную приставку:
  - Таро-сэнсей, - он ожидал, что в ответ получит очередной резкий кивок, и
был удивлен, увидев, что старик расправил плечи м повторил его глубокий
поклон.
  - Он говорит, что получил удовольствие от твоей храбрости, - объяснил
Акира.
  - Потому, что мы пришли сюда? - Сэвэдж пожал плечами, показывая, что это
как раз не самый умный поступок. - Принимая во внимание то, что произошло,
это скорее глупость, а не доблесть.
  - Нет, - сказал Акира. - Он имел в виду твою попытку защитить принципала
от меча.
  - Это? - Сэвэдж поднял брови, - Но ведь правила известны. Я об этом даже
не подумал. Просто инстинктивно ответил - и все.
  - Вот именно, - кивнул Акира. - Для Таро-сэнсея доблесть означает строгое,
неукоснительное подчинение правилам, а не разуму.
  - И это все, что нас спасло?
  Акира покачал головой.
  - Вы были в полной безопасности. По крайней мере был один довольно
жутковатый момент, да и то лишь когда вы вошли. После того, как дверь
заперли, Таро-сэнсей узнал вас по моему описанию и понял, что опасности вы
никакой не представляете.
  - Что? Ты хочешь сказать... Что все эти люди, смыкавшие вокруг нас
кольцо... Что этот сукин сын меня проверял?
  Резко щелкнул старый голос Таро:
  - Не сукин сын и даже не сволочь.
  Сэвэдж задохнулся, и кожа съежилась от изумления.
  - Ты разочаровал меня, - сказал старик. Несмотря на то, что он на полтора
фута был ниже Сэвэджа, казалось, что он возвышается над ним подобно башне,
- Я ожидал от тебя большего. Не считай, что раз незнакомец обращается к
тебе на своем родном языке, то он не знает твоего, - глаза Таро сверкнули.
  Лицо Сэвэджа вспыхнуло.
  - Прошу прощения. Я был глуп и груб.
  - И самое важное - беспечен, - сказал Таро. - Непрофессионален. Я было
хотел похвалить твоего учителя. Но теперь...
  - Порицайте ученика, но не учителя, - сказал Сэвэдж. С горечью он вспомнил
труп Грэма, сидящий за рулем "кадиллака", ядовитые пары, заполнившие
гараж, - поездку учителя в вечность. - Это моя вина. Моему поведению нет
прощения. Надеюсь на вашу снисходительность, Таро-сэнсей.
  Старик напоследок сверкнул глазами, но его взгляд тут же потух.
  - Может быть, ты заслужишь прощение... Ты научился у своего учителя быстро
исправлять ошибки.
  - В этом случае, - сказал Сэвэдж, - инструктором по вашей стране был
Акира. Но опять-таки: порицайте ученика, никак не учителя. Он
предупреждал, чтобы я был осторожен и не лез на рожон. Я, как мог,
старался вести себя по-японски.
  - Это точно, - проговорил Таро. - Старался. Но удача ускользнула из твоих
рук. Ни один незнакомец, гайдзин, не способен до конца осознать... и,
более того, вести себя... как японец.
  - Меня нелегко запугать.
  Морщинистые губы Таро поджались, сложившись в некоторое подобие улыбки. Он
что-то сказал Акире по-японски.
  Акира ответил.
  Таро повернулся к Сэвэджу.
  - Мне сообщили, что ты человек серьезный. Тот, которых мы называем
"откровенными" - слово, которое не следует смешивать с западным,
обозначающим странную уверенность и притворство ваших народов, старающихся
показать, что общественные и личные мысли могут быть идентичными, -
старик, казалось, размышлял. - Наверное, я был неосторожен. Твой промах
прощен. Приглашаю вас присоединиться к нам и узнать наше скромное
гостеприимство. Может быть, вы с принципалом выпьете чаю?
  - Да, с большим удовольствием, - откликнулся Сэвэдж. - Обычно от страха у
меня всегда пересыхает во рту, - он жестом показал на меч Таро, изо всех
сил постаравшись сделать так, чтобы его глаза сверкнули и заискрились, а в
голосе прозвучало уважение, скромность и ирония.
  - Хай, - Таро так выдохнул слово, что оно напомнило смех. - Пожалуйста, -
пригласил он, - пройдемте.
  Таро повел Сэвэджа, Рэйчел и Акиру по направлению к меченосцам в дальнем
конце додзе и слегка махнул рукой. Мгновенно, единым движением, воины
вложили мечи в ножны. И снова странный звук, высокий металлический свист
полированного металла о металл заставил кожу Сэвэджа болезненно сжаться.
  - Таро-сэнсей, один вопрос, - сказал он. - Я обеспокоен. Но, пожалуйста,
не подумайте, что я хочу кого-то оскорбить этим вопросом.
  - Ты можешь говорить, - разрешил старик.
  - Когда мы вошли, и вы поняли, что мы не враги, - он колебался. - Я
понимаю, почему вы решили нас проверить. Вам было необходимо узнать, как
мы станем реагировать на прямую угрозу нашим жизням и, таким образом, -
можно ли нам доверять. Ведь мы пришельцы. Гайдзин. Но даже так... - Сэвэдж
нахмурился. - Ведь у вас не было никакой гарантии того, что я не
запаникую. А вдруг бы я сорвался и начал палить, хотя и не имел плана
отступления, и таким образом не мог бы позволить себе тратить амуницию,
которая могла бы понадобиться мне позже. Ведь тогда многие из ваших людей
погибли бы.
  - Очень правильный вопрос, - отозвался Таро. - Но эта проверка проходила
под контролем.
  - Да ну? Каким же? Не сомневаюсь, что эти люди идеально обучены, их мечи
неуловимо быстры, но ведь не быстрее пули.
  - Если бы ты поднял оружие...
  Таро не пришлось заканчивать предложение. Сэвэдж уже подходил к дальнему
концу додзе и видел двух человек, стоявших позади ряда меченосцев...
  У каждого из этих воинов в руке был сильно натянутый бамбуковый лук,
готовый к стрельбе.
  "Да, - подумал Сэвэдж. - Если бы я решил выстрелить, то не успел бы нажать
на курок".
  И тут же возник следующий вопрос, но Сэвэдж подавил его, не став задавать.
Холодный пот заструился по спине. Интересно, стали бы лучники стрелять
только в вооруженную руку?
  Или - в сердце?

  10

  - Здание Таро-сэнсея - автаркическое, - объяснил Акира.
  Они сидели по-турецки на подушках возле небольшого столика из кипарисового
дерева. Небольшая комната была разгорожена тонкими, как бумага, стенами с
изысканными картинами, написанными тушью. Вся обстановка напоминала
Сэвэджу дом Акиры.
  Но, показывая, в чем состоит отличие, Таро не стал пользоваться услугами
слуги, и налил чай сам в маленькие, тоненькие керамические чашечки с
изящными рисунками, изображающими природу (водопад, цветущую вишню),
сделанными минимальным количеством мазков кистью.
  Акира продолжал объяснение:
  - Пятый этаж - это додзе. На других этажах находятся опочивальни, храм,
библиотека, столовая и кухня, тир... В общем, все, что необходимо ученикам
Таро-сэнсея для идеализации и сведения в одно целое разума, духа и плоти.
  Акира прервал объяснения, чтобы отпить глоток чая: он взял чашку,
подставив левую руку под донышко, а правой поддерживая ее сбоку. Отпив
глоток, он похвалил напиток:
  - Идеально, Таро-сэнсей.
  Сэвэдж внимательно наблюдал за Акирой, стараясь копировать все его
движения. Перед тем, как улететь из Америки, Акира постарался объяснить
тонкости чайной церемонии. Священная традиция ее восходила к
четырнадцатому столетию. Вдохновленная дзен-буддизмом ритуальная церемония
должна была вызывать чувство чистоты, спокойствия и гармонии, известной у
японцев как ваби. Настоящая церемония длилась несколько часов подряд и
включала в себя несколько перемен, сервировок, сопровождаемых различными
съестными блюдами. Каждую сервировку церемониймейстер начинал с добавления
в чай горячей воды и помешивания его в бамбуковом чайничке. Разговор
сводился к ненавязчивым, приятным темам. Участники церемонии чувствовали
себя освобожденными от бремени и давления окружающего мира.
  Но на сей раз церемония была сведена к минимуму. Чисто по необходимости.
Но уважение к ритуалу все равно осталось. Уловив серьезность Акиры и его
сэнсея, Сэвэдж отложил до времени вопросы и поднес к губам прозрачную
чашку, вдыхая аромат дымящегося чая и отпивая чистую, изумительно пахнущую
жидкость.
  - Мой дух чувствует успокоение, Таро-сэнсей, - сказал Сэвэдж и поклонился.
  - Чай успокаивает мою душу, тушит пожар жажды, - добавила Рэйчел. -
Аригато, Таро-сэнсей. Таро усмехнулся.
  - Мой высокочтимый ученик, - кивнул он в сторону Акиры, - неплохо вас
подготовил.
  Коричневое лицо Акиры залилось красной краской. Он униженно опустил голову.
  - Так редко можно встретить цивилизованного гайдзина. - Таро улыбнулся и
поставил чашку с чаем. - Вот тут Акира упомянул, что в этом здании есть
библиотека. Большинство сэнсеев не дозволяют своим ученикам читать. Мысли
препятствуют действиям. Слова заражают рефлексы. Но незнание само по себе
является врагом. Факты могут стать оружием. Я бы никогда не позволил своим
ученикам читать фантастику. Романы, - он сделал рукой пренебрежительный
жест, - тоже. А вот поэзия - дело другое, и я всячески поощряю в учениках
стремление к композиции, предлагаю им самим сочинять хокку, изучать
произведения таких классиков, как, например, Мацуо Басе. Но мои ученики
больше всего читают вещи информативного толка. Исторические книги - в
большинстве своем историю Японии и Америки. Сочинения по оружию - как
древнему, так и современному. Строения замков, детекторов вторжения,
электронного наблюдения и различных инструментов их непосредственного
ремесла. Еще - языки. Я настаиваю на том, чтобы, кроме японского, мои
ученики знали еще три языка, один из которых обязательно дожжен быть
английским.
  Сэвэдж украдкой глянул на Акиру, наконец, поняв, почему его соратник
настолько хорошо знает его родной язык. "Но почему такой упор на
английский? - удивился Сэвэдж. - Потому, что это общенациональный язык, на
котором разговаривают во всем мире? Или же потому, что Америка победила
Японию во Второй мировой войне? Почему выражение лица Акиры стало таким
печальным, стоило Таро упомянуть о знаниях его учеников американской
истории и английского языка? Таро замолчал и отпил чай.
  Акира пристально наблюдал за своим сэнсеем. Решив, что на данный момент
его учитель не собирается больше ничего говорить и что вставить в молчание
свою реплику будет вполне уместным, он решил предложить свое объяснение
услышанному.
  - Когда мне было десять лет, - сказал Акира, - отец привел меня к
Таро-сэнсею и отдал к нему, чтобы я изучал боевые искусства. Пока я учился
в высшей школе, я приходил сюда пять раз в неделю на двухчасовые занятия.
Дома я благоговейно повторял то, чему меня научили здесь. Большинство
студентов мужского пола совмещают занятия в высшей школе с интенсивной
домашней подготовкой, полностью отдавая себя стремлению сдать приемные
экзамены в университет. Это начинается в феврале или марте и называется
"экзаменационным адом". Провалиться на экзаменах в университет, в
особенности в Токийский, - означает покрыть себя несмываемым позором. Но
когда мои занятия с Таро-сэнсеем стали чрезвычайно интригующими и
захватывающими, я понял, что вовсе не стремлюсь попасть в университет и
что его институт вполне способен стать моим университетом. Несмотря на всю
мою ничтожность, Таро-сэнсей принял меня для дальнейшего обучения. В свои
девятнадцать лет я вступил сюда с несколькими необходимыми вещами и не
выходил из этого здания в течение четырех лет.
  Пальцы Сэвэджа сильно сжались на чашке. Повернувшись к Рэйчел, он увидел,
что удивление, написанное на ее лице, выражает и полностью передает и его
чувства.
  - Четыре года? - он был очень удивлен.
  - Умеренное количество времени, если припомнить главную цель, - пожал
плечами Акира. - Стремление стать самураем. В наш продажный и бесчестный
двадцатый век единственная возможность для японца посвятить себя
благородным традициям своей нации и стать самураем - присоединиться к
пятой профессии. Стать современным эквивалентом самурая. Исполнительным
защитником. Потому что сейчас, как и в прошлом, самурай без хозяина - это
воин, у которого нет цели, несостоявшийся, бесцельно слоняющийся бродяга,
попросту говоря, ронин.
  Сэвэдж еще сильнее сжал чашку, но, опасаясь раздавить хрупкий фарфор,
несколько ослабил хватку.
  - И все эти мужчины в додзе...
  - Лучшие, ученики Таро-сэнсея. Многие из них вскорости должны сдать
выпускные экзамены - после четырехлетнего обучения у моего учителя, -
ответил Акира. - Ты вправе сравнить их с монахами. Или отшельниками. Кроме
бакалейщиков и других торговцев, поставляющих сюда необходимое,
аутсайдерам не разрешен вход в это здание.
  - Но ведь входная дверь открыта, - сказал Сэвэдж. - Так же, как и дверь,
ведущая в додзе. Если честно, то я даже замка не видел. Сюда любой может
зайти.
  Акира покачал головой.
  - На каждой двери есть скрытый замок, управляемый электронно, хотя сегодня
- это правда - двери были оставлены открытыми. На тот случай, если бы моим
врагам захотелось отправиться за мною в это здание. Приманка. Чтобы их
можно было захватить в плен и допросить. Сама лестница является ловушкой,
стоит только запечатать дверь.
  Сэвэдж поджал губы и кивнул. Таро тихо вздохнул.
  Акира поверялся к нему, поняв, что наставник хочет говорить.
  - Несмотря на то, что мои ученики отделены от внешнего мира, - сказал он,
- они живут, все о нем зная. Пользуясь средствами печати - журналами,
газетами - и телепередачами, они узнают обо всех текущих событиях. Но в
этом уединенном месте они учатся постигать настоящее с такой
беспристрастностью, как и прошлое. Они отстоят от него - наблюдатели, но
не участники событий. Потому что лишь объективный защитник эффективен.
Сущность самурая - оставаться нейтральным, без надежд, поддерживая
спокойствие своей сущности.
  Таро поразмыслил над собственными словами, склонив на бок голову, а потом
отпил чай, дав таким образом остальным сигнал к продолжению разговора.
  - Прошу прощения, Таро-сэнсей. Но у меня возник очередной потенциально
неделикатный вопрос, - сказал Сэвэдж.
  Таро кивнул, дав разрешение на продолжение.
  - Вот тут Акира упомянул продажный век, в котором мы живем, - заговорил не
без усилия Сэвэдж. - В этом случае несколько молодых людей - даже японцев
- пожелают закрыться, отгородиться от него стенами и посвятить себя такой
трудной задаче.
  - Да, их несколько. Но зато очень способных, - ответил Таро. - Путь
самураев по самому определению оставлен для самых и наиболее непреклонных.
Ты ведь сам, как мне рассказывали, полностью отдался службе в самых
жесточайших условиях команды SEALs - американской армии.
  Сэвэдж напрягся. Он изо всех сил старался не нахмуриться и не бросить
недовольного взгляда на Акиру. Что еще открыл о нем своему