таком дорожном хаосе мы не сможем увидеть автомобиль.
  - Ученики Таро-сэнсея будут продолжать наблюдение. Их мотоциклы стоят на
всех параллельных улицах. Если водитель Шираи повернет, мы будем наготове.

  10

  Они продолжали пробиваться сквозь уличное движение на запад, иногда
сворачивая на параллельные улицы, получая инструкции по уоки-токи от
учеников Таро. Наступали сумерки. Машин становилось меньше. Они добрались
до хайвэя, набрали скорость и увидели лимузин, который защищали два
"ниссана". Акира прорадировал наблюдательной группе, что теперь почти все
могут быть свободны и возвращаться к Таро. Для того, чтобы продолжать
наблюдение за Шираи, осталось несколько человек. Оставив в промежутке
между "тойотой" и автоколонной пару автомобилей, Акира настороженно
двигался следом.
  Сэвэдж потер ноющее плечо.
  - Куда бы Шираи ни направлялся, похоже, в скором времени он выедет из
города. Акира пожал течами.
  - Тут много городков-спутников.
  - Несмотря на это, он едет столько времени, что тому должна быть
удивительная причина. - Подумав, Сэвэдж добавил: - Эти люди на
демонстрации... Ты знаешь, я удивлен тому, что у него столько поклонников.
  Акира, не отрываясь, смотрел на едущего впереди противника.
  - Не ошибись. Его битва не окончена. Несмотря на то, что его влияние день
ото дня возрастает, большинство японцев с ним не согласны. Экономическое
чудо, новый класс богатеев, благосостояние - все это радует моих
соотечественников и движет ими при заключении сделок с иностранцами. Им
нравится иметь дело с зарубежными фирмами, пока сделка выгодна. Культурное
поражение - заражение - как бы не ярило Шираи, для послевоенного поколения
японцев всего лишь заманчивая перспектива выхода в мир - ничего больше.
  - Тогда почему демонстрации столь многочисленны? - спросил Сэвэдж.
  - Многочисленны по сравнению с чем? В шестидесятых годах нашего столетия
сотни тысяч вышли на улицы, протестуя против возобновления оборонного
договора с Америкой. Политика с проамериканской направленностью поведения
публично зарубили мечом. Демонстранты требовали выгнать американцев лишь
потому, что не хотели на своей земле атомного оружия. Как говорил ночью
Таро, мы никогда не забудем того, что являемся единственной нацией на
земле, которая пережила атомную бомбардировку. В 1965-м американский
бомбардировщик потерял водородную бомбу возле японского побережья. Ваше
правительство не признавалось в этом вплоть до 1981-го, но и тогда
заявило, что бомба упала в пятистах милях от берега. Ложь. В 1989-м мы
наконец узнали, что бомба залегла в восьмидесяти милях. Подобные инциденты
и предательства со стороны правительства лишь подбавляют жара и питают
правое крыло антиамериканских оппозиционеров... Ты что-нибудь слышал о
Мисиме?
  - Конечно, - отозвался Сэвэдж.
  Мисима был одним из знаменитейших романистов Японии, Если говорить о его
личности и темах романов, то ближайшим его американским эквивалентом
являлся Хемингуэй. Кодекс послушания Мисимы привлек к нему огромное
количество поклонников, сформировавших что-то вроде частной армии. В
особых случаях они носили тщательно продуманный вариант японской военной
одежды - костюмы, покрой которых разработал сам Мисима. Из-за славы и
влияния романиста офицеры одной из наземных баз Японской Самозащиты
позволили Мисиме и его людям практиковаться у них в боевых искусствах.
  В 1970-м году Мисима с горсткой ближайших почитателей прибыл на базу,
попросил разрешения переговорить с командиром, обработал беднягу, захватил
командный пункт и потребовал, чтобы солдаты базы выстроились на плацу,
чтобы Мисима мог произнести речь. Власти - неспособные освободить
заложника - согласились с условиями романиста. Речь превратилась в
яростное разглагольствование по поводу того, что Япония разваливается как
страна, что ей необходимо вернуть былые чистоту, величие, выполнить
благородный божественный дож: в общем, чистой воды милитаризм, смешанный с
очень похожими на Шираи воплями по поводу необходимости создания сил,
напоминающих по строению Силу Аматерасу. Солдаты, отказавшись всерьез
воспринимать тираду Мисимы, обложили его и начали гоготать.
  Униженный и оскорбленный Мисима вернулся на командный пункт, вытащил меч,
который носил при себе - крупица самурайской традиции, - и встал на
колени... И произвел сеппуку - вспорол себе живот. Но перед этим он
приказал наиболее верному из своих почитателей встать рядом и по
завершении ритуала отсечь ему голову.
  - Этот прецедент повлек за собой дискуссию, - сказал Акира. - Многие
японцы восхищались принципами и отвагой Мисимы. Но в то же время
сомневались в пользе самоубийственной ярости. Какая польза от ритуального
самоубийства? Социальное давление было не столь велико, чтобы делать
сеппуку. Неужели он не мог отыскать более эффективный и конструктивный
способ выразить свое отчаяние? Или действительно верил в то, что
самоубийство заставит приверженцев отправиться по его пути?
  Сэвэдж искренне не знал, как ответить на эти вопросы. Он думал об отце -
не том незнакомце, которого помнил с детства, которого любил и который
однажды ночью пустил пулю себе в голову. Да, какая-то часть сэвэджской
души сочувствовала Мисиме.
  Она чувствовала его отчаяние.
  Но Сэвэдж вырос в Америке и привык к американской системе ценностей.
Прагматизм. Выживание, несмотря на позор. Долготерпение, даже за счет
гордости. Так вот. Не позволять всякой сволоте себя прикончить.
  Боже!
  Акира прервал затянувшееся молчание.
  - Мисима - это идеальный пример. Символ. Его помнят через двадцать лет
после самоубийства. Уважают. Так что, быть может, он достиг желаемого. -
Акира снял с руля руку, рубанув воздух. - Не тогда, когда резал себе
живот, не мгновенно. Как надеялся. Но через определенный промежуток
времени. Ты должен понять. В Японии демонстрации левых подавляют. Их -
левых - приравнивают к коммунистам, а коммунистов ненавидят. Чтобы все
стали равны? Нет. Япония основана на кастовой системе. Сегун приказывает
даймио, тот - самураю, тот... Страна иерархична. Но демонстрации правого
крыла - совсем другое дело. Власти их терпят, позволяют проведение, а все
потому, что они защищают систему контроля, общественного подчинения,
порядка. Они хотят, чтобы каждый винтик стоял на своем месте: хозяин -
слуга, муж - жена, отец - сын, наниматель - служащий.
  - Можно подумать, - нахмурился Сэвэдж, - что ты с ними согласен.
  - Я просто стараюсь объяснить, что правых у нас меньшинство, но они не
беспомощны, и составляют основное ядро последователей Шираи. Ему,
разумеется, хочется превратить умеренных в экстремистов, но пока это не
удается. Так вот: большинство японцев наблюдают за демонстрациями с
интересом и симпатией... но недостаточной для присоединения и активных
действий.
  - Пока недостаточной. Акира пожал плечами.
  - Мы можем поучиться у истории, но не можем повернуть ее вспять. Несмотря
на то, что я ненавижу "чернью корабли" коммодора Перри и то, что они
сотворили с моей страной, я не верю, что Шираи сможет вернуть чистоту
культуры, возникшую во времена сегуната Токугавы. Ему нужен выход,
вдохновляющая идея, но пока он не может ее отыскать, так же, как не смог
ее найти и Мисима.
  - Но это не говорит о том, что он не ищет. Темными от печали глазами Акира
показал: да - и вновь взглянул вперед, на лимузин Шираи. В потемках
проносящиеся навстречу фары высвечивали автоколонну. Лишь изредка просветы
в несущихся по шоссе машинах позволяли Акире увидеть задние огни лимузина
и "ниссанов". Он держался на безопасном от них расстоянии.
  Сэвэдж не увидел тревожащих признаков того, что колонна заметила
преследование.
  - Что же касается твоего замечания, - возобновил разговор Акира, - то я
отвергаю тактику Шираи, но уважаю его ценности. И мне это не нравится. Это
меня тревожит. Человек, с которым я в нормальных обстоятельствах
идентифицировал бы... А обстоятельства данного дня заставляют меня
относиться к нему, как к потенциальному врагу.
  - Может быть, он - жертва. Как и мы.
  - Мы это вскоре выясним. Его кошмар может нам объяснить наш.

  11

  Автоколонна съехала с хайвэя. С еще большей осторожностью Акира направился
следом, набрав дистанцию с лимузином. Время от времени мимо проезжали
машины, не давая охране Шираи засечь неотступно следующую за ними пару фар.
  Дорога перешла в другую, затем в третью, они извивались, сворачивались в
кольца. "Словно в лабиринте", подумал Сэвэдж, чувствуя, что совершенно
запутался и потерял ориентиры. Сияние городов сменилось редкими огнями да
стоящими на подоконниках деревенских домов лампами. Сэвэдж встревоженно
высунулся в окно. В ночи перед ним возвышались какие-то огромные силуэты.
  - Это, что, горы? - Черви дурных предчувствий зашевелились в кишках.
  - Мы въезжаем в японские Альпы, - сказал Акира. С еще большей тревогой
Сэвэдж; прищурившись, стал смотреть на массивные пики. Он напрягся, когда
"тойота" переехала узенький мост, под которым луна отражалась в
стремительно бегущей речушке. Вверх, круто извиваясь, уходило ущелье,
поросшее по сторонам лесом.
  - Альпы?
  - Ну, это я преувеличил. Они не похожи ни на скалистые горы Европы, ни на
высоченные холмы востока Соединенных Штатов.
  - Но ты не... Я внезапно почувствовал... Черт побери, так, словно мы опять
очутились в Пенсильвании, - Сэвэджа затрясло. - Темень. Не апрель, а
октябрь. Вместо набухающих листьев - листопад. Деревья выглядят так же
голо, как и...
  - Тогда, когда мы отвезли в Мэдфорд Гэпский Горный Приют.
  - Чего на самом деле мы никогда не делали.
  - Верно, - сказал Акира.
  Сэвэдж содрогнулся.
  - Я это тоже чувствую, - голос Акиры прозвучал совсем глухо, - Жуткое
ощущение того, что я здесь раньше был, хотя это и бред.
  "Тойота" проехала очередное обрывистое ущелье. Почувствовав
головокружение, Сэвэдж: постарался взять себя в руки.
  Но на этот раз его преследовало не жамэ вю, а де жа вю. Или комбинация,
при которой первая привела в действие последнюю. В кишках заурчало от
страха, и с ужасающим ощущением наползающей нереальности Сэвэдж стал
разглядывать Акиру - человека, которого он видел обезглавленным.
  Дорога продолжала виться, подниматься вверх, прокладывая себе путь сквозь
странно знакомые поросшие деревьями склоны гор.
  Япония. Пенсильвания.
  Шираи. Камичи.
  Ложная память.
  Призраки.
  Ужас в душе Сэвэджа сковал все остальные чувства. Ему страшно захотелось
схватить Акиру за руки, заставить его остановиться и повернуть обратно.
Все инстинкты защитника требовали позабыть о поисках правды, вернуться
назад, к Рэйчел, и научиться жить с кошмарами.
  Потому что Сэвэдж: нутром чуял, что предстоит увидеть нечто еще более
ужасное.
  Акира, судя по всему, прочитал его мысли или же почувствовал точно такой
же, вырывающий кишки, ужас.
  - Нет, - сказал японец, - Мы слишком далеко зашли. Мы столько вынесли. И
не можем остановиться. Мне необходимо знать. Я не хочу всю оставшуюся
жизнь убегать от призраков.
  И когда Сэвэдж вздрогнул, вспомнив, как сверкнуло лезвие, отсекшее японцу
голову, иное чувство взорвалось где-то внутри. Его заполнил новый импульс,
пересиливший чувство страха, и он захватил и впился в его тело, руки,
ноги, вены, кровь.
  Ярость. Настолько сильная, что он не помнил, чувствовал ли он в жизни
что-нибудь подобное. Это было колоссально.
  Никогда он не испытывал подобной злости. Грэм был бы в шоке. "Не позволяй
чувству захватить себя, - говорил учитель. - Это непрофессионально. Иначе
не сможешь объективно оценивать ситуацию. А это, в свою очередь, приведет
к ошибкам".
  - "Ио в этот раз все будет по-другому! - думал Сэвэдж. - Ярость убережет
меня от ошибок! Я буду держать ее под контролем! Я ее использую! С ее
помощью я избавлюсь от страха! Она придаст мне сил!"
- Ты прав, - сказал Сэвэдж Акире. Вонзив ногти в ладони, он почувствовал,
что из боли вырастает новая сила. - Кто-то вмешался в мою память, и я,
черт побери, желаю знать, кто это сделал и почему. И этот кое-кто, дьявол
его возьми, заплатит.

  12

  Сворачивая на повороте, Акира внезапно ткнул пальцем вперед. Затем ударил
по тормозам. Дорога впереди была подозрительно темна. Задних фар не было.
Сэвэдж ощутил легкую дрожь.
  Автоколонна исчезла.
  Сэвэдж вытащил "беретту".
  - Ловушка. Они поняли, что за ними следят.
  - Нет-нет, я был осторожен.
  - Но за последние десять минут мы единственные следовали за ними. Может
быть, просто из любопытства или принципа они решили проверить, кто за ними
едет. Съехали с дороги, выключили фары и теперь поджидают. Если мы проедем
мимо, машины охраны возьмут нас в клеши, заставят свернуть на обочину и
выяснить, кто мы такие.
  Акира смотрел в темноту, распростершуюся за фарами "тойоты".
  - Если твое предложение верно, значит, сейчас они наверняка знают, что за
ними следили. Потому что, как только исчезли их хвостовые огни, мы сразу
же остановились.
  Сэвэдж опустил стекло.
  - Выключи мотор.
  Акира послушался, не спрашивая, что именно намеревается делать Сэвэдж.
  Во внезапно наступившей тишине Сэвэдж напряг слух: не раздастся ли
впереди, на дороге или возле нее, порыкивание двигателей, хруст шагов по
гравийной обочине или потрескивание веток в кустах, посаженных вдоль
дороги.
  Но услышал лишь естественные звуки ночи - потрескивание сверчка, редкое
Похлопывание крыльев, покачивание рассекающих воздух сучьев.
  - Я тоже могу выключить фары, - сказал Акира. - Нет необходимости
изображать из себя мишень.
  Через диск почти полной луны пронеслось облачко. Затем его закрыла туча.
Наступила кромешная тьма.
  От дурноты во рту у Сэвэдж пересохло. Он сильнее сжал рукоятку "беретты".
  - Они даже без зажженных фар знают, где мы находимся.
  - Если действительно нас поджидают.
  - Это легко предположить. А если у них есть оружие, они могут вообще
обстрелять этот участок дороги.
  - Ну, это будет неточно, а следовательно, непрофессионально.
  - Зато отменное отвлечение внимания, пока кто-нибудь будет пробираться по
лесу и опустошать магазин своего пистолета сквозь это открытое окно.
  Акира завел машину, подал ее назад, заехал за поворот. Остановившись, он
не стал выключать подфарники, зато убедился в том, что машину не видно с
прямого участка дорога. Потенциальные охотники остались за поворотом.
Припарковавшись на обочине, он снял ногу с педали, выключил подфарники и
снова выключил двигатель. Их вновь окружила тьма.
  - Может быть, мы переусердствовали, - сказал Акира. - Ведь я двигался на
довольно значительном расстоянии от автоколонны. Ведь они могли завернуть
за следующий поворот, в то время как мы еще не повернули сюда. Этим можно
объяснить отсутствие задних огней.
  - Угу, - голос Сэвэджа дрожал от напряжения. - Такое вполне могло быть. -
Затем голос стал очень глухим. - Все дело в том, хочешь ли ты попасться
даже в предполагаемую ловушку, которую они могли нам подстроить, или нет.
  - Ты не совсем прав. - Акира барабанил пальцами по рулю. Затем
меланхолично кивнул и взялся за уоки-токи. Сказал что-то по-японски. Через
минуту получил статистически точный ответ. Видимо, горы сильно затрудняли
радиосвязь. Акира сосредоточился, снова что-то сказал, выслушал ответ,
сказал еще одну фразу и положил уоки-токи на место.
  Затем повернулся к Сэвэджу.
  - Они дадут нам знать.
  - И чем скорее, тем лучше, - ответил Сэвэдж.
  Два часа назад Акира попросил двоих учеников остаться на случай
неожиданностей.
  Тактика, которую они разработали, заключалась в следующем: мотоциклисты
должны были проехать вперед, обогнать лимузины Шираи и автомобили охраны.
А затем быстро исчезнуть вдали - обыкновенные молодые люди, торопящиеся до
ночи приехать в пункт назначения. Сейчас Акира приказал им остановиться и
поехать назад, чтобы проверить, действительно ли автоколонна
просто-напросто оторвалась и все еще находится на дороге.
  Разумеется, мотоциклисты должны были вызвать подозрения, когда бы мчались
обратно.
  И еще того хуже: их могли поймать в ловушку, которую - как подозревал
Сэвэдж - должны были устроить на обочине, сразу за поворотом.
  Но он подавил неуверенность, напомнив, что мотоциклисты - слишком мелкая,
очень подвижная и очень маневренная цель. В случае опасности у молодых
людей была великолепная - будь с собой откровенен, - подумал американец,
ты ведь считаешь ее всего лишь скромной - возможность развернуться перед
самым носом у телохранителей Шираи и рвануть в обратную сторону, особенно
если у них будут выключены фары.
  Он восхищался их отвагой. И понял, что находился у этих ребят в неоплатном
долгу. И помолился за их спасение.
  "Какова альтернатива?" - думал Сэвэдж.
  Ее нет.
  Он сглотнул слюну с хорошей порцией желчи и открыл дверцу.
  - Будем ждать...
  Акира открыл дверцу со своей стороны.
  - В лесу ждать намного безопасней.
  Выйдя, Акира мягко притворил дверцу, точно так, как это сделал Сэвэдж.
  Угадывая мысли друг друга, оба защитника пригнулись, сползли к кювету и
исчезли в кустарнике. Безмолвно, напрягая слух и зрение, Сэвэдж ждал,
сомкнув пальцы на рукоятке пистолета. Акира тоже.

  13

  Эхо за поворотом превратилось в жужжание.
  Сэвэдж поднял голову.
  Жужжание стало громовым. Мотоциклы.
  В темноте Сэвэдж напрягся, замер, боясь, что каждое мгновение - вот
сейчас! - он может услышать выстрелы, крики, визг шин, царапанье
сминающегося металла и стон плоти, вместе с железом скользившей по бетону.
  Но рев нарастал, становился ближе, громче.
  Вскоре мотоциклисты должны появиться из-за поворота! Пригнувшись, Акира
сквозь лес помчался к дороге. Он забрал из машины уоки-токи и что-то
быстро и отрывисто рявкал в передатчик.
  В то же самое время Сэвэдж, добежав до "тойоты", рывком распахнул дверцу и
повернул рычажок передних фар. Раз! Два!
  Удовлетворенный молниеносными вспышками - впереди, на дальнем вираже
поворота, огонь отразился от деревьев, - Сэвэдж решил, что их увидит тот,
кто будет подъезжать, нырнул за "тойоту" и сжал "беретту", на тот случай,
если мотоциклисты окажутся уловкой, подставными.
  В поле зрения показались двое. Когда свет фар отразился от бортов
автомобиля, мотоциклисты снизили скорость, а затем остановились,
порыкивая. Сэвэдж осторожно выглянул, все еще оставаясь за "тойотой".
Мотоциклисты выключили двигатели, но оставили горящими фары, направив свет
на кусты. Его хватило для того, чтобы увидеть на мотоциклах двоих
молодцов, лица которых были скрыты шлемами с плексигласовыми окошками.
Правда, Сэвэдж все равно их не узнал - они носили маски и капюшоны в
первый и последний раз: ночью, в додзе Таро.
  Когда люди сняли шлемы, Акира что-то сказал по-японски. Один ответил, и
Акира вышел, сказав Сэвэджу:
  - Все в порядке. Это наши.
  Сэвэдж опустил "беретту". Мотоциклисты выключили фары.
  Подойдя к ним, Акира снова заговорил по-японски. После того, как он
выслушал ответы, японец повернулся к Сэвэджу.
  - На обратном пути они не видели автоколонны Шираи.
  Сэвэдж напрягся.
  - Значит, мы были правы. Колонна остановилась на дороге за этим поворотом.
Охрана Шираи раскусила нас, поняв, что за ними кто-то следит, и расставила
ловушку. Сейчас они, видимо, устали ждать и идут по направлению к нам. Нам
следует...
  - Нет, - голос Акиры прозвучал озадаченно, - Ребята искали машины,
высматривая их на обочине, особенно за этим поворотом. Но там было
совершенно пусто.
  - Но как же?.. Ведь это невозможной Люди Шираи должны были спрятать
автомобили. Ученики Таро просто их не заметили.
  - Мотоциклисты уверяют, что были очень внимательны. Они совершенно точно
уверены. Никаких машин не было спрятано на обочине.
  - Но колонна не могла испариться! Она должна где-то быть! - едва не
закричал Сэвэдж. - Я, конечно, доверяю твоим людям, но мы должны сами все
проверить. Другого выхода нет.
  Сэвэдж, пригнувшись, перебежал на другую сторону дороги. За ним следом
помчался Акира. Оставаясь возле кустов, они осторожно пошли за поворот и
дальше по дороге, готовые в любой момент отскочить в лес