рнарда  в
Сан-Франциско, и что с того? - звучали у нее в голове слова  Рассела.  -
Разве Бернард не мог поехать в этот  город  по  делам,  на  свидание,  с
какой-нибудь  женщиной,  отдохнуть  и  так   далее.   Существует   масса
вариантов".
   Тори всмотрелась в снимок: на первом плане Ариель, за  ним  виднеются
солнечные часы, играющая девочка...  В  левом  нижнем  углу  Бернард,  и
загадочная пара - мужчина и женщина, идущие в сторону  Бернарда,  идущие
на встречу с ним! Кто эти люди? Неужели  ее  родители?  Неужели  Лора  и
Эллис Нан приехали в Сан-Франциско  встретиться  с  Бернардом  Годвином?
Зачем?  Предположить  можно  было  лишь  одно:  они  снабжали   Бернарда
деньгами, на которые он покупал у японцев ядерное оружие. Если это  так,
головоломка решена - все становится на свои места.
   - Валерий связался с Бернардом, - заявила Тори с  ноткой  удивленного
торжества в голосе, - и рассказал ему о  тебе,  Грег.  Правда?  А  потом
Бернард поехал к отцу и сообщил ему о том, что ты жив, и что у него есть
возможность    помочь    укрепить    в    республиках    бывшего    СССР
националистические движения. - По выражению глаз брата Тори поняла,  что
пока говорит правильно. - Господи Иисусе, Бернарду было мало  того,  что
он меня в это впутал, он добрался и до моих родителей!
   - Не думаю, что слово "добрался" здесь подходит, - возразил  Грег.  -
Мне кажется, родители сами решили финансировать Бернарда.
   - Нет, нет, Грег! - горячо воскликнула Тори. - Ты не знаешь  Бернарда
так  хорошо,  как  я!  Он  заставил  их,  -  не  силой,  разумеется,   а
каким-нибудь хитрым способом. Бернард мастер на такие дела. Нашего  отца
не так легко убедить в чем-либо, а тем более заставить что-либо сделать,
однако и у него есть свои слабости, а одна из его слабостей - ты,  Грег.
Да, конечно! Я уверена, что Бернард использовал  тебя,  чтобы  уговорить
родителей!
   - Тори, ты слишком много приписываешь  Бернарду.  Он  далеко  не  так
всесилен, как ты думаешь. А мама и папа имеют свое собственное мнение.
   - Далеко же зашел Бернард, - мрачно заявила Тори.
   - Разве плохо он сделал? Он распахнул веками запертую дверь, и теперь
наконец люди из бывшего СССР увидят солнечный свет, понимаешь?
   - Может быть, но чем он за это заплатил? Ты не знаешь, Грег,  сколько
крови пролилось по вине Бернарда.
   - Я знаю, сколько крови уже пролилось здесь и сколько  еще  пролилось
бы, не помоги нам Бернард. И ты, Тори.
   Тори  молчала.  Она  понимала,  что  Грег  прав,  и  Бернард  прав  -
по-своему, но ей хотелось  проучить  Бернарда  за  его  самоуверенность,
властность, пренебрежение правилами, законом, людьми.
   - Тори, прежде чем ты на  что-нибудь  решишься,  поговори  сначала  с
отцом!
   - Мы оба с ним поговорим. Я забираю тебя домой.
   - Нет.
   Наступило напряженное молчание.
   - Я не поеду в Америку. Я не могу вернуться домой. Сейчас, по крайней
мере. Может быть, когда-нибудь потом. У меня много  дел,  много  друзей,
которых я предам, если уеду. Я нужен  здесь,  в  России.  -  Неужели  ты
говоришь серьезно?
   - Я серьезен как никогда. - Грег посмотрел на озадаченное лицо  Тори.
- Ну как мне  тебе  объяснить?  Отец  когда-нибудь  рассказывал  тебе  о
полицейском по имени Дзэн?
   - Да, - еле слышно прошептала Тори.
   - Так вот, можешь считать, что Дзэн - это я. Нахожусь в чужом  месте,
в чужой стране. Помнишь, Дзэн пришел в незнакомый  монастырь  и  дежурил
там ночью, и не понимал, зачем его заставили дежурить,  а  потом  увидел
души монахов и испугался? Все это пережил и я, и так  же,  как  и  Дзэн,
постепенно понял, зачем я здесь нахожусь. Цель моего присутствия в  этой
стране гораздо важнее моих личных интересов.
   - А как же родители, наш дом?
   - Родители приедут повидаться со мной, если Бог даст. А что  касается
дома, то я обрел другой дом, Тори. И этот дом - я сам.
   Тори заплакала.
   - Грег, Грег, - всхлипывала она, я только что нашла тебя, я  не  хочу
расставаться с тобой.
   - Тори, перестань. Кого ты оплакиваешь? Меня? Или себя? -  Грег  взял
сестру за подбородок, повернул ее лицо к себе. - Почему ты не понимаешь,
что тебе давно пора перестать играть вторую  роль?  Ты  самостоятельная.
Тори рассмеялась сквозь слезы.
   - А кто же поможет мне управиться с родителями? Без твоей помощи  мне
будет тяжело.
   - Не выдумывай, Тори, ты совсем так не думаешь, я-то знаю. Я тебе для
этого никогда и не был  нужен,  ты  просто  делала  вид.  Гораздо  легче
переложить свои заботы на плечи другого человека, чем бороться самой, а?
- Грег поцеловал Тори, - У тебя есть твоя собственная жизнь, и ты должна
прожить ее без меня. Ты же у нас храбрая и сильная.
   Дверь в комнату открылась, и в проеме показалась голова Рассела.
   - Что это тут происходит? От Бернарда пришел ответ: он требует нашего
немедленного возвращения в Штаты.
   Из  душевой  вышла  Ирина,  замотанная  в  махровое  полотенце.   Она
посмотрела на Грега, перевела взгляд с его лица на залитое слезами  лицо
Тори. Тревожно спросила у нее:
   - Случилось что-нибудь?
   - Нет-нет, все в порядке,  -  ответила  Тори,  вытирая  глаза.  -  Мы
прощались, и я... я не люблю долгих прощаний.
   Тори подошла к Расселу, все еще стоявшему  в  дверях,  взяла  его  за
руку, потом обернулась к брату, всмотрелась с любовью в его удивительные
синие глаза, похожие на глаза ангела.
   - Передай привет от меня Саду Дианы, о'кей? -  попросил  Грег.  Ирина
стояла рядом с ним, обвив его руками за плечи. -  И  поговори  с  отцом.
Обещаешь?
   - Обещаю.
   И прежде, чем Тори повернулась, чтобы уйти, Грег обратился  к  ней  с
загадочной просьбой, о которой Тори думала весь обратный путь в Америку:
"Помни о полицейском по имени Дзэн". Что значило это непонятное  "помни"
и странная улыбка на лице брата? Тори не знала.
 
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ 
 
Лос-Анджелес - Звездный городок 
 
   Тори вернулась в Лос-Анджелес в самый  разгар  послеполуденной  жары;
душный, желтоватый смог уже неделю висел над городом, и детям и  пожилым
людям  старше  шестидесяти  лет  врачи  советовали  оставаться  дома  во
избежание несчастных случаев. В это время  года  Лос-Анджелес  мало  чем
отличался от  Токио.  Рассел  остался  в  аэропорту  дожидаться  прилета
Бернарда с восточного побережья. Тори  не  имела  ни  малейшего  желания
видеться с Бернардом и заявила об этом Расселу  еще  в  самолете.  Полет
прошел относительно спокойно; оба - и Тори, и Рассел - были эмоционально
и физически вымотаны и проспали практически  всю  дорогу.  Незадолго  до
посадки между ними произошла небольшая стычка из-за Бернарда.
   - Знаешь, Тори, - сказал Рассел, - только что  пришел  факс.  Бернард
шлет нам свои наилучшие пожелания.
   - Вот это  новость!  Ума  не  приложу,  что  же  мне  теперь  делать:
радоваться или плакать.
   - И я тоже.
   - Ты меня не понял, - Тори посмотрела на Рассела. -  Я  не  собираюсь
бежать к Бернарду с распростертыми объятиями. И вообще, после всего, что
случилось, как ты можешь общаться с ним?
   - Во-первых, это моя обязанность. -  Рассел  наклонился,  налил  себе
кофе в чашку, положил сахар, - Во-вторых, события в Москве показали, что
не все так просто, как нам казалось сначала. Разве  Бернард  виноват?  В
чем, скажи на милость? А мы  сами?  Мы  всегда  поступали  правильно?  Я
судить не берусь и тебе не советую. Кто мы такие,  чтобы  осуждать  его?
Ты, по-моему, слишком строга, Тори. Все так  запутанно,  так  сложно!  А
в-третьих, мне необходимо кое-что обсудить с Бернардом, поставить  точки
над i, и если мы не  придем  к  определенному  соглашению  по  некоторым
вопросам, я вынужден буду оставить свой пост. И уволюсь из Центра.
   - По крайней мере, - съязвила Тори,  -  ты  хоть  немного  изменился.
Перестал быть противным твердолобым карьеристом.
   - О, того Рассела  Слейда  больше  нет.  -  Рассел  нахмурился.  -  И
все-таки, Тори, лучше дождись Бернарда.
   - Бернард подождет, - ответила Тори. Мои родители  для  меня  важнее.
Кроме того, признаюсь, я сейчас не готова к  встрече  с  ним.  Мне  надо
какое-то время, чтобы прийти  в  себя,  чтобы  я  смогла  посмотреть  на
ситуацию  со  стороны,  как  посторонний  человек.  Я  до  сих  пор   не
разобралась в своих чувствах к Бернарду и поэтому, боюсь, в беседе с ним
наговорю много лишнего.
   - Не сомневаюсь, -  ответил  Рассел,  и  что-то  в  тоне  его  голоса
насторожило Тори.
   - Ты что, Расс? - спросила она.
   - Послушай, - он притянул ее к себе, - ты  не  исчезнешь  неожиданно,
как раньше делала? Тебя ведь и днем с огнем не отыщешь.
   - Нет, - серьезно сказала Тори, - у меня нет причин для  того,  чтобы
неожиданно исчезать.
   Рассел не отпускал ее.
   - Нам нужно многое сказать друг другу.
   Тори ласково дотронулась до его щеки:
   - Ты боишься, что у нас не будет на это времени?
   - Я задержу тебя еще ненадолго, ладно? Когда я учился в колледже, мне
постоянно снился один и тот же кошмарный сон. Будто я долго-долго иду по
бескрайней,  пустынной  равнине.  Иду  месяцы,  годы.  И  вдруг  равнина
кончается и передо мной, совсем  рядом,  открывается  бездонная,  черная
пропасть. Я просыпался в холодном поту от страха, что упаду в эту жуткую
дыру, просыпался как раз перед  тем,  как  сделать  следующий  шаг  -  в
пропасть. А теперь у меня появилось другое желание:  я  не  хочу  больше
оставаться на бескрайней безликой равнине и готов сделать шаг вперед.  С
риском для жизни.
   - Значит, сделаем этот шаг вместе, - заявила Тори и,  обняв  Рассела,
крепко его поцеловала. - Мы будем вместе  столько  времени,  сколько  ты
захочешь, сколько мы захотим, обещаю тебе.
   Самолет приземлился, и Тори пошла к выходу. В аэропорту  было  душно,
пахло чем-то горелым, словно в Лос-Анджелесе был пожар. Поскольку у  нее
был статус дипломата, она быстро прошла таможню и иммиграционную службу.
В  аэропорту   Лос-Анджелеса,   а   также   в   аэропортах   Вашингтона,
Сан-Франциско и Нью-Йорка, работали специальные отделы Центра, - об этом
в свое время предусмотрительно позаботился Рассел, - и Тори зашла  туда,
чтобы оформить кое-какие бумаги. И встретила там Бернарда Годвина.
   - Здравствуй, Тори, - поздоровался Бернард.
   - Здравствуйте.
   Они помолчали, испытующе глядя друг на друга, потом Бернард сказал:
 
*** 
 
   -  Великая  кудесница  вернулась.  С  приездом.   Почему-то   Бернард
показался Тори ниже, мельче, она помнила его более крупным, хотя  своего
представительского вида Бернард не утратил.
   - Хочешь кофе? - предложил Бернард.
   - Нет.
   - Но мне нужно поговорить с тобой.
   - Вас ждет Рассел. - Тори повернулась к  Бернарду  спиной,  подписала
счет, который ей дал служащий Центра.
   - Тори, вы с Расселом  провернули  огромную  работу,  -  снова  начал
Бернард, - сотворили настоящее чудо.
   - Мы старались для вас, - ответила Тори, - исключительно для вас.
   - Зачем городить всю эту ерунду, Тори? Это  не  так,  и  ты  об  этом
прекрасно знаешь. Тори молчала.
   - В чем дело? - спросил Бернард, - Ты недовольна? Я же дал тебе  все,
о чем ты просила: работу, особые полномочия, Рассела, в конце концов.  Я
даже вернул тебе твоего брата.
   "Вот скотина, - подумала Тори. - Язык бы ему отрезать или врезать  по
шее". И тут она выложила Бернарду  последние  новости:  оставленную  про
запас информацию о том, как Хитазура преспокойно занимался производством
суперкокаина буквально у него под носом. Услышав это, Бернард побледнел,
лицо его вытянулось, он схватился рукой за сердце, покачнулся, но Тори и
пальцем не шевельнула, чтобы помочь ему, и продолжала говорить, пока  не
рассказала все.
   - К сожалению, Бернард, - едко заметила  она  напоследок,  -  платить
приходится каждому, и вам в том числе. Свобода не дается даром.
   И ушла, оставив ошеломленного и расстроенного  Бернарда  переваривать
полученные новости.  Тори  думала,  что  ей  будет  приятно  видеть  его
страдания, но она  ошиблась.  Сознание  своей  победы  над  Бернардом  и
превосходства над ним не принесло ни облегчения, ни радости.
 
*** 
 
   Лоры Нан дома не оказалось, - она  уехала  на  киностудию  на  съемки
какого-то детектива под названием "Дело Черной Лисицы". В  картине  Лора
исполняла роль матери главного героя.
   А вот отец, к большому удивлению Тори, взял  в  этот  день  выходной.
Тори приехала после пяти утра, уже не застав мать, и тихо прошла в  дом,
никого не потревожив.  Оставив  багаж  в  холле  на  первом  этаже,  она
поднялась  к  себе  в   спальню   и   с   наслаждением   плюхнулась   на
свежезастеленную  кровать,  -  несмотря  на  то  что  Тори  никогда   не
предупреждала родителей о своем приезде,  в  спальне  было  убрано,  все
сияло чистотой.
   Несколько часов Тори проспала  как  убитая,  а  проснувшись,  встала,
подошла к окну и посмотрела вниз, на раскинувшийся у дома Сад  Дианы.  У
бассейна прогуливался отец; на миг солнце осветило его с головы до  ног,
он остановился, повернулся к окну спальни дочери, и  Тори  ясно  увидела
отца, удивилась тому, какое все-таки русское у него лицо.  Все  старания
Эллиса Нана ничем не отличаться от американцев были потрачены впустую, -
внешность  есть  внешность,  и  изменить  ее  было  невозможно.  Жесткое
выражение лица несколько смягчали большие сине-зеленые глаза, такие  же,
как у Тори и Грега.
   Через полчаса Тори спустилась в столовую завтракать.  Отец  сидел  за
столом, заставленным едой, и,  увидев  Тори,  поднялся,  радостно  обнял
дочь, расцеловал в обе щеки.
   -  Добро  пожаловать,  -  сказал  он  по-русски,  потом  перешел   на
английский. - Ужасно рад  видеть  тебя  целой  и  невредимой.  Но  давай
оставим разговоры на потом, ты,  наверное,  умираешь  от  голода,  -  он
показал на обильный завтрак, - во всяком случае, твоя мама думала именно
так и поэтому подняла  с  постели  Марию  и  нагрузила  работой  с  утра
пораньше.
   - Но мама уехала на съемки, и я  ее  не  застала.  Мария  только  что
выложила мне все домашние новости.
   - Н-да. - Эллис помолчал. - Тогда, значит, Мария увидела твои сумки и
сообразила сама, что нужно делать. У нее всегда была к тебе слабость.
   Тори достала из кармана  фотографию,  на  которой  был  снят  Ариель.
Показала отцу. Эллис взял снимок и долго разглядывал его.
   - Подумать только! - в голосе отца слышалось восхищение, - Бернарда и
меня  застали  на  месте  преступления!  Застукали,  что  называется   с
поличным. Да, на этом снимке мы с мамой, спешим на свидание с Бернардом.
   - Снимок был сделан одним из сотрудников Бернарда.
   - А-а, понятно.
   Завтрак остался почти нетронутым, - выяснилось, что ни  Тори,  ни  ее
отец есть не хотели. После еды они вдвоем вышли в сад на прогулку.  День
выдался солнечный, в саду повсюду стоял запах цветущей липы.
   - А почему ты никогда не говорил мне о "Ля Люмьер д'Ор"?  -  спросила
Тори. Она имела в  виду  французскую  фирму,  принадлежавшую  американцу
Эллису Нану, как Тори узнала позже, - о которой говорила Кои.
   - С какой стати я должен был говорить тебе об этом? Я владею  фирмами
в Италии, Испании, Гонконге, так же как и во  Франции.  О  других  своих
фирмах я тоже тебе никогда не рассказывал. Мне не  приходило  в  голову,
что тебя подобные вещи могут интересовать.
   - Как  раз  деятельность  французской  фирмы  представляет  для  меня
интерес.
   - Но мой бизнес касается только меня. - Эллис посмотрел на дочь. - Ну
не гляди такой букой, Тори. Я и твоей матери сказал бы то же самое,  что
и тебе сейчас, но у нее хватает ума не спрашивать.
   - Но в сделке с Бернардом участвовал не только ты, но и мама.
   - Бернард имел с Лорой отдельный разговор. Твоя мама  -  обеспеченная
женщина и принимает свои собственные решения. И по этому  вопросу  тоже.
Она вполне справляется с делами,  а  бизнес,  кстати,  вносит  некоторое
разнообразие в скучную семейную жизнь.
   - Не понимаю, как Бернарду удалось втянуть вас в это дело. Почему  вы
согласились  финансировать   покупку   оружия   для   националистической
организации в бывшем Советском Союзе? Он рассказал вам про Грега, так?
   - Во-первых, Тори, Бернард нас ни во что не втягивал, как ты изволила
выразиться. Мы оба  -  я  и  Лора  -  сами  решили  финансировать  затею
Бернарда, и приняли свое решение независимо друг  от  друга.  Во-вторых,
Бернард предупредил нас, что дело рискованное. Он объяснил нам ситуацию.
   - Рискованное дело? - переспросила Тори.
   - Ну да. - Эллис остановился, повернулся лицом к дочери. - Я говорю о
том риске, которому подвергались ты и Грег, а не мы с Лорой.
   - А-а...
   Они пошли дальше, к увитой плющом и виноградной лозой аллее, и  Эллис
спросил дочь:
   - Ну как тебе понравилась Москва?
   - Она мне показалась такой... странной, что  ли,  -  быстро  ответила
Тори. - Я  ждала  другого.  Чувствовала  себя  в  этом  городе  неуютно,
наверное, из-за тех сложных обстоятельств, в которых мы  там  очутились.
Хотя,  Москва...  вообще  какая-то  беспокойная,  неустроенная,  там  не
расслабишься...
   - Да, я понимаю, - задумчиво сказал Эллис; перед его  глазами  встали
картины детства, проведенного в России, и они были таким яркими,  словно
все происходило только вчера.
   - Папа, но ты мне так и не ответил на мой вопрос, - напомнила Тори. -
Почему все-таки Бернарду удалось уговорить вас?
   - Подожди, Тори. Имей терпение. - Эллис остановился посередине аллеи.
- Как ты нашла Грега? Я имею в виду его самочувствие.
   - Грег изменился, - ответила Тори и увидела, что отец  вздрогнул  при
этих словах. - Ничего удивительного в этом нет.  Наоборот,  после  того,
что он пережил, это даже естественно.
   -  Что  с  ним  произошло?  Даже  Бернард  не  имеет   ни   малейшего
представления о том, что с Грегом делают русские и почему они держат его
в плену.
   - Грег и русский космонавт были незаконно подвергнуты эксперименту, в
результате которого получили приличную дозу космической радиации.
   - Боже мой! - воскликнул Эллис. - Тори, нам  необходимо  заключить  с
тобой соглашение. Никогда и ни при каких обстоятельствах  мы  не  скажем
этого твоей матери.
   - Но Грег уверял меня, что вы знаете о том, как он сейчас выглядит.
   -  Нет.  Мы  не  знаем.  Или  он  ошибся,  или   его   не   правильно
проинформировали.
   - Тогда конечно. Мама не выдержит удара, если увидит его таким, какой
он сейчас. У него кожа стала скользкой и гладкой, как у дельфина, да еще
приобрела серебристый оттенок. У него  абсолютно  нет  волос.  Нигде.  А
какие с ним произошли  внутренние  изменения  -  одному  Богу  известно.
Вполне возможно, что к тому времени, когда ты увидишься с ним,  появится
что-нибудь новое.
   Эллис  устало  опустился  на  массивную  каменную  скамью,   стоявшую
неподалеку,  и  долго  сидел,  ничего  не   говоря   и   уставившись   в
пространство.
   - Какой жестокий мир, - наконец вздохнул он.  Тори  подошла  к  нему,
постояла рядом. На душе у нее было пусто. Ни сочувствия,  ни  жалости  к
отцу она не испытывала, и не потому, что у  нее  было  черствое  сердце,
просто она знала, что он, как всегда, далек от нее; несмотря на  то  что
они были одной плотью, - отец и дочь - между ними  никогда  не  было  ни
настоящей близости, ни взаимопонимания. Отец и сейчас был так  же  далек
от Тори, как и прежде. И в его переживаниях она не видела ничего,  кроме
огромной любви к Грегу. Тори  вспомнила  Кои,  последний  ужасный  день,
проведенный вместе с ней, яркие краски, удушливый  запах  цветов,  блеск
стального лезвия в лучах солнца, фонтаном брызнувшую  кровь.  Непонятные
горы и мелькавшие среди них огоньки... Открыть дверь и впустить  свет  в
комнату... О чем-то похожем, кажется, говорил  Грег.  Интересно,  смерть
человека может открыть путь свету?..
   Наверное, такое возможно. Последние секунды  жизни  Кои  изменили  не
только ее саму, но и Тори тоже. И она была одета  в  тот  день  в  белые
одежды, и кровь Кои пролилась на них, и очистила ее. Тори смогла наконец
сделать  т