каким пользуются американские моряки.  Крепко  сжав
рукоятку клинка, Крус полоснул им по горлу несчастного.
   Кровь Хорхе брызнула на одежду Круса, а тот своими  ручищами  раскрыл
ему рот и молниеносным движением отрезал  язык.  Тело  Хорхе  обмякло  и
сползло по стенке на пол.
   Держа отрезанный язык, словно боевой трофей, Крус  ощущал  себя,  как
показалось  Тори,  настоящим  матадором,  вынимающим  шпагу  из   сердца
мертвого быка.
   - Отошлите этот подарочек Орола. И не  забудьте  обложить  его  сухим
льдом, чтобы он случайно не протух. Пусть будет  свежим,  как  в  лучших
ресторанах. - Он зашелся в громовом хохоте. - Жаль, что я не увижу,  как
негодяи будут распечатывать посылку!
   Он повернулся к Эстило, пребывая уже в прежнем бодром настроении.
   - Теперь вы в безопасности.
   Крус так и лучился самодовольством, весь сиял  от  радости,  совершив
очередное убийство.
   - Сеньор  Слейд,  я  благодарен  вам  за  оказанную  помощь.  Просите
награды. Деньги? Кокаин? Хотите корабль? Вертолет? Может быть,  самолет?
Вы в Медельине, дорогой гринго. Здесь есть все. - Он расплылся в ехидной
улыбке. - Учтите, сеньор Слейд, Город оружия -  уникальный  город,  наши
магазины работают круглые сутки, а товар продается по доступной цене.
   - Ничего этого нам не нужно, -  ответил  Рассел,  -  хотя  все  равно
большое спасибо. Мы хотели бы кое-что узнать.  Немного  информации,  так
сказать.
   - Какого рода информация вас интересует? - Крус был явно недоволен, -
Я не справочное бюро. Информация - не мой бизнес.
   Боясь, что он скоро вновь впадет в  дурное  расположение  духа,  Соня
быстренько протиснулась к нему, сняла со  своей  шеи  кулон  на  золотой
цепочке и вложила его в ладонь Круса.
   - Послушай меня, сердце мое. Я чувствую, эти люди принесут нам удачу.
Верь мне. Ты дал Орола  хороший  Урок,  они  надолго  его  запомнят.  Ты
помнишь ту историю с Регой,  убитым  в  Буэнос-Айресе?  Она  подходит  к
концу. Появление этих людей - хороший знак. Ты тоже чувствуешь  близость
перемен, правда, сердце мое? Большие деньги плывут к нам в руки.
   Тори, которая единственная из всех стояла настолько близко к Крусу  и
Соне, что слышала странный интимно-задушевный  монолог,  была  потрясена
интонациями Сониного голоса,  необыкновенным  выражением  ее  глаз,  как
будто речь шла не о делах,  а  о  любви.  Кроме  того,  Тори  неожиданно
получила ценную информацию: Рега работал на Круса.  Непонятно,  конечно,
почему японцы убрали своего сообщника. Как же  выразился  тот  маньяк  -
большой любитель крови? Ах, да. "От него уже не было никакой пользы",  -
вот что он сказал, но что же он имел в виду?
   - Настоящая война началась,  когда  Орола  расправились  с  Регой,  -
услышала Тори голос Круса, - а кто в конце концов наживается  на  войне?
Поставщики оружия, а не мы.
   - Слушайте, Крус, - прервала его Тори, - Регу убили не Орола.
   - А вы-то откуда знаете?
   - Совершенно случайно я встретилась с убийцами Реги в  Буэнос-Айресе.
Они и меня едва не прикончили, спаслась чудом. Это были  люди  из  банды
якудзы, японцы.
   - Японцы? - Крус удивленно и зло осклабился. - Вы что, смеетесь  надо
мной?
   - Я уверена, что она говорит серьезно, - вмешалась в  разговор  Соня,
все еще удерживая руку Круса, в которой он зажал ее кулон.  -  Пораскинь
умом. У Реги были богатые покупатели. Благодаря ему деньги рекой текли к
нам в карман. Поэтому ты и послал  в  Буэнос-Айрес  именно  Регу,  а  не
кого-нибудь еще. Ясное дело, она не врет. Все сходится,  неужели  ты  не
видишь, сердце мое?
   - Но почему японцы? На черта им такое огромное количество коки?
   - А вот это мы и хотели бы выяснить, за тем, знаете,  и  приехали,  -
сообщила Тори.
   - Я же сказала, что эти люди принесут нам удачу,  -  снова  повторила
Соня.
   - Сейчас важно выяснить, почему все-таки  японские  гангстеры  убрали
Регу, - сказал Рассел.
   Крус немного подумал, потом заявил:
   - На ваш вопрос могут быть только два ответа. Пер вый:  японцы  убили
своего поставщика, потому что больше не нуждались в кокаине. Второй: они
нашли другого продавца или другой способ добывать наркотик.
   - Мы уверены, что кокаин им по-прежнему  нужен,  -  возразил  на  это
Рассел.
   - Может быть, Орола предложили японцам более выгодные условия сделки,
чем вы?
   - Нет, нет, - отрицательно покачал головой Крус, - если  бы  подобное
произошло, я бы обязательно знал. Кем бы ни был новый поставщик,  он  не
из Кали.
   - Так кто же тогда?
   - Возможно,  никто,  слухи  есть  слухи,  им  доверять  нельзя.  Хотя
несколько месяцев назад я услышал о том, что  в  равнинах  Мета-Провинс,
что за рекой Манакасиас, есть большая кокаиновая  ферма.  Местность  там
дикая,  труднодоступная,  удивительно,  что  оттуда  вообще  просочились
какие-то сведения.
   - А на чьей территории находится ферма?
   - Там все время сшиваются колумбийские  военные,  значит,  территория
принадлежит   Колумбийскому   административному   отделу   безопасности,
контролирующему поставки наркотика боливийским кокалерос. Грязная работа
и довольно опасная.
   - Разумеется, опасная, в таких дебрях, - подал голос Эстило.
   - Непроходимые джунгли. Черные джунгли, как мы  их  называем.  Страна
теней и призраков. Ходит слух, что военные  и  патрули  Отдела  охраняют
ферму не от непрошеных гостей, а от джунглей. Может, это все басни  -  и
насчет фермы, и насчет джунглей. Одни домыслы и Догадки -  наверняка  не
знает никто.
   Тори, Рассел и Эстило переглянулись,  как  по  команде.  Есть  способ
узнать наверняка! Они отправятся в Черные Джунгли!
   Через двадцать четыре часа из Города оружия в небо поднялся  вертолет
и направился в сторону таинственной  кокаиновой  фермы  в  джунглях.  На
борту вертолета, принадлежавшего Крусу, находились трое: Тори, Рассел  и
Эстило.
   Перед самым вылетом Соня отвела Тори в сторону и сказала ей:
   - Помните о вашем обещании помочь мне покончить с Крусом.
   - Я помню, Соня. Жди моего возвращения.
   Соня ничего не ответила, но на лице ее - или  это  только  показалось
Тори - появилось выражение недоверия.
   Все трое облачились в полувоенную форму, какую носят  в  тропиках,  и
вооружились до зубов: у каждого имелись  при  себе  мачете,  нож,  каким
пользуются морские пехотинцы, винтовка 45-го калибра  и  автомат  Узи  с
тремя запасными обоймами. Внутри вертолета было темно,  кроме  того,  во
время полета  машину  сильно  трясло.  Рассел  стоял  у  кресла  пилота,
проверяя маршрут. С пилотом договорились, что он  прилетит  за  ними  на
место высадки через сутки. В том случае, если они не появятся, он должен
будет вернуться на то же самое место и в то же время через день.
   Когда Тори вышла из вертолета, севшего  на  небольшую,  очищенную  от
растительности  площадку  среди  джунглей,  у  нее  появилось   какое-то
странное предчувствие - их ждет здесь нечто необычное. В Черных джунглях
полно  вооруженных  людей,  с  ними  непременно  придется   встретиться.
Интересно, на чьей территории находится эта загадочная ферма?
 
Москва - Токио 
 
   Марс позвонил Ирине на работу  и  попросил  ее  во  время  обеденного
перерыва зайти в  Елисеевский  гастроном  на  улице  Горького  и  купить
кое-какие продукты для его родителей, к которым он собирался в  субботу.
Сам он был страшно занят и  никак  не  мог  выбраться  за  покупками,  -
сплошные совещания, заседания с утра до вечера. К тому же в  Елисеевский
завезли свежих  копченых  осетров,  и  он  боялся,  что  до  завтра  они
кончатся.
   Ирина  с  готовностью  согласилась.  Она  любила  шумную,  пестревшую
иностранными туристами улицу Горького, и всегда с  удовольствием  бывала
там, заходила в бесчисленные магазины, рассматривала публику у гостиниц.
А гастроном № 1 она просто обожала,  невзирая  на  всегдашние  длиннющие
очереди и в кассу, и к прилавкам. Ей нравилось обилие  товаров,  вкусные
запахи, какая-то особая праздничная суета. Итак,  зайдя  в  Елисеевский,
Ирина купила одного осетра, несколько банок икры  и,  на  свой  страх  и
риск, еще и копченого лосося. Марс наверняка будет доволен.
   Покончив с покупками, Ирина вышла из магазина и пошла вниз по  улице,
наслаждаясь ярким солнцем и радуясь, что она не сидит в душной,  пыльной
комнате в министерстве, а  гуляет  на  свежем  воздухе.  Конечно,  улица
Горького находится в самом сердце Москвы, в центре, где  полно  машин  и
мало зелени, и воздух здесь загазованный,  однако  Ирина  как  городская
жительница не очень-то обращала на это внимание.
   Когда она проходила мимо книжного  магазина  "Дружба",  оттуда  вышел
Валерий, и она приветственно махнула ему рукой. Он, не видя ее, повернул
направо и заспешил куда-то по своим делам.  Она  ускорила  шаг,  пытаясь
нагнать его и надеясь провести минут пять в приятной беседе, но так и не
догнала его. Он прошел  памятник  основателю  Москвы  Юрию  Долгорукому,
повернул налево и  быстро  исчез  внутри  небольшого  здания  с  зеленым
фасадом - старого Московского  Художественного  театра,  Ирина  какое-то
время постояла перед входом, прочла репертуар театра на текущий месяц, -
в тот день показывали "Трех сестер"  Чехова,  -  просмотрела  фотографии
сцен из спектаклей и только потом вошла в здание. В фойе было  прохладно
и пусто, пахло пылью и затхлостью, откуда-то доносились хриплые  голоса.
Она открыла дверь в зрительный зал, затем тихонько прикрыла ее за  собой
и увидела Валерия, сидевшего недалеко от сцены, освещенной  прожекторами
- репетиция шла полным ходом. Не успела Ирина сделать несколько шагов  в
направлении Валерия, как вдруг  заметила,  что  он  был  не  один,  а  в
обществе эффектной светловолосой женщины.  Ирина  умудрилась  разглядеть
голубые глаза, точеной формы нос и узнала ее. Это была красавица  Наташа
Маякова, одна из ведущих актрис театра. Ирине  в  эту  минуту  почему-то
пришли на ум слова Валерия, которые он как-то  сказал  ей:  "Неужели  ты
думаешь, что моя связь с тобой - последняя на всю оставшуюся жизнь?"  Но
может быть, это деловая встреча или дружеское  свидание?  Нет,  интуиция
подсказывала Ирине, что этих двух людей связывает не дружба. Они сидели,
склонив друг к другу головы, и Ирина  услышала,  как  Валерий  прошептал
своей соседке: "Жизнь сейчас трудная, но только не для тебя, мой котик".
В ответ прозвучал серебряный смех Наташи. "Так вот оно что! Он  называет
ее "мой котик"! Хорошенькое  дело!  Скорее  уйти  отсюда,  бежать  сломя
голову", - думала Ирина, не двигаясь с места. Ноги ее словно приросли  к
полу, и она все стояла и смотрела, и слушала, и не могла  отвести  глаз,
как человек, неожиданно ставший свидетелем аварии на дороге и,  несмотря
н а неприятное зрелище, продолжающий наблюдать всю сцену  от  начала  до
конца. У Ирины было такое чувство, словно ей влепили  пощечину.  Подлец!
Хотя почему подлец! Он не клялся ей в верности. Так же, как и она ему.
   Вернувшись в министерство,  Ирина  занялась  привычной,  неинтересной
работой, но почему-то злость на Валерия поднималась в ней все  больше  и
больше. Напрасно она убеждала себя, что ничего  другого  и  нельзя  было
ожидать  от  Бондаренко,  привыкшего  повелевать   людьми,   обманывать,
поступать так, как ему хочется, и все равно продолжала злиться. Так  она
и  провела  остаток  дня,  недовольная  собой,  Валерием,  несчастная  и
оскорбленная до глубины души.
 
*** 
 
   -  Вот  это  да!  Какой  шикарный  лосось!  -  удивленно  и  радостно
воскликнул Марс, разложив Иринины покупки на столе.  -  Просто  здорово,
умница! - Он поцеловал ее. - Давай попробуем, а оставшуюся часть  отнесу
родителям. Доставай черный хлеб, поедим на славу.
   Они сидели у Марса на кухне, освещенной ярким  электрическим  светом,
хотя на дворе еще не наступили сумерки и было довольно светло.
   - Ты начинай, а я потом, - ответила Марсу Ирина. - Я не голодна.
   - Как это не голодна! - возразил Марс, доставая из шкафа  тарелки,  -
обед ты пропустила, бегая по магазинам и стоя в очередях, а  сейчас  уже
восемь вечера.
   - Да нет, я не так уж много времени потратила в магазине. Даже успела
купить кое-что еще. Посмотри. Ирина подала Марсу маленький конверт.
   - О, билеты на "Трех сестер"! Это  сюрприз!  "Если  бы  ты  знал  про
сюрпризы, дуралей несчастный", - подумала Ирина, вспомнив свое открытие.
Марс положил билеты на стол и спросил:
   - Что-то ты грустная сегодня. Неприятности на службе? Ну,  не  смотри
на меня так. Не хочешь - не говори, я не собираюсь  вмешиваться  в  твою
жизнь. Значит, так, по-моему,  ужин  дома  не  получится,  лучше  пойдем
куда-нибудь в ресторацию, согласна?
   (Вот  и  решение  всех  проблем  по  системе  Марса:  вкусно  поесть,
пообщаться с людьми, как следует выпить. Отвлечься  от  забот  в  шумной
компании или каком другом приятном месте,  где  люди  развлекаются,  где
жизнь радостно бьет ключом, и тогда забудутся неудачи, горести, отчаяние
и все  станет  на  свои  места,  и  жизнь  вновь  покажется  чудесной  и
удивительной.)
   Они пошли в маленький грузинский ресторанчик, о котором мало кто знал
и где  после  девяти  вечера  подавали  горячую  еду.  Это  было  бойкое
местечко, наполненное ароматами грузинской кухни и веселым теплом.  Марс
заказал цыплят табака, "Перцовку" и весь вечер не отставал  от  Ирины  с
расспросами.
   - Расскажи мне о своей семье, Ира, кто твои  родители,  как  вы  жили
вместе, - попросил Марс.
   - А-а, паршиво мы жили. Отец здорово поддавал втихаря, правда, только
по выходным, в будни он не позволял  себе  напиваться.  Он  давно  умер.
Работал инженером-атомщиком,  никогда  ничего  не  рассказывал  о  своей
работе и, я думаю, пил потому, что  не  мог  забыть,  как  его  родители
умерли в холодной Сибири, все время мучился от сознания своей вины.
   - Вины за что?
   - За то, что он жив, а мать с отцом лежат в земле. Он  на  всю  жизнь
запомнил, как снимал  с  материнского  трупа  пальто,  стягивал  с  отца
сапоги. Ему понадобилось полчаса, чтобы разуть мертвого  отца  и  надеть
его сапоги  на  себя.  -  Ирина  помолчала.  -  Моему  отцу  было  тогда
одиннадцать лет, и  он  раздел  замерзших  родителей,  чтобы  самому  не
околеть от холода.
   - Бедняга. Но ведь перед ним была вся жизнь.
   - Да. Только часть его души осталась там, в страшной  морозной  ночи,
когда он  потерял  родителей  и  собственными  глазами  видел,  как  они
умирали.
   - Что ж поделаешь, не повезло человеку.
   -  Может  быть,  наша  семейная  жизнь  сложилась  бы  по-другому,  -
продолжала врать Ирина, мысленно осуждая себя  за  наглое  лицемерие,  -
если  бы  не  умер  мой  брат  Евгений.  Он  погиб  недалеко  отсюда,  у
Москвы-реки,  холодной  ясной  ночью,  в  полнолуние.  Он   чем-то   там
приторговывал   и,    видимо,    не    поделил    что-то    со    своими
друзьями-товарищами, за что те недолго думая и  пырнули  его  ножом.  Но
были ли это  профессиональные  преступники,  я  не  могу  сказать.  Брат
занимался грязными делишками,  и  милиция  не  очень-то  утруждала  себя
поисками убийцы. Ментам, как мне  кажется,  было  глубоко  наплевать  на
моего брата, и они даже радовались, что одним фарцовщиком стало меньше.
   - А твоя семья?
   - А что семья?  Ее  и  не  было,  семьи.  Отец  умер,  когда  я  была
маленькая, брат редко бывал дома, вот мы и куковали вдвоем с матерью  на
тесной хрущевской кухне. А  когда  в  один  прекрасный  день  пришли  из
милиции и сообщили, что Евгения  зарезали,  мать  выбежала  на  улицу  в
халате и помчалась неизвестно куда, кричала, била себя кулаком в  грудь,
рвала на себе волосы. Потом мы поехали на место убийства, и  с  нею  там
что-то страшное сделалось; рыдая, она распласталась рядом  с  трупом,  в
боку которого так и торчал нож. Мне еле удалось оттащить  ее  от  брата.
Она материлась по-черному, я и  не  подозревала,  что  она  знает  такие
слова, пыталась укусить меня. Была совершенно не в себе.
   Они помолчали, слушая веселый  ресторанный  говор.  Ирине  захотелось
крикнуть во весь голос: "Да замолчите вы! Замолчите!  И  почему  вы  все
такие счастливые?"
   - А твоя мать жива? - нарушил тягостное молчание Марс.
   - Нет.
   - Мне очень жаль, Ира. Извини, - он взял ее руку, нежно  погладил.  -
Словами всего не скажешь, правда?
   Ирина посмотрела в глаза  сидящего  рядом  с  ней  человека  и  вдруг
увидела в их глубине что-то новое,  чего  никогда  не  замечала  раньше.
Словно, гуляя по знакомому с  детства  саду,  вдруг  обнаруживаешь,  что
какой-то камень  сдвинут  с  привычного  места,  и  из-за  такой  мелочи
удивительным, волшебным образом меняется облик всего сада,  и  тебе  это
приятно и странно. Что-то изменилось в ее отношении к Марсу. Но что?
   - Иногда и не надо ничего говорить, просто быть друг с Другом  рядом,
и все. Больше ничего не надо.
   В субботу утром Марс позвонил Ирине домой и предложил  вместе  с  ним
поехать к его  родителям.  Она  согласилась,  хотя  и  подозревала,  что
придется поскучать.
   Как потом выяснилось, насчет "поскучать" она ошиблась.  Вечер  удался
на славу. Родители Марса жили на Большой Ордынке  в  красивом  кремового
цвета доме, недалеко от  церкви,  выстроенной  350  лет  назад  в  стиле
европейского барокко и напоминавшей Ирине нарядный свадебный торт.
   Старики  оказались  на  редкость  добродушными  людьми,  сквозь  годы
пронесли свою любовь друг к другу. Ирина исподтишка наблюдала за ними  и
удивлялась: как такое возможно?  Неужели  настоящая  любовь  существует?
Чудеса.
   Продукты, которые  они  привезли  родителям  Марса,  были  приняты  с
радостью, причем Марс заявил, что  лосось  -  подарок  от  Ирины.  Затем
женщины прошли на кухню и начали  готовить  стол,  неожиданно  обнаружив
обоюдную   большую   склонность   к   стряпне.   Разговор   шел   легко,
непринужденно, обсуждались рецепты, раскрывались секреты фирменных блюд,
звучал веселый смех. Время бежало незаметно.  К  обеду  приехала  сестра
Марса с мужем и детьми, полная, но такая же красивая, как и брат. Позже,
когда  Ирина  болтала  с  ней  о  всякой  всячине,  та  призналась,  что
стесняется своей полноты.
   - Я типичная русская баба и вполне отвечаю представлениям американцев
о русской женщине.
   Ее дети - двое сыновей и дочка - примерно  вели  себя  за  столом,  а
после обеда резвились с дедом, изобретавшим для них все  новые  и  новые
игры, и то и дело дружно смеялись.
   Ирина  познакомилась  также  с  шурином  Марса  -  архитектором.   Он
разрабатывал проекты строительства железобетонных зданий, которые  Ирина
никогда не любила и считала верхом безвкусицы, такими же  однообразными,
как изо дня в день повторяющийся  один  и  тот  же  автобусный  маршрут.
Внешность у архитектора была ничем не примечательная,  лицо  -  обычное,
менявшее свое выражение только тогда, когда он смотрел на детей.
   Было уже поздно, но Ирине совершенно не хотелось домой.  Не  хотелось
покидать дружный, гостеприимный, уютный дом, согретый  семейным  теплом.
Пожалуй,  впервые  за  долгое   время   она   по-настоящему   отдохнула,
расслабилась, забыла о  неприятностях.  Все  было  хорошо,  и  она  была
довольна, что пришла к этим людям в гости.
   Ирина поискала глазами Марса, увидела его рядом  с  родителями,  тоже
довольного, счастливого.  Задумалась:  пусть  он  весьма  посредственный
любовник, но ведь это ерунда по сравнению с тем, что он может дать ей. А
дать он может истинное богатство. То, чего давно жаждет ее душа и  никак
не обретет, - войти в  хорошую  дружную  семью,  стать  полноправным  ее
членом и делить на всех горе и радость.
 
*** 
 
   Касумигазеки - район в деловой части Токио, где работала  Хонно,  был
хорошо знаком Большому Эзу, но несколько с другой стороны, чем знала его
Хонно. Он показал ей такие места, о которых она и  не  подозревала,  что
они вообще существуют,  а  тем  более  в  этом  районе.  В  ночную  пору
освещение Касумигазеки не было ярким, все виделось как  бы  сквозь  слой
воды или ч