о брат как-то  странно  на  нее  смотрит,
спросила, вытирая слезы.
   - Что ты так на меня уставился?
   - У тебя лицо изменилось.
   - Что значит изменилось? На негра, что ли, стала похожа?
   - Не могу тебе объяснить, лучше покажу. - Грег  взял  руку  сестры  и
положил себе  на  голову.  -  Я  нырну,  а  ты  не  давай  мне  всплыть,
договорились?
   - Вот еще, глупости. Придумал тоже! Зачем это надо?
   - Делай как я говорю! -  заорал  на  нее  Грег,  и  она  подчинилась.
Надавила с силой на макушку брата, и он скрылся под водой. Чтобы не дать
ему всплыть, ей пришлось упереться в его голову обеими руками. Лицо Тори
почти касалось поверхности воды. Последний солнечный луч весело  блеснул
на водной глади, и через секунду  золотой  диск  скрылся  за  верхушками
пальм. Стало сразу  довольно  темно.  Кристально  чистая  вода  бассейна
успокоилась,  в  ней  не  было  никакого  движения.  Тори  вгляделась  в
погруженного в воду Грега. Наверное, он решил устроить себе проверку  на
выносливость? Или тренирует дыхание? Ей очень  хотелось  участвовать  во
всех тренировках Грега, постоянно находиться рядом с ним,  противостоять
с его помощью давлению родителей. Сейчас они были одни в Саду  Дианы,  в
бассейне, никто не мешал им заниматься тем,  что  могло  взбрести  им  в
голову,  как,  например,  сейчас,  когда  они  придумали  этот  странный
эксперимент. Тори казалось, что она принимает участие в  чем-то  важном,
что доступно обычно только взрослым, а  не  девочкам-подросткам,  и  все
потому, что рядом с ней - ее  замечательный  брат.  Ради  такого  стоило
потерпеть и какие-нибудь ужасы, вроде того, что она  пережила  несколько
минут назад.
   Время шло. Маленькие пузырьки всплывали  на  поверхность  воды.  Тори
почувствовала, что Грег пытается высвободиться, и сильнее нажала на  его
голову, да еще забила ногами по  воде.  Неожиданно  откуда-то  прилетела
синица и пронеслась над бассейном низко-низко, будто стараясь  заглянуть
под воду: кто это там? И Тори подумала: "Что это я, с ума  сошла?  Держу
брата под  водой,  а  сколько  он  может  выдержать  без  воздуха?"  Она
испугалась и, перестав давить на голову Грега, нырнула, вытащила его  на
поверхность.  Лицо  брата  было  неестественно  бледным,   а   глаза   -
необыкновенно темными. Он  стал  каким-то  другим,  непохожим  на  себя.
Неужели он был близко к смерти, и ее ледяное дыхание так сильно изменило
его? Тори похолодела от ужаса.
   - Видела? - спросил Грег и, взяв Тори за плечи, повернул  ее  к  себе
лицом. - Теперь понимаешь? Понимаешь, о чем  я  говорил?  Объяснить  это
невозможно, но я тебе это показал, не так ли?
   "...Почему мне вспомнился сейчас именно этот эпизод?"  -  недоумевала
Тори. Может быть, мысли о Расселе  и  ее  чувствах  к  нему  так  сильно
беспокоили Тори, что  она  подсознательно  переключилась  на  еще  более
беспокойные и тревожные воспоминания. Не созрело ли у нее тогда давно, в
тот памятный вечер, желание вступить на полный опасностей путь,  который
она избрала? Поняла ли она уже тогда, глядя в странно изменившееся  лицо
Грега, что не успокоится, пока сама не посмотрит в  глаза  смерти?  Тори
попробовала дальше развить эту мысль, но присутствие Рассела мешало  ей,
сбивало ее с толку. Она никак не могла забыть, как он  стоял  безоружный
перед огромным быком и практически ничего не мог сделать, как он едва не
погиб... Ей также не удавалось выбросить из  головы  сцену  в  самолете,
когда, вместо того чтобы воспользоваться слабостью Тори, Рассел  проявил
нежность и сочувствие...
   Сегодняшний Токио... Тори помнила этот город только таким,  каким  он
был десять лет назад, помнила себя соответственно на десять лет  моложе,
смелую, самоуверенную и одновременно уязвимую, хотя мысль о поражении, а
тем более о смерти, в то время попросту не приходила ей в голову.  Такая
вещь, как смерть, была невероятной, немыслимой. Как могла  она  умереть,
будучи сильной, умной, ловкой, храброй?
   Грег, несмотря на свою всегдашнюю занятость, нашел время и прилетел в
Токио повидаться с сестрой. Оба  теперь  жили  в  разных  странах;  мир,
который их окружал, люди, с которыми они общались, были очень  непохожи,
однако в образе жизни брата и сестры было  много  общего:  они  усиленно
тренировались и благодаря этому находились в отличной физической  форме;
они прилежно учились, как губки, впитывая в себя все новое, и  старались
поскорее применить знания на практике. В определенном  смысле  их  можно
было отнести к разряду сверхлюдей, обладавших наряду с  высоким  уровнем
развития интеллекта еще  и  превосходными  физическими  данными.  И  они
стремились извлечь из этого как можно больше пользы.
   Из-за того, что брат  и  сестра  виделись  теперь  крайне  редко,  их
душевная близость не стала меньше, они по-прежнему были сильно привязаны
друг к другу. Возможно, свою роль сыграло здесь отношение к родителям, и
взаимное желание Тори и  Грега  противостоять  постоянному  давлению  со
стороны отца и матери привело к возникновению крепкой дружбы.
   В Токио они проводили время довольно весело, даже вместе  напивались,
если у них возникало такое желание, а возникало оно, по  правде  говоря,
очень часто, хотя ни у одного  из  них  не  было  никакой  склонности  к
пьянству. Просто им хотелось расслабиться, отвлечься от своей  буквально
рассчитанной по минутам жизни (особенно это касалось  Грега),  отдохнуть
от жесткого ритма тренировок,  вырваться  из  крепких  уз  дисциплины  и
порядка. Кроме того, Тори  считала,  подобно  большинству  японцев,  что
человек способен выразить  до  конца  свои  чувства,  мысли,  намерения,
отношение к окружающим только будучи  в  состоянии  опьянения.  Если  уж
кто-то напился, то ему разрешено все: не зазорно  быть  глупым,  слабым,
сентиментальным... Так  брат  с  сестрой  и  развлекались:  шатались  по
городу, поочередно заглядывая в разные  питейные  заведения,  обходя  за
вечер огромное число баров, пока они не оказывались в таких местах,  где
собирался всякий сброд, в том числе и  преступники.  Опасное  общение  с
обитателями токийского дна ничуть  не  пугало  отчаянную  парочку,  лишь
раззадоривало ее, толкая  на  дальнейшие  поиски  приключений.  Тори  не
давала покоя одна вещь, понять которую ей удалось спустя несколько  лет;
лишь повзрослев и набравшись опыта,  она  разобралась,  что  к  чему.  А
удивляло   ее   стремление   брата   продемонстрировать   свое   мужское
превосходство, утвердиться в лидирующей роли. Сначала  она  думала,  что
подобная агрессивность явилась результатом образа жизни брата, что таким
образом воспитывают  всех  американских  астронавтов,  но  только  позже
девушка сообразила, что так вести себя Грега  толкала  она  сама,  своим
поведением разжигала его мужское самолюбие.
   Тори ни в чем не хотела отставать от  брата,  неважно,  касалось  это
занятий спортом,  учебы,  участия  в  соревнованиях  или  работы.  Этого
постоянно добивался от нее отец, руководствуясь тем принципом,  что  его
дочь должна не бояться  встретить  на  своем  пути  самые  разнообразные
трудности и уметь  справиться  с  любыми  проблемами  и  неприятностями,
которые готовила ей судьба. Отец  не  уставал  повторять:  "Если  ты  не
способна конкурировать со своим собственным братом, ты никогда ничего не
добьешься. Не хнычь и не увиливай от работы и учти,  что  тебе  повезло.
Мой отец не мог дать мне того, что даю тебе я".
   Тем не менее, несмотря на все свои старания, Тори никак не  удавалось
угнаться за Грегом - тот  всегда  был  на  голову  впереди,  чем  бы  ни
занимался. Не то чтобы она не старалась, вовсе  нет,  -  она  добивалась
очень хороших результатов, но  получалось  так,  что  брат  во  всем  ее
превосходил. Он с готовностью и упоением  выполнял  малейшее  требование
или пожелание отца, и Тори это немного злило. Все кончилось тем, что она
"сбежала" на край света - покинула отчий  дом  и  улетела  в  далекую  и
загадочную  Японию,  которая  давно  занимала  ее  мысли   и   волновала
воображение. Внезапный отъезд строптивой дочери супругов  Нан  за  сотни
тысяч километров  от  родной  и  милой  сердцу  Америки  был  не  только
протестом, девушка давно мечтала увидеть удивительную Страну восходящего
солнца. Япония необъяснимым образом притягивала Тори, и  она  стремилась
туда всем сердцем.
   Приехав в Токио, Тори поступила в  школу  боевых  искусств  и  первую
неделю  учебы  буквально  плакала  от  счастья,  потому  что  строжайший
аскетизм, которого требовали от учащихся преподаватели школы, явился  от
уставшей от домашней роскоши  Тори  своеобразной  отдушиной.  Ведь  день
проходил в интенсивных физических и умственных занятиях, и  уставшая  до
изнеможения девушка, приходя вечером к себе в комнату, буквально  падала
на простенькую жесткую кровать и  долго  потом  не  могла  заснуть,  она
смотрела в окно на луну и звезды, и на душе у нее было мирно и радостно.
Здесь она наконец-то обрела покой, который, думала, не найдет никогда  и
нигде.
   Нравился Тори и ее учитель - сенсей,  маленький,  подвижный  человек.
Несмотря на  свой  небольшой  рост  и  некоторую  суетливость,  он  имел
солидный и внушительный вид. Во  время  занятий  -  тренировочных  боев,
проводимых между  сенсеем  и  учениками,  было  трудно  предугадать  его
тактику - он небрежно и ловко использовал то один прием,  то  другой,  а
"военных хитростей" у него имелось в запасе предостаточно.
   - Вам, как представительнице европейской расы, гораздо  труднее,  чем
моим соотечественникам, осознать все предстоящие трудности на  выбранном
вами пути, - сказал Тори ее учитель, когда  она  прошла  четыре  ступени
обучения  из  необходимых  шести.  -  Не  подумайте,  что  я  говорю   о
превосходстве японцев над европейцами, но  правда  и  то,  что  немногие
европейцы добиваются успеха. Видите ли, наша нация питает отвращение  во
всему случайному, непредсказуемому. Природа естественная, не  измененная
людьми, полна неожиданностей и  потому  пугает  нас,  а  мы,  чтобы  еще
усилить свой страх, придумываем себе таких богов, как, например, лисица.
   - Но я не понимаю, учитель, -  ответила  Тори  и  показала  рукой  на
разбитый невдалеке сад, - природа окружает нас повсюду.
   Сенсей понимающе улыбнулся.
   - Я попрошу вас еще раз взглянуть на тот сад, который вы  только  что
мне показали и которому я посвящаю  много  времени  и  забот.  Разве  он
является частью дикой природы?  Когда  вы  будете  гулять  где-нибудь  в
сельской местности или подниметесь в горы на севере, вы увидите  природу
в первозданном виде. А этот сад?  Он  не  что  иное,  как  продукт  моей
фантазии. Каждое деревце в  нем  выращено,  создано  моими  собственными
руками или руками моих учеников, причем так, в таком виде, как  хотелось
этого мне. Совершенный сад - как  я  это  понимаю,  должен  быть  частью
девственной природы, выходить из нее, сливаться с  ней.  Но  совершенных
садов не бывает и быть не может. С природой следует обращаться как можно
осторожнее, ибо по неведению мы можем нанести ей  непоправимый  вред,  а
этого делать никак нельзя. Обособленность, замкнутость  -  два  основных
принципа создания японских садов, являющихся выражением нашей культуры.
   Эти слова учителя  вспомнились  однажды  Тори,  когда  они  с  Грегом
отправились в очередной раз на поиски приключений в ночном  Токио.  Сакэ
приносило ей изрядное облегчение,  ибо  она  порядком  устала  от  своей
пуританской жизни. Им обоим была необходима эмоциональная встряска,  так
как их жизнь  состояла  из  сплошных  ограничений  и  требовала  жесткой
самодисциплины,  правда,  у  каждого  на  свой  лад:  Тори   подчинялась
требованиям, выработанным много лет назад самурайским кодексом чести,  а
Грег - правилам и дисциплине, которые были необходимы ему в его  будущей
профессии астронавта.
   После скитаний  по  разным  столичным  барам  они  заглянули  в  одно
сомнительное заведение в районе Синдзюку  -  в  акачочин  под  названием
"Лемон Краш" - крутое местечко для еще более крутых посетителей.  Каждый
уже выпил не менее двух литров  японской  рисовой  водки,  и  настроение
брата и сестры было боевое.
   - Ух ты, не бар, а конфетка! - восторженно вскричал  Грег,  спускаясь
вместе с Тори на нижний этаж акачочина, - да чтоб я когда-нибудь  отсюда
ушел - ни за что! Клянусь!
   От  матери  Грег  унаследовал  некоторую  тягу  к   театральности   и
позерству, и сейчас, несомненно, работал на публику, пытаясь привлечь  к
себе внимание.
   Их усадили за столик,  находившийся  на  балконе,  окружавшем  нижний
этаж. Все вокруг сияло синим и желтым  неоновым  светом  -  пол,  столы,
лестницы, а под потолком были укреплены оригами, - сложенные  из  бумаги
фигурки, которые постоянно раскрывались и закрывались, напоминая  чем-то
большие экзотические цветы.
   В соответствии со сложившейся традицией брат и сестра  подналегли  на
сакэ, вливая в себя порции спиртного  под  оглушительные  звуки  музыки.
Неожиданно Тори почувствовала, что внимание брата что-то отвлекло, и она
повернула голову в ту сторону,  куда  смотрел  Грег.  А  смотрел  он  на
красивую, высокую японку, такую же экзотическую, как оригами. Не  успела
Тори и глазом моргнуть, как Грег уже направился к  девушке.  Ему  поздно
было что-либо  объяснять,  да  и  вряд  ли  в  состоянии  возбуждения  и
опьянения он бы понял, что Япония  не  Америка,  и  что  в  этой  стране
действуют совершенно другие законы И правила.
   -  Грег,  черт  тебя  побери,  -  крикнула  Тори,  пытаясь   все-таки
остановить брата, но тщетно, Грег ее не слышал, В смятении она  подумала
о том, что будет дальше, потому что самыми невинными завсегдатаями этого
бара были наркоманы и сексуальные извращенцы. Кроме  того,  он  считался
излюбленным местом разборок якудза - японских мафиози. Тори еще ни  разу
не встречалась лицом к  лицу  с  представителями  мафиозного  клана,  но
понимала, несмотря на хмель в голове, что данный вечер - не лучшее время
для подобных встреч. Одно дело - повыпендриваться,  а  совсем  другое  -
иметь дело с профессиональными убийцами. А поговорить с Грегом о  якудза
и их принципах у нее как-то не нашлось времени.
   Грег уже подошел к девушке и заговорил с ней, в ответ  на  его  слова
она улыбнулась. Брат Тори имел незаурядную внешность, и красота вкупе  с
другими его качествами обеспечивала ему постоянный успех у женщин. Когда
Грег еще учился в высшей школе, от девушек  у  него  не  было  отбоя,  а
позднее ему приходилось скрываться  от  своих  многочисленных  поклонниц
словно какой-нибудь кинозвезде. Тори охотно помогала ему в  этом,  играя
роль телохранителя, заботясь о том, чтобы брат не  оказался  застигнутым
одной из своих поклонниц в то время, когда он ухаживал за другой.
   Тори смотрела на довольного Грега, на смеющуюся японку,  она  боялась
за его жизнь и злилась на брата из-за того,  что  он  оставил  ее  одну,
бросил из-за какой-то  неизвестной  аборигенки.  Она  редко  виделась  с
Грегом, и поступать так с его стороны было нечестно! Лишь  позднее  Тори
поняла, что в тот момент в ней говорили не  столько  ревность  и  обида,
сколько желание постоянно быть вместе с братом и доказать  ему  и  отцу,
что она тоже кое-что значит, что умеет делать  все  не  хуже  Грега,  а,
может быть, даже и лучше.
   "Неужели я ревную к этой японке? Наверное, Да", - с тревогой подумала
Тори, вставая и направляясь к брату! Не успела она дойти  до  него,  как
заметила впереди высокого,  широкоплечего  парня,  явно  направлявшегося
туда же, куда и она. Парень был местный.  Его  стройную  фигуру  облегал
красивый модный костюм, волосы были пострижены еще короче, чем у  Грега,
как носят в армии. Еще до того как она подошла совсем  близко  к  парню,
она почувствовала в его взгляде силу ва - внутреннюю энергию, и  это  ее
обеспокоило, потому что девушка  с  первого  взгляда  определила  в  нем
по-настоящему опасного врага. Парень, уставившись на Грега,  приближался
к нему, и Тори видела,  что  он  рассекает  толпу,  словно  горячий  нож
сливочное масло. Он не расталкивал публику, не продирался сквозь толпу -
люди сами расступались перед ним, не говоря ни слова, никак не  проявляя
свое  недовольство,  если  таковое  вообще  имелось.  Внезапно,   резким
движением, он вытянул руку  вперед  и  схватил  Грега  за  плечо.  Рукав
пиджака парня поднялся вверх, обнажив татуировку на руке -  огнедышащего
дракона. У Тори все сжалось внутри. "Боже мой, - подумала  она,  -  Грег
разговаривает  с  подружкой  якудзы!"  И  крикнула:  "Грег,  сматываемся
отсюда!", но брат уже скинул со своего плеча руку  противника  и  принял
боевую  стойку.  На  молодого  якудзу  это  не  произвело  ни  малейшего
впечатления. Грегу надо было бы вытащить пистолет и пристрелить  японца,
так как справиться в рукопашной борьбе с якудзой было очень трудно.
   - Эй, я не хочу  ссориться,  -  оскалив  зубы  в  недоброй  улыбке  и
внезапно  выпрямившись,  сказал  Грег  японцу.  -  Разве   есть   закон,
запрещающий разговаривать с красивыми девушками?
   - Эта девушка принадлежит мне, - ответил якудза. Он стоял  совершенно
неподвижно, держа одну руку около  отворота  пиджака;  другая  его  рука
висела вдоль тела.
   - Ты ошибаешься, приятель. Рабство отменили почти сто лет назад.
   - Америке весь мир пока не принадлежит.
   - Да? Но и Японии тоже.
   - Это пока.
   Тори подошла к брату.
   - Прекрати, Грег! Нечего  обсуждать  здесь  разницу  в  обычаях  двух
стран.
   -  Женщина,  отойди!  Это  тебя  не  касается,  -  прорычал   якудза,
отталкивая Тори от Грега.
   - Пошел к дьяволу! - крикнула Тори, моментально забыв  все,  чему  ее
учили. - Раз ты угрожаешь моему брату,  значит,  будешь  иметь  дело  со
мной.
   Якудза медленно повернулся к ней лицом.
   - Ишь ты, какая умная, а это ты видела? - он показал Тори пистолет. -
Так что двигай отсюда...
   Не дав  парню  договорить,  Тори  ударила  его  кулаком  в  солнечное
сплетение. Глаза якудзы  широко  раскрылись  от  удивления,  ударом  его
отбросило назад. Грег потянулся за пистолетом якудза, но в  этот  момент
левая рука японца вцепилась  ему  в  предплечье.  Словно  в  замедленной
съемке Тори видела, как якудза целится в Грега... и схватила  японца  за
правую руку, державшую оружие. Помогая себе левой рукой, отклонила кисть
противника в сторону, и в этот момент щелкнул взведенный курок. Якудза с
силой ударил Тори в живот. Взвыв от боли, она снова бросилась на него, и
тут раздался выстрел.
   По лицу японца разлилась внезапная бледность; он  пробормотал  что-то
непонятное - среди шума голосов и грохота  музыки  слов  разобрать  было
нельзя, - и упал на пол; из раны ручьем потекла кровь, она  расплывалась
по полу темно-красным цветком - цветком смерти.
   Тори наклонилась к японцу и потрогала его шею. Затем  схватила  Грега
за руку и стала проталкиваться с ним сквозь толпу, дальше  и  дальше  от
лежащего  неподвижно  тела;  вокруг  нее  мелькали   сине-желтые   огни,
причудливо изменяя  тени  на  стенах,  а  под  потолком,  словно  живые,
колыхались разноцветные оригами, и злые,  враждебные  лица  смотрели  им
вслед...
   Наконец брат и сестра выбрались из бара на улицу,  на  свежий  ночной
воздух, но Тори продолжала торопить Грега: "Идем скорее!"
   Грег медлил и колебался.
   - Подожди, может быть, тот парень ранен... А вдруг он умрет? Я думаю,
нам не следует так спешить.
   - Грег, он уже мертв. Я проверила - у него не было  пульса.  Если  мы
задержимся тут, нас убьют. Тот парень был из могущественного преступного
клана якудзы, понимаешь? Якудза очень опасные люди.
   Грег выглядел смущенным.
   - Но мы попытаемся объяснить... Они должны понять, - возразил он.
   - Они ничего не должны. Родственники парня  понимают  только  одно  -
гири, священный долг. И их священный  долг  заключается  теперь  в  том,
чтобы уничтожить нас. Пошли, ради Бога! - Тори изо всех сил тянула брата
от бара. - Если мы даже сейчас