приглушенный  деревьями,
на которых уже распускались почки, эхом отражался от склона горы.
   В одном Генри не  солгал:  Гарольда  Стронга  действительно  убили.  Даже
гоночная машина не смогла бы ворваться на  этот  подъем  и  прокрутиться  на
повороте с такой скоростью, чтобы пропахать широченную отсыпку и сорваться с
обрыва. Без посторонней помощи.
   Джейк поднял голову, когда поднявшаяся в гору машина проезжала мимо него.
   Она  шла  со  скоростью  около  пятидесяти  километров  в  час.  Водитель
сосредоточенно смотрел на дорогу. Это был не кто иной как Чад Джуди.

***

   Командир штурмовой эскадрильи VА-128 кивком приветствовал Риту Моравиа  и
Бабуна Таркингтона и поднял трубку. Мгновенно явившийся  старшина  забрал  у
них  командировочные  предписания,  а   за   спиной   у   него   уже   стоял
капитан-лейтенант.
   Офицер отвел их в другой кабинет, выдал каждому по инструкции к  самолету
А-6Е и представил опекунам - двум лейтенантам.
   - Эти джентльмены сделают из вас надежный экипаж А-6 за неделю начиная  с
сегодняшнего дня. Ваши вещи доставят в общежитие, а ребята проводят вас туда
вечером, после занятий.
   Наставником Бабуна оказался рано полысевший весельчак из Новой Англии  по
фамилии Дженкс, который начал  рассказывать  об  электронных  системах  А-6Е
радиолокаторах,    компьютерах,    инерциальной    навигационной    системе,
инфракрасной системе переднего обзора и лазерном дальномере-целеуказателе  -
еще в машине, пока они ехали полкилометра до здания, в котором располагались
тренажеры. Бабун молча слушал его с нарастающей тревогой.
   Дженкс не умолкал по пути через автомобильную стоянку, продолжал лекцию в
секретной  части,  пока  Бабун  заполнял  анкету  для  получения  временного
пропуска, и не прервался ни на секунду, когда они поднимались  по  лестнице,
шли через зал управления и по коридору вступили в  огромное  помещение,  где
находился  тренажер  -  кабина  самолета,  установленная  на  гидравлических
цилиндрах.
   - Устраивайтесь тут  поудобнее,  -  заключил  Дженкс,  -  и  приступим  к
изучению материальной части.
   Бабун, оглядевшись в похожем на гигантскую пещеру зале,  увидел  еще  три
тренажера. Затем осмотрел кабину. Подобно кабине любой боевой машины  в  век
электроники, она была уставлена экранами, клавиатурными  панелями  и  табло,
помимо обычных шкал, циферблатов,  верньеров,  переключателей  и  сигнальных
ламп.
   - Можно вопрос?
   - Валяйте.
   - Сколько времени готовят штурмана-бомбардира по нормальной программе?
   - Восемь месяцев.
   - И вы хотите впихнуть в меня всю эту информацию за одну неделю?
   - Вы вроде неглупый парень. Этот капитан из Вашингтона сказал, что у  вас
есть стимулы стараться.
   - Графтон?
   - Я с ним не разговаривал. Говорил шкипер. Садитесь и давайте приступим.
   Дженкс отвернулся и крикнул технику в зале управления:
   - Давай, Арт, запускай.

***

   В шестнадцать тридцать, когда пентагоновский народ  уже  валил  толпой  в
сторону  Джефферсон-плаза,  Джейк  вошел  через  главный  подъезд  в  здание
Кристал-Сити. Он  по-прежнему  был  в  штатском.  Он  с  нетерпением  ожидал
расшатанный астматический лифт.
   Секретарша и несколько офицеров еще были на месте. Как ее зовут?
   - Добрый день. Что происходит?
   - Здравствуйте, капитан. Я не думала, что вы сегодня придете.
   - Да. Я и не собирался. Вы сегодня видели капитана Джуди?
   - Да, он немного побыл с утра, а  потом  сказал,  что  у  него  назначена
встреча. И  что,  скорее  всего,  не  вернется.  Джейк  задержался  у  стола
секретарши.
   - А где встреча, не сказал?
   - Нет, сэр.
   - Когда вы пришли утром, он был здесь? Она попыталась вспомнить:
   - Думаю, что да, сэр. Кстати, днем заходил наш  компьютерный  бог,  чтобы
обучить вас делопроизводству. Он сказал, что сегодня  работает  поздно,  так
что если вы еще не уходите, я позвоню ему и спрошу, может ли он  заняться  с
вами сейчас.
   - Конечно. Звоните.
   Джейк поздоровался с офицерами и прошел в свой кабинетик. Двое его  новых
подчиненных заглянули обменяться парой слов, потом исчезли.
   В папке лежала гора документов. Джейк нехотя просмотрел их. Здесь столько
работы, что можно просидеть не вставая  неделю,  а  то  и  месяц,  поскольку
содержание большинства писем и докладных для него было  китайской  грамотой.
Надо заставить шевелиться подчиненных.
   Секретарша заглянула в дверь:
   - Компьютерщик скоро придет. Его зовут Клейнберг. До свидания, капитан.
   - Вы все заперли?
   - Нет, сэр. Может, вы захотите посмотреть кое-какие дела.
   - Ладно. До свидания.
   Джейк подождал, пока хлопнет дверь, затем вышел в общую комнату. Он нашел
стол Джуди и сел рядом с ним.
   Что сверху? Несколько бумажек - только фамилии и номера телефонов. Тонкий
ежедневник в черной обложке. Он медленно перелистал его. Все  листки  вплоть
до сегодняшнего дня густо исписаны. Сегодняшняя страница пуста.  Он  вытянул
руку над столом, и ежедневник с грохотом выпал.
   Черт побери! Джейку стало не по себе.
   Что  ж,  по  крайней  мере,  Генри  в  основном  рассказал  правду,  хотя
непонятно, что это дает Джейку.  И  он  знал,  что  Джуди  сегодня  ездил  в
Западную Вирджинию.
   Зачем? Повидаться с полицейским Кидлом или с прокурором?  Обыскать  домик
Стронга? Джуди, конечно, удивится, если узнает, что Джейку известно  о  том,
где он был. Или нет? Может, утром он сам расскажет начальнику об этом.
   Джейк включил копировальную машину и, пока она разогревалась, внимательно
читал записи в ежедневнике Джуди. Чад, похоже, часто упоминал некую Карен.
   Какую? Карен 472-3656 - вот  какую.  Зачем  он  так  часто  записывал  ее
телефон?
   Ага, у нее разные номера - не меньше четырех. И что это за  Боб  -  ленч,
теннис в субботу. Боб звонил, позвонить Бобу. Позвонить в МП. Звонили из И0.
Оставить машину в гараже.  Починить  унитаз.  Похоже,  Чад  Джуди  записывал
буквально каждый свой шаг. Педант на службе, требующей педантичности.
   Сняв копии, Джейк положил ежедневник на стол Джуди и вернулся к себе. Тут
же послышался стук в дверь, и он снова прошел через большую  комнату,  чтобы
впустить посетителя.
   Вошел  человек  в  штатском,  немного  ниже  среднего  роста,   сложением
напоминавший пожарный кран и столь же лысый.
   - Здравствуйте. Я Клейнберг из компьютерной службы АНБ. - Голос вошедшего
был подобен раскатам грома. Этот  человек  явно  не  способен  разговаривать
шепотом. В левой руке он держал кожаный чемоданчик.
   - Я Графтон.
   - Извините, - произнес тот, протягивая руку к личному значку Джейка.
   Некоторое время он вертел значок, потом снова посмотрел в лицо Джейку.  -
Да, вы Графтон, правильно. Бдительность, понимаете ли, не бывает излишней.
   - М-да.
   - Посмотрим больного.
   Джейк подвел компьютерщика к своему столу.
   - Я слабо разбираюсь в этих штуках.
   - Вам и не надо. Я разберусь за нас обоих. Когда вы освоитесь, он  у  вас
будет петь  и  танцевать.  -  Клейнберг  включил  компьютер.  -  Видите  это
приглашение?
   Он требует  от  вас  предъявить  пароль,  и  вы  должны  отпечатать  ваше
секретное кодовое слово. Этот код представляет вас машине, и она откроет вам
доступ к определенным файлам - только к определенным.  Безопасность,  знаете
ли.  Вот  ваш  пароль.  -  Он   написал   карандашом   на   листке   бумаги:
"Реверберация".
   - А почему я сам не могу выбрать слово, какое захочу?
   -  Когда-то  мы  это  пробовали.  Все  почему-то  выбирали   какую-нибудь
непристойность, кроме летчиков - те упорно пользовались своими прозвищами.
   Получилась какая-то ярмарка тщеславия. Поэтому... Давайте, печатайте свой
пароль.
   Джейк послушался. Подсказка переместилась  слева  направо,  но  буквы  не
появлялись.
   - Теперь нажмите "Ввод". Видите, машина не принимает вас. Отпечатайте еще
раз, без ошибок. - На этот раз компьютер мигнул,  и  изображение  на  экране
сменилось. - Разрешаются только две попытки, - заметил Клейнберг. - Если оба
раза ошибетесь, машина заблокирует вас, и тогда вам придется  бежать  искать
меня, чтобы все начать снова.
   - А как она может меня заблокировать, если я не сказал ей, кто я такой?
   - Она блокирует любого, кто имеет доступ с мониторов внутри этой системы.
   Клейнберг написал на бумажке другой пароль: "Софизм".
   - Этот пароль дает вам доступ к файлам,  имеющим  отношение  к  программе
УТИ, которой вы здесь занимаетесь, насколько я понимаю.  Отпечатайте  его  и
нажмите "Ввод". - Джейк сделал  это.  -  Теперь,  чтобы  вызвать  справочник
файлов, к которым вы имеете доступ  в  силу  вашего  допуска  и  занимаемого
служебного положения, надо отпечатать еще один пароль. - Он и этот  записал:
" Матриарх".
   Когда Джейк ввел третий  пароль,  на  экране  появился  длинный  перечень
документов.
   - Разумеется, если вы уже знаете номер документа, вы можете сразу  ввести
его и не связываться со справочником через пароль "Матриарх". Усвоили?
   - "Реверберация", "Софизм" и "Матриарх". А  в  самом  начале  какие  были
пароли? Клейнберг рассмеялся:
   - Поначалу пользовались генерированными компьютером  случайными  наборами
букв. Не словами. Но никто их не мог запомнить,  и  их  стали  записывать  в
блокнотах, чековых книжках, где попало. О  второй  попытке  я  уже  говорил.
Сейчас у нас третий раунд.
   Клейнберг достал зажигалку и поднес к клочку  бумаги,  на  котором  писал
пароли. Листок вспыхнул. Когда  пламя  почти  дошло  до  пальцев,  Клейнберг
бросил бумагу на пластиковый чехол, прикрывавший ковер, проследил, чтобы она
догорела до конца, и растер пепел каблуком. Потом потер руки и усмехнулся:
   - Теперь приступим. - Целый час он  показывал  Джейку,  как  формировать,
редактировать и вызывать  документы  из  перечня.  Ответив  на  все  вопросы
Джейка, он выключил компьютер и дал капитану  визитную  карточку.  -  Будут'
вопросы звоните мне или спрашивайте ваших ребят.
   - Угу.
   - Добро пожаловать в Вашингтон. - Клейнберг пожал ему руку, схватил  свой
кожаный чемоданчик и ушел.
   Джейк принялся убирать документы со своего стола. Пока  он  здесь,  можно
еще разок взглянуть на двухлетней давности записную книжку Гарольда Стронга.
   Он открыл верхний левый ящик. Меню, резиновые ленты  и  прочая  дребедень
на. месте, но не блокнот. Он обыскал все ящики. Ничего. Блокнот исчез.

***

   Генри Дженкс доставил Бабуна в офицерское общежитие в одиннадцать вечера.
   Заполнив бумаги у дежурного, Бабун поднялся в свою комнату и отключился.
   Следующий день не отличался от  предыдущего:  час  на  тренажере,  час  у
доски, потом снова на тренажере. К полудню он уже мог вести самолет от одной
цели с большой эффективной площадью рассеивания до  другой.  В  четыре  часа
произвел первую штурмовку.
   Все время, что он находился в кабине тренажера, дверь оставалась открытой
и Дженкс стоял рядом, не переставая говорить, подсказывать, отмечать ошибки.
   Управлять  системами  на  тренажере,  пока  тут  был  Дженкс,   оказалось
нетрудно.
   Бабун не обманывался.
   На высоте двух тысяч метров над вражеской  территорией,  в  бурную  ночь,
когда  мимо  кабины  пролетают  трассирующие  снаряды  и   мигают   лампочки
оповещения о ракетной атаке, штурману-бомбардиру приходится  совсем  не  так
легко. Пилот бросает машину из стороны в сторону, играя  ручкой  управления,
словно  рычагом,  открывающим  ворота  рая.  А  штурман  сидит   на   месте,
уставившись  на  экраны  радиолокатора  и  инфракрасной  системы,   управляя
компьютером и лазером и при этом стараясь не  вырвать  прямо  в  кислородную
маску. Это все Бабун знал. Он сидел на  заднею  сиденье  F-14.  Единственный
способ усвоить все это - беспрерывное  повторение.  Каждая  функция,  каждая
регулировка,  действия  по  исправлению  любой  ошибки  -  все  должно  быть
отработано до автоматизма. Если ты о чем-то задумываешься, значит, ты  этого
не знаешь и, конечно же, не вспомнишь в тот момент, когда твой  взбесившийся
мустанг несется прямо в пасть дьяволу.
   В пять вечера Джейке отвез его в общежитие.
   - Вечером учите СМПЛС.
   - Читайте инструкцию о поведении в аварийных ситуациях.  -  Завтра  вы  с
Моравиа будете работать на тренажере вместе. Проведем несколько штурмовок  и
потренируем  аварии.  Послезавтра  полетите  на  настоящем  самолете.   Надо
вкалывать.
   - Спасибо, садист.
   - Вы делаете успехи, Таркингтон, хотя вы и пижон-истребитель.
   Бабун хлопнул дверцей машины и  поспешил  в  общежитие.  Он  был  вымотан
донельзя.  Может,  побегать  немножко,  прочистить  легкие.  В  комнате   он
переоделся в спортивный костюм. Ветер с залива Пьюджет-Саунд  пронизывал  до
костей, а солнце уже садилось, поэтому он надел еще теплый свитер.
   Он стоял, прислонившись к столбу, который служил  опорой  для  крыши  над
переходом в офицерский клуб, когда перед общежитием остановился пикап  и  из
него вышла Рита Моравиа. Она была в тускло-оливковом летном костюме и летных
сапогах.
   - Если собираешься бегать, - крикнула она, - подожди меня!
   - Конечно. - Бабун массировал правую ногу, ту, в которую вставили  спицу.
Он попрыгал на месте. Вроде нога в порядке. Рядом на клумбе стоял  бронзовый
бюст: лейтенант Майк Маккормик, пилот А-6, погибший над Северным Вьетнамом.
   Офицерское общежитие и клуб носили его имя.
   Бабун стоял возле бюста, наблюдая,  как  с  басовитым  ревом  заходят  на
посадку А-6, когда в  дверях  показалась  Моравиа.  Волосы  она  стянула  на
затылке в хвост.
   - Куда хочешь бежать? - спросила она.
   - Не знаю. Может, по пляжу  к  северу?  -  Они  побежали.  -  Ты  сегодня
летала?
   - Да. Два раза, - Она ускорила темп.
   - Как тебе понравилось?
   - Планер устаревший, скорость и маневренность хуже, чем у  "Хорнета",  но
дальность и боевая нагрузка больше. И он  гораздо  сложнее.  -  Над  головой
промчался А-6, и она подождала, пока утихнет рев. - Хорош в управлении.
   К западу  от  шоссе  простирался  пляж,  усеянный  плавником,  а  за  ним
поблескивала гладь залива. В последних лучах солнца едва различался  остров,
до которого было пять или шесть миль. На юго-западе вырисовывался,  упираясь
в небо, силуэт горы.
   - Здесь хорошо, правда?
   - О да. Подожди, скоро сможешь увидеть это сверху.
   - Зачем ты вообще пошла в авиацию?
   Она смерила его уничтожающим взглядом и побежала быстрее. Он не отставал.
   Pазговаривать на такой скорости было невозможно. Асфальт кончился, и  они
бежали по гальке, когда она спросила:
   - Шесть километров, может, хватит?
   - Угу. - Кажется, он умудрился задеть  самое  больное  место.  Что  могло
привлечь такую красивую  девушку  в  этой  далеко  не  чистой,  изматывающей
работе, дорогуша? Ладно, Бабун, ты еще  спроси  ее,  под  каким  знаком  она
родилась.
   На обратном пути они за несколько кварталов до общежития перешли на  шаг,
чтобы остыть.
   - Я пошла в авиацию, потому что считала, что это  -  настоящий  вызов,  -
вдруг произнесла Рита, пристально глядя на него.
   Бабун молча кивнул. В вестибюле она спросила:
   - Давай переоденемся и пообедаем?
   - Спасибо. Мне нужно учить инструкцию. Стоя под душем,  Бабун  сообразил,
что в какой-то момент бега он сам разрушил зародившийся было план завлечь  в
постель Риту Моравиа. У Господа милосердного  нет  никакого  снисхождения  к
тебе, Бабун, бедняжка ты мой. Ни капельки!

Глава 6

   - Адмирал примет вас через тридцать минут, сэр.
   - Спасибо. - Джейк Графтон положил трубку и сделал  пометку  в  блокноте.
Было десять тридцать, и Чад Джуди сидел за столом. Он поздоровался с Джейком
и целый  час  висел  на  телефоне,  а  сейчас  вроде  бы  сочинял  отчет  на
компьютере, но ни словом не обмолвился, где  был  вчера.  Джейк  хотел  было
расспросить Джуди, но раздумал. Что бы ни  ответил  Джуди,  какой  из  этого
может быть толк? Разве ложь разоблачит его? В чем? В убийстве? В шпионаже? А
если Джуди скажет правду, в чем она будет  заключаться?  Он  вчера  ездил  в
Западную Вирджинию - ну и что? А если он будет отрицать это - как  докажешь?
Нет, Джейк знал слишком мало, чтобы задавать даже окольные вопросы.
   А вот с вице-адмиралом Генри интереснее. Своей  сказкой  о  том,  как  он
остановил расследование убийства, адмирал  сделал  себя  уязвимым.  В  каком
отношении? Теперь ему можно задавать дополнительные  вопросы.  Ему  придется
отвечать на разумно поставленные вопросы или... Или что?
   Я не улавливаю правду, даже когда  слышу  ее,  размышлял  Джейк.  Что  за
ужасная работа ему досталась! Можно ли доверять адмиралу?
   А что, у меня есть выбор? Он швырнул карандаш  на  стол  и  потер  глаза.
Затем встал  и  потянулся.  И  посмотрел,  что  же  он  машинально  рисовал.
Самолетики.
   Планеры. С длинными крыльями.
   Между корпусами JР-1 и JР-2  он  сел  в  служебный  автобус  и  поехал  в
Пентагон. Адъютант угостил его чашкой кофе. Затем проводил в кабинет  Генри,
который в этот момент запирал ящики стола и сейф.
   - Доброе утро, сэр.
   - Здравствуйте. Не  надо  садиться.  Мы  идем  на  совещание  к  министру
военно-морских сил.
   - Хорошо. - Джейк никогда не встречался с Ф. Джорджем  Ладлоу,  но  много
слышал о нем. Выходец из старинной семьи в Новой Англии - интересно,  бывают
ли там семьи не старинные? Чуть за  сорок,  воевал  во  Вьетнаме,  учился  в
Йельском университете, защитился в Гарвардской  школе  бизнеса.  Десять  лет
крутился во всяких мозговых центрах, работавших на военных,  пока  три  года
назад его тесть Ройс Каплинджер, министр обороны, не протащил  его  на  пост
морского министра.
   Демократы в сенате ворчали по поводу семейственности, но все же утвердили
его кандидатуру: репутация у Ладлоу была не менее  блестящей,  чем  семейные
связи и дивиденды от семейных финансовых компаний.
   - На какой предмет совещание, сэр? - спросил Джейк, когда они с адмиралом
шли по внутреннему кольцу Пентагона - кольцу Е - к кабинету Ладлоу.
   - Не знаю. Если вы нужны Ладлоу, он вызывает вас - и немедленно.
   Всем было известно, что Ладлоу твердой рукой управляет флотом  .  У  него
были четкие представления, какие нужны корабли и системы вооружений, как  их
получить и как их применять. Зная не понаслышке  нравы  коридоров  власти  в
Вашингтоне и верхушку, ведающую оборонными делами, он легко  мог  убедить  в
своей правоте почти всех адмиралов. Несогласных он  отправлял  на  заштатные
должности  или  в  отставку.  В  отличие  от  обычных  карьеристов,  которые
проводили год-другой на посту министра  одного  из  видов  вооруженных  сил,
рассматривая его как ступеньку к  более  высокой  должности  или,  на  худой
конец, к вице-президентству в крупной военно-промышленной корпорации, Ладлоу
вел себя как человек, для которого нынешнее положение было целью всей жизни.
Если Ладлоу вынашивал более честолюбивые  планы,  то  до  таких  чинов,  как
Джейк, слухи об этом не просачивались. Сильной стороной министра, по  мнению
рядовых, была несомненная преданность флоту, его людям и  традициям.  Именно
за это  его  недолюбливали  адмиралы,  не  желавшие  уступать  кому-то  роль
хранителя веры, нравившуюся им самим.
   Коридор, в котором  находился  кабинет  министра,  был  богато  и  броско
украшен. Огромные портреты маслом выдающихся героев флота - Фаррагута, Дьюи,
Хэлси и многих других. Великие адмиралы прошлого строго взирали на Джейка  и
вице-адмирала Генри, которые направлялись обсуждать судьбы флота будущего.
   Огромный кабинет Ладлоу был отделан панелями черного дерева - настоящего,
не фанеры, сразу отметил Джейк. Все предметы,  находившиеся  в  комнате:  на
столе, книжном шкафу, журнальном столике, - говорили о том, что это  кабинет
моряка.
   Стены украшены большими картинами с изображением морских  битв  -  сплошь
оригиналы, обратил внимание Джейк. Стулья обиты черной кожей.  На  одном  из
них восседал тучный джентльмен лет шестидесяти пяти с  кожей,  натянутой  не
менее туго, чем обивка стула. Джейк опознал его  по  фотографиям  -  сен