бабенке, улыбка которой на снимках в журналах
выглядела совершенно пустой.
   Джейк Графтон никогда не встречался с ней и вряд ли встретится.
   - Пятьсот тридцать пять  муравьев  на  ящике  из-под  мыла,  плывущем  по
Потомаку, и каждый считает, что он за рулем. - Каплинджер осклабился, и  все
присутствующие вежливо улыбнулись. Джейк давно слышал этот анекдот.
   Напротив Джейка  за  длинным  столом  сидели  Тайлер  Генри,  заместитель
министра обороны по науке и  технике  Рассел  Куин  и  начальник  штаба  ВМС
адмирал Джером Натан Лэнхем.
   Лэнхем был подводник с ракетных лодок, со  всеми  чертами,  свойственными
этому роду сил: сплоченность, минимум риска - в общем, технократ  на  службе
ядерного джинна.  Он  поклонялся  Хаймэну  Риковеру,  отцу  ядерного  флота,
портрет которого украшал кабинет Лэнхема.  Подобно  Риковеру,  Джером  Натан
Лэнхем всюду выдвигал  одних  технарей.  Сейчас  он  удивленно  рассматривал
Джейка Графтона, имевшего всего лишь степень бакалавра, и то по истории.
   Джейк вежливо кивнул и надкусил  грушу.  Тарелка  наполовину  заполнилась
соком.  Может  быть,  попробовать  собрать  его  ложечкой?  Джейк  посмотрел
краешком глаза, делает ли это еще кто-нибудь за столом. Никто. Ладно. Тем не
менее он воспользовался ложечкой, пока Каплинджер рассуждал  о  политическом
положении в Японии, а стюард начал разносить овощной салат.
   ...хотели повесить Хирохито сразу после войны, но Макартур сказал  "нет".
И это было гениально. Японцы никогда не простили бы нам.
   - Если мы сегодня разобьем  иранцев,  что  делать  с  Хомейни?  -  Фриче,
сидевший справа от Джейка, задал этот  вопрос  Каплинджеру,  который  только
усмехнулся.
   -  Столь  малоправдоподобная  гипотеза  -  ему  бы  быть   адвокатом,   -
пробормотал Ладлоу, пока другие хохотали.
   - Сделать из Хомейни мученика? Ни в коем случае. Я бы  постарался,  чтобы
он не жил дольше, но вскрытие, а оно обязательно должно быть,  покажет:  "от
старости".
   После  салата  подали  в  маленьких  пиалах  флотский  фасолевый  суп   с
безвкусными крекерами, которые даже Ройс Каплинджер не  стал  есть.  Видимо,
это и весь обед. По крайней мере, Ладлоу не изводит  бюджет  этого  года  на
обжорство.
   - Скажите, Графтон, - спросил Каплинджер, - "Афина" будет работать?
   - Да, сэр. Это величайший технический рывок  в  морской  авиации  за  все
время моей службы.
   - Если она будет работать, - министр обороны уставился на  Джейка  поверх
ободка своей чашки, - значит, это крупнейший прорыв в военной технике  после
изобретения радиолокации. Завтра эта  система  потребуется  военно-воздушным
силам.   Тогда   отпадет   надобность   в   их   программе   стратегического
бомбардировщика.
   Джейк понял. ВВС смогут покупать гораздо более  дешевые  бомбардировщики,
чем В-2, который они никогда не получат  в  большом  количестве  по  цене  в
полмиллиарда долларов.
   - Мне она нужна немедленно, - заявил адмирал Лэнхем. - Эти штуки  сделают
надводные корабли  невидимыми  для  спутников  радиолокационной  разведки  и
крылатых ракет. Вся советская морская авиация мгновенно устареет. Мне  нужна
мощная программа внедрения "Афины" на флоте именно сейчас, и плевать мне  на
цену!
   Каплинджер уставился на Гельмута Фриче, сидевшего справа от Джейка.
   - Будет она работать? Вы сможете заставить ее работать?
   - Все возможно, если дать достаточно времени и денег.
   - Сколько? - настаивал  заместитель  министра  обороны  Рассел  Куин,  На
гражданке он был президентом крупной бухгалтерской фирмы. Мрачный человек  в
очках с толстыми стеклами. Бледная кожа, мягкие руки банкира, лысина. Джейку
пришло в голову, что лишь истово верующий человек  способен  допустить,  что
Рассел Куин когда-то был молод или любил женщин. - Сколько, по-вашему, будет
достаточно?
   Плечи Фриче высоко поднялись и опустились.
   - Это зависит от вашего подхода - как заключить контракт, сколько  единиц
приобретать в год,  насколько  вы  готовы  рисковать,  покупая  недоведенную
технику.
   Боевую систему мы не испытывали. Мы только доказали, что в  принципе  это
возможно, и то на следующей неделе надо  ставить  дополнительные  опыты.  До
серийной системы, которая надежно защитит боевой самолет, нам еще далеко.
   - Как далеко?
   Гельмут Фриче достал сигару и покрутил ее  в  пальцах.  Он  не  полез  за
спичками.
   - Два-три года - это если вы не будете подпускать ваших бумагомарателей и
близко. Четыре-пять лет обычным порядком.
   Все присутствующие схватились за головы.
   - Гм-м, - Каплинджер всосал сколько мог воздуха и медленно выдохнул  его.
- Можно попробовать - прикрыть программой "стелс", однако... - Его энтузиазм
явно угасал на глазах. Даже министр обороны не в силах  справиться  с  ордой
бюрократов, каждый из которых  горой  стоит  за  свою  чашку  риса.  Слишком
надежно они защищены уставами, наставлениями  и  ручными  конгрессменами.  -
Рассел, вам нужно изыскать эти деньги, пошарить по заначкам, но постарайтесь
так, чтобы  это  не  привлекло  внимания.  И  никаких  докладных,  будь  они
прокляты.
   Куин  медленно  кивнул;  на  его  гладком  круглом  лице  было   написано
отвращение. Он похож, подумал Джейк, на человека, вглядывающегося  в  темную
бездну, в которую ему приказано прыгнуть.
   - Не думаю, что это следует делать таким образом, -  возразил  Ладлоу.  -
Адмирал Лэнхем хочет ее немедленно, и ВВС тоже. Нам следует добиться,  чтобы
"Афина" получала первоочередное финансирование. Рискнуть деньгами в надежде,
что она будет работать.
   - Вы согласны, адмирал?
   - Да, сэр. Я предпочел бы "Афину" целой куче проектов, какие у меня есть,
включая А-12.
   - Нужно и то, и другое, - отрезал Каплинджер.  -  Мы  включим  "Афину"  в
проект УТИ и будем добиваться финансирования по одной программе.
   - А Конгресс? - пробормотал Ладлоу. Не получив ответа, он уточнил:
   - Как посмотрят на "Афину" либералы,  которые  так  и  норовят  обкорнать
военный бюджет?
   Не  придет  ли  им  в  голову,  что  она  даст  нам  такое   качественное
превосходство над  Советским  Союзом,  что  многое  другое  можно  обрезать?
Например, сократить флот?
   Чтобы  поддерживать   морскую   мощь,   необходимо   постоянно   заменять
изношенные, устаревшие корабли новыми. А они стоят дорого и  строятся  много
лет. Если решат не  строить  столько,  сколько  необходимо  для  поддержания
существующего соотношения сил, это означает  сокращение  флота.  Если  будет
недоставать кораблей для выполнения множества задач по всему миру,  придется
отодвигать сроки ремонтов и держать людей  в  море  чересчур  долго,  а  это
приведет  к  преждевременному  износу  кораблей   и   массовому   увольнению
военнослужащих.  И  мы  покатимся   прямиком   в   пропасть.   -   Это   был
послевьетнамский кошмар, от которого флот едва начинал приходить в себя.
   - Ни одна демократическая страна никогда не строила корабли в достаточном
количестве, - заметил Джейк Графтон. - Во всяком случае, уже очень давно.
   - Вы считаете, мы не в состоянии содержать  флот  из  шестисот  кораблей?
нахмурился Лэнхем.
   - У нас сейчас нет шестисот кораблей, сэр, и вряд ли вы  их  когда-нибудь
получите, - парировал Джейк, вдруг решив, что не позволит Лэнхему сесть себе
на голову.
   - Раз уменьшилась основная угроза, нам не нужно столько кораблей. Вот что
они скажут, - пояснил Ладлоу.
   - Политики никогда не поймут, что такое соблюдение обязательств,  -  сухо
произнес Каплинджер, - именно потому, что берут их  слишком  много.  Дефицит
федерального бюджета совершенно вышел из-под контроля  из-за  дополнительных
затрат на социальные программы. Они берут деньги взаймы и совсем не  думают,
смогут ли выплатить. проценты. Они ратифицируют  договоры,  не  задумываясь,
как они отразятся на оборонных расходах.
   Начальник штаба ВМС сделал обреченный жест.
   - У нас более конкретный подход. ВВС отмирают как вид вооруженных сил.
   Непосредственную поддержку на поле боя они давным-давно уступили армии.
   Стратегические бомбардировочные силы находятся в подвешенном состоянии. У
них  остались  только  межконтинентальные  ракеты,  которые  может  спокойно
забрать  армия,  да  еще  тактическая  и  транспортная  авиация.   Их   базы
неподвижны, они уязвимы для ракет и политических  неурядиц.  Жизнь  проходит
мимо них. Они в панике. Зато у них множество друзей.  Если  они  не  получат
"Афину", притом немедленно...
   - Будет очень плохо, - согласился Ладлоу.
   - Я министр обороны, - бескомпромиссным тоном  отрезал  Каплинджер.  -  Я
займусь делами ВВС. Ваше же дело, ребята, - флот.
   Наступило тяжелое молчание, которое прервал Тайлер Генри.
   - Никто не говорит о "Минотавре". Все повернулись к вице-адмиралу. На его
лице появилось виноватое выражение, будто он громко пукнул в церкви.
   - А что с ним? - спросил Каплинджер.
   - Он еще не получил "Афину", но это произойдет в ту самую минуту, как  мы
начнем размещать заказы на фирмах.
   Каплинджер подался вперед.
   - Где мы окажемся, когда он выдаст "Афину" русским? Генри  уже  пришел  в
себя.
   - Мы утратим свое преимущество, - ответил он с некоторым раздражением.  -
Количественно  они  превосходят  нас  вдвое.  Чтобы  продолжать  игру,   нам
необходимо опережение в качестве техники.
   Каплинджер поднялся и стал  надевать  пиджак,  который  висел  на  спинке
стула.
   - Спасибо за ленч, Джордж. Рассел, поговорите с этими людьми и запускайте
"Афину". Ее необходимо  как  можно  скорее  поставить  на  производство.  Мы
включим ее в бюджет в рамках программы УТИ. Самая высокая секретность. -  Он
умолк и" осмотрел сидящих за столом. - Флот может довести ее до ума. Примите
такие меры безопасности, чтобы  комар  не  пролетел.  Вести  разработку  для
самолетов и для кораблей тоже. Но  ВВС  нужно  поставить  в  известность  не
позже, чем мы начнем разговаривать с Конгрессом. Это может убить В-2, но В-1
будет спасен.
   - А как же с миллиардами, которые мы вкатили в самолеты "стелс"? возразил
начальнику Рассел Куин.
   - Послушайте, Рассел, эта чертова "Афина" может оказаться недееспособной.
   Даже скорее всего  окажется.  Извините,  Тайлер,  но  в  конце  концов...
Свихнувшийся поп в кустарной мастерской? Слишком  красиво,  чтобы  поверить.
Такие вещи способен выдумать разве что Том Клэнси, и то когда у  него  понос
от плохой пиццы.

***

   Час спустя, когда Тайлер Генри и Джейк Графтон возвращались по кольцу Е в
кабинет адмирала, Джейк заметил:
   - Адмирал, за столом вы сказали, что нам необходимо опережение в качестве
техники, чтобы продолжать игру. А если правила игры изменились?
   - Вы хотите сказать, что Горбачев проводит реформы в Кремле и  наставляет
коммуняк на путь истины? Все это дерьмо для отвода глаз.
   - Советы сложили свои вещички и  убрались  из  Афганистана.  Они  помогли
вышвырнуть кубинцев из Анголы. Их хватка над Восточной Европой слабеет.  Они
даже вступили в переговоры с китайцами. Что-то действительно происходит.
   - Значит, дети  Дяди  Джо  Сталина  отказались  от  своей  идеи  мирового
господства?   Чертовы   бандиты,   которые   перебили   двадцать   миллионов
собственного народа? Да поцелуйте меня в задницу. Все это лживая пропаганда,
в которую готовы верить либеральные полудурки.  Двадцать  миллионов  мужчин,
женщин и детей!
   Адольф Гитлер по сравнению с ними - карманный воришка.  Мы  должны  иметь
решающее преимущество, когда осядет все это дерьмо, потому что второго шанса
уже не представится.
   - Ваш взгляд на этот вопрос расходится с официальным, - Вы слишком  долго
общались с этим разгильдяем Таркингтоном, Графтон.  Вы  уже  разговариваете,
как он. - Видимо, Данедин рассказал Генри о Таркингтоне, сообразил Джейк. Он
был уверен, что сам Генри никогда не встречался с лейтенантом.
   - А что, если Ройс Каплинджер и политиканы в Конгрессе верят, что правила
изменились?
   - Каплинджер не дурак, - произнес Генри и тут же добавил:
   - Мыслящий политик - это все равно, что жареный лед.
   Расставшись с адмиралом, Джейк пошел в столовую, купил  пачку  хлопьев  и
запил стаканом молока. Человек - действительно  уникальное  животное,  решил
он.
   Какой еще представитель фауны способен видеть мир таким, как он хочет,  а
не таким, каков он на самом деле? Почему-то никто не приходил  на  ум.  Хуже
всего  то,  что  это  свойство  человека  лишает  его  возможности  осознать
реальность, когда он  впрямую  сталкивается  с  ней.  Эта  печальная  истина
натолкнула его на размышления о Кэлли.

***

   - Что в нем не так, по-вашему? -  нервно  спросил  Камачо,  прислушиваясь
вместе с Харланом  Олбрайтом  к  стуку  двигателя  своей  машины.  Стук  был
прерывистый, нездоровый, по всей видимости, потому, что Камачо вынул одну из
свечей зажигания и долбил молоточком по стержню, пока зазор совсем не исчез,
а потом поставил свечу обратно.
   - Похоже, у вас цилиндр дает перебои, но я не механик, - заявил  Олбрайт,
заполняя бланк. - После обеда наш парень осмотрит ее и позвонит  вам.  Я  не
могу определить ни стоимость, ни срок ремонта, пока мы  не  выясним,  в  чем
дело.
   - О какой примерно сумме может идти речь? Мне платить чеком или  придется
перезакладывать дом?
   Олбрайт усмехнулся и придвинул  бланк  через  стойку  Камачо,  чтобы  тот
расписался.
   - Мы вам позвоним.
   - Ладно. Вы меня не подвезете? Управляющий посмотрел на стенные часы.
   - Я поеду на ленч примерно через полчаса. Если подождете, поедем вместе.
   Почитайте или выпейте кофе.
   Олбрайт ехал в  новой  машине  с  дилерским  номерным  знаком.  Когда  он
выбрался на улицу, Камачо пристегнулся ремнем на пассажирском сиденье.
   - Я просто хотел повидать вас. Мы с Кэлли вечером идем на церковный обед.
   У меня в моторе единственный дефект - свеча. Так что пусть ваши умники не
пудрят мне мозги.
   - А в чем дело?
   - Мы получили письмо от тещи Терри  Франклина.  Она  утверждает,  что  он
шпион, и требует, чтобы мы его взяли. Олбрайт внимательно взглянул на агента
ФБР.
   - Вы такие письма, очевидно, получаете десятками.
   - Конечно. И все проверяем. И это тоже будем проверять. К концу следующей
недели придется допросить Франклина. Я думал, вам следует об этом знать.
   - Спасибо. А как успехи с "Минотавром"?
   - Нужно письмо от его, тещи.
   - Может, вы  его-то  и  получили.  Не  исключено,  что  Франклин  и  есть
"Минотавр".
   - Конечно. А я Дональд Трамп. И служу  агентом  ФБР  просто  потому,  что
считаю  вульгарным  выставлять  свое  богатство  напоказ.  Господи,  вы   же
прекрасно понимаете, что этому червяку не хватило бы ни смелости, ни мозгов.
   - Я над  этим  подумаю.  -  Олбрайт  остановился  у  перекрестка,  ожидая
зеленого света. - Разве не может быть, что он извлекает коды из компьютерной
системы, отсылает их в посольство, а потом ждет, пока  мы  ему  заплатим,  и
копирует файлы.
   Может, он хитрее, чем все думают. А для  прикрытия  разыгрывает  из  себя
лоха.
   - Серьезно, я над этим давно размышляю. Но ни малейших  доказательств  не
вижу. А то, что вы получаете... кажется, вы говорили, что это ценные вещи.
   - Замечательные.
   - Значит, "Минотавр" добывает высококлассную информацию. Это не  Франклин
и никто другой из  мелких  служителей  при  компьютерах.  У  него  настолько
высокое положение, что он хорошо знает, что вам нужно. Олбрайт согласился  с
этой неопровержимой логикой. В  мире  шпионажа  спрос  определяет  цену.  Он
подъехал к закусочной "Бургер Кинг" и остановил машину. Выключив  двигатель,
он поудобнее устроился на сиденье и наклонился к Камачо.
   - Вы меня водите за нос, Луис.
   Камачо уже открыл дверцу, но снова захлопнул ее.
   - Повторите, пожалуйста.
   - По-моему, вы гораздо ближе подобрались к "Минотавру", чем говорите мне.
   Может быть, даже знаете, кто он. Это наводит меня на интересные мысли.
   Камачо ожидал этого,  но  теперь,  когда  оно  произошло,  не  знал,  как
поступить.
   - Значит, я агент-двойник, так вас прикажете понимать?
   Харлан Олбрайт удивленно поднял брови, затем отвернулся.
   - Поезжайте, черт бы вас побрал. Отвезите меня  в  контору.  Мае  некогда
сидеть здесь  и  глотать  дерьмо,  пока  вы  будете  поглощать  распроклятый
гамбургер.
   Олбрайт повернул ключ зажигания.  Двигатель  завелся  сразу.  Через  два.
квартала он спросил:
   - А вы что, будете отрицать это?
   -  А  зачем?  Вы  никогда  не  сообщали  мне,  что  именно  получили   от
"Минотавра".
   А сегодня несете чушь, что де мол Терри Франклин  и  есть  "Минотавр",  и
хотите, чтобы я пустился по этому, следу, словно инспектор  Жюв.  Почему  бы
вам не вернуться в Москву и не сказать Горби, что вы обкакались? Пошлите мне
открытку, когда вас отправят  в  Сибирь.  Говорят,  там,  в  снегах,  просто
замечательно.
   - Я не знаю наименований файлов. А если бы и знал, не имею права сообщать
их вам.
   - Лапшу на уши можете вешать кому-то другому. Мне не надо.
   - А что с Чадом Джуди?
   - Что с ним должно быть?
   - Что он поделывает?
   - Пытается продать секретную информацию по военным заказам. Пока не очень
успешно,  насколько  мне  известно.  Он,  видимо,   не   считает   богатство
вульгарным.
   - Кто-нибудь занимается его мошенничествами? УГИ или ВМКР? - УГИ означало
Управление генерального инспектора, ВМКР - Военно-морскую контрразведку.
   - Если кто-то и ведет на него досье, мне об этом не известно.
   - Никому не передавайте его дело.
   - Почему?
   - Потому что я вас прошу не делать этого.
   - Слушайте, поцелуйте меня в задницу. Вы  очень  многим  рискуете,  когда
просите агента-двойника об одолжении. Остановите здесь, на углу. - Они ехали
на запад по Конститьюшн-авеню. -  Здесь  уже  близко.  Я  немного  пройдусь,
Олбрайт подъехал к тротуару и нажал тормоз.
   - Не отдавайте его никому.
   - Как хотите.
   - Я пытаюсь подбодрить вас. Вы знаете, я нисколько не сомневаюсь в  вашей
лояльности.
   - Если бы я был двойником, мы давным-давно уже взяли бы  Терри  Франклина
за задницу и выжали из него названия всех файлов, которые вы мне  не  хотите
говорить. Он бы у нас запел, как канарейка.
   - Я знаю, - ответил Олбрайт, когда Камачо открыл дверь и вышел.
   - Ни хрена вы не знаете. Вы понятия не имеете, сколько по Пентагону ходит
анонимок с обвинениями в  мошенничестве,  растрате  и  прочих  прегрешениях.
Ничего ведь не стоит опустить письмо в ящик. Вам не нравится босс?  Распните
его на кресте, пока пьете кофе. Завистливых  мужиков  и  любопытных  толстых
дамочек там пруд пруди. В любую минуту кто-то может накапать на Джуди. Тогда
он и окажется вашим агентом-двойником.
   - Найдите "Минотавра".
   - Если ваш механик нагреет меня, морду бить я буду  вам.  -  Луис  Камачо
резко хлопнул дверцей и зашагал по тротуару.
   Пробиваясь сквозь толпу туристов и выбежавших на  перерыв  секретарш,  он
никак не мог сообразить, правильно ли он сейчас повел себя.  Ложь  вроде  бы
убедительная, пришел он к выводу, но подозрения остались. Петр Александрович
вовсе не дурак. И словечко "лох" - необычное  для  коммуняки.  Недооценивать
этого человека никак не следует.

***

   Новоиспеченная Эми-Кэрол Графтон нахмурилась при виде зеленого горошка на
тарелке. На морковку она смотрела просто с отвращением.  Она  отрезала  себе
крохотный кусочек тефтели и отправила в рот, где долго держала  не  жуя,  не
отводя глаз от отвратительных овощей.
   - В чем дело, Эми? - спросила Кэлли.
   Эми-Кэрол выпрямилась на стуле и потеребила свои черные, длинные,  как  у
пажа, волосы.
   - Не люблю овощи.
   - Они тебе необходимы. Надо съесть хоть немного. - Новая  мама  Эми  была
как бы  воплощением  рациональности.  Джейк  Графтон  запил  кофе  последний
кусочек тефтели.
   - Не люблю ничего зеленого.
   - Тогда ешь морковку, милая, - растерянно улыбнулась Кэлли. Если  ребенок
не съест горошек, значит, не доберет дневной нормы  витаминов.  Всю  прошлую
неделю  Кэлли  изучала,  чем  следует   кормить   диабет