тротуаре  будут
ухмыляться, отрезая ей уши, нос и язык, отрубая руки.
   Она выключила  свет  в  кухне  и  сидела  в  темноте,  пытаясь  придумать
что-нибудь. Что делать? Боже мой, что же она натворила?

***

   Тридцать минут спустя, когда Терри Франклин прошел мимо ее дома к  полому
столбу, миссис Джексон все еще сидела в темной кухне. Машину он  оставил  за
три квартала отсюда. Обычно он соблюдал крайнюю  осторожность  и  кружил  не
меньше часа, чтобы удостовериться в отсутствии слежки, но сейчас он  спешил.
Надо бы попасть домой, прежде  чем  Люси  с  детьми  вернутся  из  магазина.
Поэтому он поехал из Аннандейла прямо на Джи-стрит.
   Квартал выглядел пустынным. Нет, вон кто-то сидит на ступеньках напротив.
   Какой-то черный с мешком. Алкаш. Что за дерьмовый район! Терри так  и  не
понял, почему русские выбрали почтовый ящик в таком вонючем черном квартале,
но поскольку с тех пор, как ему дали описание почтовых ящиков, он ни разу не
виделся с ними живьем, то и возможности спросить не было.
   Будет просто счастьем, если его не прикончат здесь как-нибудь ночью.
   Он спокойным, размеренным шагом направился к столбу - не слишком быстро и
не слишком медленно. Просто как человек, знающий,  куда  идет.  Он  просунет
туда руку, не замедляя шага, достанет пачку и пойдет  себе  дальше,  обогнет
квартал и сядет в машину. И все дела.
   Он чуть замедлил шаг, подходя к столбу.
   Там было пусто!
   Ошеломленный, он остановился и заглянул внутрь. Света от уличного  фонаря
и окон домов было достаточно, чтобы заглянуть в дыру. Она  была  сантиметров
десять глубиной. Там было пусто!
   Он пошел дальше. Что произошло? Такого раньше никогда не случалось. В чем
дело, черт побери?
   Он повернулся и зашагал обратно  к  столбу.  Снова  заглянул  туда.  Дыра
по-прежнему пуста. Оглядел тротуар и траву в поисках того,  что  могло  быть
пачкой от сигарет.
   Ничего!
   Она же должна где-то быть, просто  он  ее  не  видит.  Он  испытал  наяву
ужасающий кошмар, когда ты застрял в зыбучих песках и тебя вот-вот засосет с
головой, а веревка каждый раз не достает на несколько  сантиметров.  Наконец
до него дошло, что пачки от сигарет действительно нет.
   Может быть, его уже обложили, и ФБР собирается взять его.
   Франклин испуганно озирался по сторонам, пытаясь  определить,  следит  ли
кто-нибудь за ним. Все окна темные.  Алкаш  на  месте,  присосался  к  своей
бутылке. Он снова сунул руку в дыру,  обдумывая,  что  же  могло  произойти.
Кто-то забрал пачку. Господи, это могло сделать ФБР.  Они  точно  преследуют
его. Даже сейчас они откуда-то  следят  за  ним,  готовые  схватить  жертву.
Тюрьма - он попадет в тюрьму. Алкаш - это агент, он усмехается про  себя,  а
сейчас арестует его.
   Терри Франклин утратил контроль над собой.
   Он изо всех сил бросился бежать к машине, оглядываясь назад,  высматривая
преследующих его агентов ФБР. Готовых взять его.
   Он споткнулся о мусорный бак, который с грохотом упал, крышка  открылась,
и мусор рассыпался повсюду. Он бежал дальше. На перекрестке какая-то  машина
чуть  не  сбила  Терри;  водитель  едва  успел  затормозить,  шины  отчаянно
завизжали. Потом он ударился о стоявшую машину, но не замедлил бега.
   Он чуть не сломал ключ,  проворачивая  его  в  дверном  замке.  Двигатель
отчаянно ревел и не хотел заводиться.
   В бешенстве и в отчаянии он изо всех сил ударил головой о рулевое колесо.
   Еще раз попробовал зажигание, оглядываясь по сторонам в поисках агентов.
   Наконец двигатель завелся. Франклин дернул рычаг  передач  и  надавил  на
акселератор.
   Бум! Прямо в стоявшую впереди машину. Боже,.. Задний ход.  Потом  вперед,
выбраться на проезжую часть.
   Резко вывернув руль, он развернулся так, что задымились шины,  и  надавил
на газ.

***

   Бабун Таркингтон мрачно  взирал  на  остатки  пива  на  дне  стакана.  За
соседним  столом  Рита  Моравиа  весело  болтала  с  пилотом-штурмовиком,  у
которого голова была похожа на луковицу; последние три дня тот посвящал ее в
тайны управления А6. Рядом с Бабуном сидел обучавший его бомбардир,  старина
Генри Дженкс. Оба  эти  гиганта  мысли  ловили  каждое  слово,  слетавшее  с
красивых губ Моравиа. Вот она сидит, шутит, смеется, словом, ведет себя  как
нормальная женщина, а с ним она никогда такой не бывает, будь она  проклята!
А эти чертовы штурмовики просто пожирают ее глазами!
   Пилот, как решил Бабун, был весьма высокого мнения о себе. Вел  он  себя,
как скряга, только что наконец решившийся потратить  полтинник  на  то,  что
стоит не меньше двух долларов. Всякий раз, как  Моравиа  заглядывала  в  его
маленькие свиные глазки, рот у пилота расплывался до ушей.
   Бабун все ждал, когда эта рожа лопнет, так она растягивалась.
   А этот бомбардир Дженкс ничуть не лучше. У  него  явно  никогда  не  было
приличной бабы. Дженкс рассказывал анекдот пилоту, а краешком глаза наблюдал
за реакцией Риты.
   - Знаете, как  истребительная  дешевка  определяет  ухаживание?  -  После
отрицательного, как положено, ответа слушателей Дженкс продолжал:
   - Шесть часов попрошайничества.
   Рита присоединилась к общему хохоту. От этих чертовых онанистов у  Бабуна
развилась сильная жажда. Официантка подошла, заметив его знак.
   - Четыре двойных текилы,  дорогуша,  -  распорядился  Бабун  и  огляделся
вокруг, будто кто-то заказывал еще. Чертовы штурмовики по-прежнему  пытались
ухаживать за Моравиа, пока она  рассказывала  анекдот.  -  Я  же  сказал,  -
повторил он изумленной официантке.
   - Четыре? - переспросила она.
   - Ну да.
   Она пожала плечами и отошла. В клубе еще было полно офицеров,  отмечавших
конец недели. Женатики разошлись,  зато  прибывали  резервисты,  проходившие
переподготовку.  Человек  сорок-пятьдесят,  из  них  десять  или  двенадцать
женщин, три еще в форме. Из невидимых репродукторов  доносилась  рок-музыка.
Только одна пара танцевала.
   Официантка принесла стаканы с текилой и поставила их в центре стола.
   Дженкс удивленно уставился на них.
   - Я лучше возьму еще пива, - сказал он.
   - Перье в бутылке, - прощебетала Моравиа.
   - Диет-пепси, - пробормотал развратник, сидящий рядом с ней.
   Бабун в два глотка осушил  стакан  текилы.  Бурая  жидкость  обожгла  все
внутри. Ага, детка!
   Из динамиков донеслась новая песня, на  сей  раз  быстрая.  Бабун  хватил
второй стакан, затем вскочил на стул.  Он  выпрямился  и  набрал  воздуха  в
легкие.
   - Эй, толстушка!  -  заорал  он.  Все  присутствующие  обернулись  в  его
сторону.
   Бабун высмотрел ближайшую женщину и с гиком бросился к ней.
   - Давай потанцуем!
   Позади него с грохотом упал стул.
   М-да, эта женщина действительно умела танцевать.

Глава 7

   В спальне на втором этаже горел свет, когда  Терри  Франклин  подъехал  к
дому. Он выключил  зажигание  и  фары  и,  не  вставая  с  места,  попытался
что-нибудь придумать.
   Он гонял  по  городу  больше  полутора  часов  после  своего  панического
бегства, пытаясь  обнаружить  агентов  ФБР,  которые,  как  он  был  уверен,
преследуют его. В одном месте он съехал на обочину и  осмотрел  повреждения.
Левая фара разбита вдребезги, передний бампер сильно помят при  столкновении
с той машиной, когда он поспешно пытался тронуться с места.
   Раз пятнадцать ему казалось, что он заметил хвост, но обычно на следующем
углу подозрительная  машина  сворачивала.  Синий  "форд"  с  пенсильванскими
номерами преследовал его больше километра, Терри не выдержал и проскочил  на
красный свет. Отчаянная  гонка  по  улицам  центра  Вашингтона  походила  на
алкогольный  бред,  на  схождение  в  шизофренический  ад   потоков   машин,
запруженных перекрестков и полицейских патрулей, которые  почему-то  его  не
трогали.
   Теперь  Франклин  сидел  за  рулем,  вдыхая  отвратительный  залах  пота,
исходивший от собственного тела.
   Люси с детьми дома. Присматриваясь, нет ли на улице таинственных  сыщиков
и машин в засаде, он лихорадочно соображал, что соврать ей.
   Долго ли он выдержит такую жизнь? Может, следует  взять  те  деньги,  что
есть, и удрать? Куда бежать, если его будут искать ЦРУ и ФБР? Чтобы скрыться
от них навсегда, денег не хватит. Может, податься в Россию?  От  одной  этой
мысли его затошнило. Чем мерзнуть в этом беспросветном раю трудящихся, лучше
уж сразу в могилу.
   Он плохо себя чувствовал и поехал во флотскую поликлинику -  вот  что  он
скажет Люси. Наверное, у него сейчас вид, как на последней стадии СПИДа.  Не
годится. Надо показать рецепт. Пиво. Ну да, он поехал выпить пивка. Он вылез
из машины, испытывая неодолимое желание действительно это сделать.  Еще  раз
осмотрев разбитую фару и помятый радиатор, он подошел к входной двери.
   Она вышла из кухни, услышав, как хлопнула дверь, -  Где  ты  был?  -  Она
стояла напряженная, бледная Он постарался заговорить вкрадчивым тоном:
   - Да ну, детка. Я поехал выпить пивка. Ты что-нибудь купила?
   - Я знаю, где ты был. Синди, что живет напротив,  все  мне  рассказала  о
том, как ты исчезаешь, когда меня нет. Я все о тебе знаю, сукин ты сын.
   Он ошеломленно уставился на жену. Не может такого быть.  Неужели  это  со
мной? Ради...
   - Как это?
   - Кто она? Я хочу знать. Кто она?
   - Как это кто?
   - Кто та тварь, которую ты трахаешь в мое отсутствие, котяра чертов?  Кто
она?

***

   Наконец он сообразил. Его  охватила  такая  волна  облегчения,  что  ноги
сделались словно ватные. Терри упал на стул.
   - Люси, у меня нет никакой другой жен...
   - Не полощи мне мозги! Я знаю! Синди мне сказала!  -  Она  сотрясалась  в
истерике и вопила, исполненная негодования. - Ты изменяешь мне. - Вот уже  и
слезы ручьем. - О Боже. Я так стараюсь...
   - Люси, успокойся. Пожалуйста, ради... Дети же слышат. Клянусь  Богом,  у
меня нет другой женщины. - Он поднялся и приблизился к ней. - Детка, я люблю
тебя. И никого больше...
   - Не прикасайся ко мне, мерзавец. Я подаю на развод. - Она повернулась  и
направилась к лестнице. - Я  запру  дверь  спальни.  Если  будешь  ломиться,
позову полицию. Брехло. Потаскун. Сволочь.
   Он потерял ее. Вот как закончился этот вечер.
   - У тебя что, бешенство матки? - заорал он. - Ни хрена ты не понимаешь. Я
поехал выпить пива, черт побери, а прихожу домой - ты мне такое устраиваешь.
Я тебе не изменял! Я ни с какой другой женщиной не  спал  с  той  ночи,  как
трахнул тебя в  кинотеатре.  У  тебя  же  нет  никаких  доказательств,  дура
полоумная.
   Он слышал, как щелкнул  замок  в  двери  спальни  и  заплакали  дети.  Он
бросился на кушетку в гостиной. Бывают такие дни, когда абсолютно  все  идет
вверх тормашками. Чуть не арестовали, побил  машину,  жена  требует  развода
из-за измены, которой вовсе и не было. Что  еще?  Какая  еще  гадость  может
случиться до полуночи?
   Почтовый ящик был пуст. Он растянулся на кушетке и  стал  размышлять  над
этим. Закрыл глаза и попытался расслабиться. Слышно было, как  Люси  наверху
укладывает детей спать. Наконец шум прекратился.
   Надо бы позвонить им. В Майами они дали ему номер, по которому  следовало
звонить в самых крайних случаях, и опознавательный код. Надо воспользоваться
этим телефоном. Терри поискал вечернюю газету. Вот она,  на  телевизоре.  Он
заглянул  в  спортивный  раздел.  Код  простой:  место  следующего  матча  и
противник "Буллетс",  "Ориолс"  или  "Редскинс"  -  смотря  по  сезону.  Они
настаивали: звонить в самых крайних случаях и исключительно из автомата. Что
ж, этот случай, черт возьми, действительно крайний. Но он сегодня больше  ни
за что не выйдет на  эту  распроклятую  улицу.  Даже  если  он  и  наберется
смелости, Люси тогда уж точно полоснет его кухонным ножом по промежности.
   Он прошел в кухню и набрал номер. С третьего звонка трубку взял мужчина и
зачитал телефонный номер. Усталый голос без малейшего акцента.
   - Шесть-шесть-пять-ноль-один-ноль-пять.
   - Я Бедный Ричард. - Кличку он придумал себе сам.  Так  легче  запомнить,
сказали они. - Ее там не было. Ее не было в поч...
   - Прошу представиться, - настоятельно потребовал голос.
   - "Буллетс" играет с "Селтиком" завтра вечером в Кэпитал-сентре.
   - Я вам перезвоню. Где вы?
   - Семь-два-девять-семь-четыре-ноль-одии.
   - Вы дома? - изумленно переспросил голос.
   - Да, я... - Он замолчал, сообразив, что говорит в пустоту.
   Черт побери. Придется звонить снова. Надо же выяснить, что, мать его так,
происходит. Автомат. Люси совсем отвяжется, такое ему устроит... Ну и вечер!
Он надел куртку и толкнул входную дверь.
   Люси с лестничной площадки слышала, как хлопнула дверь. Она  начала  было
спускаться, но остановилась, услышав, как  он  входит  в  кухню  и  набирает
номер.
   Она слышала, что он  говорил,  и  теперь  сидела  на  ступеньке,  пытаясь
сообразить, что бы это значило. Он назвался  "Бедным  Ричардом".  Непонятно.
"Буллетс" играют с "Селтиком". Это что, какой-то код?
   "Во что он влез?" - с нарастающим ужасом спрашивала она себя. Он выглядел
совершенно обалдевшим, когда она сказала, что знает. Тем самым он подтвердил
ее подозрение в измене. Но при чем тут этот код и  бессмысленные  слова?  Он
что, делает ставки у букмекера? Нет, обо всех его тратах ей  было  известно.
Что-то связанное с его службой в Пентагоне? Неужели он шпион, как эти  самые
Уокеры,  разоблаченные  несколько  лет  назад?  Нет,  немыслимо.  А   может,
все-таки? В принципе, он способен на такое,  решила  Люси.  Одиннадцать  лет
брака убедили ее, что Терри всегда ставит себя на первое место.
   А что еще может быть? Господи, какие еще возможности существуют?

***

   Солнце еще не выглянуло из серой дымки над океаном, когда на  рассвете  в
субботу Джейк вместе с Кэлли шел через проход в низкой дюне на  пляж.  Кэлли
семенила позади него по узкой тропинке, засунув руки в карманы штормовки.
   Он шагал, как всегда, стремительно, глаза его неустанно обшаривали  небо,
море и голый песок и, наконец,  останавливались  на  ней.  Если  Кэлли  была
рядом, она всегда притягивала его взгляд. Так было с первой  их  встречи,  и
взгляд Джейка говорил ей очень много. Сегодня, шагая рядом  с  Джейком,  она
остро чувствовала его взгляд.
   - Как ты вчера побеседовала с потрошителем душ?
   - Он сказал, что я должна примириться  с  твоим  решением  таранить  этот
транспортник в Средиземном море. Джейк остановился и обернулся к ней. Он был
изумлен.
   - Какого черта тебе беспокоиться об этом?
   - Я неделю была вдовой.
   Он отвернулся и взглянул на море. После паузы Джейк продолжал:
   - Это не исключено и еще раз.  -  Он  пристально  посмотрел  на  жену.  -
Женщины вообще живут дольше мужчин. У меня нет волшебного хрустального шара,
Кэлли, Господи, в конце концов, все мы смертны.  -  Он  раздраженно  рубанул
рукой. - Через десять секунд меня может поразить  метеорит.  На  меня  может
наехать пьяный водитель, не успею я сойти с тротуара...
   Он замолчал, потому что она отвернулась и пошла по пляжу, сложив руки  на
груди.
   Он бросился догонять ее.
   - Эй...
   - Целую неделю ты был мертв!  Ты  покончил  с  собой,  гоняясь  за  этими
проклятыми арабами, а я здесь оставалась одна-одинешенька! - Он взял  ее  за
руку, а она вырвалась и повернулась к нему лицом. - Ты  знал,  как  я  люблю
тебя, и... и... когда позвонили и сказали, что ты жив, на следующее утро уже
была назначена траурная служба. Я собиралась хоронить тебя! Ты был мертв!  -
Джейк обнял ее, и она уткнулась головой ему в плечо.
   Когда она перестала дрожать, он прошептал:
   - Еще любишь меня?
   - Да.
   - Немножко или совсем-совсем?
   - Я еще не решила.
   Обнявшись, они зашагали дальше на север. Через минуту  он  остановился  и
поцеловал ее, а потом они продолжали путь, взявшись за руки.

***

   Что-то белое. Что бы ни маячило перед глазами Бабуна, оно было белое.  Он
закрыл глаза, и боль и тошнота охватили его.  О  боги...  Что-то  твердое  и
холодное на щеке - он снова открыл  глаза  -  и  белое.  Много  света...  Он
пошевельнулся. Черт! Он лежит в распроклятой ванне.
   Он с усилием приподнялся. Голова словно улетает куда-то. Он  был  одет  в
тот же мундир, но весь измятый и со следами рвоты. И ботинки на  нем.  Боже,
так мерзко он себя еще не чувствовал за все  двадцать  восемь  лет  жизни  -
будто восстал из мертвых. Он  медленно  присел.  В  голове  словно  орудовал
кувалдой взбесившийся Кинг-Конг. Ухватившись  за  краны,  он  сумел  встать.
Каждый удар сердца отзывался бешеным стуком  в  висках.  Его  качало.  Бабун
попробовал выбраться из ванны. Он споткнулся  и  тяжело  плюхнулся  на  пол,
ударившись головой о край раковины. Там он и лежал, не в силах пошевелиться.
   Охваченный болью, он как бы в тумане слышал, как раскрылась дверь.
   - Доброе утро. -  Женский  голос.  Бабун  с  усилием  повернул  голову  и
зажмурился от яркого света лампочки под потолком. Рита Моравиа!
   Что он сделал, чтобы заслужить такое?  Воистину,  жизнь  -  это  сплошное
злосчастие и скорбь.
   - Я была бы рада,  если  бы  ты  попробовал  перебраться  отсюда  в  свою
комнату, Таркингтон. Немедленно. Не хочу, чтобы кто-то неправильно подумал о
нас с тобой.
   Он попытался заговорить.  Во  рту  пересохло  и  отдавало  отвратительной
кислятиной. Он прочистил горло и облизал губы.
   - Как я сюда попал?
   -  Тебя  притащили  четверо  мужиков.  Решили,  что  ночью  кому-то  надо
присмотреть за тобой. Я вызвалась.
   - Как мило с твоей стороны.
   - А теперь убирайся отсюда, Таркингтон. Он сумел подняться  и  проковылял
мимо нее. Ему опять требовался унитаз - и  как  можно  быстрее.  Он  миновал
маленькую гостиную, открыл дверь и  поспешно  двинулся  по  коридору.  Вслед
слышался ее голос:
   - Вылет сегодня в два. Встречаемся в холле без десяти двенадцать.

***

   Джейк сидел на гребне невысокой дюны  и  наблюдал,  как  планер  взмывает
вверх. Нос модели был наклонен под сорок пять градусов в  сторону  моря,  но
встречный ветер дул настолько сильно,  что  планер  как-то  удерживался  над
дюной.
   Ветер держал планер невысоко, всего в трех или четырех метрах  от  земли,
так что восходящий поток воздуха не давал ему упасть на песчаный намет.
   -  Лучше  разверните  его  обратно,   -   посоветовал   одиннадцатилетний
авиационный эксперт. Джейк попробовал заложить вираж.
   - Повыше нос, - громко закричал Дэвид. Джейк отвел ручку  назад.  Слишком
поздно. Кромка правого крыла черкнула по песку, и планер перевернулся. Дэвид
мигом очутился рядом.
   Мальчик изучал  обломки,  когда  Джейк  подошел  туда.  Резиновые  ленты,
крепившие крылья к фюзеляжу, соскочили, и это свело ущерб к минимуму.
   - Дырка в обшивке крыла  и  погнутый  лонжерон  в  правом  горизонтальном
стабилизаторе, - весело констатировал юный авиатор. -  Неплохо.  Послушайте,
не забывайте отводить ручку назад при поворотах.
   - Ладно. Давай отнесем его домой и будем чинить.
   - На каких машинах вы летаете  во  флоте?  -  спросил  Дэвид,  когда  они
возвращались с пляжа с частями планера в руках.
   - В основном А-6. В прошлом году водил F-14.
   - А, эти истребители! Вы видели "чудо-стрелка"?
   - Угу.
   - Папа купил мне этот фильм. Я его смотрел раз тридцать.  Когда  вырасту,
стану истребителем. - Он примолк, видимо, оценивая последствия столь смелого
заявления. - Как это выглядит на самом деле? - спросил  он  менее  уверенным
тоном.
   Джейк еще обдумывал ответ, когда они свернули за угол и увидели  странную
машину во дворе. Рассмотрев синюю номерную табличку Министерства  обороны  с
тремя звездами на ней, он все понял. Вице-адмирал Генри. Он провел  мальчика
в дом.
   Адмирал был в джинсах и теплой куртке. Он и незнакомый мужчина в  пиджаке
вместе с Кэлли пили кофе за обеденным столом. Дэвид направился прямо к Кэлли
и показал ей крыло.
   - Он проворонил нос на повороте, и  планер  свалился.  Но  мы  можем  его
починить. - Доброе утро, адмирал.
   - Джейк, познакомьтесь с Луисом Камачо.
   - Здравствуйте. - Джейк потянулс