ет воды и электроэнергии. Служащий из мэрии говорил, что
всю систему будут переоборудовать. Да и из охладительных башен Харуми  три
вышли из строя, - повторил он недавно услышанную по радио новость.  -  Там
используется морская вода, а это, само собой, привело к коррозии.
   - До "прохладного Токио", пожалуй, еще  года  три  пройдет,  -  Есимура
расслабил шнурок у ворота. - Я думаю, это будет не раньше, чем  завершится
строительство сверхнебоскребов в Центральном районе.
   Онодэра, повернув голову, посмотрел через заднее  стекло  на  убегавшую
назад  улицу.  Высоко  в  небо  поднималось  новое  здание   объединенного
Яэсу-Токийского центрального вокзала, а вокруг, в Маруноути и  на  Гиндзе,
выстроились, словно поставленные торчком огромные книги,  высокие  громады
из стекла и алюминия. Эти плоские здания  примерно  на  высоте  двадцатого
этажа соединялись воздушными коридорами, висящими над  улицей,  скоростные
магистрали протянулись между ними на уровне  десятого  этажа,  а  с  крыши
вокзала как раз в эту минуту поднимался стоместный вертобус с двумя парами
лопастей, отправлявшийся во Второй аэропорт.
   Этот город все время растет ввысь. А люди внизу все глубже загоняются в
ущелья, куда никогда не заглядывает солнце, а то и еще ниже - под землю...
В сырых, вечно влажных, затененных местах  _что-то_  постоянно  гниет.  Не
только то, что устарело, отстало, застряло, отброшенное потоком, но и  те,
кто провалившись,  не  в  состоянии  выкарабкаться...  Бледная,  уродливая
жизнь, черпающая соки в том, что в процессе превращения  в  неорганическую
материю распространяет душное тепло и миазмы...
   До каких же пор этот огромный город  будет  менять  свой  облик,  думал
Онодэра.
   Токио все время менялся, это началось очень давно,  когда  Онодэра  был
еще ребенком. Ломали старые дома и прокладывали дороги, выравнивали холмы,
вырубали леса и строили большие здания. Когда  Онодэре  было  десять  лет,
Токио готовился ко Всемирным Олимпийским  играм.  Он  изменился  тогда  до
неузнаваемости.  Но   и   после   Олимпиады   работы   по   переустройству
продолжались:   перекапывались   дороги,   всюду   грохотали   бульдозеры,
повсеместно вздымались стальные и  бетонные  конструкции,  небо  подпирали
гигантские краны. Придет ли такое время, когда этот город обретет хотя  бы
относительно стабильную красоту?..
   - Сверни налево, в тоннель, - сказал Есимура. - Здесь сквозной проезд.
   Машина очутилась на широкой подземной улице. Справа от  проезжей  части
была стоянка для машин, а слева -  за  бледно-зелеными  стеклами  витражей
тянулись тротуары и магазины. Здесь торговали  только  дорогими  вещами  и
предметами  роскоши.  Было  тихо  и  малолюдно.   Синтетическое   покрытие
поглощало   звук   шагов.   Стены   и   потолок   тоже   были   облицованы
звукопоглощающими материалами.
   Есимура  свернул  в  узкий  коридор  между  ювелирным  и  галантерейным
магазинами. Кажется, мелькнула вывеска "Мирт", но Онодэра  не  обратил  на
нее внимания. Он заметил другое:  ковровая  дорожка  под  ногами  медленно
двигалась. Освещение становилось все более тусклым, за поворотом сделалось
совсем темно, и только в дальнем конце янтарно светилась дверь.
   - Добро пожаловать!
   В темноте у стены что-то шевельнулось, и  перед  ними  появился  бой  в
смокинге.
   - Ваши вещи?
   - А мы без вещей!
   Есимура даже  не  остановился,  бой  засеменил  перед  ним.  Пройдя  по
пушистому винного цвета ковру между слабо мерцавшими стенами, они  уселись
в удобные кресла. Рядом с их столиком в горшке росла веерная пальма. Тихий
ненавязчивый музыкальный фон. Абстрактная скульптура, за ней -  освещенная
голубым светом сцена.
   - Кого я вижу! И так рано!
   Неизвестно когда и как рядом появилась миниатюрная девушка в белом мини
из материала под акулью кожу.
   - Наверху жара, - буркнул Есимура, утираясь надушенным осибори [горячее
влажное полотенце, которое подают в  ресторанах,  чтобы  вытирать  лицо  и
руки]. - Что в Татэсина? Когда ты оттуда вернулась?
   - А я туда и не ездила. Там, говорят, небезопасно.
   - Боишься землетрясения? Но ведь Татэсина южнее Мацусиро.
   - Говорят, уже в  Комуро  трясет.  Девочки,  которые  ездили,  угробили
машину. На нее упал огромный камень.  Правда,  они  немного  повеселились,
пошумели в Хаяма.
   - Джин-тоник, - сказал Есимура бою.
   - Джин-ликкий, - присоединился Онодэра.
   - Познакомьтесь. Онодэра - служащий нашей фирмы. А это Юри-сан.
   - Очень приятно, - сказала Юри. - А чем вы занимаетесь?
   - Управляю глубоководным судном.
   - О-о! Подводной лодкой?
   - Нет, это не военное судно, а такая штуковина, которая может плавать у
самого дна на глубине десять километров, - объяснил Есимура.
   - Потрясающе! Но уж если вы работаете  на  таком  судне,  то  наверняка
умеете нырять с аквалангом?
   - Умею, - усмехнулся Онодэра.
   - А вы не согласились бы поучить меня? Хотя бы  разочек!  Говорят,  это
опасно!
   - А Мако пришла? - спросил Есимура, взяв поданный боем стакан  джина  с
тоником.
   - Да, только что. Сейчас, наверное, красится.
   - Позови ее. Хочу узнать, как она сыграла в гольф с Накагавой.
   - Думаю, что проиграла, раз молчит. Если бы выиграла, проходу бы никому
не дала, - Юри поднялась и, положив руку на плечо Онодэры и заглядывая ему
в лицо, спросила: - Так научите меня? Когда?..
   - Если будет свободное время, - коротко ответил Онодэра.
   Стали появляться  посетители,  из  полумрака  возникли  тонкие  фигурки
хостэс [женщины, выполняющие  в  ресторанах  роль  хозяйки  за  столиком].
Онодэра беспокойно огляделся, потом крепко, всей рукой схватил  запотевший
стакан с бледно-зеленой жидкостью и кусочками  льда  и  осушил  его  двумя
глотками.
   - Прикажете повторить? - спросил бой.
   Онодэра кивнул.
   Подошла другая хостэс и, едва кивнув Онодэре, уселась рядом с  Есимурой
и стала ему что-то шепотом говорить. Кажется, она выспрашивала о ком-то из
клиентов. Онодэра взял подсоленный земляной орешек и одним  глотком  выпил
половину второй порции. Он начинал скучать. И ушедшая Юри, и сидящая рядом
с Есимурой хостэс в каштановом парике отличались красотой и изяществом, но
на их молодых лицах - а девушкам было не больше двадцати  трех  -  четырех
лет - лежала неизгладимая печать утомления.  Дорогой  шик  в  одежде  -  и
несвежая кожа. Прекрасно держатся, но обе какие-то колючие.  Зарабатывают,
небось, в трое-четверо больше такого  служащего,  как  он,  и  все  же  их
пожирает  какая-то  неутолимая  жажда.  Конкуренция,  зависть,   ревность,
деньги, неудержимое желание роскоши, блеска терзают их, сжигают изнутри...
Что-то в них раздражающим образом действовало на Онодэру.
   Молодые,  очаровательные,  эти  блестящие  девушки,  несмотря  на  свою
молодость, уже не умеют  по-настоящему  радоваться.  Сердца  их  не  знают
полноты,  как  не  знает  насыщения  звериная  утроба.  Они  утомились  от
собственных желаний, которые  в  них  постоянно  искусственно  возбуждают.
Где-то в глубине их глаз  уже  появились  первые  признаки  мрачно-тусклой
скуки. К тому же они все время говорят умненькие вещи, но ни  в  одной  не
ощущается  интеллекта.  Но,  что  делать,   ему   придется   еще   немного
потерпеть... Онодэру охватило уныние, на душе было противно,  и  он  опять
схватил стакан. Какое же оно, если  копнуть  поглубже,  это  первоклассное
заведение  на  Гиндзе?..  Кто  они,  превратившие  этих  юных  созданий  в
ненасытных жалких  скряг?  Политиканы,  люди  искусства  или  племя  белых
воротничков? И те и другие. Все вместе взятые. И их деньги,  которыми  они
сорят как безумные.
   Чтобы выдержать здесь, надо немного опьянеть, подумал Онодэра  и  опять
осушил   стакан.   На   сердце   чуть   потеплело.   Появилась   некоторая
раскованность.
   - Как вы красиво пьете!  -  изображая  восхищение,  произнесла  хостэс,
сидевшая рядом с управляющим. - Впрочем, при таком сложении...
   - Кстати... - прервал Онодэра, обращаясь  к  Есимуре.  -  Вы,  кажется,
хотели поговорить?
   - Что? - управляющий был искренне удивлен. - Ах, да... в самом деле.  Я
думал попозже, куда спешить...
   - Можно и попозже, пожалуйста, - кивнул Онодэра. - О работе?
   - Да нет... - Есимура покачал головой. - Послушай, женился бы ты, а?
   - У-уйо, - издала дикий звук хостэс. - Так, вы еще и холосты?!
   - Послушай, займись пока чем-нибудь, ладненько? -  сказал  ей  Есимура,
словно обращаясь к ребенку.
   Онодэра вдруг сразу почувствовал опьянение - в голове сделалось  совсем
пусто. Он взял земляной орешек.
   - Возлюбленная или там невеста у тебя есть? Родители ничего  такого  не
предлагали?
   - Пока нет... - Онодэра покачал головой. Он сейчас думал только о  том,
не скучающее ли у него лицо.
   - Ты, наверное, знаешь, что наша фирма увеличивает основной  капитал  и
собирается  сильно  расширить  отдел  разработки  сырья.  Пусть  это  пока
останется между нами, но, я думаю,  ты  в  этом  отделе  займешь  довольно
высокую должность. Совершишь скачок, так сказать, через головы  других.  Я
уже замолвил за тебя словечко... Есть только одно "но" - твое  холостяцкое
положение. Женатый человек выглядит солиднее, ему больше доверяют.
   - Значит, работать придется  на  суше?  -  спросил  Онодэра,  хотя  уже
заранее знал ответ начальника.
   - Да. Не вечно же тебе болтаться  в  батискафе.  Я  считаю,  ты  вполне
созрел для умственной деятельности и...
   Онодэра энергично разгрыз орех передними зубами. Он  почувствовал,  как
внезапно возникшее опьянение начинает медленно проходить. По рукам и ногам
разлилось тепло, и  почему-то  вдруг  опять  стало  портиться  настроение.
"Плохо, - подумал он, - может быть, из-за атмосферного давления?"
   - Так как же, ты согласен встретиться, а? -  нарочито  беспечным  тоном
спросил Есимура, откидываясь на спинку кресла.
   - С кем?
   - Ну, в общем это смотрины.
   - Не знаю даже...
   - Если согласен, давай, не откладывая в долгий ящик, сегодня вечером...
   Рука с орехом застыла возле рта.
   - Сегодня вечером?! - от удивления у Онодэры  округлились  глаза.  -  В
таком виде?
   - Это не важно. Устроим небольшой экспромт, как бы между  прочим...  Ей
двадцать шесть, потрясающая красавица, хотя и не без норова лошадка. Но ты
бы... Нет, думаю, что именно если с тобой...
   Онодэру  начал  беспокоить  тон  начальника  -  в  нем  нет-нет  да   и
проскальзывал так называемый "приказ в виде просьбы".  Есимура  приходился
дальним  родственником  одной  родовитой  фамилии,  с   отличием   окончив
знаменитый университет, он устроился  в  государственное  учреждение,  где
прослужил всего два-три года. По каким-то обстоятельствам он оттуда ушел и
стал служить в фирме по разработке морских шельфов  КК.  Онодэру  все  это
мало интересовало, но поговаривали, что  в  судьбе  Есимуры  немалую  роль
сыграл  один  крупный  политический  деятель,  который  замолвил  за  него
словечко. В фирме Есимура был на лучшем счету и вполне мог претендовать на
ведущее место.  Высокий,  широкоплечий,  с  ярким  красивым  лицом  -  его
породистость сразу бросалась  в  глаза.  В  данный  момент  фирма  приняла
решение удвоить свой миллиардный капитал и соответственно расширить  рамки
деятельности,  должно  быть,  и  Есимура  тоже  расширял  рамки   какой-то
собственной деятельности. Онодэра  понял,  что  между  этими  проектами  и
сегодняшним предложением Есимуры существует какая-то связь...
   Ведь Есимура не просто советует жениться, а прощупывает, станет  ли  он
его подручным, давая понять, что решающим  будет  послушание.  Конечно,  о
своей заинтересованности он говорит не прямо, а полунамеками, чтобы,  если
Онодэра не отреагирует должным образом, в  любую  минуту  можно  было  все
переиграть. Онодэра усмехнулся про себя. Чиновники или бывшие чиновники  -
странные люди. Конкуренция доводит их до  помешательства.  Они  обуреваемы
лишь одной заботой: дробиться наверх, а там либо самим  сесть  кому-то  на
голову, либо, если не  получится,  посадить  кого-то  себе.  Примерно  так
поступают обезьяны, когда выбирают  вожака.  Все  это  было  чуждо  натуре
Онодэры. Но у него, может быть, здесь сыграло  роль  опьянение,  появилось
желание заглянуть в замыслы Есимуры - уж очень самодовольным выглядел этот
честолюбец.
   - Из какой она семьи? - спросил Онодэра.
   - Она старшая дочь  в  провинциальной  родовитой  семье...  -  нарочито
небрежно, но с явным намерением  прощупать  своего  подчиненного,  ответил
Есимура.  -  Семья  владеет  довольно   крупным   состоянием.   Хотя   это
провинциальный родовитый дом,  нравы  там  достаточно  свободные:  батюшка
кончил университет в Европе, сама  девушка  тоже  училась  за  границей  и
возвратилась в Японию года два-три назад. Услышав такое, ты, чего доброго,
сразу дашь задний ход, а?
   Сказав это, управляющий громко  расхохотался.  Потом  он  махнул  рукой
приближающейся хостэс.
   - О! - махнула рукой в ответ миниатюрная миловидная девушка. -  Сколько
лет, сколько зим! Кажется, не виделись с тех пор, как были в Кавана?
   - Говорят, ты проиграла? - воскликнул Есимура.
   - Уже наболтали? Мне просто не везло. Даже в пол-игре я забила всего на
пятьдесят очков. Мне два раза выпадало забивать бардий, а у меня все мимо,
да мимо.
   - Еще бы! Чтобы бить из густой травы и попасть прямо  в  лунку,  как  у
тебя однажды получилось, тут надо особое везение.
   - Меня зовут Мако, здравствуйте, - девушка поклонилась, словно клюнула,
совсем как птичка, и села рядом с Онодэрой.
   - Знакомьтесь - Онодэра, - сказал управляющий.
   - Ого, - сказала  девушка,  вдруг  схватив  оголенную  руку  Онодэры  и
обнюхивая ее заостренным носиком. - Морем пахнет. Увлекаетесь яхтой?
   - Он плавает под водой, - сказал Есимура.
   - А-а, так это вы!.. - хостэс,  которую  звали  Мако,  широко  раскрыла
глаза. - Наслышана о вас и  очень  захотела  увидеться.  Ну,  и  попросила
Есимуру-сан об этом. Очень рада с вами познакомиться.
   - Благодарю... - Онодэра улыбнулся уголками губ.
   - Выпьешь что-нибудь? - Есимура поднял руку. - Коньяк?
   -  Для  этого  еще  рановато.  Пожалуй,  коктейль   "виски-сауер"   или
что-нибудь в этом роде...
   Приглушенная музыка стихла. В сгустившемся полумраке лампы на  столиках
казались  яркими,  как  уличные  фонари.  Высветилась  сцена,  и   заиграл
небольшой джазбанд. Инструменты звучали приглушенно, интимно.
   - Вы тут выпейте  вдвоем,  я  отлучусь  ненадолго,  -  сказал  Есимура,
вставая из-за стола.
   Как только они остались вдвоем, Мако  потупилась  и  замолчала,  словно
школьница. Казалось, ей лет двадцать или  даже  меньше  -  этакий  наивный
подросток. И накрашена она была не очень, возможно, из-за пшеничного цвета
загара. Ее подбородок еще сохранял детскую округлость.
   Встретившись глазами с Онодэрой, она робко улыбнулась.
   - Может, хотите потанцевать? - спросила она.
   - Нет... - Онодэра тоже улыбнулся. - Я не умею.
   В зале танцевали несколько пар. Онодэра смотрел  на  них  безо  всякого
интереса - надо же на что-то смотреть.
   - А заведение у вас модное, - сказал он,  считая,  что  делает  девушке
комплимент.
   - Еще бы! Первоклассный бар, да еще на Гиндзе, -  она  засмеялась,  как
будто в этом было  что-то  смешное.  -  К  нам  ходят  крупные  чиновники,
фирмачи, в общем все те, кто не пьет на свои деньги.
   - А ты давно тут?
   - Три месяца. Раньше ходила на высшие краткосрочные курсы. Трудно  было
учиться, ну и бросила.
   - Здесь, пожалуй, поинтереснее, чем на курсах?
   - Конечно! Ведь деньги получаешь.
   Опьянение  -  как-никак  он   подряд   выпил   три   порции   джина   -
распространилось по всему телу. И теперь Онодэре казалось, что он попал  в
какое-то загадочное место. Сколько  нужно  денег,  чтобы  построить  такое
заведение, да еще в районе Гиндзы? Какой жизнью  живут  и  какими  глазами
видят  жизнь  те,  кто  из  вечера  в  вечер  пьет  под  музыку   в   этом
бледно-голубом полумраке? А что видят, о чем мечтают и чего ждут  эти  еще
совсем юные миловидные создания с  пустыми  глазами  -  частица  суетливой
ночной жизни? Какие они там, за пределами  этой  иллюзорной  искусственной
ночи с  ее  тихой,  неторопливой,  но  обволакивающей  все  твое  существо
музыкой,   позваниванием   льда   в    бокалах,    девичьими    фигурками,
передвигающимися медленно, словно рыбки в облаках ярких плавников-платьев,
где-то на дне  бледно-синего  моря,  высвеченного  белыми  и  красноватыми
настольными лампами?..
   - Еще выпьете? - спросила Мако.
   - Да. Но на этот раз джин-тоник.
   - Вы пьете вино, как воду.
   Где-то в темном уголке  его  мозга  копошилось  тихое,  но  настойчивое
желание  быстрее  напиться.  Из  чувства   бессильного   протеста   против
предложения начальника устроить ему сегодня вечером свидание.
   - А ваше подводное судно большое? - спросила девушка.
   - Нет. Правда, для данного вида судов оно считается большим, но оно  не
так велико, как, наверное, ты  себе  представляешь.  Если  взять  на  борт
четверых, то и повернуться негде. Но зато оно выдерживает глубину в десять
тысяч метров.
   -  Десять  тысяч  метров...  -  в  широко  раскрытых   глазах   девушки
промелькнул испуг. - Я  даже  представить  себе  не  могу,  насколько  это
глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны?
   Онодэра рефлекторно проглотил слюну, мгновение смотрел на бледно-желтую
настольную лампу и с неопределенной улыбкой буркнул:
   - Там _ничего нет_.
   Давление - тонна на квадратный сантиметр...  Змея  длиной  в  несколько
тысяч километров, начинающая медленно подергивать кожей. Змея, которую  он
видел в тоскливом свете подводной осветительной ракеты.
   - А разве рыбы там не водятся?
   - Почему же. Даже на такой глубине... Даже при такой низкой температуре
и чудовищном давлении, без единого луча света существует жизнь. Ну, рыбы и
беспозвоночные.
   - О-о, что за удовольствие жить в таком  глубоком,  холодном  месте,  в
сплошном мраке?
   Онодэру удивил ее голос, он пристально посмотрел на эту хостэс по имени
Мако. Круглые глаза девушки были полны слез.
   - Не знаю, - мягко сказал Онодэра, словно успокаивая ребенка. - Но  все
равно живут.
   Вот кого имел в  виду  Есимура,  когда  говорил  о  необычной  девочке,
подумал Онодэра. Действительно, в  ней  было  что-то  совершенно  детское.
Может, она вспомнила сказку "Русалка и красная свеча"?
   - А Есимура-сан? - спросила подошедшая к столику Юри.
   - Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета.
   - Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он  говорил  по
телефону, - сказала Юри и  вдруг  ее  глаза  остановились,  уставившись  в
пустоту. - Ах!.. - воскликнула она.
   - Что с тобой, что случилось? - Онодэра подумал, что у  нее  начинается
припадок падучей или еще что-нибудь,  уж  очень  страшным  сделалось  лицо
девушки - сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная  бледность.  Но
это продолжалось всего мгновение.
   - Ой, уже прошло... - все еще в оцепенении пробормотала Юри.
   - Что?!
   - Землетрясение. Смотрите!
   В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали  полурастаявшие  округлые
кусочки льда.
   - Не заметил даже. Наверное, опьянел...
   -  Я  не  испытываю  особого  страха  перед  землетрясением,  но  очень
чувствительна к нему, - улыбнулась Юри. - Меня даже спрашивают, не  в  год
ли налима я родилась [в  Японии  существует  поверие,  что  налим  заранее
чувствует землетрясение и способен предупредить о нем]. Да еще в последнее
время что-то уже очень часто трясет.
   - Особенно в Токио, - поддержал Онодэра. - Толчки бывают раза два-три в
день, и довольно ощутимые.
   - Более, чем ощутимые! - Юри нахмурила брови. -  Как-то  даже  нехорошо
делается, переехать, может, куда-нибудь.
   Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула:
   - Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да?
   - Что вы, - растерялся Онодэра. - Я рассказывал ей про море, а она...
   - Понятно, обычные