льно, и  японскую  промышленность
постепенно надо будет переводить на другие рельсы...
   - Нет, совсем не так, - горячо  возразил  премьер.  -  Я  думаю,  ждать
естественного развития событий недопустимо. Разве суть всякой политики  по
в том, чтобы захватить инициативу прежде, чем объективная реальность  сама
потребует каких-то мер? Разве  в  конечном  итоге  Япония  не  ограничится
меньшими жертвами, если заранее везде подготовить почву и упрямо проложить
пути, пусть даже ценой некоторых  потерь?  Конечно,  политический  деятель
несет ответственность за сегодняшний день страны и за руководство  страной
на данном этапе. Но не только  за  это.  Политик  в  определенной  степени
ответствен и за будущее народа. Он должен уметь заглянуть вперед, хотя  бы
лет на сто, разве не так? Я думаю, в сущности главная  цель  политического
деятеля именно в этом и заключается. И раньше так было...
   Как он изменился, подумал  начальник  планового  управления,  глядя  на
премьера. Словно внезапно стал другим человеком. И держится иначе:  раньше
на таких полуделовых встречах, проходивших в интимной обстановке, он речей
не держал да и насчет сути политики не так горячо и активно  высказывался.
Какие же душевные изменения он претерпел? Что случилось? Может  быть,  чем
черт не шутит, это влияние того старика или еще кого-то?..
   Премьер в  общем  не  был  ярко  выраженной  индивидуальностью.  Он  не
принадлежал к тому типу людей, которые в политике  одержимы  определенными
идеями и упрямо претворяют их в жизнь. Он являл собою типичное  порождение
японского общества начала семидесятых годов, короче говоря, был из  плеяды
тех политических деятелей, которые, не  сопротивляясь  быстрым  и  сложным
социальным изменениям, умело к ним приспосабливаются. Способный и  ловкий,
наделенный известной гибкостью и хорошим политическим чутьем, он в  то  же
время не очень выделялся среди других. В кулуарах  злоязыкие  репортеры  и
депутаты парламента от оппозиции пустили шутку, что никто бы и не заметил,
если  бы  премьер  и  управляющий  делами  кабинета  министров  поменялись
местами. В то  же  время,  когда  третьему  послевоенному  многопартийному
кабинету понадобилось полгода, чтобы развалиться, он - до этого едва  кому
знакомый  рядовой  деятель  -  сначала  победил  на  выборах  председателя
правящей  партии,  а  затем  добился  победы  своей  партии  на   всеобщих
парламентских выборах  и  быстро  навел  порядок  в  политических  кругах,
сформировав  теперешний  кабинет  министров.  Эта  его  заслуга   получила
признание, но, как только  было  покончено  с  политической  неразберихой,
большинство  политиков  сошлось  на  том,  что  в  качестве   руководителя
государства  премьер  -  личность  далеко  не  идеальная.  Для  него  были
характерны чрезвычайная осторожность, неизменное сохранение равновесия сил
и полный отказ от волюнтаристских методов. Он сам никогда не делал крайних
высказываний и не принимал решительных мер в политике.
   И этот человек сейчас сам активно стремится изменить политический курс!
Когда он впервые употребил выражение  "подвизаться  на  мировом  поприще",
никто не думал, что за этим стоит нечто конкретное.  Но,  оказывается,  он
настроен весьма решительно.
   Какой душевный перелом он мог пережить? Что кроется за его  поведением,
обнаруживающим явные признаки огромных перемен?
   - Но знаете... - не поднимая головы, произнес министр. - В наше  время,
когда развитие технологии и социальные преобразования происходят в  крайне
быстром темпе, будет весьма трудно осуществить то, о чем вы  говорите.  Мы
совершенно не ведаем, как может измениться положение  вещей  через  десять
или двадцать лет...
   - А может быть,  именно  потому,  что  наше  время  таково,  необходимо
принять предлагаемые мною меры? - спросил премьер.
   -  Это,  конечно,  верно.  Но  принимать  такой  курс  сейчас,  жертвуя
насыщением внутренних  рынков  и  пользуясь  этим  как  трамплином,  чтобы
активизировать выдвижение японских  предприятий  и  японцев  в  зарубежные
страны, мне кажется несвоевременным. Более  того,  я  думаю,  теперь,  как
никогда, следовало бы взять в свои  руки  вопросы  выдвижения  на  мировой
рынок - ведь до сих пор это происходило у нас  бесконтрольно  -  и  смирно
выждать, что предпримут другие страны.
   - Я это тоже имею в виду, но не только это. Нам необходимо  подумать  о
том, чтобы японская нация, японские предприятия и  культура  по-настоящему
ассимилировались в других странах, в какой-то мере слившись с их  народами
и культурой.  Это  включает  в  себя  проблему  и  национального  здоровья
японского народа, и его будущего, - сказал премьер, вдруг переходя на свою
обычную интонацию. - В  общем,  вы  не  считаете,  что  стоит  всесторонне
изучить возможность курса на "выдвижение за пределы  страны  без  трений"?
Как вы думаете?
   -  Что  ж,  попробуем.  Мне  кажется,  проблема  интересная,  -  сказал
начальник планового управления. Выходец не из чиновничьей среды,  остротой
ума он превосходил  в  кабинете  министров  многих  и  в  словах  премьера
почувствовал  скрытую  просьбу  найти  какие-нибудь  цифровые   аргументы,
оправдывающие предлагаемый курс.
   Это он всерьез, подумал начальник. Что у него за расчет,  не  известно,
но он действительно собирается сделать крен в политике. И  такое  упорство
проявляет, что становится прямо-таки страшно. Интересно бы знать, чем  это
вызвано?
   - Создадим в управлении группу, которой поручим  изучение  проблемы,  -
сказал начальник. - В сверхсрочном порядке...
   - Буду весьма благодарен... - как бы между прочим произнес премьер.
   В коридоре послышались шаги, раздвинулись фусума,  и  вошел  постоянный
секретарь правящей партии. Высокий, с грубоватым лицом,  он  угрюмо  занял
место за столиком и без промедления спросил:
   - Вам что, так уж срочно нужно  выехать  за  границу?..  Я  слышал,  вы
собираетесь в ноябре, перед открытием сессии парламента...
   - Да, если это будет возможно, - ответил премьер. - Поездка не такая уж
важная.  Но  мне  хотелось  бы  встретиться  с  возможно  большим   числом
руководителей государств, чтобы переговорить с ними о  дальнейших  судьбах
мира и Японии. Работаем, как говорится,  на  высоких  скоростях.  Ведь  мы
живем в эпоху сверхзвукового транспорта.
   - А нельзя ли перенести вашу поездку на  апрель  будущего  года,  после
всеобщих парламентских выборов? Нам и на этот раз нужно  будет  хорошенько
поработать. Ведь в международных делах вроде бы  нет  неотложных  проблем,
чего же так торопиться?
   - Особых дел нет. Я и собираюсь-то на минуточку съездить и за минуточку
вернуться! Самая краткосрочная поездка.
   -  Что-то  в  последнее  время  вы   зачастили,   -   заметил   министр
промышленности и торговли.
   - Да, немного есть... Понимаете, моя  младшая  дочь  уехала  учиться  в
Европу. Теперь все мои дети "подвизаются на мировом поприще". Вот  и  меня
тянет, словно магнитом, "подвизаться на мировом поприще".
   Премьер-министр громко рассмеялся. Все тоже посмеялись с ним вместе. Но
начальник планового управления уловил в смехе премьера скрытую тревогу.
   Послышался легкий шум, и на пороге кабинета  появились  нарядно  одетые
женщины. Одна за другой, касаясь руками татами, они склонились  в  изящном
поклоне. Кругом словно посветлело.
   За высокими, звонкими голосами женщин никто, кажется, не  заметил,  как
задребезжали фусума и закачалась люстра.



4

   В  первых  числах  октября  начала  свою  работу  особая  парламентская
комиссия по принятию мер против  землетрясений,  созданная  по  инициативе
группы депутатов как от правящей партии, так и от  оппозиции.  Чуть  позже
Совещательная  геодезическая   комиссия   при   министерстве   просвещения
совместно с Управлением  метеорологии  образовала  Специальную  группу  по
изучению изменений в земной коре Японского архипелага. Почти  одновременно
над  аналогичными   проблемами   начало   работать   одно   из   отделений
Геологического  общества  Японии.  Специальная  группа,  разместившаяся  в
здании  Отдела  прогнозирования  землетрясений,  попыталась   было   через
министерство  просвещения  добиться  чрезвычайных   ассигнований.   Однако
выяснилось, что Отдел прогнозирования уже третий год  получает  достаточно
крупные суммы для всеяпонской системы автоматических  станций  наблюдения,
так что надеяться  на  чрезвычайные  ассигнования  не  приходилось.  Тогда
спецгруппа  поспешила  обратиться  за  помощью  к   Особой   парламентской
комиссии. Но и с этим ничего  не  вышло:  независимо  от  своей  партийной
принадлежности  депутаты  от  районов,  терпевших  ущерб  из-за  стихийных
бедствий, оказались бессильными что-либо сделать без согласия избирателей.
Таким образом, спецгруппа топталась на месте и в конце концов начала  свою
работу со всестороннего изучения уже имевшихся данных.
   В Японии начиналась осень. Но лето медленно сдавало свои позиции.  Даже
в сентябре, после осеннего равноденствия, зной  лизал  раскаленным  языком
землю, словно дразня измученных людей. Но всему наступает конец. Выцветшее
небо стало синее и глубже, по ночам влажное душное марево уже не окутывало
ярко сияющие фонари. Люди,  освобождаясь  от  мучительных  воспоминаний  о
грозном, полном стихийных бед лете, постепенно начинали приходить в себя.
   К счастью, в этом году небольшим был ущерб от тайфунов и наводнений. Но
в некоторых районах, как, например, в городе  Мацусиро  провинции  Нагано,
по-прежнему днем и ночью беспрестанно трясло. В середине сентября на  край
Санрику два раза обрушилось довольно сильное цунами; пострадал от  цунами,
возникшего  в  результате  подводного  землетрясения,  район   Нэмуро   на
Хоккайдо. Продолжались извержения на Кюсю.  Начал  действовать  вулкан  на
острове Сакурадзима, и  Управление  метеорологии  официально  предупредило
население об опасности. Но все эти сообщения  приобрели  характер  местных
новостей и перестали служить темой для разговоров. В центре внимания снова
были спортивные новости, осенние моды, новые танцевальные ритмы,  конфликт
в Центральной Африке,  новый  курс  после  политических  преобразований  в
Китае, политические перевороты  в  Центральной  и  Южной  Америке,  проект
посадки  на  Марсе  американской  космической   станции,   которую   после
нескольких неудач наконец решено было осуществить этой осенью.
   В газетах появился ряд статей  о  коррупции  на  строительстве  атомных
электростанций  и  о  резком  увеличении  наркомании  среди   молодежи   и
подростков. Раскрыта была большая  организация  по  торговле  наркотиками,
связанная с  международным  преступным  синдикатом.  На  осенней  выставке
автомобилей всеобщее внимание привлек электромобиль, развивающий  скорость
сто шестьдесят километров в час. Это была машина на воздушной подушке  для
индивидуального  пользования,  выставленная  одной   фирмой   без   всякой
предварительной рекламы.
   По всей Японии  ежедневно  происходили  сотни  ощутимых  землетрясений.
Трещины  в  стенах,  разваливающиеся  дома,   покривившиеся   многоэтажные
железобетонные  здания  теперь  почти   перестали   привлекать   внимание.
Начинался осенний сезон отдыха, много туристических групп  отправилось  за
границу. Множество туристов  приехало  в  Японию.  Экскурсионные  автобусы
наводняли курортные и исторические  моста.  По  прозрачному  ярко-голубому
небу изредка проплывали легкие кучевые облака. В  горах,  тронутых  первым
багрянцем, раздавались песни молодежи. Колосья раннего риса уже  отяжелели
и  золотом  клонились  к  земле.  По  долинам  вместе  с  пчелами  жужжали
мини-комбайны, которые теперь были почти в каждом крестьянском  хозяйстве.
Министерство сельского хозяйства и лесоводства заявило, что и  в  нынешнем
году  ожидается  небывалый  урожай  риса,  который  значительно   превысит
прошлогодний.
   Япония, обычной, ничем  не  отличавшейся  от  предыдущих  лет  походкой
шагала к осени. Так же, как города, села, люди, погода и природа... Да,  и
природа на первый взгляд...


   Закончив  ряд  пробных  погружений  в  открытом  море  Кумано,  Онодэра
вернулся в Токио накануне начала работ по плану Д-1. Состояние "Кермадека"
после устранения неисправностей было в общем  удовлетворительным.  Правда,
"Вадацуми-1"  обладал  лучшей  маневренностью,  но  "Кермадек",   даже   в
подержанном виде, был надежнее, сразу чувствовалось, что  он  построен  во
Франции, на родине глубоководных судов. К тому же его переоборудованием  и
регулировкой неотступно занимался "гениальный" Катаока. Решили  не  ждать,
когда  закончится  переоборудование  инженерного  судна  "Есино",  которое
должно было стать плавучим  командным  пунктом  при  выполнении  плана  Д.
Сегодня ночью из порта Тоба выйдет "Такацуки" и прямо отправится на  место
первого предполагаемого погружения.
   Онодэра не был дома больше  месяца.  Тогда  в  Киото,  едва  выбравшись
из-под груды обломков и черепицы, он сразу отправился  искать  телефон.  К
счастью, телефонную связь быстро восстановили,  и  он  позвонил  в  Токио.
Далее  события  развивались  с  молниеносной  быстротой.  После  разговора
Онодэра сразу вылетел в Европу для закупки "Кермадека". Даже  связаться  с
родными не успел.
   Теперь наконец-то выкроились несколько свободных часов,  и  Онодэра  на
связном самолете-гидроплане прилетел в Токио. Надо было заехать  домой  за
вещами. Времени было в обрез:  завтра  вместе  с  Юкинагой  и  Танакой  он
вылетит на том же самолете к "Такацуки", который к тому времени уже  будет
находиться в полутораста километрах к востоку от мыса Инубо.
   Прежде чем ехать домой, Онодэра заглянул в главную контору в Харадзюку.
Наката, Юкинага и остальные вовлекли его  в  бесконечный  спор  о  системе
связи, общей программе работ и ее деталях.
   Онодэру поразили бешеный темп и четкость в решении сложнейших вопросов.
Но больше всего его удивило, что, несмотря на это, гигантский объем  работ
не уменьшился. С ума они сошли, что  ли?  -  думал  он.  Неужели  надеются
управиться с таким маленьким штатом?..
   - Ну вот, Совещательный геодезический совет и  Управление  метеорологии
начали действовать, - сообщил  Юкинага,  просматривая  ленту  факсимильных
новостей. - Надо поторапливаться. Теперь, после  осуществления  трехлетней
программы  по  исследованию  мантии,  они   располагают   огромной   сетью
наблюдательных станций, оснащенных самой современной аппаратурой. С ними в
контакте многие университеты  и  лаборатории.  Вот  ведь  сумели  охватить
практически все области науки о Земле. Вполне возможно, среди них найдется
и такой, который обо всем догадается, если будет  иметь  суммарный  анализ
изменений в движении земной коры Японского архипелага.
   - Ничего страшного, пусть стараются, нам  от  этого  только  польза,  -
сказал  Наката,  усмехаясь.  -  Нам   помогут   Ходзуми   и   председатель
научно-технического совета, и мы будем располагать всеми темп же  данными,
что и они. В общем, они будут нам  помогать,  сами  того  не  ведая.  Ведь
профессор Тадокоро уже использовал этот метод, а мы  его  усовершенствуем.
Но вот морское дно для них пока белое пятно, так что козыри в наших руках.
   -  Юкинага-сан,  вам,  наверное,  будет  неприятно,  но  мы  собираемся
использовать кое-какие наши изобретеньица... - Ямадзаки  втянул  голову  в
плечи. - Как вы думаете, что это?..  Не  буду  вас  томить,  скажу  сразу:
устройство для подслушивания компьютера!
   - До чего мы дожили! - вздохнул Юкинага. - И вы пошли на это?
   - Да,  кое-где  мы  его  используем...  -  Наката  с  кисловатой  миной
покусывал ногти. - Другого выхода нет. Штука-то немудреная.  Установки  на
входе   и   выходе   компьютера   регистрируют   и   передают    импульсы.
Проанализировав соответствующим образом поступающую информацию, мы можем в
общих чертах определить, какого вопроса она касается и какой ответ дал  на
нее компьютер.
   - Ладно, будем считать, что я ничего не знаю, - безнадежно махнул рукой
Юкинага. - Пусть это будет на вашей  совести...  Насколько  мне  известно,
последнее время кое-кто в Международном совете  по  геодезии  и  геофизике
начал проявлять повышенный интерес  к  изменениям  земной  коры  Японского
архипелага. Вот если ученые  всего  мира  сосредоточат  свое  внимание  на
Японии, тогда...
   - Время, Юкинага, время! - Наката хлопнул  его  по  плечу.  -  Время  -
единственная паша надежда. Деятелей из совета я знаю. Они еще долго  будут
раскачиваться. Прежде всего  устроят  заседание,  на  котором  будут  петь
дифирамбы  японской  сейсмологии,  самой  развитой  в  мире,  а  уж  потом
потихоньку начнут... Хуже будет, если нашими делами заинтересуются крупные
иностранные монополии или военные круги. Но все-таки у нас еще есть  время
- давайте верить в это. Все дело в том, насколько  мы  их  опередим...  На
сколько лет, на сколько месяцев, на сколько недель, на сколько дней...  на
сколько минут и даже секунд...
   - Меня  беспокоит  еще  одно.  Известная  нам  Община  Мирового  океана
лихорадочно разыскивает профессора Тадокоро, - сказал Куниэда. - Профессор
отправил им докладную записку, срок договора с ними  у  него  истек...  По
слухам, общинные заправилы  изволят  изрядно  на  него  гневаться  как  на
человека, не знающего ни чести, ни совести...
   - Насчет чести и совести все мы  хороши,  -  Наката  похлопал  себя  по
груди. - А что тогда  говорить  об  Онодэре:  серьезный  инженер  солидной
фирмы, а взял да испарился в момент землетрясения...
   При воспоминании об этом у Онодэры засосало под ложечкой. Ну,  Есимура,
ладно... а директора, наверное, оба были взбешены.
   - Ладно, от нашей болтовни все равно никакого толку, -  Наката,  бросив
на стол бумаги, громко зевнул. - Давайте сегодня как следует выспимся,  а?
Завтра  начинаем  исследовательские  работы.  Послушай,  Онодэра-кун,   не
сходить ли нам куда-нибудь пропустить по маленькой вместо снотворного?  Да
и в знак знакомства не мешает. Впрочем, твой случай особый -  ведь  ты  на
какое-то время опять исчезнешь из Токио...
   - Не плохо бы,  -  Онодэра  поднялся,  посмотрев  на  часы.  -  Посидим
часок-другой.
   Оставив в конторе одного Ясукаву, все отправились в  бар  с  панорамным
обзором на последнем этаже супернебоскреба, недавно построенного в  районе
Ееги. Темноватый зал, где едва можно было разглядеть человеческие силуэты,
несмотря на непоздний час, был почти полон. Свечи под красными и  зелеными
абажурами бросали на столики колеблющиеся пятна света. Тихо играла музыка,
негромко беседовали хорошо одетые пары. На дне сине-фиолетового полумрака,
словно белесые  животы  рыб  в  темноте  морского  дна,  колебались  лица,
обнаженные руки, плечи. Поблескивали драгоценности. Иногда, словно  блицы,
вспыхивали огоньки зажигалок.
   Все пятеро заняли столик у окна и, заказав белое вино, подняли бокалы.
   - Ну, - сказал Куниэда - за великое начинание...
   - Какое уж тут великое начинание!.. - рассмеялся Онодэра.
   - Давайте лучше за успешное завершение исследований.
   - За успех, благополучие, "Кермадек"! - проговорил Юкинага.
   - И за будущее Японии... - закончил Наката.
   Тихо  звякнули  бокалы.  Когда  их  наполнили  второй   раз,   Онодэра,
отключившись от общей тихой беседы, откинулся на  спинку  стула  и  сквозь
стеклянную стену стал смотреть на раскинувшийся внизу ночной город.
   Ночное Токио, как всегда, утопало в потоках света. Холодный,  синеватый
свет ртутных фонарей скрещивался с белыми лучами  автомобильных  фар  и  с
красными - подфарников; скоростное шоссе,  освещенное  желтыми  натриевыми
фонарями, извивалось, будто гигантский  удав,  небоскребы,  словно  черные
чудовища, глядели в ночь мириадами ярких глаз.
   Отсюда просматривались районы Акасака, Роппонги и даже Гиндза. Красный,
синий, зеленый, бледно-сиреневый  неоновый  свет,  кружа  в  ночном  небе,
неутомимо выписывал одни и те же буквы и  иероглифы.  Глядя  на  озаренное
мн