Над головой раздался звон поплавка. И  опять  последовал  удар  водяной
волны по гондоле.
   - Подводное землетрясение?!
   - Кто его знает...
   - Если бы настоящее землетрясение,  так  просто  не  отделались  бы,  -
сказал Юкинага. - Но слабые колебания явно есть.
   - Ничего себе слабые, если способны  дать  хорошего  пинка  гондоле,  -
пробурчал профессор. - Можно установить, с какой стороны шла волна?
   - Почти прямо с востока, - Онодэра посмотрел на показания самописца.
   - Трогайтесь, - скомандовал профессор Тадокоро. - Проследим путь  этого
фантастического слизняка.
   Переключив приемопередатчик на максимальную мощность, Онодэра попытался
вызвать "Тацуми-мару". Наконец в приемнике послышался голос Юуки. Но среди
помех он звучал слабо и был еле слышен.
   - Сейчас вас не вижу.  Только  что  по  гидролокатору  узнали,  что  вы
достигли дна.
   - А вы зарегистрировали необычное подводное колебание?
   - Подожди минутку.
   Приемник трещал.
   - Нет, не зарегистрировали,  -  донеслось  сквозь  помехи.  Видно,  над
"Вадацуми" проходило мощное облако планктона, и время от времени  приемник
совершенно замолкал. - С  "Дайто-мару"  спущен  на  сто  метров  подводный
звукоприемник. Сейчас проверяют записи, но пока никакой ясности, очень  уж
много различных микроколебаний.
   Иного и ожидать нельзя, подумал Онодэра,  ведь  колебания  такой  малой
амплитуды по пути рассеиваются, а еще отражение от границ водных  слоев  с
резким перепадом температур.
   - О'кэй, - сказал Онодэра. - На дне желоба обнаружены странные  выемки.
Отправляемся вдоль них на восток. Уточни наше местонахождение.
   - Есть уточнить! - отозвался Юуки. - От этого момента  с  интервалом  в
минуту регулярно посылай сигналы.
   Онодэра, не отрываясь,  смотрел  на  хронометр.  Через  минуту  аппарат
сверхзвуковой  сигнализации,  укрепленный  над  поплавком,  послал  первый
сигнал.  Ответный  сигнал  с  "Тацуми-мару"   подтвердил   местонахождение
"Вадацуми". Переведя аппарат на автосигнализацию, Онодэра  повел  батискаф
вперед. Описав плавную дугу, судно со скоростью до трех узлов пошло  вдоль
третьей выемки. По-видимому, ее глубина в этом месте  была  еще  не  самой
большой. Выемка полого спускалась на восток.  Батискаф  шел,  выбросив  за
борт страховочную  цепь,  чтобы  соблюдать  заданное  расстояние  до  дна.
Стрелка микропьезометра начала едва заметно подниматься.
   Через два километра выемка сделалась вдвое шире, но  глубина  ее  стала
мельче. Другая  выемка,  тянувшаяся  метрах  в  сорока  слева,  постепенно
исчезла в грунте. Сигнализация отсчитывала минуты. Тихо гудел двигатель  и
временами стрекотала кинокамера.
   - Мы на глубине семь тысяч девятьсот метров, - сообщил Онодэра. - Уклон
дна становится круче.
   - Вода помутнела, - заметил профессор Тадокоро.
   Действительно, видимость значительно ухудшалась.  В  свете  прожекторов
можно было разглядеть только облака донной мути.  Вдруг  внезапным  ударом
нос корабля подняло кверху.  По  инерции  батискаф  подбросило  метров  на
двадцать. Потом началась килевая качка.
   - Все в порядке? -  Юкинага  вцепился  в  сидение.  При  тусклом  свете
лампочки на его лбу были видны крупные капли пота.
   Вместо ответа Онодэра потянул на себя руль и поднял батискаф еще метров
на тридцать. Килевая качка  сразу  уменьшилась.  "Чтобы  по  дну  морского
желоба на глубине восьми  тысяч  метров  проходило  такое  сильное  донное
течение, такого в учебнике не найдешь, - подумал Онодэра. -  Пожалуй,  это
открытие". На расстоянии шестидесяти метров  ото  дна  он  вернул  кораблю
горизонтальное положение. Качка почти прекратилась.
   - Погрузимся еще раз? - спросил Онодэра.
   - Да ладно, хватит, - сказал профессор. - Выемка все равно  исчезнет  в
облаках мути. Давайте прямо вперед.
   Видимость становилась все хуже. Онодэра  включил  эхолот.  Правда,  эхо
было несколько беспорядочным - возможно, из-за донного течения, -  но  дно
оказалось почти ровным, а глубина все те же восемь тысяч  метров.  Чем  же
была вызвана недавняя килевая качка? - продолжал размышлять Онодэра.  Чуть
выше - и полное спокойствие, а  спустись  немного  -  резкие  колебания...
Может быть, волнение обусловлено колебаниями морского дна. А  если  внизу,
под дном существует активный слой, где происходят постоянные колебания? [В
верхней части океана иногда появляется резко  обозначенная  граница  между
слоями теплой и холодной воды. Волнение на  границе  этих  слоев,  имеющих
различную плотность, на поверхности воды почти не ощущается, но  если  эта
граница  проходит  близко  от  поверхности,  то   движущееся   судно   при
возрастании числа оборотов  его  винтов  практически  не  может  увеличить
скорость, наблюдается так называемое  волнение  "призрачной  воды".  Тяга,
создаваемая винтами,  по  существу  нейтрализуется  возрастающим  волновым
сопротивлением.]
   "Вадацуми" прошел уже три километра, а желобу все еще не было конца.  В
наиболее узких местах его ширина достигала нескольких десятков километров,
а океанический уклон к нему был еще где-то очень далеко. Расстояние до дна
по-прежнему было шестьдесят  метров,  а  просматриваемое  пространство  не
превышало и десяти. После погружения прошло уже более трех часов.
   - Стоп! - сказал профессор Тадокоро.
   Онодэра  дал  задний  ход,  а  потом  выключил  двигатель.  По  инерции
"Вадацуми" стал понемногу погружаться. И хотя  колебание  воды,  вызванное
вращением винта, прекратилось, пики на ленте осциллографа не уменьшились.
   - Сядем еще раз на дно? - спросил Онодэра. Батискаф продолжал  медленно
погружаться.
   - Да нет, - неуверенно пробормотал профессор Тадокоро.
   - Может, пустить осветительную ракету?
   - Давайте.
   Онодэра открыл крышку ящичка справа от пульта управления. Он представил
себе, как серебристый цилиндр выскочит сейчас из поплавка  и  косо  пойдет
вверх, оставляя за собой длинный хвост  пены,  и  потянул  один  из  шести
рычажков. Едва ощутимый толчок, и в верхней  части  телевизионного  экрана
появился слепяще яркий шар. Пуская обильные пузыри, он медленно проплыл по
диагонали.
   Две прильнувшие к иллюминаторам фигуры выражали  безмолвное  изумление.
Онодэра,  глядевший  на  экран  телевизора   со   сверхвысокой   скоростью
развертки, тоже был ошеломлен.
   Освещенные  мощными  лучами  падающего  бело-голубого   солнца,   внизу
клубились, уходя в неведомую даль, причудливые  мутьевые  облака.  Ничего,
кроме этих клубов, похожих на кучевые облака в земном небе. Оказывается  и
здесь, на страшной глубине, волнуются, дышат, клубятся мутьевые облака...
   - Онодэра, вы...
   Но Онодэра, не дослушав профессора, уже нажал на рычаг пуска  следующей
осветительной ракеты. Заметив,  что  изображение  дна  на  экране  эхолота
совершенно помутнело, он торопливо включил фононно-мазерный гидролокатор.
   И произошло совершенно неожиданное. Остро  направленная  волна  высокой
энергии прошила шестидесятиметровую глубину и прошла дальше,  через  слой,
который до сих пор все принимали за морское дно, еще на сто метров, описав
рельеф    истинного,    твердого    морского    дна.    А    на    глубине
шестидесяти-восьмидесяти метров  гидролокатор  показал  смутное,  туманное
изображение. Онодэра едва не закричал, что это ГРС, но откуда  на  глубине
восьми тысяч метров взяться глубинному разбросанному  слою?!  Ведь  эхолот
обычно дает изображение так называемого псевдодна  только  на  глубине  от
пятидесяти до  трехсот-четырехсот  метров.  Происходит  это  в  результате
всплывания и погружения скоплений планктона. Что же получается?  Скопления
мутьевых облаков играют роль планктона,  и  на  этом  сверхдне  происходит
явление, аналогичное ГРС?..
   - Можете погрузиться  ниже?  -  спросил  профессор  Тадокоро,  выслушав
доклад Онодэры.
   - А не опасно ли? - подал голос Юкинага.
   - Давайте спустимся еще метров на пятьдесят,  -  предложил  Онодэра.  -
Забортную измерительную аппаратуру для определения температуры,  плотности
воды и содержания соли можно опустить метров на пятнадцать ниже.
   - Осторожно только... - пробормотал профессор. - Будьте готовы  всплыть
в любую минуту.
   Онодэра откачал из маленького балансира бензин, "Вадацуми" стал  быстро
снижаться. Онодэра  быстро  выбросил  балласт,  но  судно  уже  нырнуло  в
мутьевые тучи. Опять началась сильная качка. Наконец, с трудом  поднявшись
на  пятнадцать  метров  выше,  Онодэра  опустил  забортные  приборы.  Трос
раскачивался во все стороны.
   - Плотный активный слой, - сказал  профессор  Тадокоро.  -  Температура
один и семь десятых градуса. Чуть выше обычной.
   - А слой-то тянется с юга на север, - заметил Юкинага.
   - Плотность одна и пятьдесят три тысячных! - изумился профессор. -  Это
же намного выше максимальной плотности морской воды!
   - А плотность соли... - Юкинага вдруг запнулся. - Ну, естественно,  она
должна быть высокой.  Ведь  в  ней  содержится  большое  количество  ионов
металла, особенно ионов тяжелых металлов.
   - Взять пробу морской воды, - распорядился профессор.
   Когда  заработал  насос,  опять  почувствовался  толчок.  На  этот  раз
"Вадацуми" сотрясала боковая качка. Показалось,  что  внизу  по  скоплению
мутьевых туч пробежали какие-то темные полосы.
   - Профессор! - тихо воскликнул Онодэра.
   - Пустите еще одну ракету... - Тадокоро, не обращая внимания на  толчок
и качку, следил за показаниями приборов.
   Запуская  третью  осветительную  ракету,  Онодэра  вдруг   инстинктивно
почувствовал  какую-то  опасность  и  выбросил  большую  массу   балласта.
Клубившиеся совсем рядом мутьевые тучи резко ушли далеко вниз.
   - Что вы делаете? Ведь еще...
   В этот миг страшной силы донная волна  ударила  в  бок  "Вадацуми".  От
этого удара его повернуло на девяносто градусов и  в  наклонном  положении
отнесло на несколько десятков метров в сторону.
   Землетрясение? - пронеслось в мозгу Онодэры. На  глубине  я  попадаю  в
такую переделку впервые. Да не может же...
   Гондола раскачивалась со скрипом. Онодэра опять выбросил балласт. Потом
он сообразил, что часть колебаний судну сообщает спущенная якорная цепь  и
трос с забортными приборами. Мгновенно подняв приборы и якорь, он  включил
двигатель. Внезапно качка прекратилась. Онодэра глянул  на  компас.  Судно
повернулось  носом  прямо  на  юг.  Онодэра  развернул  батискаф  на   сто
восемьдесят градусов. Скорость  всплытия  оказалась  неожиданно  малой.  И
только тут Онодэра заметил, что второй слой балласта  из-за  неисправности
клапанов остался невыброшенным, значит, батискаф  начал  всплывать  только
потому, что отрубили цепь для страховки.
   - Профессор, а это... - воскликнул Юкинага.
   Онодэра невольно прильнул к носовому иллюминатору.
   Осветительная ракета, запущенная перед самым толчком, ярко сияла вдали.
Повиснув в прозрачной воде, она  на  большое  расстояние  вокруг  освещала
затянувшие дно бурлящие тучи мути. На границе тьмы и света,  раскачиваясь,
поднималось что-то гигантское. Они скоро поняли, что это плотные  мутьевые
потоки  зеленоватого  оттенка,  которые  низвергались  с  вершины   склона
морского желоба на более легкие мутьевые облака, отодвигая и волнуя их.
   - Беспорядочный мутьевой поток! - сдавленным от волнения голосом сказал
профессор Тадокоро. - Беспорядочный мутьевой поток, на  существовании  его
настаивал Кюнен. Если это действительно так, то мы первыми в мире  увидели
его воочию.
   - Всплываю!  -  Онодэра  уже  овладел  собой,  и  его  голос  прозвучал
спокойно. - С корабля сообщили, что на поверхности моря началось волнение.
   "Вадацуми" уже на восемьдесят  метров  поднялся  над  бурлящими  тучами
мути.  Внизу  под  ним  колыхалось  донное  течение  высокой  плотности  и
неизвестного происхождения. Оно заполняло  самую  глубокую  часть  желоба.
"Вадацуми", одинокий, затерянный в совершенно прозрачной  черноте  бездны,
лег на обратный курс и, словно стратостат с обрубленным якорем,  с  каждым
метром  прибавляя  скорость,  устремился  к  серебристому,  полному  света
потолку, незримо мерцавшему где-то наверху, на высоте восьми тысяч метров.
   Онодэра, чтобы облегчить вес,  выпустил  три  оставшиеся  осветительные
ракеты. Они брызнули, подобно фейерверку и, превратившись в  три  огненных
бледно-синих цветка, повисли  над  "Вадацуми".  Мощная  вспышка  высветила
среди вечного мрака огромный, диаметром в несколько километров, шар  воды,
где никогда не было никакого света, кроме слабого  мерцания  глубоководных
светящихся существ.
   И в это мгновение Онодэра с удивительной отчетливостью ощутил стихию, в
которой находился. Свет мощностью в несколько десятков тысяч ватт высветил
прозрачную, бесконечную и бескрайнюю воду. Сзади, спереди, слева и справа.
Стена совершенно неподвижной воды, придавленной своей собственной тяжестью
в восемьсот атмосфер. На несколько километров вокруг  ничто  не  заслоняло
поля зрения. Лишь в отдалении, по левому борту, на грани  светового  круга
чернел, растворяясь в темноте, склон морского желоба. И все.  Остальное  -
прозрачная,  холодная  стена  воды.  А  внизу  все  шире  распространялись
плотные, в мелких складках тучи  мути  с  единственным  черным  пятнышком,
тенью "Вадацуми", крохотного полого тела, стремительно несущегося к  синей
дуге.
   Три светящихся цветка стали медленно опускаться, постепенно теряя  свою
яркость. Там, куда не доходил их свет, Онодэра представил себе  гигантский
- почти в сто  километров  шириной  -  разлом  в  земной  коре.  Он  почти
непрерывно тянется  на  многие  тысячи  километров  от  тридцать  восьмого
градуса южной широты до пятьдесят третьего градуса северной широты. По дну
этой невероятной канавы на дне океана, через тропики, далеко  на  север  к
берегам Камчатки, проникают холодные воды антарктических морей.
   Японский желоб!
   Один из глубочайших желобов в  мире,  пролегший  на  семитысячеметровой
глубине под полными света и ветров просторами Тихого океана. И там, на дне
этой бездны, сейчас явно что-то готовилось, что-то зарождалось. Гигантская
холодная змея мрака, растянувшаяся с  крайнего  юга  до  крайнего  севера,
преодолев  гнет  чудовищного  давления,  чуть-чуть  передернула  кожей   и
шевельнулась, еще немного - и она забьется в конвульсиях...
   Но что же там происходит, что?
   Глядя на  исчезающие  в  безбрежной  бездне  мрака  звездочки,  Онодэра
почувствовал все величие океана и скрывающегося под ним чудовища.  Человек
в сравнении с ними - песчинка, знания его ничтожны.
   Ледяной холод сдавил грудь. Человек ощутил  непомерное  бремя  холодной
морской воды, усиленное сознанием собственной беспомощности. Что он может?
Двое других, должно быть, чувствовали то же самое. Даже дыхания их не было
слышно. Их  взгляды  были  прикованы  к  мрачно-зеленым  кругам  маленьких
иллюминаторов.
   Что же там зарождается?




ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТОКИО


1

   Когда, положив на стол рапорт и докладную записку, он хотел было  выйти
из кабинета, управляющий делами, словно что-то вспомнив, окликнул его:
   - Онодэра!
   Он обернулся.  Управляющий  Есимура,  барабаня  кончиком  карандаша  по
зубам, задумчиво смотрел в пустоту. Бумаги лежали на столе нетронутыми.
   - Слушаю вас, - сказал Онодэра.
   - Да, нет... ничего. Ты сейчас домой?
   - Пожалуй... - неуверенно ответил Онодэра. - Хочу до конца использовать
прерванный отпуск. С послезавтра.
   Есимура встал из-за стола и, подтянув шнурок воротника летней  рубашки,
взял с вешалки первозданной свежести панаму.
   - Ухожу и сегодня уже не вернусь, - сказал он секретарше, печатавшей на
машинке со шрифтом "хирагана".  -  Бумаги  из  конструкторского  отдела  я
подписал, так что передайте их в подводный отдел.
   Онодэра открыл перед ним дверь.
   - Как насчет пивка, бочкового,  а?  -  спросил  управляющий.  -  Может,
подадимся на Гиндзу?
   - Пиво в такую жару... - ответил Онодэра. -  Пожалуй,  лучше  холодного
кофе...
   - Что ж, скоротаем время за кофе... - весело произнес Есимура,  вызывая
лифт. - Знаешь бар "Мирт" на западной Гиндзе?
   - Слышал, -  буркнул  Онодэра.  -  Однажды  ребята  из  фирмы  "Морские
промыслы Юдзима" приглашали меня туда, но я не пошел.
   - Есть там одна славная девчонка. Миниатюрная и очень необычная.
   Зачем я ему понадобился, думал Онодэра. Сейчас бы  домой,  выспаться...
Может, так прямо и сказать?
   В лифте было душно и влажно. Несколько служащих из чужой фирмы, судя по
костюмам и галстукам, торговой, громко разговаривали  на  протяжении  всех
двадцати этажей.
   - Говорят, из-за землетрясения в Коморо цены на  участки  в  Каруйдзава
катастрофически упали.
   -  А  что,  не  купить  ли,  пока  цены  низкие?   Ведь   землетрясение
когда-нибудь кончится...
   - Уйми свои  спекулянтские  инстинкты!  В  Дзэнкодзидайра,  по  слухам,
подпочвенное основание превратилось в сплошное крошево. Говорят, что может
произойти извержение вдоль всего берега реки Тикума.
   - Да-а, если задуматься, что-то очень уж долго  трясет.  И  в  Мацусиро
тоже... Но люди там еще остались, не уходят, держатся.
   Слушая болтовню молодых служащих  торговой  фирмы,  Онодэра  помрачнел.
Впрочем, землетрясение в Мацусиро на самом деле слишком  затянулось.  Одно
время там вроде бы стало потише, но в этом году  все  возобновилось,  а  в
последние несколько месяцев волна землетрясений начала распространяться на
юг и север по Дзэнкодзидайра. Трясет,  трясет...  Кстати,  интересно,  что
поделывает Го, как он там? Продолжается ли строительство? И что делается в
Тона, где провалился мост?
   Но Онодэре сейчас почему-то не хотелось думать о таких вещах.  Он  весь
был скован тяжелой усталостью. Она не проходила с той самой минуты,  когда
он поднялся с восьмитысячеметровой глубины. Происшедшее там потребовало от
него предельного напряжения. Неизгладимое воспоминание о необъятной водной
стихии, унылая будничность Токио, убийственная жара при высокой влажности,
тягучий, как патока, нечистый воздух,  замкнутость  городского  ландшафта,
умопомрачительное количество людей, бесчисленные формальности  -  все  это
вызывало в нем нечто похожее на аллергию и мучило, как назревающий  где-то
глубоко внутри чирий. Он жаждал только отдыха. Причем физическая усталость
давным-давно прошла, но душа  требовала  покоя,  чтобы  застрявший  где-то
внутри твердый комок постепенно размяк и рассосался. А на это  нужно  было
время.
   Домой... Спать... - крутилось в голове Онодэры,  когда  он  выходил  из
лифта. Включить музыку, тихую, тихую... Франка, Дебюсси... Или... напиться
вдрызг что-ли?
   Как только миновали воздушный заслон у входа, с небес обрушилась жара -
настоящее стихийное бедствие. Онодэра мгновенно покрылся  потом.  Рубашка,
еще  минуту  назад  приятно  холодившая  тело,  стала  мокрой  и  горячей.
Казалось, его обхватили чьи-то влажные, липкие руки,  словно  он  попал  в
объятия чудовищно жирной потной бабы. Его даже передернуло.
   - У-уф... - вздохнул управляющий, видно, почувствовав то  же  самое.  -
Кошмар. Давай возьмем машину!
   Когда они садились в такси, земля под ногами мелко  задрожала.  Онодэра
весь напрягся и замер. Потом  посмотрел  на  небо,  оглянулся  кругом.  На
улицах все та же  толчея.  Измученные  лица,  тусклые  взгляды  изнуренных
убийственной жарой людей. Но никаких признаков тревоги.
   - Давай, садись быстрей! - позвал его из машины  Есимура.  -  Не  держи
дверцу открытой - ведь тут кондиционер работает.
   - Землетрясение, - сказал Онодэра.
   - Да, вроде бы, - без особого интереса согласился Есимура. - Чудак  ты!
Сколько лет в Токио живешь, а все не привыкнешь.
   Так-то оно так... - усмехнулся про себя Онодэра.  Видно,  просто  нервы
пошаливают. А может, все оттого, что я недавно сам видел?
   - Вышла из строя система охлаждения  Центрального  района,  что  ли?  -
спросил Есимура у шофера. - Кошмар!
   - Нет, почему же, работает, - ответил шофер. -  Правда,  не  на  полную
мощность: не хвата