- Я отлучусь на некоторое время, - ответил он, переодеваясь. - К  ужину
не ждите. Отдашь детям.
   - Но ведь поздно уже...
   Шагая по ночным улицам в сторону станции, он злился на себя за  наивный
порыв любым путем добыть продукты. Когда  кончилась  война,  он  учился  в
четвертом классе гимназии. Ему казалось, что в памяти  давно  стерлись  те
дни, когда он беспрестанно думал  только  о  еде.  И  вдруг  сейчас  он  с
неожиданной яркостью увидел, как они с отцом едва  тащатся  с  тяжеленными
рюкзаками за спиной... Потом переполненный поезд, они висят, вцепившись  в
поручни... И снова дорога... По горным  тропам,  далеко  в  глубь  страны.
Униженно просят у крестьян продать им хоть  что-нибудь  съестное.  Наконец
получают  немного  полугнилого  горного  батата  и,  набив  рюкзаки,  едут
домой... Какая это радость для маленьких бледных  и  худеньких  братьев  и
сестер: бататы такие вкусные!.. Грустно улыбаясь,  мать  смотрит  на  них,
говорит, что сыта, ест только шкурки и хвосты... Каждый  раз,  отправляясь
за продуктами, он вспоминал ее лицо с явными признаками  дистрофии  и  эту
улыбку... И тащил,  стиснув  зубы,  рюкзак,  лямки  которого  впивались  в
плечи... "Есть хочу", - явственно прозвучал в его ушах голос младшего сына
и слился с голосами сестер и братьев, донесшимися из глубины  тех  далеких
военных лет...
   - Перестаньте! - крикнул он, останавливаясь во мраке и затыкая уши.
   От собственного крика он пришел в себя, огляделся. На улице  с  редкими
точками фонарей не было ни души. Нет,  он  не  хочет  больше  слышать  эти
голоса. Никогда! Война давно кончилась, но путь из прошлого в  сегодняшний
день был долгим и мучительным.  Сколько  лет  длился  этот  путь?  Десять,
двадцать? Наконец наступило такое время, когда он перестал  видеть  жуткие
сны, не просыпался больше в холодном поту... Начал забывать... Неужели все
это повторится?! Каждый раз, вспоминая  те  времена,  он  с  удовольствием
думал о детях - уж они-то не испытывают ничего подобного. И что же...
   Неужели опять?.. Он стоял, застыв во  мраке,  подняв  глаза  к  ночному
небу, покрытому редкими облаками... Жизнь, которую  он  создал  вот  этими
руками, до  изнеможения  трудясь  в  фирме,  принеся  в  жертву  все  свои
"желания"... Труд, упорный труд...  Порой  немного  дешевого  сакэ,  чтобы
как-то расслабиться... Свою жизнь с молодой женой он  начал  в  крохотной,
снятой в чужом доме  комнатке,  наконец  дождались  собственного  жилья  -
построили двухкомнатную кооперативную квартиру... Появились дети... росли,
пошли в школу... Пришлось арендовать дом. Потом наконец-то скопили  деньги
на задаток, купили участок земли, заплатив такую сумму, что, казалось,  не
содрали  и  себя  только  кожу.  Построили  свой  дом,  потом   бесконечно
выплачивали ссуду - полгода не  прошло,  как  расплатились.  Тридцать  лет
упорного труда, терпения. При одном воспоминании об этом тело  покрывается
липким потом. Да, он отказался от всех желаний,  от  всех  надежд  юности,
вернее, сама юность  принесена  в  жертву  семье...  Порой  по  ночам  его
охватывала  безысходная  тоска,  он  вскакивал  и  залпом  выпивал  стакан
холодного  сакэ,  чтобы  расслабиться.  Упрекая  детей   в   небережливом,
легкомысленном отношении к деньгам и вещам, он частенько упоминал войну  и
тут же получал в ответ чуть ли не презрительное: "Ну и что? А мы-то  здесь
при чем?" И тогда он выходил из себя. Подавляя желание ударить,  изображал
подобие улыбки и от этого чувствовал себя еще более жалким. И  опять  пил,
чтобы расслабиться... Но это... это все равно прекрасно... Лишь бы  не  те
былые муки!.. Люди, словно волки, могли убить  друг  друга  из-за  гнилого
батата...  Дети  даже  представить  себе  такого  не  могут.  Значит,  его
поколение страдало не зря... Ни за что на свете не дать детям пережить то,
что пережили мы - было навязчивой мыслью его ровесников. С этой мыслью  он
пил горькое сакэ в дешевой забегаловке, веселился, говорил  плоские  шутки
хозяйке заведения... Порой он даже распевал  военные  песни  со  случайным
соседом по столику, человеком одного  с  ним  возраста,  и  молодые  парни
смотрели на них с презрением. Ну и пусть, все равно было хорошо... Как  бы
то ни было, мы старались... Жизнь в Японии наладилась. Люди стали  богаче,
получили возможность чисто одевать детей и кормить их досыта. В  последнее
время о еде вообще не думали... Однажды, когда они только  переселились  в
новый - собственный! - дом, он, подвыпив на радостях,  крикнул  "бандзай".
Жена на него тогда рассердилась, а дети посмотрели с осуждением...  И  вот
сейчас...
   Неужто сейчас эта мало-мальски обеспеченная жизнь превратится в краткий
сон?
   Япония утонет... Это  совершенно  невероятно,  но  говорят,  что  будет
именно  так.  Сто  миллионов  человек...  Эти  люди  с  превеликим  трудом
выбрались  из  пучины  всех  военных  и  послевоенных  бедствий,  полжизни
потратили, чтобы терпением и трудом создать благополучие  своим  семьям  и
всей стране... И теперь, через несколько месяцев, все это исчезнет,  канет
в бездну в  самом  прямом  смысле  слова...  Что  их  ждет?  Переполненные
самолеты и суда, если только на них удастся попасть,  прозябание  в  чужой
стране, которую никогда не видел, на земле, взятой "внаем", в бараках  для
беженцев, в лагерях...  Жизнь  приживалок  с  постоянным  сознанием  своей
ущербности.
   А какая жизнь ждет его самого? Сумеет ли  он  в  неведомой  стране  все
начать сначала. Ведь у него семья - жена, уже не очень  молодая,  и  дети,
еще не очень большие. Сумеет ли он найти работу? Сумеет ли приносить домой
столько, чтобы все были сыты?
   Ему уже за пятьдесят... И он очень устал...  Опустив  голову,  он  тихо
брел в сторону дома... Но, нет, он еще повоюет! Он отец  своих  детей!  Он
муж своей жены! Он - мужчина! Зрелый человек! Ради них он еще раз принесет
себя в жертву. Ну, что ж, не будет тихой жизни  "человека  на  покое",  на
которую он рассчитывал по выходе со службы. Увольнительного  пособия  тоже
не будет. Но какая ему разница? Разве до сих пор он  получал  удовольствие
от жизни? Так что ему все равно.  Да,  в  неудачное  время  родилось  наше
поколение, подумал он.
   Земля  загудела,  опять  началось  землетрясение.  Разом  погасли  едва
светившиеся уличные фонари, послышался звон  бьющихся  стекол.  С  тяжелым
стуком посыпалась черепица. Не обращая внимания на раскачивающуюся  землю,
он продолжал идти. Что толку убиваться и сетовать  на  судьбу!  В  старину
сколько было людей, которые терпели еще большие страдания и так и умирали,
ничего  хорошего  не  изведав.  Да  и  во   всем   мире   сколько   угодно
обездоленных... Он все же пожил и в достатке - потому что родился именно в
это время и не где-нибудь, а  в  Японии.  Даже  в  гольф  успел  поиграть.
Побывал за границей, правда, всего один раз... Однажды держал  в  объятиях
гейшу, пусть не очень дорогую... Пятьдесят лет - и все сначала. Ничего  не
поделаешь - сначала, так сначала...
   Он шел в раскачивающейся  ночи.  Сначала...  сначала...  Из  его  груди
вырвался стон.
   Вокруг не было ни души. Значит, никто не увидит, как он, уже не молодой
человек, ладонью вытирает упорно катящиеся по щекам слезы и почему-то  все
время старается изобразить жалкое подобие улыбки.



10

   - Получен ответ из Китая, - сообщил Куниэда.  -  Согласны  принять  два
миллиона человек, это - пока, до августа... В дальнейшем  примут  до  семи
миллионов, но наши, видно, просят это число еще немного увеличить. Ведутся
переговоры.
   - Куда уж больше!  -  покачал  головой  Наката.  -  Какая  бы  ни  была
территория, но при их доходе на душу  населения  не  разгуляешься.  Только
представь себе продовольственную проблему!
   - Да. Китай высказался за принятие крестьян  и  высококвалифицированных
технических специалистов...
   - И куда же? В провинцию Гуандун?
   - Нет, пока в провинцию Цзянсу. На острове Чунминдао у устья реки Янцзы
ведутся работы по подготовке эвакопунктов.
   - Остров Чунминдао? - Наката задумчиво смотрел в пустоту.
   - Да. А в чем дело?
   - По-моему, это напротив Усуна.
   - Да. Но что из этого?
   - Нет, нет, ничего, - сказал Наката. - А как Советский Союз?
   - Как и предполагали, принимают  в  Приморский  край.  Выяснилось,  что
южная часть Сахалина и Курильские  острова  тоже  пострадают,  там  полным
ходом идет эвакуация. Так  что  мы  не  можем  надеяться  получить  оттуда
большое количество судов.


   Образованный при ООН Комитет по спасению Японии наконец-то  начал  свою
деятельность. Правда, под эгидой секретариата генерального  комиссара  ООН
по  оказанию  помощи  беженцам  кое-что  уже  было  сделано.  Доктор  Бин,
генеральный  секретарь  ООН,  отверг  предложение  представителей  великих
держав создать специальную  флотилию  из  военно-морских  судов  различных
стран  для  эвакуации  населения  Японии.  Вместо  этого  был  организован
специальный комитет при Генеральной Ассамблее, в который вместе с великими
державами вошли семнадцать стран, представляющих различные районы  земного
шара. Председателем был избран  представитель  Танзании,  господин  Нбаен,
член экономической комиссии ООН по Африке и бывший член  экономического  и
социального  совета  ООН,  посты  его  заместителей  заняли  представители
Советского Союза и США, на пост секретаря был избран представитель Мальты.
Членами комитета наряду с представителями  европейских  стран  состояли  и
представители азиатских государств - Индонезии, Иордании,  Бангладеша.  Об
этом позаботился доктор Бин -  он  считал,  что  развивающиеся  страны,  в
памяти которых еще свежи воспоминания  о  собственных  страданиях,  сумеют
оказать  Японии  моральную  поддержку,  что  будет  не  менее  ценно,  чем
материальная помощь крупных государств.
   Основной   задачей   комитета   являлось    ведение    переговоров    с
правительствами различных стран о принятии японских беженцев, то есть  тех
переговоров, которые до сих пор Япония  вела  самостоятельно.  В  качестве
консультанта был привлечен вице-адмирал ВМС США Браунбергер, специалист по
морским и воздушным  перевозкам.  В  состав  комитета,  правда  без  права
голоса, вошла и Япония,  которую  представляли  специальный  советник  МИД
Японии господин Хатирота Нодзаки и  доктор  математических  наук  господин
Сакихира Коконоги, бывший атташе ООН по вопросам  науки,  занимавшийся  на
этом посту проблемами атомной энергии и сырьевых ресурсов.
   Комитету сразу пришлось  столкнуться  с  весьма  сложным  и  деликатным
вопросом распределения беженцев по странам. На первом, закрытом, заседании
представитель  Канады,  господин  Понсон,  предложил  в  качестве  рабочей
гипотезы  использовать  принцип  "пропорционального   расселения".   Иными
словами,  он  предлагал  расселить   японских   беженцев   пропорционально
численности населения каждой страны. Стодесятимиллионное население  Японии
составляет две и восемь десятых  всего  населения  мира,  равного  четырем
миллиардам. Следовательно, каждая страна должна принять  такое  количество
беженцев, которое составит два и восемь десятых процента населения  данной
страны. При этом в зависимости от конкретного положения в стране допустимо
отклонение в ту или другую сторону на один процент.
   Предложение было очень характерным для господина Понсона, занимавшегося
в Канаде, а затем и в ООН статистическим учетом продовольствия, однако оно
получило решительный отпор со стороны малых  и  развивающихся  стран.  Как
основу при обсуждении проблемы это предложение поддержали страны  Западной
Европы, Советский Союз, США и Австралия.
   Среди представителей малых стран преобладало мнение, что  распределение
нужно производить не механически, а с учетом конкретных условий:  климата,
образа  жизни,  внутреннего  положения  и   экономической   мощи   страны,
согласуясь с непосредственными рекомендациями ООН.
   Одной из причин, вызвавших возражения развивающихся  стран,  явилось  и
то, что предложение внесено  Канадой.  Канада  ежегодно  принимала  сто  с
лишним  тысяч  иммигрантов.  При  весьма  малой  плотности  населения  она
располагала  самой  большой  на   Американском   континенте   территорией,
занимавшей почти  десять  миллионов  квадратных  километров.  Правда,  три
четверти ее  территории  считались  почти  непригодными  для  жизни  из-за
холодного сурового  климата.  При  пропорциональном  распределении  Канада
должна была бы принять семьсот тысяч беженцев, но в  кулуарах  преобладало
мнение, что при площади  обитаемой  территории  и  величине  национального
дохода  на  душу  населения  этого  слишком  мало.  При   непосредственных
переговорах с  японским  правительством  Канада  уже  изъявила  готовность
принять полтора миллиона беженцев.  Таким  образом,  на  основании  своего
предложения Канада  более  чем  вдвое  превышала  полагающуюся  ей  норму,
подчеркивая  тем  самым  свое  "моральное"  превосходство  перед   другими
странами.
   - Это, конечно, был бы идеальный вариант, - сказал председатель  Нбаен.
- Но тогда мы просто не уложимся в срок.  Вице-адмирал  Браунбергер  позже
поделится с нами своими предложениями на этот счет.  А  пока  я  хотел  бы
ознакомить вас с некоторыми цифрами. В результате двусторонних переговоров
Япония получила согласие восемнадцати  стран  принять  двадцать  миллионов
японских беженцев. На сегодняшний день в различных странах мира  проживает
более миллиона японцев, сюда входят как лица, выехавшие ранее, так  и  те,
кто уже успел эвакуироваться. На территории, которыми Япония управляет  по
мандату ООН, планируется переселить  пять-шесть  миллионов  человек.  Если
добавить к этому те полтора  миллиона,  переселение  которых  намечено  на
земли, полученные Японией в собственность или арендованные легальным путем
за  рубежом,  то  оказывается  пока  найдено  место  только  для  тридцати
миллионов человек. Куда и как будут распределены  остальные  три  четверти
стодесятимиллионного населения Японии, пока  еще  не  решено.  Разумеется,
после срочной эвакуации их можно  будет  переселить  на  постоянное  место
Жительства в другие части света. Проблема  в  данном  случае  -  именно  в
получении для них разрешения на постоянное жительство.  Для  тех  тридцати
миллионов, о которых я говорил, пока что найдено только место эвакуации. И
не более того. Ни одно государство еще не дало  Японии  ответа  по  поводу
разрешения на постоянное жительство.  Наш  комитет  в  срочном  порядке  -
точнее, в течение шести-десяти месяцев -  должен  провести  переговоры  со
всеми странами мира, чтобы  обеспечить  эвакуацию  остальных  восьмидесяти
миллионов человек. А потом  мы  уже  займемся  устройством  на  постоянное
жительство всех ста десяти миллионов японцев.
   - Однако вы представляете себе, перед какой проблемой  встанет  страна,
временно принявшая беженцев, если эвакуация затянется?  -  сдвинув  брови,
сказал представитель Иордании,  господин  Тсукан.  -  Неприязнь  коренного
населения, нищета в лагерях для беженцев, возможность эпидемии,  волнения,
преступления, столкновения с административными властями...
   - Вы совершенно правы. Мне неудобно говорить вам об этом,  но  я  очень
надеюсь на трудный и драгоценный опыт вашей  страны,  господин  Тсукан,  -
председатель Нбаен положил подбородок на скрещенные черные  руки.  -  Опыт
Иордании с палестинскими беженцами...
   - Откровенно говоря, не знаю, что может быть тут полезного... - Тсукан,
сняв очки, помял  пальцами  переносицу.  -  Беженцев  в  таком  количестве
история не знает. Опыт моей страны здесь службы не сослужит.  Палестинских
беженцев было всего семьсот тысяч, правда,  это  составило  тридцать  пять
процентов населения нашей  страны...  Сколько  было  трудностей!..  Сейчас
население Иордании приближается к двум с половиной  миллионам...  А  мы  с
вами должны решить проблему размещения людей, число которых превышает  эту
достаточно значительную цифру почти в пятьдесят раз...
   Представитель Бангладеша  хотел  было  взять  слово,  но  его  опередил
вице-адмирал Браунбергер.
   - Я хочу предварительно  кое  о  чем  сказать,  -  начал  он.  -  После
окончания второй мировой войны, будучи лейтенантом, я был  прикомандирован
к службе репатриации японцев из  Китая.  Должен  отметить,  что  японцы  в
подобных ситуациях держатся весьма спокойно и вполне управляемы.
   - Да, японцы, если только они  не  вооружены,  в  массе  не  доставляют
хлопот,  -  согласился  представитель   СССР   Деникин.   -   Со   всякими
недоразумениями между собой они, как правило, сами и справляются...
   - Я слышал,  случались  беспорядки  среди  японских  военнопленных,  но
виновна  в  этом,  кажется,  была  администрация  лагерей,   -   продолжал
вице-адмирал  Браунбергер.  -  Как  вам   известно,   оккупация   японской
территории союзными войсками происходила при  прямо-таки  неправдоподобном
спокойствии!
   - Однако по опыту последней мировой войны  всему  свету  известно,  что
японцы не всегда мирно настроены, - вмешался господин Ардже, представитель
Индонезии. - Очень  сплоченный,  очень  энергичный  народ...  Решено,  что
станет  после  эвакуации  с  японскими  силами  самообороны?   Они   будут
разоружены? Надеюсь, вооруженные отряды самообороны не будут  сопровождать
переселенцев на место эвакуации?
   - После определенного этапа эвакуации  они  перейдут  в  ведение  штаба
спасательных сил ООН. Пока превалирует мнение, что в настоящее время Совет
безопасности  может   использовать   японские   отряды   самообороны   для
поддержания порядка, но с  обязательным  условием:  на  пост  командующего
должен быть назначен военный, рекомендованный ООН, -  сообщил  генеральный
комиссар ООН Спополус.
   - Как бы то ни было,  сейчас  не  время  бояться  Японии,  а  время  ее
спасать! - страстно и убежденно произнес председатель Нбаен.  -  Я  считаю
достойным  внимания  предложение  господина  Понсона,  оно   может   стать
отправной точкой  в  нашей  работе.  Чисто  арифметической  стороны  этого
предложения я сейчас  не  касаюсь.  Господа,  речь  идет  не  о  бедствии,
вызванном столкновением противоречивых интересов. Это не то явление, когда
можно сказать: "Что  посеял,  то  и  пожнешь".  Это  гигантское  стихийное
бедствие, которое должно так или иначе затронуть  все  человечество.  Речь
идет  об  огромной  территории  в  триста   семьдесят   тысяч   квадратных
километров, о территории, на которой японцы - один из  самых  способных  и
трудолюбивых народов мира  -  на  протяжении  многовековой  истории  своим
трудом  и  потом  создали  и  накопили  несметные  богатства,  исчисляемые
триллионами долларов. И эта территория с ее  богатствами  будет  полностью
разрушена  и  исчезнет.  Организация  Объединенных  Наций   уже   не   раз
оказывалась перед лицом страшных  стихийных  бедствий,  когда  требовалась
международная  помощь  пострадавшим.  Землетрясение  в  Греции,  тайфун  в
Бенгалии,  нашествие  саранчи  в  Сирии,  а  в  последнее  время   крупные
землетрясения в Перу и Никарагуа... Но  теперь  речь  идет  о  невиданном,
небывалом  в  историческом   опыте   человечества   бедствии   невероятных
масштабов, если не считать,  конечно,  легендарной  Атлантиды.  И  счастье
человечества  в  том,  что  это  бедствие   произойдет,   как   определили
специалисты, на ограниченном участке Дальнего Востока. В то же  время  это
неслыханное бедствие явится испытанием для всего человечества. Действенную
помощь пострадавшим можно будет оказать лишь в том случае, если все народы
мира объединят свои усилия. Естественно  мы  будем  учитывать  различия  в
условиях, в национальном  доходе,  сложность  внутренних  проблем  каждого
государства.  Но,  повторяю,  народы   мира   должны   объединиться,   как
объединились они для  решения  вопросов  ядерного  вооружения,  завоевания
космоса и мирного использования мирового океана. Прежде всего нам  следует
выработать