Союза  и  США,  в
коммюнике  которого  сообщалось,  что   существует   возможность   созвать
совещание  представителей  заинтересованных   стран   по   дальневосточным
проблемам на высшем уровне.
   "Японская проблема" сказалась даже на  столь  отдаленных  государствах,
как Бразилия. Здесь среди старых японских  переселенцев  вдруг  объявилась
группка реваншистов, пустившая  утку,  будто  японские  войска  наконец-то
вторгнутся в Бразилию. Бразильцы японского происхождения  заволновались...
А потом совершенно неожиданно заволновалась... бывшая Юго-Западная Африка.
   Нбаен, председатель  Специального  комитета  ООН,  на  несколько  минут
отлучился с заседания, длившегося уже около восьми часов, и  встретился  с
советником господином Китова. Они  познакомились  при  обсуждении  проекта
строительства железной дороги в Танзании.
   - Неприятные осложнения... - сообщил советник Китова, отводя  Нбаена  в
дальний угол холла. - Получены сведения, что  Южно-Африканская  Республика
тайно засылает отряды в Намибию...
   - Неужели просочилось? - председатель сжал пухлые губы.
   - Этого не может быть. Даже в совете по Намибии с этим планом никто  не
ознакомлен... Можно предположить лишь одно: когда по  решению  Генеральной
Ассамблеи начал работу специальный  комитет,  правительство  Южной  Африки
просто предугадало такую возможность.
   Намибия,  некогда  называвшаяся   Юго-Западной   Африкой,   в   прошлом
германская колония, граничащая на севере с Анголой, на востоке с Замбией и
Ботсваной, а на юге с Южно-Африканской Республикой, после  первой  мировой
войны   по   решению   Лиги   Наций   стала    подмандатной    территорией
Южно-Африканской Республики.  После  второй  мировой  войны  в  обстановке
усиливающегося движения за  освобождение  африканских  колониальных  стран
Генеральная Ассамблея вынесла решение о предоставлении ей независимости не
позднее 1968 года. Однако, несмотря на это, Южно-Африканская Республика не
признала этого решения  и  даже  урезала  автономию  коренного  населения.
Международный суд в Гааге в июне 1971 года вынес  решение  о  незаконности
пребывания Южно-Африканской Республики в Намибии, но ЮАР, ссылаясь на свои
имущественные права, продолжала  оставаться  в  ее  пределах.  Организация
Объединенных Наций на основании решения о передаче мандата  на  управление
Намибией послала туда своего генерального комиссара. Так Намибия оказалась
под двойным управлением.
   По решению Генеральной Ассамблеи Замбия,  опорный  пункт  национального
движения  в  Южной  Африке,  вместе  с  соседней  Танзанией  приступила  к
разработке плана перемещения большого числа японских беженцев "с  охранной
грамотой" ООН в Намибию, поскольку Намибия де-юре  считалась  подмандатной
территорией ООН. Этот план преследовал две цели: выполнить долг гуманности
и дать развивающейся стране хорошо обученных технических специалистов...
   - Я думаю, этот вопрос надо в срочном порядке поставить на обсуждение в
вашем совете... - сказал председатель Нбаен, поднимаясь. - Одновременно  и
мы постараемся включить его в повестку дня в нашем комитете. Как бы то  ни
было, давайте обсудим этот вопрос с генеральным секретарем.
   Вдруг в холле сделалось шумно. Люди торопливо направлялись к выходу.
   - Что-нибудь случилось? -  спросил  господин  Нбаен  проходившего  мимо
служащего.
   - В шесть часов начинается передача через спутник связи... - сказал тот
на ходу. - Прямая передача из Японии. Сам Эд Хоркинз отправился  на  место
событий. Говорят, просто потрясающе...
   - Пойдем? - Китова сделал несколько шагов в том  же  направлении,  куда
устремились все.
   - Постойте, - Нбаен своей огромной рукой схватил советника за рукав.  -
Взгляните...
   В углу холла,  куда  указывал  председатель,  он  увидел  миниатюрного,
восточного вида джентльмена с полуседой головой, который, отвернувшись  от
потока устремившихся к выходу людей, смотрел в окно на красный  как  кровь
нью-йоркский закат. Его тонкие плечи были бессильно опущены, дужка  снятых
очков дрожала в руке. Мужчина вытащил из кармана платок и приложил  его  к
глазам.
   - Господин Нодзаки,  особый  член  нашего  специального  комитета...  -
сказал Нбаен, понизив до  шепота  свой  густой,  низкий,  характерный  для
африканца голос. - Только представьте себя в его положении!  Сейчас  тонет
его родина. Территория... на которой из поколения  в  поколение  жили  его
отцы и праотцы...  Горы,  реки,  джунгли,  степи  Японии,  где  спят  духи
предков, все, все исчезнет...  и  домашние  животные,  и  птицы,  и  дикие
звери... Дома, деревни, Токио, могилы... и обезьяны, и бегемоты...
   - Разве в Японии есть обезьяны и  бегемоты?..  -  пробормотал  советник
Китова, но в его  тоне  не  было  иронии.  Голос  его  звучал  печально  и
сочувственно.
   - Этому старому человеку горько. Это понятно,  -  сказал  Нбаен,  кладя
руку на плечо советника. - Его соотечественники сейчас мечутся в страхе  и
ждут... ждут... Матери, дети... А он  должен  взирать  на  это  из  тихого
спокойного города, из комфортабельного зала... Смотреть, как  все  гибнет,
да еще вперемежку с коммерческой рекламой?..
   - Вы совершенно правы... - согласился Китова. - Телевизор -  коробочка,
годная только для развлечения. Ну, кинофильмы,  комедии,  но  репортажи  с
места трагических событий... В  нашей  стране  встал  вопрос,  следует  ли
передавать по телевидению речь президента. Обсуждают, способны ли граждане
в полной мере воспринять  речь  главы  государства,  когда  он  говорит  с
телеэкрана...
   - Давайте подойдем к нему, - председатель потянул советника  за  рукав,
увидев, что старый Нодзаки прячет платок в карман. - Только без  утешений.
Он - мужчина. Спросим его мнение о нашем проекте.
   Когда они подходили к стоящему у окна старику,  из  коридора  донеслись
голоса:
   - Какое место, говорили, тонет?
   - Точно не помню, но вроде Сикоку.




ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЯПОНИЯ ТОНЕТ


1

   Первая гигантская катастрофа произошла тридцатого апреля в  пять  часов
одиннадцать минут утра. Обрушилась она на  край  Кинки.  В  этот  же  день
впервые   в   истории   сейсмических   наблюдений   в   западном   секторе
Атлантического океана был зарегистрирован новый вид землетрясения, который
получил название "землетрясение со сверхобширным эпицентром".
   Конец апреля... "Золотая неделя", как называют это время в Японии. Люди
тянутся к солнцу, к  вешней  зелени  и  большими  компаниями  выезжают  на
природу. Радость бьет через край. Так бывало из года в год, так было  и  в
прошлом году... А сейчас...
   Понурые, измученные,  бледные  от  страха  и  голода  люди  бесконечной
вереницей днем и ночью шли по дорогам. Тащили на спинах младенцев, вели за
руки детей чуть постарше,  волочили  домашний  скарб  -  кто  сколько  мог
захватить. Они шли на сборные пункты. Пользоваться  собственными  машинами
было  запрещено.  Беженцев  перевозили   в   организованном   порядке   на
малогабаритных судах, по железной дороге, в автобусах, грузовиках и такси.
Транспорт работал круглосуточно, доставляя народ  со  сборных  пунктов  на
аэродромы и в морские порты. А землю трясло и трясло. Происходили обвалы и
оползни, рушились здания. Бульдозеры расчищали дороги.
   Из тридцати миллионов населения шести префектур края Кинки с первого по
тридцатое  апреля  воздушным  и  водным  транспортом   за   границу   было
эвакуировано три с половиной миллиона человек. Почти все  новые  аэропорты
уже были залиты водой, и старый аэропорт Итами героически принял  на  себя
основную нагрузку. От  землетрясения  там  пострадали  взлетные  полосы  и
диспетчерский радиолокатор, но благодаря самоотверженной штурмовой работе,
невиданной со времен  "Экспо-70",  к  рассвету  первого  апреля  все  было
восстановлено. Аэропорт теперь мог принимать тяжелые  трансконтинентальные
самолеты.
   В Итами удалось собрать весь персонал с ныне  закрытых  западнояпонских
аэродромов, и с третьего апреля перейти на  круглосуточный  режим  работы.
Ежедневное число вылетов и посадок достигло пятисот.
   План эвакуации морским путем тоже не выдерживался. Причалы выходили  из
строя один за другим. Посадку приходилось совершать  в  открытом  море.  В
Осаке районы Конохана и Тайсе целиком оказались под водой,  причал  Бэнтэн
тоже погрузился на дно, посадка на океанские суда производилась  теперь  в
верховьях рек Адзи и Синъедо или в портах города Сакаи. В префектуре  Хего
уцелел только Старо-Кобэский порт, однако  у  остальных  причалов  удалось
соорудить  плавучие  пристани.  Особенно   сильно   пострадали   порты   в
префектурах Вакаяма и Миэ, их  пропускная  способность  составляла  теперь
лишь десятую долю прежней. И все-таки посадка беженцев шла  днем  и  ночью
при  помощи  десантных  судов  сил  самообороны  и   американской   армии,
плоскодонных рудовозов и даже надувных лодок. При этом использовалась  вся
береговая линия и устья множества рек. В конечном итоге в  течение  месяца
было эвакуировано  три  миллиона  двести  тысяч  человек.  Это  уже  почти
приближалось к запланированной норме. Считали, что за десять месяцев  край
Кинки справится со своей задачей. Но эвакуационный  штаб  Кинки  продолжал
работать  с  неослабеваемым  напряжением,  чтобы  в  мае   превысить   это
количество, а в самые напряженные моменты довести число эвакуированных  до
полумиллиона. Кроме того, штабу Кинки  было  поручено  эвакуировать  часть
населения  префектур  Окаяма  и  Токусима,  и  штаб,  предвидя   понижение
воздушных перевозок в период дождей в июне и понижение перевозок  на  всех
видах транспорта из-за  тайфунов  в  августе  -  сентябре,  намеревался  в
остальные месяцы резко повысить количество эвакуируемых.
   На рассвете тридцатого апреля - как и во  все  другие  дни  -  люди,  у
которых подошла очередь к отправке,  толпами  хлынули  на  аэродромы  и  в
порты. Те же, чей черед еще не настал, спали тревожным сном, собрав  самое
необходимое на случай срочной эвакуации.
   К Осакскому аэропорту один за  другим  подъезжали  большие  автобусы  и
грузовики. Люди молча выходили из них, молча вставали  в  длинную  очередь
для регистрации и также молча исчезали в здании аэропорта. Младенцы  спали
на спинах  матерей,  и  только  малыши  постарше  радовались  предстоящему
путешествию.
   Такая же атмосфера царила на причалах Сума, Микагэ и Уводзаки  в  порту
Кобе, на причале наполовину погрузившегося в море Асия, в устьях рек Йодо,
Адзи и в порту Сакаи. Шла  посадка  беженцев  на  японские,  американские,
австралийские,   нидерландские,    английские,    греческие,    панамские,
либерийские,  шведские  суда...  Они  были  не  только   пассажирскими   и
грузовыми, среди них находились и  срочно  переоборудованные  угольщики  и
рудовозы. В  контейнерские  суда  вместо  контейнеров  грузили  капсульные
дома... Использовались все причалы - и постоянные, и плавучие. Уже готовые
выйти в открытое море суда давали протяжный басовитый гудок,  после  чего,
оставляя длинный пенистый след, поворачивались  носом  в  сторону  водного
пути Кии. Резкие сирены сновавших между ними буксирных  катеров  разрывали
прохладный утренний воздух.
   В пять часов десять минут  утра  появившийся  над  аэропортом  Осаки  с
юга-востока "Боинг-707" авиакомпании "Сабена" пошел на  посадку.  Войдя  в
зону глиссадного радиомаяка, он опустил закрылки, выпустил  шасси  и,  все
больше снижая высоту, стал приближаться к посадочной полосе Б.
   На северо-западе,  над  Рокко,  разворачивался  только  что  взлетевший
DC-8-62 компании КЛМ. В кармане  возле  взлетной  полосы  ждал  реактивный
гигант "Пан-америкэн",  который  должен  был  взлететь  после  приземления
самолета  "Сабены".  На  рулежных  дорожках  запускали  двигатели   полные
пассажиров машины "Никко" и "Люфтганзы". По  посадочным  рукавам  началась
посадка на три самолета. Аэропорт бурлил людьми.
   Самолет "Сабены"  благополучно  приземлился.  Сквозь  стеклянную  стену
аэропорта хорошо было видно, как он стрелой пронесся по посадочной полосе.
   И в это мгновение смотревшие в окна люди заметили, как в тяжелом  сером
небе что-то ярко вспыхнуло.
   С причалов Сума и Кобе, а также между Кобе и Осакой эту вспышку  видели
более отчетливо. По всему южному горизонту с востока  на  запад  пробежала
огненная полоса. В следующее мгновение она превратилась в яркую светящуюся
завесу, охватившую все небо. Потом - вторая такая же вспышка, третья... На
их фоне отчетливо  обозначались  силуэты  гор  Конго,  Кацураги,  Нидзе  и
отдаленных Кисю и даже Сикоку и Авадзи.  Яркую  завесу  кое-где  прорезали
зеленоватые и фиолетоватые  зигзаги.  Вспышка-завеса  три  раза  прошла  с
востока на  запад  и  с  запада  на  восток.  Люди  на  причалах  и  судах
заволновались.
   Капитан  "Осуми-мару",  грузопассажирского   судна   водоизмещением   в
двадцать шесть тысяч тонн, стоящего у причала в  Асия,  вышел  на  мостик.
Выслушав доклад вахтенного, он громко зевнул. И тут с палубы донесся  крик
матроса. Капитан глянул на небо и бросился к кнопке сирены.
   - Запустить двигатели! - крикнул он дежурному офицеру. -  Готовиться  к
срочной эвакуации!
   Дежурный связался с машинным отделением.
   -  Пассажиры?!  Сколько  их  еще  осталось?  -  обернулся   капитан   к
прибежавшему по сигналу тревоги помощнику.
   - Еще человек двести. Они все уже здесь, идет посадка.
   - Выделите матросов им в помощь, да побыстрее. Через пять минут поднять
трапы. Срочно выходим в море! Вызвать радиорубку! Передать в навигационный
отдел, что срочно выходим  в  море.  Включить  все  гудки!  Сообщить  всем
кораблям! Эвакуируемся в открытое море!
   - А что сообщить-то?! - захлопал глазами опешивший помощник.
   - Идиот! Цунами! Сейчас начнется...
   Услышав тревожную сирену  "Осуми-мару",  пассажиры  испуганно  замерли.
Корабельная команда металась, надрывались мегафоны, гудели  гонги.  И  тут
произошел  первый  удар.  Раздались  вопли  пассажиров,  находившихся   на
плавучем причале у здания порта, до второго этажа затопленного  водой.  От
резкой вертикальной качки несколько человек свалились в море.
   На мостике судна загорелся сигнал о запуске двигателей.
   - Готовьтесь отдать концы! - приказал капитан дежурному. - Хорошо,  что
у нас дизельные двигатели... С турбинными не успели бы...
   Все вокруг заполнил страшный, как вопль чудовища,  гудок  "Осуми-мару".
Схватив  переносный  громкоговоритель,  капитан  сам  крикнул  в   сторону
причала:
   - Спасайте тех, кто за бортом!  Еще  успеете.  Скоро  последует  второй
удар! Спокойно! Производите посадку  спокойно!  -  потом,  повернувшись  к
палубе, крикнул: - Передайте на корму - быть готовым отдать концы!..
   В Осакском аэропорту "Боинг-747" авиакомпании "Пан-Америкэн", приняв на
борт четыреста девяносто  пассажиров,  вырулил  на  взлетную  полосу.  Все
четыре    двигателя    работали    на    полную     мощность,     огромный
трехсотпятидесятитонный корпус мелко вибрировал. И вдруг  грянул  удар.  В
диспетчерской  вышке  от  резкого  вертикального  колебания  подскочили  и
опрокинулись стаканы, погасло несколько лампочек.
   -  Землетрясение!   -   крикнул   кто-то.   -   Остановить   рейс   107
"Пан-Америкэн"! Он взлетает!
   Скорость "Боинга" уже превысила сто двадцать километров в час. Дежурный
диспетчер,  побледнев,  смотрел  сквозь  звеневшие  оконные  стекла,  как,
подрагивая, бежит  гигантский  самолет;  стиснув  зубы,  диспетчер  закрыл
ладонью микрофон.
   Кто-то с искаженным от ужаса лицом подбежал к нему  и,  пытаясь  отнять
микрофон, крикнул:
   - Остановить! Что с тобой?! Скорее!
   Но дежурный грубо оттолкнул его, защищая микрофон, Этот человек работал
ранее в аэропорту Ханэда. Он был там в  момент  большого  землетрясения  и
видел, что случилось с самолетом, только что совершившим посадку. Потом он
не раз бывал свидетелем землетрясений в  Токио  и  прямо-таки  кожей  стал
чувствовать природу и характер этих гримас  природы.  Если  сейчас  отдать
приказ, самолет, возможно, и остановится в  самом  конце  трехкилометровой
взлетной полосы. Но если в этот самый момент хлынет вторая, горизонтальная
волна... А лайнер все увеличивал и увеличивал скорость.  Сто  пятьдесят...
сто семьдесят... Корпус самолета начал подпрыгивать, шасси  временами  уже
отрывалось от земли.
   "Боже!" - прошептал никогда не веривший в бога дежурный. Его мысленному
взору представился пилот, впившийся глазами в стремительно  приближающийся
конец взлетной полосы. И командир, и помощник, наверное, уже заметили, как
необычно подбрасывает машину. Все зависит  от  их  решения,  которое  надо
принять за несколько секунд... Лента взлетной полосы...  еще  сто  метров,
еще сто... тридцать... двадцать... сейчас она кончится, что-либо  изменить
будет уже поздно...
   "Взлетай! - крикнул про себя диспетчер, покрываясь  холодным  потом.  -
Штурвал на себя! Беги в небо! На земле - только смерть".
   - Все, выжал! - закричал кто-то.
   Оттянув ворот взмокшей рубашки, дежурный  диспетчер  смотрел  на  конец
взлетной полосы. Сначала от земли оторвалось  носовое  шасси,  а  затем  и
шестнадцать основных...
   - Всем машинам в аэропорту! Говорит диспетчерская... - убедившись,  что
машина уже полностью оторвалась от земли и находится в воздухе,  диспетчер
включил микрофон. Его голос был хриплым. -  Чрезвычайное  положение!  Всем
машинам застопорить двигатели! Идет землетрясение! - и он мешком  свалился
со стула.
   - Замени, -  сказал  он  помощнику,  который  помог  ему  подняться.  -
Лучше... закрыть аэропорт. Самолеты  не  принимать.  Пусть  уходят.  Будет
страшное...
   Колебания первой вертикальной волны уже  стали  затухать,  когда  земля
снова загудела  -  пришла  вторая,  горизонтальная  волна.  Казалось,  что
диспетчерскую башню  раскачивает  на  гигантском  дисковом  станке.  Голос
помощника,  безостановочно   предупреждавшего   находившиеся   в   воздухе
самолеты, тонул в грохоте и воплях.
   Эпицентр этого чудовищного семибалльного  землетрясения,  обрушившегося
на Кинки, Сикоку и  центральную  часть  Кюсю,  оказался  множественным:  в
заливе Исе, верховьях реки Китаяма, на полуострове в проливе Кии, в заливе
Тоса, в проливе Бунго, в районе Кобаяси  префектуры  Миядзаки.  В  истории
землетрясений такого еще не  было.  Поначалу  специалисты,  обрабатывавшие
данные  сейсмических  станций,  пришли  в  недоумение   -   местоположение
эпицентра расплывалось. И только позже  выяснилось,  что  эпицентры  этого
землетрясения находились на линии протяженностью  в  шестьсот  километров,
почти  на  прямом  отрезке  между  заливом  Исе  и  южной   частью   Кюсю.
По-видимому, возмущение одного из  этих  эпицентров  послужило  толчком  к
цепной реакции.
   Эпицентры располагались над линией Центрального тектонического  района,
который, начинаясь  на  полуострове  Сима,  пересекает  центральную  часть
полуострова Кии, затем проходит с востока на запад через остров  Сикоку  и
оканчивается  на  острове  Кюсю.  Было  очевидно,  что   это   продолжение
чудовищных перемен, происходящих в земной коре.
   Землетрясение привело к десятиметровому вертикальному смещению  берегов
рек Кино-гава на полуострове Кии и Йосино на острове Сикоку. В  результате
вдоль границы этого сброса  южные  части  горных  массивов  Кии  и  Сикоку
переместились на три метра к югу, а северные - более чем на десять  метров
к востоку.
   Огромная линия сброса четко прослеживалась от района Арайхама на Сикоку
до города Исе в префектуре Мие. Разумеется, почти  все  мосты  через  реки
Кино-гава и Йосино или обрушились, или провалились, на перевале  Таками  и
горе Куними на границе префектур Нара и Мие, на пике Сасага и  горе  Омори
Сикокуской гряды произошли обвалы. В некоторых  местах  горы  раскололись,
полностью изменив свои контуры.
   Русла обеих рек изменились до неузнаваемости.  Местами  вода  полностью
исчезла, некоторые впадины залило морской водой,  как  во  время  большо