увство одиночества, что плакать хочется, и в то же
время бываю страшно счастливой... Будто я  стремительно  падающий  осколок
звезды, сгоревшей дотла в просторах  Вселенной,  и  я  словно  сливаюсь  с
мрачно-зеленой водой, с колышущимися  водорослями,  с  проплывающими,  как
серебристые облака, стаями  рыб...  Когда  я  была  маленькой,  мне  очень
правились гравюры "Утерянный рай", Домье, кажется... Ты знаешь?  Там  есть
одна гравюра... На ней  самый  прекрасный  из  ангелов,  Люцифер,  который
восстал против бога из-за своей  гордыни  и  был  низвергнут  им  в  ад  и
превращен в страшное чудовище  -  Сатану.  Но  на  гравюре  он  все  равно
прекрасен! Летит сквозь перечеркнутую лучами  солнца  Вселенную,  раскинув
похожие на перепонки летучей  мыши  крылья,  прямо  вниз,  в  Эдем,  пылая
чувством мести к богу. Я почему-то всегда плакала, когда смотрела  на  эту
гравюру... Совсем одна, отходишь от берега, а потом в воде обрыв, и дальше
- бездонная пучина...  Вокруг  серовато-мглистая  зеленая  вода,  она  все
больше темнеет, теряет прозрачность, а ты совсем  одна...  И  уходишь  все
глубже, глубже... И каждый раз там, в пучине, я  вспоминала  эту  гравюру.
Даже плакала иногда под маской. Мне начинало казаться, что я вот-вот пойму
нечто очень важное... И вдруг -  поняла...  Но,  что  поняла,  я  не  умею
объяснить, не умею сказать... Может быть, Вселенную... Землю... Природу...
Себя... Крохотная как песчинка, и  вдруг  я  единое  целое  со  всем  этим
огромным,  беспредельным...  Песчинка,  понимаешь!..  А  если   понимаешь,
значит, ты уже единое целое... ну, не знаю, как это все сказать... и в эти
минуты я бывала невыносимо одинока, и меня охватывала  страшная  тоска,  и
все равно я чувствовала себя до слез счастливой... Когда  ты  меня  первый
раз обнял, я тоже почувствовала, что  поняла...  А  тогда  ведь  я  еще  и
представления не имела, что ты управляешь  глубоководным  батискафом...  В
тебе я ощутила море... Это гигантское море, куда я всегда хожу, чтобы  оно
меня обняло... Глубокое, беспредельное, оно увидело мои слезы сквозь маску
и пришло ко мне в образе юноши...
   Рэйко сжала руками голову Онодэры, отстранила от себя, заглянула ему  в
глаза и с детской мольбой сказала:
   - Ну женись на мне! Ну пожалуйста! Ладно?
   Вместо ответа он обнял ее. Приник к ее губам... Он погружался в  теплое
тропическое море, похожее на ярко-зеленое стекло... Погружался все глубже,
отталкиваясь от воды руками и ногами, пока  хватало  дыхания...  Казалось,
легкие готовы лопнуть, взорваться... Вот-вот он дотянется до черного  дна,
где сияют золотые, алые и синие звезды...
   Рэйко молча лежала с закрытыми  глазами.  Он  чувствовал  рядом  с  ней
глубокое умиротворение. Подобное чувство он  испытывал  после  погружения,
лежа на песке у кромки прибоя. И сейчас он ничком, обессиленный,  лежал  и
думал о влекущей и умиротворяющей Рэйко. И вдруг он вспомнил,  что  больше
года не прикасался ни к одной женщине. Когда Рэйко взяла его за руки  и  с
трудом усадила в такси, ему и в голову не приходило остаться с ней. И если
бы Рэйко вдруг нежно не поцеловала его в машине,  и  если  бы  поцелуй  не
повторился... Год?  Нет,  полтора  года  прошло  после  первой  встречи  с
Рэйко... И все эти полтора года он каждый день забирался в  тесную  кабину
крохотного стального шарика, погружался в мрачную морскую бездну,  возился
с двигателем, с приборами, кричал сквозь ураганный ветер... Не только он -
все работали, работали, работали,  не  зная  ни  сна,  ни  отдыха...  Всех
изводила тревога... Пили только залпом, чтобы хоть чуточку расслабиться...
Спали на тесных корабельных койках, а на суше - на раскладушках, втиснутых
между разными машинами  и  приборами...  И  так  полтора  года!  Как  вино
расслабляет  мускулы  и  обнажает  утомление,  так  и  женщина  заставляет
осознать такую усталость, которую, кроме  нее,  никто  и  ничто  не  может
снять. Онодэре до этой минуты и в голову не приходило, что  он  смертельно
переутомлен. Он вдруг почувствовал, что мускулы его  только  не  гудят  от
перенапряжения. Нехорошо, подумал он, уткнувшись  лицом  в  подушку,  ведь
если тебя сдавила  усталость,  не  только  мускулы,  по  и  душа  лишается
гибкости,  а  окоченев,   дряхлеет...   Такая   душа   становится   совсем
бесчувственной.  Но  ласковый,  обволакивающий  взгляд  Рэйко,   ее   чуть
хрипловатый голос, протянутые к нему руки нежно и  мягко  снимали  с  него
нечеловеческий груз, стискивавший тело, как грубая смирительная рубашка. И
вдруг ему захотелось громко расплакаться, как ребенку,  заблудившемуся  и,
наконец, нашедшему свой дом, где он  может  рыдать,  уткнувшись  в  колени
матери...
   - Как ты устал! - вдруг сказала Рэйко.
   Ее прекрасно очерченные губы приблизились к глазам Онодэры и  подобрали
с его щеки слезу, которую он не заметил. Онодэра, как ребенок, нежно обнял
Рэйко. Он будет отдыхать рядом с этой женщиной, подумал он, вместе с  этой
женщиной... И тут он понял, что его усталость - это боль и печаль, страх и
страдание за Японию, которой суждено погибнуть, а перенапряжение -  первый
симптом надвигающегося невиданного бедствия... Нет, он не станет  копаться
в причинах своей усталости. Надо отдохнуть, как следует, отдохнуть,  чтобы
мужественно - пусть с показным мужеством!  -  пережить  гибель  Японии.  А
сейчас... уже пора повернуться спиной и бежать. И отдыхать вместе  с  этой
женщиной... Это не предательство и не  трусость.  Это  достойный  человека
поступок. Упорство, выходящее  за  границы  разумного,  и  страдание  ради
страдания делают человека нетерпимым и твердолобым чудовищем. Онодэра,  не
переставая, убеждал себя, что может  бежать  с  полным  правом.  Бежать  и
отдыхать, отдыхать до тех пор, пока совсем не обленишься, до тех пор, пока
душа  и  тело  вновь  не  обретут  свежести   и   не   наполнятся   жаждой
деятельности...
   После смерти отца Рэйко вскоре потеряла и мать. Полученную в наследство
недвижимость она успела обратить в наличные. И хотя цены  на  землю  после
землетрясения упали, она все равно получила крупную сумму. На  эти  деньги
после свадьбы Рэйко и предлагала ехать в Европу.
   - Немедленно сними деньги со счета, - сказал он, - и сразу  обменяй  на
иностранную валюту, на драгоценности. И  билеты  на  самолет  купи  сразу.
Завтра же...
   - Но у меня еще остался лес, - сквозь дрему проговорила  Рэйко.  -  Его
тоже продать?
   - Да, продать, не мешкая. Пусть за бесценок...
   Он хотел добавить: а если не сумеешь продать, плюнь ты на этот лес, все
равно все сгорит, исчезнет, провалится в океан...
   -  Откровенно  говоря,  я  не  знаю,  люблю  ли  тебя...  Ну,  не  могу
разобраться... - крепко сжав ее руки, сказал Онодэра, когда они  прощались
в аэропорту Нарита. - Дело в том, что я не знаю, что такое брак, - я  ведь
женюсь в первый раз... А  раньше  никогда  не  думал  об  этом...  Но  мне
кажется, что мы будем понимать друг друга...
   - А больше ничего и не нужно... - она крепко сжала в ответ его руку.  -
Этого достаточно...


   Дня через четыре после того, как было принято решение  о  двухнедельном
сроке  официального  правительственного  сообщения,  по  стране   поползли
тревожные слухи: ожидается невиданное землетрясение,  оно  сметет  с  лица
земли Токио, префектура Тиба и все побережье Сенан и  вовсе  погрузятся  в
море, на дно, а потому ничего другого не остается, как временно бежать  за
границу...  Газеты  молчали,  но  слух  распространялся   с   молниеносной
быстротой,  люди  встревоженно  шептались  на  работе,  дома,  на  улицах.
Посыпался град заказов на самолеты международных рейсов.  Все  иностранные
самолеты, приземлявшиеся в Японии, теперь  вылетали  переполненными.  Были
введены  дополнительные  рейсы,  но  удовлетворить  всех   желающих   было
невозможно. На все  рейсовые  самолеты  международной  линии  билеты  были
распроданы на три месяца  вперед.  Начались  трудности  с  билетами  и  на
пассажирские суда. Все акции на  бирже  в  мгновение  ока  катастрофически
упали. И вдруг, неизвестно откуда,  появились  покупатели.  Продажа  акций
продолжалась. Неизвестного происхождения деньги поддерживали  уровень  цен
на них. Цены держались на одном уровне два дня, а потом, хотя и  медленно,
по  стали  вновь  падать.  Появились  признаки  того,  что   акции   вовсе
обесценятся. На Кабуто-мати  и  Китахама  [названия  улиц,  где  находятся
фондовая и акционерная биржи] перешептывались, что биржи вот-вот закроются
на неопределенно долгий срок... начнется  паника...  И  вообще,  наступает
конец... Все застыли в ожидании, не зная, как быть, ждать или идти на риск
и продавать акции по бросовым ценам.
   В правительственных  кругах  заволновались,  откуда  могла  просочиться
информация. Но в суматохе подготовки к официальному сообщению было  не  до
расследований. Вскоре  составилось  мнение,  что  правительственные  круги
специально распускают тревожные слухи. Однако прошла неделя,  а  слухи  не
стихали, а росли. И в правительстве,  и  в  координационном  совете  сочли
необходимым ускорить официальное сообщение.
   - А я думаю, что официальное сообщение следует отсрочить еще на неделю,
- заявил секретарь правящей партии  на  координационном  совете.  -  Если,
конечно, иностранные источники нас не опередят... Ведь за это время многие
собственными силами и средствами покинут Японию.
   - За неделю или там за две уехать смогут считанные семьи, - стукнул  по
столу кулаком секретарь главной  оппозиционной  партии.  -  Сумеют  бежать
только те, у кого есть деньги. А с народом  что  будет?  Правительственное
сообщение нужно сделать незамедлительно!  Сделать  и  взять  под  контроль
эвакуацию.
   - Тот, кто способен выехать сам, и после сообщения сам эвакуируется,  -
заметил один из членов совета. - И вообще желательно, чтобы одновременно с
сообщением  были  приняты  чрезвычайные  меры  для   срочного   пресечения
паники...
   В правительство хлынули запросы относительно распространившихся слухов.
Заволновались и газетчики.  До  открытия  чрезвычайной  сессии  парламента
оставалось еще несколько дней, но почти все депутаты  были  уже  в  сборе.
Начальники управлений вконец измучились, отбиваясь от их  вопросов.  Никто
спокойно не работал, и  никто  спокойно  не  жил.  Люди  чувствовали,  что
_что-то_ должно  произойти,  и  никто  не  сомневался,  что  это  _что-то_
обязательно произойдет.
   Представители деловых кругов начали действовать сразу же  после  тайной
встречи с руководителями правительства, а через  неделю  их  действия  уже
приносили свои плоды. Закупка  судов  Японией,  за  которой  судовладельцы
различных стран  уже  более  года  наблюдали  с  пристальным  и  тревожным
интересом, сейчас шла бешеным темпом. Предлагались любые  деньги  даже  за
подержанные и устаревшие суда. Общий  тоннаж  принадлежащих  Японии  судов
резко увеличился. Разумеется, при этом старались пользоваться  подставными
лицами, приписывали суда к иностранным портам, по все равно  за  последнюю
неделю уже наметилось резкое повышение цен  на  суда  и  комиссионных  для
посредников. В результате в Международный союз  судовладельцев  посыпались
протесты. В вопросах аренды судов Япония  действовала  тоже  с  непонятной
одержимостью, что грозило значительным повышением стоимости фрахта. Бешено
возросли переводы наличных денег из японских отделений и фирм со смешанным
капиталом в зарубежные отделения  японских  фирм  и  в  головные  конторы,
находящиеся за  границей.  Двухнедельный  срок  рассматривался  в  деловых
кругах как время для полной свободы действий. Дельцы, присутствовавшие  на
встрече,  сочли  наиболее  удобным   для   себя   считать,   что   премьер
санкционировал такую свободу действий. Запрет они  восприняли  как  своего
рода  перестраховку   правительства   на   случай,   если   ему   придется
оправдываться. С другой стороны, правительство  в  таких  условиях  всегда
может припомнить им "старые" грехи  и  принять  строгие  меры,  да  еще  и
потребовать проценты с  прибыли,  полученной  благодаря  предупреждению...
Вообще-то такое понимание для деловых кругов  было  естественным,  а  если
учитывать, что в данном случае само существование  правительства  гибнущей
страны находилось под вопросом, то поведение  деловых  кругов  было  почти
безупречным.
   Однако действия японских финансистов и промышленников начали привлекать
внимание международной общественности.  Одно  за  другим  стали  поступать
указания в японские отделения  иностранных  фирм  расследовать  и  изучить
истинные намерения японских деловых кругов.  На  мировых  фондовых  биржах
вдруг,  правда  на  очень  непродолжительное  время,  подскочили  цены  на
японские ценные бумаги.
   _Япония опять  намеревается  что-то  выкинуть_...  На  Дальнем  Востоке
что-то назревает. Япония вновь взбудоражила фондовые биржи Лондона, Парижа
и Нью-Йорка... Японские ценные бумаги стремительно падают в цене...  Акции
некоторых японских фирм резко  повысились...  Японские  волны  хлынули  на
международный морской транспорт... К чему же готовится Япония?..
   - Сообщение состоится на два дня раньше намеченного  срока...  -  течет
шепот  из  одного  района  столицы  в  другой  по  специальному  телефону,
гарантирующему от просачивания информации.
   - Это окончательное решение? - спрашивает голос на другом конце.
   -  Да,  к  такому  выводу  пришли  в  результате  анализа   сложившейся
обстановки...
   Через несколько часов по тому же телефону опять состоялся разговор.
   - Вполне вероятно, что сообщение  состоится  на  двадцать  четыре  часа
раньше последнего предполагаемого срока... Соответственно  передвинется  и
созыв парламента. Почти все депутаты сейчас в столице...
   - Н-да, значит, кое-какие наши планы не осуществятся...
   - До правительственного сообщения, - бесстрастно  продолжает  голос,  -
появится сообщение в Европе... Правительственное сообщение  будет  сделано
как бы вследствие этого...



8

   И вот одиннадцатого марта, в четырнадцать часов по восточному  времени,
грянул  гром,  потрясший  весь   мир:   Геодезическое   научное   общество
Соединенных Штатов Америки сделало  заявление  о  гигантском  изменении  в
земной коре, начавшемся в районе Японского архипелага.  Это  произошло  за
три  дня  до  первоначально  намеченного  японским  правительством   срока
официального сообщения. Заявление было сделано в форме внеочередной беседы
между председателем  Геодезического  научного  общества  доктором  Юджином
Коксом   и   ответственным   сотрудником   Комитета   по   наблюдению   за
искусственными спутниками Земли.
   Беседа проходила в спокойном тоне, собеседники выбирали слова с крайней
осторожностью. Суть беседы сводилась к тому,  что  результаты  наблюдений,
которые  велись   в   последние   месяцы   исследовательскими   судами   и
геодезическими искусственными спутниками Земли,  свидетельствуют  о  резко
возросшей  вероятности  грандиозных  изменений  в  земной  коре   в   зоне
дальневосточного шельфа. Подобных изменений еще не  приходилось  наблюдать
за всю историю человечества. Когда доктор Кокс сказал,  на  каком  участке
должны произойти  эти  изменения,  журналисты  тут  же  насторожились:  не
охватит ли этот процесс территорию  Японии.  Доктор  Кокс  ответил  на  их
вопросы утвердительно, более того, отметил, что поток мантийного материала
под Японским архипелагом  как  раз  и  является  источником  возникновения
ожидаемых изменений.
   От  прямого  ответа  на  вопрос  о  характере  изменений  доктор   Кокс
уклонился. Однако оброненная им фраза "Мы сейчас  не  можем  не  вспомнить
легендарной   Атлантиды..."   подействовала   на    журналистов    подобно
электрическому току.
   Под заголовком "Ожидаются грандиозные изменения в земной коре в  районе
Японских островов. Япония - азиатская Атлантида" это сообщение в мгновение
ока облетело весь мир. Но в Японии из-за разницы поясного времени оно было
опубликовано в газетах позднего  утреннего  выпуска  только  на  следующий
день. Через три часа после заявления доктора Кокса агентство  Франс  Пресс
со ссылкой на достоверные источники передало из Парижа еще одну  потрясшую
мир деталь: день исчезновения Японии близок!
   Утренние газеты на всех  материках  напечатали  об  этом  под  крупными
заголовками. В статье  агентства  Франс  Пресс  подробно  комментировалось
заявление  Геодезического  научного  общества  США  и  говорилось,  что  в
результате процессов, происходящих в мантии в указанном  районе,  Японский
архипелаг в ближайшее время быстро  опустится  на  дно  океана.  Опускание
будет  сопровождаться  вулканическими  взрывами  уничтожительной  силы.  В
статье приводилась  даже  схема  ожидаемых  разрушений.  Такие  гигантские
изменения не могут не оказать огромного влияния на  Дальний  Восток  и  на
весь западный сектор Тихого океана. В  ООН  ситуацию  считают  чрезвычайно
серьезной и уже несколько дней негласно изучают, какой  ущерб  может  быть
причинен в результате катаклизма Восточной Азии. По сведениям,  полученным
в секретариате ООН, в течение ближайших двух недель состоится чрезвычайное
заседание Совета Безопасности.
   Эта  сенсационная  статья  в  Японии  была  передана  всеми  радио-   и
телестанциями в восемь  часов  утра,  когда  люди  собирались  на  работу.
Тридцать  минут  спустя  передали  сообщение,  что  в  час  дня  состоится
экстренное заседание парламента, на котором выступит премьер-министр.
   Правления фондовых бирж Токио и Осаки начали свои  заседания  сразу  же
после сообщения из США, а после сообщения японского радио приняли  решение
о  немедленном  прекращении  всех  операций.  В  одиннадцать  часов   утра
состоялось экстренное заседание парламента при полном  составе  депутатов.
Через десять минут после начала был объявлен перерыв до часу  дня.  Газеты
подготовились к экстренному выпуску, радио- и  телекомпании  разместили  в
зале  заседаний  свои  телекамеры  и  микрофоны.  Здесь  же  собрались   и
иностранные  журналисты  и  фотокорреспонденты.  Вся  Япония   замерла   у
радиоприемников и телевизоров. Никто не работал. Люди в  молчании  ожидали
подтверждения  своих  тревожных  предчувствий,  которые   после   Большого
токийского  землетрясения  возрастали  изо  дня  в   день,   подкрепляемые
страшными слухами. Вот и сегодня с утра  в  Токио  ощущались  значительные
толчки. Говорили, что эпицентр землетрясения расположен где-то на  западе,
но сейчас людей волновало другое.
   Без четверти  час  все  депутаты  были  уже  на  местах.  Ровно  в  час
председатель обеих палат объявил  об  открытии  заседания,  и  тут  же  на
трибуну поднялся премьер. Он положил перед собой текст речи, откашлялся  и
чуть дрогнувшим голосом начал:
   - Господа депутаты! От имени правительства я должен сообщить  вам,  что
Япония стоит перед невиданной опасностью, стихийной  катастрофой,  которая
угрожает самому существованию нашей страны...
   Именно в этот момент Онодэра появился в штабе. В комнате у  транзистора
сидели только Наката и Юкинага. Остальные ушли в зал  заседаний,  где  был
цветной телевизор.
   Увидев Онодэру, Юкинага, приветственно поднял руку.
   - Сегодня уезжаешь?
   - Да, из аэропорта Нарита в  пятнадцать  тридцать,  через  Москву...  -
Онодэра улыбнулся, но вид у него был довольно унылый.
   - Ну, поздравляю. После этой речи ни билетов, ни валюты  не  достанешь.
Иностранные авиакомпании уже с утра  продают  билеты  только  на  доллары.
Сейчас сообщили, что за рубежом приостановлен обмен иены...
   - Да, едва успели.
   - Молодец! - хлопнул его по плечу Наката. - А где решили обосноваться?
   - Ну, пока в Швейцарии.  Дело  в  том,  что  она  почти  все  состояние
перевела в швейцарский банк.
   - Швейцария, значит, - сказал  Наката.  -  Там  тебе  работа  найдется.
Горная страна,  а  весьма  интересуется  изучением  морского  дна.  Там  и
глубоководные батискафы строят, и аквалангисты ес