ся - да.
   - А Доктора где я найду?
   Даницкий, словно школяр, хорошо вызубривший урок, отбарабанил:
   - Доктор Чаба Сендре,  улица  Аттилы,  семьдесят  четыре.  Пароль:  "Меня
прислал профессор Добош га рентгеновскими снимками".  Отзыв:  "Я  получу  их
только вечером в семь часов". - "Сколько на ваших часах, господин доктор?"
   На этот вопрос Доктор должен назвать точное время, а вы - сверить его  со
своими и сказать: "Не знаю, что произошло с моими часами: отстают  за  сутки
на пять минут". Это все.
   Кальман записал сообщение Даницкого, затем сказал:
   - Все в порядке, Даницкий. И еще один  вопрос.  Скажите,  вы  не  помните
некоего Пала Шубу?
   Даницкий посмотрел в потолок и несколько раз повторил вслух:
   - Шуба... Шуба... Знакомое имя...
   - В сорок четвертом по заданию Шликкена вас подсаживали к нему в  камеру,
- сказал Кальман.
   - А-а, теперь припоминаю! - оживился Даницкий.  -  Точно.  Шуба.  Молодой
человек. Тогда ему было лет двадцать пять. Я должен был разыграть перед  ним
арестованного коммуниста.
   У Кальмана от волнения даже в животе закололо. Он сел, закурил  и  сделал
несколько частых затяжек.
   - Дело в том, Даницкий, - начал Кальман, - что Пал Шуба - ныне  армейский
офицер в высоком ранге, мне предстоит его вербовать. Для этого,  разумеется,
мне нужно знать о нем все!
   - Да, но ведь тот тип на самом деле был никакой  не  Шуба.  У  него  были
фальшивые документы.
   - Знаю, - сказал Кальман. -  Но  сейчас  меня  интересует  другое:  зачем
Шликкену понадобилась тогда эта провокация?
   - Как мне объяснил Шликкен, он просто хотел убедиться в надежности  этого
самого Шубы. Майор подозревал, что Шуба -  английский  агент,  внедренный  в
гестапо.
   - Понимаю, - кивнул Кальман. - Ну, а как же с тем сообщением, которое  вы
передали Шубе? Кто его придумал: Шликкен или вы?
   Даницкий закурил и с улыбкой начал  свой  рассказ.  Кальману  показалось,
будто кто-то, подкравшись сзади, ударил его чем-то тяжелым  по  голове.  Все
перед ним закружилось, у него засосало под ложечкой, и он уже  пожалел,  что
не послушался совета Шалго. И зачем ему нужно  было  затевать  этот  частный
сыск? Вот теперь ему известна вся предыстория предательства, а что он  может
сделать?
   - Послушайте, Даницкий, будет лучше, если вы никогда даже  не  заикнетесь
об этой провокации. Поняли меня? Никогда! Даже если  случится  так,  что  вы
провалитесь. Потому что за  одно  это  вас  обязательно  повесят.  А  будете
молчать  -  никому  не  удастся  доказать,  что  когда-то  вы  были  еще   и
провокатором. - Кальман задумался, затем убежденно добавил:
   - Коммунисты, Даницкий, прощают многое. Но предательство - никогда!
   Кальман знал, что за ним слежки нет, потому  что  разведчиков  наблюдения
"увел"  с  собой  Даницкий.  Так  что  они  с  Илоной  могли  немного  позже
преспокойно выйти из квартиры Шари Чомы.
   Еще издали Кальман заметил, что возле виллы Калди  стоит  много  легковых
машин, но не придал  этому  значения  и  продолжал  свой  путь.  Правда,  на
какое-то мгновение у него мелькнула в голове мысль: уж не случилось ли чего?
Но он тут же нашел объяснение: наверно, Форбаты снова  затеяли  какую-нибудь
встречу служителей искусства. Подойдя поближе, он заметил у ворот виллы двух
незнакомых   мужчин.   Вероятно,   прохожие,   случайно   встретившиеся    и
остановившиеся поболтать, отметил он про себя и уже хотел пройти мимо, когда
один из них преградил ему путь и спросил:
   - Вы куда?
   Кальман остановился, удивленно посмотрел на незнакомца и, в свою очередь,
спросил:
   - А вам что за дело?
   - Полиция, - пояснил незнакомец и показал удостоверение.
   - Иду к своей невесте.
   - Предъявите, пожалуйста, документы.
   Кальман протянул паспорт.
   Полицейский офицер взглянул на фотографию, просмотрел все записи и  затем
сказал:
   - Товарищ Борши, я должен доставить вас в отделение.  Прошу  следовать  с
нами. - Он сделал знак одному  из  водителей.  В  первое  мгновение  Кальман
подумал о бегстве, но тут же отбросил эту мысль. Куда бежать, да и зачем?
   Теперь все это уже не имело никакого смысла. Он стоял молча, не испытывая
никакого желания протестовать. Но тут в голове его мелькнула мысль о Юдит.
   - Вы разрешите мне хотя бы проститься с невестой?
   - Нет, - сказал коротко полицейский  офицер.  Он  показал  на  машину.  -
Пройдемте.
   Уже на мосту Маргит Кальман неуверенно спросил:
   - По чьему приказу я арестован?
   - По приказу полковника Кары, - последовал ответ.
 
Глава 11 
 
   Домбаи остановился на  пороге  профессорского  кабинета.  Калди  сидел  в
кресле и, казалось, дремал. Голова его была опущена на грудь, лицо  исказила
гримаса смерти, длинные руки свисали чуть не до самого ковра, а  кисти  были
сжаты в кулаки. Явившийся вслед  за  Домбаи  майор  Явор  со  своей  группой
криминалистов и фотографом ожидал разрешения приступить к работе.
   Из соседней комнаты доносились рыдания госпожи Форбат и  негромкий  голос
успокаивавшей ее Юдит.
   К Домбаи подошел капитан Хорват и тихо сказал, что полковник  Кара  велел
начинать осмотр. Домбаи кивнул майору Явору:
   - Начинайте!
   Криминалисты приступили к работе, а Домбаи вышел в соседнюю комнату.
   Госпожа Форбат была неутешна. Она лишь  без  конца  повторяла:  "О  боже,
боже!
   Почему я оставила его одного?" Наконец Домбаи удалось  немного  успокоить
ее. Госпожа Форбат  рассказала,  что  профессор  хорошо  спал  ночью,  утром
проснулся веселый, с аппетитом позавтракал, прочел газеты. Около девяти утра
ему позвонил Томас Шаломон и сказал, что сегодня они работать не будут,  так
как ему нужно ехать в  какое-то  издательство.  Домбаи  спросил,  кто  такой
Шаломон. Ему ответила Юдит. Она  сообщила  все,  что  ей  было  известно  об
англичанине. Домбаи слушал ее и делал заметки в блокноте.
   Разумеется, он не стал говорить Юдит, что кое-что ему уже  было  известно
об этом Шаломоне.
   Когда Юдит замолчала, он спросил у госпожи Форбат:
   - Обедали вы вместе?
   - Да, вместе, - ответила госпожа  Форбат.  -  Профессор  был  по-прежнему
весел, хорошо, с аппетитом ел и  все  говорил,  что  после  свадьбы  повезет
молодых в Италию. Сам, говорит, покажу им Италию. А после обеда сказал,  что
приляжет на часок  отдохнуть.  Я  ушла  из  дому  около  трех;  мы  с  мужем
условились, что он заедет за мной в клуб художников "Гнездышко".
   - Когда вы говорили с вашим мужем? - спросил Домбаи.
   - Я звонил ей из Вены перед самым выездом, - пояснил Форбат. -  Когда  мы
приехали в Будапешт, я отвез Юдит к ее  жениху,  товарища  Нараи  ссадил  на
улице Аттилы Иожефа, а сам поехал на станцию техобслуживания. Около  пяти  я
встретился с женой, а в семь мы уже были дома.
   Домбаи поблагодарил Форбата за сообщение, и  тот,  взяв  под  руку  жену,
повел ее в спальню, а Домбаи остался наедине с Юдит.
   Домбаи не понимал, что с Карой: он уже раза три звонил ему, но секретарша
всякий раз отвечала, что полковник уехал на виллу Калди. Между  тем  капитан
Хорват только что сообщил Домбаи, что Кара не приедет.  Домбаи  взглянул  на
Юдит. Девушка не плакала и сидела, сжав губы.
   - Как ты думаешь, почему профессору понадобилось  так  вот  кончать  свою
жизнь?
   - Понятия не имею, - тихо ответила девушка. - Все это просто  невероятно.
Ведь он так любил жизнь.
   Они долго говорили о профессоре, но  объяснения  случившемуся  так  и  не
нашли.
   - Странно еще и то, - заметила Юдит, - что он не оставил никакого письма.
   - Вероятно, он совершил это в состоянии аффекта. А где Кальман?
   - Не знаю. Он ушел из дому вскоре после  моего  приезда.  А  я  все  тебя
ждала, ты же обещал заехать, да так и не появился.
   - Много других дел вклинилось. Кстати, о  чем  ты  хотела  поговорить  со
мной? - спросил Домбаи, хотя уже догадывался,  что  собирается  сказать  ему
Юдит.  И  он  не  ошибся:  неуверенно,  запинаясь,  Юдит  рассказала  Домбаи
неизвестные  ему  подробности  из  жизни  Кальмана.   Они   были   настолько
неожиданны, что, услышав их, Домбаи долго не мог прийти в себя.
   - Невероятно! - выдавил он наконец из себя. - Если бы это  рассказала  не
ты, я бы не поверил. Фантастично!
   Юдит с надеждой схватила Домбаи за руку.
   - Скажи, ему ничего не будет за это? - спросила она. -  Ведь  хоть  ты-то
поймешь его и поможешь ему?!
   - Я-то пойму, - проговорил Домбаи, - но поймут ли  другие  -  вот  в  чем
вопрос. Не должен был он так долго молчать. А теперь все так осложнилось.
   Видишь, к чему приводит недоверие!
   Юдит молчала, уставившись куда-то перед собой.
   - Не один Кальман виноват в том, что он не верил  вам,  -  тихо  обронила
она.
   - Надо найти его. А пока ты садись и напиши  все,  как  если  бы  Кальман
поручил тебе сделать официальное заявление.
   Юдит заколебалась.
   - А ему не будет хуже, если я все это напишу?
   - Не глупи! Слушай, что я тебе говорю!
   В это время в комнату вошел Явор и попросил Домбаи выйти.
   - Успокойся, Юдит, и напиши все, о чем я просил тебя, - повторил  Домбаи.
- Ну, что нового? - спросил он Явора, когда они вышли в соседнюю комнату.
   - Это убийство! - коротко сказал тот.
   - Не может быть! - Домбаи был потрясен.
   - К сожалению, да, - подтвердил свое заключение Явор и прошел вперед.
   Он распахнул дверь кабинета. Трое криминалистов миллиметр за  миллиметром
обследовали паркет и ковер. Высокий худощавый полицейский врач,  склонившись
над трупом, тщательно в лупу осматривал шею старого профессора.
   - Убийство, - произнес и он, увидев входящего  Домбаи,  и  выпрямился.  -
Полагаю, что убит старик каким-то быстродействующим ядом.
   Явор схватил Домбаи за руку.
   - Осторожно! Не наступи на ковер! Я представляю себе все это так:  жертва
и убийца стояли в момент убийства у стола. - Явор прошел немного  вперед,  к
столу, там остановился. - Вот здесь Калди, - показал майор, - здесь  убийца.
Вероятнее всего, они разговаривали. Здесь же убийца насильно ввел профессору
яд.
   - Как? - удивленно спросил Домбаи. - Я не  понимаю,  как  можно  насильно
ввести в кого-то яд?
   - Не знаю. Это, правда, только предположение, хотя и вполне  реальное,  -
сказал майор. - Подойди сюда.
   Домбаи  подошел,  а  Явор,  словно  режиссер  в  театре,  стал   отдавать
распоряжения:
   - Встань сюда. Ты будешь в данный момент Калди, я - убийца.  Конечно,  не
забывай, что профессор был более стар и  менее  расторопен.  Мы  оба  стоим,
опершись о стол, и разговариваем. В какой момент точно произошло убийство  -
я пока не могу сказать; возможно, когда они прощались...
   Домбаи внимательно следил  за  каждым  движением  майора.  Явор  закурил,
спрятал в карман портсигар и подошел ближе к Домбаи.  И  вдруг  он  выдохнул
табачный дым прямо ему в глаза. Домбаи инстинктивно  зажмурился,  а  Явор  в
этот момент правой рукой схватил его за горло  и,  выставив  вперед  колено,
попытался повалить хватающего ртом воздух Домбаи на спину, и тот едва  успел
уцепиться за стол, чтобы удержаться на ногах.
   - Вот видишь! - воскликнул Явор. - Ты совершенно беззащитен. Ты не можешь
ни кричать, ни обороняться, и даже рот у тебя открыт. Так  что  я  могу  без
труда влить в твой открытый рот моментально действующий яд.
   Домбаи ощупал шею и выругался.
   - Ну и дурацкие же у тебя шутки! - проворчал он.
   - Не сердись, - виновато  сказал  Явор,  -  мне  не  хотелось,  чтобы  ты
испортил эксперимент, поэтому я умышленно не предупредил тебя, что собираюсь
делать!  По-моему,  в  сигаретном   дыме   содержался   какой-то   препарат,
раздражающий слизистую оболочку глаз. А теперь взгляни на шею Калди. На  ней
же совершенно отчетливо видны следы удушения. Конечно, химический  анализ  и
вскрытие могут как-то изменить некоторые детали моей версии, но  в  одном  я
твердо убежден: мы имеем дело с убийством. Между прочим,  на  ковре  остался
след от тела, которое убийца волочил к креслу, - ворс ковра примят.
   Все эти доказательства  показались  Домбаи  вполне  убедительными,  и  он
сейчас думал лишь о том,  кто  же  мог  убить  профессора.  После  короткого
раздумья он подозвал к себе старшего лейтенанта Варгу.
   - Самым тщательным образом  обследуйте  архив  профессора.  Тело  убитого
отправьте на вскрытие. А завтра утром, Явор,  зайди  ко  мне,  обсудим,  что
делать дальше. Убийство это по своим мотивам, по-видимому,  политическое.  -
И, попрощавшись с Явором и его коллегами, он прошел в комнату Юдит.
   Девушка сидела у стола и все еще писала. Услышав звук  отворяемой  двери,
она положила авторучку на стол и повернула заплаканное лицо.
   - Я не могу понять, где Кальман, - сказала она Домбаи.
   - Не беспокойся, найдется. Тебе еще много писать?
   - Не знаю, - подавленно ответила Юдит. - Ты уже уходишь?
   - Мне нужно к  себе  в  отдел.  Как  напишешь,  передай  бумагу  старшему
лейтенанту Варге.
   Но едва Домбаи ушел, Юдит снова ударилась в слезы.
   Домбаи же, не найдя нигде  Кары,  попросил  заместителя  министра  срочно
принять его.
   Сообщение Домбаи озадачило заместителя.
   - Кто, вы полагаете, мог убить Калди? - спросил он.
   - Понятия не имею.
   - Пока в интересах расследования свои предположения держите в секрете.
   И прошу вас, товарищ Домбаи,  впредь  до  последующих  указаний  замените
товарища Кару в управлении.
   - Где же товарищ Кара?
   - Выполняет другое задание. С агентурными делами вы знакомы?
   - Да.
   - Ну вот и отлично. Усильте наблюдение за разрабатываемыми объектами,  но
от арестов пока воздержитесь.
   - За англичанином тоже вести слежку?
   - Разумеется, но очень осторожно. Ну,  а  теперь  отправляйтесь  домой  и
поспите. Встретимся утром, и я познакомлю вас с кое-какими деталями, вам еще
неизвестными.
 
*** 
 
   Шалго проснулся в хорошем настроении. Несколько минут он еще повалялся  в
постели, потом не спеша выбрался  из-под  одеяла,  сунул  ноги  в  шлепанцы,
прошаркал к окну, отдернул в сторону плотную гардину и выглянул на улицу.
   По голым ветвям деревьев скользили солнечные лучи, безоблачное небо  было
необыкновенно синим. Расчувствовавшись, он залюбовался даже синим автобусом,
который в этот момент сворачивал в переулок. Ну вот, он снова  в  Будапеште!
На острове Маргит! Шалго глубоко вздохнул. Мелькнула было  в  голове  мысль,
что он затеял опасную игру, но он тут же пожал плечами: в конце  концов,  не
все ли равно, где тебя похоронят?
   Приняв ванну и одевшись, он позвонил по телефону.
   - Как изволили почивать, доктор? - спросил он.
   Доктор Игнац Шавош ответил,  что  отлично  себя  чувствует,  его  приятно
поразили  комфорт  и  культурное  обслуживание   в   отеле.   Они   говорили
по-английски.
   Шавош приехал  в  Венгрию  туристом  под  своим  именем,  как  английский
гражданин. Собственно, ему нечего было опасаться: едва  ли  в  Венгрии  было
известно о  его  двойной  жизни.  Правда,  во  время  войны  он  в  качестве
сотрудника "Интеллидженс сервис" принимал участие в движении  Сопротивления,
но в этом же не было  ничего  компрометирующего,  и  за  это  его  никто  не
привлечет к ответу.
   - У вас нет желания прогуляться ко мне на  остров?  -  спросил  Шалго.  -
Позавтракаем вместе, обсудим дальнейшую программу. Жду вас в ресторане!
   Он положил трубку и спустился в холл. Купив в табачном киоске  телефонный
жетон, он вошел в будку автомата и долго затем с кем-то разговаривал.
   Когда приехал Шавош, они плотно позавтракали. Шалго  сообщил,  что  успел
связаться с Карой и полковник ждет их к одиннадцати часам.
   - Где? - спросил Шавош.
   - В квартире одного своего друга.
   Шавош поинтересовался подробностями разговора с Карой,  но  Шалго  вместо
ответа лишь ухмыльнулся.
   - Вы напрасно волнуетесь, дорогой.  У  Кары  ведь  нет  выбора.  Да  этот
вариант едва ли и возникнет. Проблема в большей мере состоит в том, какие вы
можете дать ему гарантии  и  что  мы  передадим  из  добытых  им  материалов
французам.
   - Ну, это вопрос второстепенный! - отмахнулся Шавош. -  Что  же  касается
гарантии, предоставьте  это  мне.  Когда  вы  намереваетесь  встретиться  со
Шликкеном?
   - Это не к спеху, - заметил Шалго. - Вы с ним уже говорили?
   - Нет еще. Но через два дня он уезжает.
   Шалго свернул салфетку и положил ее на стол.
   - И не говорите с ним, - посоветовал он. - Генриха поручите лучше мне.
   - Он подозвал официанта и расплатился.
   Шалго предложил не брать такси,  а  ехать  в  автобусе.  Теперь  они  уже
говорили по-венгерски, стараясь не привлекать к себе внимания. Шавош сказал,
что до своего отъезда хотел бы осмотреть город. Хотя  его  впечатления  пока
еще самые поверхностные, но все же ему  кажется,  что  там,  на  Западе,  их
суждение о положении в Венгрии в чем-то ошибочное.
   Шавош возлагал на свою поездку большие надежды. Перед отъездом из  Англии
он имел продолжительную  беседу  с  профессором  Томпсоном,  специалистом  в
области ведения психологической войны. Они подробно обсудили его  поездку  в
Будапешт; профессор нашел план Шавоша вполне реальным и  момент  выгодным  с
психологической точки зрения.
   Из этих размышлений Шавоша вывел голос Шалго:
   - Ну вот мы и пришли.
   Они не стали вызывать лифт, а не спеша поднялись по  лестнице  на  третий
этаж. Шалго позвонил.
   Встреча была удивительно сердечной. Несколько долгих минут Кара  и  Шалго
тискали друг друга в объятиях. Шалго  даже  расчувствовался.  Высвободившись
наконец из объятий Кары, толстяк представил  ему  своего  спутника,  доктора
Шавоша. Кара несколько сдержанно подал ему руку и, как видно,  все  еще  был
под впечатлением встречи с другом.
   Кара провел гостей в комнату, усадил их, предложил  абрикосовой  палинки,
поставил на столик коробку с сигаретами.
   - Ты все  еще  сигары  сосешь?  -  спросил  он  Шалго,  увидев,  что  тот
закуривает свою неизменную сигару. - К сожалению, хорошей  сигарой  не  могу
тебя угостить.
   - Ничего, по мне хороша и эта дрянная  виллемская,  -  ответил  Шалго.  -
Прошу, доктор!
   Шавош тоже закурил, а Кара наполнил рюмки.
   - За наше успешное сотрудничество! - провозгласил он  тост.  -  Хотя  ты,
Оскар, - сказал с упреком Кара и поставил свою рюмку на  столик,  -  устроил
мне веселую жизнь! Почему ты не ответил на мое последнее сообщение?
   - А что случилось? - спросил Шалго и беспокойно взглянул на Шавоша.
   - Просто-напросто меня скоро начнут подозревать! Теперь я уж и  не  знаю,
как мотивировать то, что я оставил на свободе группу Даницкого? Почему ты не
известил меня, что Балаж Пете - твой  курьер?  Я  бы  попросту  не  разрешил
устанавливать за ним наблюдение.
   - А что случилось с Пете? - с беспокойством спросил Шавош.
   Кара подозрительно взглянул на  него,  но  Шалго,  улыбнувшись,  успокоил
Кару:
   - Ничего, ничего, говори! Доктор тоже заинтересован в этом деле.
   - Мы арестовали Пете. Но когда во время допросов я  понял,  что  это  ваш
человек, я выпустил его на свободу.
   - Он во всем признался? - не  скрывая  больше  своего  интереса,  спросил
Шавош.
   - Во всем. Даже микропленку передал. И дал  подробнейшее  описание  вашей
венской миссии. - И, повернувшись к Шалго, добавил:
   - И о твоем начальнике многое рассказал! Ты не сердись,  Оскар,  но,  как
видно, этот Рельнат круглый дурак. И как ты только можешь работать  с  таким
дилетантом?
   Даницкий у нас целый год под наблюдением,  мы  уже  давно  могли  бы  его
посадить.
   - Ты прав, - согласился Шалго. - Но мы сейчас приехали сюда  не  за  тем,
чтобы ты отчитывал меня. Это все пустяки. И ты небезгрешен! - С  лица  Шалго
сошла улыбка, голос его сделался твердым, тон - повелительным. - Что  делать
дальше с Пете и Даницким - об этом тебе скажет позднее доктор.
   Налей!
   Кара с готовностью наполнил рюмки.
   Шалго посмаковал палинку и стал уговаривать Шавоша тоже выпить. Затем  он
опять обратился к Каре:
   - Ты лучше расскажи, каково твое положение, на каком ты счету в партии?
   Доверяют тебе?