орестно усмехнувшись, повторила Бланка. - Тем, что я любила.
   Каждый любит по-своему. Я вот так, всем сердцем. Потому и не вышла больше
ни за кого замуж.
   - Как же ты могла любить преступника, фашиста? - возмутился Казмер. -  Ты
даже не подумала о том,  что  брата  твоего  в  это  самое  время  гноили  в
концлагере.
   - В то время  я  ничего  не  знала  о  преступлениях  Кароя.  Можешь  мне
поверить... Лишь в пятьдесят  четвертом  году  я  получила  от  него  первую
весточку. Он писал, что, если  я  не  помогу  ему,  его  выдадут  венгерским
властям. От сильного нервного потрясения я даже заболела. Ты  ведь  помнишь,
Казмер, я пролежала тогда больше месяца в постели. И в конце  концов  решила
помочь ему. Ну а дальше все покатилось, будто лавина с горы. Не остановить!
   - Дорогой господин инженер, - перебив ее,  сказал  Казмеру  Хубер.  -  Не
спешите осуждать свою мать. Уверяю вас,  шантажировать  или,  проще  говоря,
запугать можно любого человека, даже самого сильного. Меня,  вашего  дядю  и
даже вас. Потому что у любого человека есть свои слабости.
   - О нет, господин Хубер, - убежденно возразил Казмер.  -  Меня  никто  не
запугает.
   - Вы знаете, с каким заданием прибыл сюда Меннель?
   - Да, мне говорил Шалго.
   - То, о чем знают Кара и его люди, было только частью  этого  задания.  А
главное, для чего Меннель сюда приехал, -  было  завербовать  вас,  господин
инженер. Да, да, вас! Завербовать для  шпионской  службы  "Ганзы".  Вы  ведь
собираетесь на четыре года в  Москву.  А  господину  Брауну  как  раз  нужен
надежный резидент в Москве. Вот  он  и  остановился  на  вашей  кандидатуре,
поскольку ваша мать уже давно состоит у нас на службе.
   - Значит, Меннелю здорово повезло, что  кто-то  догадался  его  убить  до
того, как это сделал я, - сказал Казмер.
   - Смерть Меннеля не остановила бы Брауна. Меннель - всего лишь  маленькое
колесико в механизме "Ганзы". Вместо него приехал бы  новый.  Всех  ведь  не
перебьете.
   - Не перебьем? Уж не хотите ли вы этим сказать, что Меннеля убили мы?
   - Если позволите, я коснусь этого вопроса позднее, - уклонился от  ответа
Хубер и, беря инициативу разговора в свои руки, заметил:
   - Не  будем  уходить  от  темы.  Предположим  теперь,  что  прибыл  новый
представитель Брауна, господин "икс", и говорит вам: "Инженер  Табори,  если
вы не согласитесь сотрудничать с нами, мы донесем властям и на вашу  мать  и
на дядю. Вот и решайте: согласны вы, чтобы ваша родная мать и дядя закончили
свои дни в тюрьме?"
   - Но это же подлость!
   - С вашей точки зрения - конечно. С точки  же  зрения  Брауна  -  простая
реальность. Не говоря уже о том, что он может  еще  и  вас  самого  обвинить
перед властями в убийстве Меннеля.
   - Я не убивал его! - возмутился Казмер.
   - Нет, вы убили его! Есть улики. Вот, послушайте. - С этими словами Хубер
достал из кармана миниатюрный магнитофон и включил его: "Говорит Виктор. Все
в порядке. Только что условились с Сильвией. - Сильвия -  псевдоним  госпожи
Табори. - Через полчаса едем кататься на лодке с  Казмером.  Рассчитываю  на
успех. Парень заносчив, но понятлив. Немного боюсь этого  разговора,  потому
что он очень вспыльчив: сначала бьет, потом думает. Вчера вечером мы  с  ним
уже сцепились. Но считаю, что перед фактами  он  капитулирует.  Если  же  не
согласится, один из нас пойдет ко дну".
   - Ложь, - прошептала Бланка, - наглая ложь.
   - Возможно, - бесстрастно согласился Хубер. -  Но  лента  магнитофона  не
знает этого. Вероятно, Виктор лгал, боясь доложить, что не выполнил задания.
Но кто это теперь докажет? Магнитофон этого делать не станет.
   Полковник Кара и без того серьезно  подозревает  Казмера.  И  эта  пленка
только усилит его подозрения. Вы же сможете доказать  невиновность  Казмера,
только назвав настоящего убийцу. Но вы ведь не знаете, кто он.
   - Геза Салаи, - отрешенно вымолвила Бланка.
   - Салаи? Откуда ты это взяла? - почти в один голос удивленно  воскликнули
Казмер и профессор Табори.
   - Я расскажу все  по  порядку.  Приехал  Меннель.  Когда  я  впервые  его
увидела, меня охватил страх. Или дурное предчувствие. Я  знала,  что  кто-то
должен был приехать. Ведь это я сняла копию с проекта  конкурсной  заявки  и
прейскуранта и переправила ее в Гамбург.  Вообще  Меннель  вел  себя  весьма
учтиво, мило улыбался. Постепенно  я  успокоилась,  решив,  что  он  приехал
просто собрать какую-то информацию. Но вечером Меннель сказал, что хотел  бы
поговорить со мной. Ночью он постучал ко мне в  дверь.  "Прошу  прощения,  -
сказал он, - но сейчас самый благоприятный момент. Профессор уже  спит,  ваш
сын уехал". Я ответила, что материал для него приготовила.
   - Спасибо. Но я не только за этим пришел, - сказал он.
   - Тогда за чем же? - спросила я.
   - Я привез вам привет от Кароя Моноштори.
   Я промолчала. Мне было противно слышать одно это имя.
   - Он приветствует вас, мадам, и слегка журит.
   - Вот как? - не стерпев, вспылила я.
   - Вы должны были сообщить, что...
   - Молодой человек, вы, кажется, собираетесь прочесть мне  мораль?  Что  я
должна, я знаю лучше вас.
   - Извините. Но может быть, вы просто забыли.
   - Что я забыла?
   - Сообщить нам имена людей, которых на  длительное  время  командируют  в
Москву. Хотя отлично знаете, какой это важный для нас вопрос  -  организация
резидентуры в Москве.
   - Знаю, -  сказала  я,  -  но  из  моих  знакомых  пока  никого  в  такую
командировку не посылают. Поэтому я и не сообщила.
   - У нашего шефа есть сведения, что  в  Москву  на  целых  четыре  года  в
ближайшее время выезжает некий Казмер Табори.
   Мне стало дурно.
   - Нет, - в полном отчаянии, но решительно сказала я. - Нет! Я не позволю.
Казмера вы оставьте в покое. Поняли? Со  мной  вы  можете  делать,  что  вам
вздумается,  но  Казмера  не  троньте.  Его  я  буду  защищать  даже   ценой
собственной жизни.
   - Мадам, - возразил Меннель. - Я ведь сюда приехал не для дискуссий.
   Мне отдали приказ, и я его выполню. Вы отлично знаете, какими  средствами
мы располагаем, чтобы заставлять людей работать.
   - Только меня. Но не его.
   - Повторяю: я  не  собираюсь  дискутировать  на  эту  тему.  Передаю  вам
задания, которые и вам и мне нужно выполнить. Первое - это Казмер. И  второе
- Карой сообщает, что во время войны в Балатонфюреде на  вилле  Месароша  он
спрятал большие ценности. Вам их нужно оттуда забрать, а мне  -  вывезти  за
границу. Вы знаете и эту виллу и ее хозяина, адвоката Месароша.
   - Хорошо, - согласилась я. - В этом я готова вам помочь. Но вам известно,
что  в  пятьдесят  пятом  году  вилла  была  конфискована   и   основательно
перестроена?
   - Известно. Карой по памяти нарисовал план дома и пометил на  нем  место,
где спрятал клад.
   Меннель достал из кармана план виллы и показал мне. Я сказала ему, что  с
помощью такой подробной схемы нам, возможно, и удастся найти сокровища.
   Меннель вроде бы смягчился. "Может быть, все образуется, раз я  пообещала
ему помочь, и он отстанет от Казмера?" - мелькнула у меня надежда.
   - И еще один вопрос мы с вами должны обсудить, мадам, -  снова  заговорил
Меннель. - Шефы решили отвести вас от активной работы, как  у  нас  говорят,
"законсервировать". Все ваши связи мы передадим Гезе Салаи. Вы его знаете?
   - Нет, не знаю, - сказала я, - даже имени такого не слышала.
   - В настоящее время он в Балатонфюреде. Я вызвал его  сюда  открыткой  за
подписью "Сильвия". Разумеется, шифрованным текстом. Салаи  появится  у  вас
девятнадцатого. -  Он  достал  записную  книжку  и  показал  мне  запись.  -
Запомните этот текст. Он будет вашим паролем.
   Я внимательно прочитала этот странный текст, но истинный  смысл  его  был
такой: "Жду в Эмеде". Я спросила Меннеля, как Салаи поймет, где  именно  его
будут ждать и кто? Меннель ответил:
   - Он все знает. - И добавил:
   - Салаи отличный разведчик. У него только один недостаток - он болезненно
ревнив.
   - Наверное, у него есть на то причины? - заметила я.
   - Чепуха! - заносчиво воскликнул  этот  самовлюбленный  мальчишка.  -  Мы
живем в атомном веке.
   И рассказал о своей поездке в Париж, о том, как познакомился там с Беатой
Кюрти и сделал ее своей любовницей, предварительно завербовав для работы  на
"Ганзу". А Беата, вернувшись в Венгрию, в  свою  очередь,  завербовала  Гезу
Салаи. Меннель встречался с Салаи в прошлом году в  Ливорно,  и  тогда-то  у
Салаи возникли подозрения насчет Меннеля и Беаты.
   Меннель, как мог, пытался разубедить Салаи, доказать,  что  между  ним  и
Беатой ничего не  было...  Я  слушала  хвастливую  болтовню  Меннеля  о  его
любовных похождениях, а в голове у меня зарождался, правда, не  очень  ясно,
план, как избавиться от этого наглеца. Строился мой план на том,  что  Салаи
болезненно ревнив. Шли дни, я старалась избегать встреч с Меннелем и  думала
только об одном: как спасти от  гибели  Казмера.  В  один  из  вечеров  я  в
совершенном отчаянии пришла к Матэ и призналась ему, что уже  несколько  лет
нахожусь на службе шпионской фирмы "Ганза". Я  рассказала  и  о  задании,  с
которым сюда прибыл Меннель. Но быть до конца  откровенной  я  не  решилась,
видя, как тяжело перенес Матэ мое признание. Я  даже  пожалела,  что  вообще
пришла и рассказала ему об этом. Матэ пообещал  мне  тогда,  что  попытается
найти выход.
   В субботу после полудня в Эмед  приехал  Геза  Салаи.  Мы  познакомились,
поговорили. Он был чем-то обеспокоен.
   - Нет, не хочу я быть никаким руководителем  никакой  группы,  -  наотрез
отказался он. - Где Меннель? Я сам поговорю с этим проходимцем.
   - С ним вы не поговорите, -  сказала  я  ему.  -  Он  не  желает  с  вами
встречаться.
   - Подонок! - вскипел Салаи. - Последний подонок! Наверняка опять путается
где-нибудь с Беатой?
   И тут я решила подлить масла в огонь.
   - Со вчерашнего дня, - соврала я ему. - Я, правда, не знала, что  девица,
приехавшая к нему из Будапешта, ваша невеста.
   - Где они?
   - Не знаю. Он устроил ее на квартиру к какой-то хозяйке.  Но  должна  вам
сказать, что они там чувствуют себя неплохо. Девица хорошенькая. Только  они
как будто чего-то и кого-то боятся, встречаются тайком, и Меннель все  время
ругает ее жениха, называет его, простите, дубиной.  Вы  уж  извините,  я  не
знала, что вы и есть ее жених.
   - Мадам, - взмолился Салаи, весь кипя от негодования, -  я  заклинаю  вас
господом богом, постарайтесь узнать, где они!
   - Нет, я боюсь Меннеля, - сказала я ему. - Не решусь с ним связываться.
   Вы сами знаете, какой это опасный человек. Меннель  хвастался  мне  -  не
знаю, насколько это соответствует действительности, - что  провел  несколько
бурных ночей с одной хорошенькой девочкой в Италии. И так ловко все устроил,
что ее возлюбленный ничего не заметил. Я хотела растравить Салаи,  заставить
его возненавидеть и убить Меннеля.
   Вечером, когда Меннель собирался куда-то идти, я предупредила его:
   - Я говорила с Салаи. Все в порядке, он  придет  на  встречу.  Но  будьте
осторожны. Он уверен, что здесь у вас его невеста, что вы где-то ее прячете.
   - Я очень хотел бы, чтобы она была здесь, - рассмеялся Меннель.  -  Но  -
увы!
   - Да, и еще, - остановила я его уже на пороге. - Семьдесят  шестой  подал
сигнал срочного  вызова.  Просит  встречи  с  вами.  Материалы  он  согласен
передать только лично вам.
   - Где и когда?
   - Завтра в восемь утра. Он опасается, что попал в поле зрения милиции.
   Сюда он прийти  не  может.  В  общественном  месте  тоже  встречаться  не
согласен. Просит прибыть вас на озеро, на мыс с тремя ивами,  туда,  где  вы
вчера после обеда загорали. Он советует ехать на лодке.
   - Почему?
   - С лодки вам будет виден весь  берег.  Если  вы  заметите  за  семьдесят
шестым наблюдение, к берегу не  причаливайте,  идите  вдоль  камышей.  Тогда
семьдесят шестой сам доберется к вашей лодке вплавь.  Если  же  не  заметите
ничего подозрительного, выходите на берег.
   - Хорошо, - сказал Меннель. - Передайте, что я согласен.
   - Деньги захватите с собой, - напомнила я.
   Вечером я несколько раз звонила  Салаи  в  отель,  пока  наконец  уже  за
полночь не застала его в номере.
   - Геза? - переспросила я, постаравшись как можно  сильнее  изменить  свой
голос, так, чтобы он звучал звонче, как у молоденькой девушки.
   - Да, Геза Салаи слушает. С кем я говорю?
   - Я думала, ты сам узнаешь меня по голосу. Ну да неважно. Я  видела  тебя
на днях в Эмеде. А вчера вечером я была вместе с Беатой  в  ресторане.  Один
симпатичный  немчик  был  с  ней.  Меннель,  кажется.  Они  все  над   тобой
потешались. Потом немец уехал. Но когда они прощались, я  слышала,  что  они
договорились встретиться завтра утром в восемь на озере, на мысе возле  трех
ив. Знаешь, где это?
   - Не знаю.
   - Ну так узнай! Где-то вблизи виллы профессора Табори... -  сказала  я  и
положила трубку.
   Я презирала себя в эти минуты. Но еще больше ненавидела Меннеля. И вообще
весь мир. И хотела я только одного: спасти Казмера.
   - Если б  я  знал,  -  перебил  рассказ  сестры  профессор  Табори,  -  я
немедленно прекратил бы все это безумие.
   Казмер был настолько потрясен, что не мог произнести ни слова. Он  сидел,
опустив голову и сжав виски ладонями.
   - И все это ради меня? - в конце концов в отчаянии проговорил  он.  -  Но
разве я просил тебя убивать человека? Какой-то  заколдованный  круг.  Теперь
мне понятно, почему Салаи отпирается. Знает, что ты  его  не  выдашь.  Тогда
тебе пришлось бы выдать и самое себя. А против него улик нет!
   - Я понимаю вас, господин инженер, - сказал Хубер, поднявшись из кресла и
подойдя к Казмеру. - Но советую вам не терять голову.
   - В ваших советах я вообще не нуждаюсь, - раздраженно ответил  тот.  -  А
советов мне надавали более чем достаточно.
   - Хорошо. Никаких советов. Однако выслушать  меня  вы  можете?  Ситуация,
конечно, трудная. Но доверьтесь мне. Вы же видите, что  до  сих  пор  я  все
время защищал вас. Мой долг помочь вам, спасти вашу семью от сетей Брауна.
   - Кто поручил вам это? - спросил Казмер.
   - Ваш отец.
   - Мой отец жив?
   - Да. Он живет в Южной Америке.
   - Ты знала это? - повернувшись к матери, взволнованно спросил Казмер. - Я
хочу наконец знать о своем отце все! Все!
   - Минуточку, - остановил его Хубер. - Желание  ваше  вполне  законно.  Но
пока довольствуйтесь и  этим.  Мы  с  ним  друзья.  Он  офицер  американской
разведки. В прошлом - венгр, сейчас - американский  гражданин.  Он  давно  и
внимательно следит за вашей жизнью. От меня он узнал, что  замышляют  против
вас люди Брауна. Мы подробно обсудили с ним это дело и  придумали,  как  вам
помочь. Вам, вашей матери и ее брату. Вы должны верить  мне.  Вы  знаете,  я
выдал венгерским властям агентуру "Ганзы" для того только, чтобы вырвать вас
из ее хищных лап.
   - Куда я попал? - в отчаянии воскликнул Казмер. - Приемная мать - шпионка
"Ганзы", родной отец - американский Шпион. А ты,  дядя?!  -  повернувшись  к
профессору, спросил он вдруг. - Ты чей шпион? Мне ты можешь сказать все,  не
стесняясь, по-родственному. - И, отчаянно махнув рукой, он снова  повернулся
к Хуберу. - Рассказывайте дальше. Кто  он,  мой  отец:  миллионер?  Генерал?
Каков собой? Высокий? Маленький?
   - Сынок, - остановила его мать. - Я сама расскажу тебе все о твоем  отце.
Но сейчас я умоляю тебя выслушать до  конца  предложение  господина  Хубера.
Время идет. Ему уже пора уезжать. Ведь от этих минут зависит наша жизнь  или
смерть.
   - Ладно, пусть говорит, - опустошенно сказал Казмер, пряча лицо в ладони.
   - Браун хочет заставить вас, господин инженер, работать на себя. Быть его
шпионом в Москве. Конечно, вы можете считать,  что  никто  вас  к  этому  не
сумеет принудить. Но вы глубоко заблуждаетесь: сумеют. Ведь в руках Брауна и
его банды судьба, жизнь вашей матери и ее брата. Повторяю, мы с вашим  отцом
долго ломали голову над всем этим,  прежде  чем  додумались  до  единственно
приемлемого решения. Вот оно.  Вы  даете  формально  -  подчеркиваю,  только
формально - подписку о сотрудничестве с американской разведкой и о том, что,
будучи в Москве, согласны выполнять ее задания.
   - Да вы с ума сошли?! - воскликнул изумленно Казмер.
   - Еще минуту терпения, - остановил его Хубер. -  Я  повторяю:  речь  идет
лишь о формальном вашем согласии. Ваш отец покажет эту бумажку своему  шефу.
На этом основании американцы прикрикнут  на  руководителей  "Ганзы".  И  тем
ничего больше не останется, как примириться со свершившимся. С этого момента
вы будете уже под защитой вашего отца, под эгидой американского флага.  Отец
ваш  никаких  заданий  вам  давать,  естественно,  не  станет.  Он  попросту
уничтожит вашу  расписку.  Могу  вам  в  этом  поклясться.  И  поймите:  это
единственная для вас возможность выбраться из западни. А гарантией моих слов
является уже то, что я намеренно  провалил,  выдал  венгерским  властям  всю
брауновскую агентуру. Хотя ее услугами могли бы с успехом пользоваться те же
американцы. Итак, вот ваша подписка. Прочитайте ее внимательно.
   Хубер достал из кармана лист бумаги с напечатанным на машинке  текстом  и
протянул его Казмеру.
   Тот взял бумагу, начал читать.
   Комната и все вокруг него пришло в медленное вращение.
   "Если я сейчас подпишу этот мерзкий документ  о  своем  предательстве,  -
думал он, - я вполне заслужу, чтобы меня вздернули на первом же суку. А если
не подпишу? Тогда для мамы один путь: в тюрьму.  Пусть  она  не  родная  мне
мать, но она вырастила меня как  любящая,  как  самая  родная!  Разве  можно
отречься от всего, что тысячами незримых нитей навек связывает нас с нею?"
   - А если эту расписку у  вас  обнаружат?  -  засомневалась  вдруг  Бланка
Табори.
   - Вы меня  недооцениваете,  -  улыбнувшись,  возразил  Хубер.  -  Как  вы
думаете, зачем я потребовал для себя дипломатический  паспорт  у  полковника
Кары? До чешской границы меня проводит майор  Балинт,  а  дальше  -  чешские
чекисты. Доверьтесь мне, господин инженер!
   - И если я подпишусь под обязательством, они оставят в покое мою мать?
   - Я дал вам слово, - повторил Хубер.
   Казмер взглянул на мать. Выхода не было, приходилось вверять свою  судьбу
Хуберу.
   - Хорошо, я подпишу, но вы отдадите мне и магнитофонную пленку, -  заявил
Казмер.
   Хубер извлек из кармана крохотный магнитофон и протянул его Казмеру.
   Казмер взял авторучку и поставил свою подпись под печатным текстом.
   - Но запомните: ничьим агентом я ни при каких обстоятельствах не стану, -
предупредил он. - Это прошу помнить всегда.  Отца  своего  я  не  знаю.  Мне
ничего о нем не известно. Но если он не сдержит своего слова, пусть он будет
проклят навеки!
 
*** 
 
   Шалго в сопровождении Лизы  вошел  в  комнату.  Он  был  явно  в  хорошем
настроении.
   - Приветствую всех, - снимая соломенную шляпу и помахивая ею  в  воздухе,
поздоровался он. - А я уж боялся, - обратился он к Хуберу, - что вы  уехали,
так и не попрощавшись с нами. У вас все в порядке?
   - Да, господин Шалго. Передайте господину полковнику, что я его  за  все,
за все благодарю. Господин инженер, дамы и  господа!  -  Взгляд  Хубера  был
теперь серьезным и даже  чуточку  печальным.  -  Прощайте,  -  сказал  он  и
спустился с террасы.
   В наступившей тишине был слышен его четкий военный шаг,  затем  раздалось
жужжание стартера.
   - Вот и все, - подытожил Шалго. - Господин Хубер прибыли, господин  Хубер
убыли.
   - Уж вам-то не на что жаловаться. У вас сплошные прибыли и никакой убыли,
- горько съязвил Казмер. - Он  вам  целую  футбольную  команду  на  блюдечке
преподнес.
   - А я боюсь, - возразил Шалго, - что он так и не выставил на  поле  своих
запасных игроков.
   - Страшные вы люди, Оскар! - недовольно проговорила Бланка. - Что же  вам
еще нужно?
   - Тренера футбольной команды и всех менеджеров,  -  засмеявшись,  ответил
Шалго.
   В это мгновение в дверях возникла фигура