можно  оправдать  любые,  самые  абсурдные
поступки.
   - Ясно. А с кем я буду поддерживать связь?
   - Периодически тебе  будут  звонить  по  телефону.  Запоминай  хорошенько
вопросы и ответы. Из них ты будешь знать, где с тобой хочет встретиться  наш
связной и когда. - Меннель налил в стаканы кальвадоса.  Они  выпили.  -  Мой
человек скажет тебе: "Можно пригласить господина Вагнера?" Ты ответишь: "Это
квартира не Вагнера". И сам спросишь: "Какой  номер  вы  набирали?"  Связной
назовет какой-то номер. Каждый раз этот номер  будет  другим.  Но  первая  и
последняя цифры в сумме будут давать девятку. Понял?
   Две же средние цифры в сумме дадут тебе час, когда состоится встреча.
   Встречаться будете  на  острове  Маргит,  у  гостиницы.  Если,  например,
отвечая на твой вопрос, он скажет, что набирал номер 249-807...
   - ...То это значит, - прервал его Салаи, -  что  двойка  и  семерка  дают
девятку, а встречаемся мы в пять часов пополудни, так как девять и восемь  -
семнадцать, то есть в семнадцать часов... А как я узнаю вашего человека?
   - По его машине на стоянке возле отеля. Она может быть любой марки. Но на
заднем стекле у нее будет  наклеен  фирменный  знак  "Ганзы".  Вот  этот.  -
Меннель достал из бумажника этикетку величиной с  ладонь,  на  которой  были
изображены средневековые ганзейские города и на  их  фоне  броскими  буквами
было написано: "Ганза - Гамбург". - Правая дверца машины будет приоткрыта, -
продолжал Меннель. - Если связного не будет на месте, ты сядешь в  машину  и
дождешься его прихода. На нем будет  темно-синий  галстук  в  горошек.  Если
связным будет женщина, на ней ты увидишь темно-синий шарфик, тоже в горошек.
   - Ясно, - сказал Салаи. - Теперь я хочу кое о чем  вас  спросить.  Только
прошу начистоту.
   - Пожалуйста, спрашивай.
   - Дайте честное слово, что между вами и Беатой ничего не было.
   - Даю тебе слово.
   "Итак, Беата здесь. Но нет в живых Меннеля. Нужно решать, что  делать.  У
меня они нашли открытку Сильвии, но  если  я  ни  в  чем  не  признаюсь,  то
открытка мало что им даст. Сильвию выдавать нельзя. Нельзя хотя  бы  потому,
что это единственный человек, кто сможет мне как-то помочь, - думал Салаи.
   - Только не терять головы. Надо спокойно все обдумать. Если Без струсит и
даст показания, мне все равно нужно все  отрицать,  и  тогда  им  ничего  не
удастся доказать... Итак, шпионажем я не занимался. Буду держаться и  дальше
своей легенды о ревности". И тут вдруг  ему  в  голову  пришла  удивительная
мысль. Салаи подскочил к двери камеры и яростно забарабанил в нее. Вскоре  в
окошко заглянул охранник.
   - Что вам нужно? - спросил он недружелюбно.
   - Хочу поговорить с майором. Доложите ему. Очень срочное дело.
   Через десять минут его ввели в кабинет к майору Балинту, еще не успевшему
уехать из управления. Майор недоверчиво поглядел на Салаи:
   - Что вам угодно?
   - Хочу дать показания.
 
Глава 13 
 
   Браун включил кондиционер, потом украдкой взглянул на Хельгу.  Девушка  с
равнодушным лицом сидела в кресле и курила. "Незаметно, чтобы смерть  жениха
потрясла ее", - подумал Браун. Он вернулся  к  письменному  столу  и  сел  в
кресло. Ему с трудом удавалось скрыть  плохое  настроение.  Несколько  часов
назад от Шлайсига пришло тревожное сообщение: Герцег и Еллинек  не  вышли  в
назначенное время на связь. Похоже, что Хубера не удалось  ликвидировать.  И
теперь еще это письмо, из которого было ясно, что с Меннелем тоже не  все  в
порядке. Вынув из коробки сигару, Браун закурил.
   - Как съездили, удачно? - спросил он.
   - Да, отдохнула хорошо. А то нервы были уже на пределе.
   - Когда вам стало известно о несчастье?
   - Вчера на аэродроме. Отец сообщил.
   - Примите мои искренние соболезнования, - сказал Браун.
   - Спасибо. Как вы понимаете, мне от них не легче. Когда похороны?
   - На будущей неделе.
   Хельга подвинула к себе  пепельницу,  положила  в  нее  сигарету,  потом,
достав из сумочки батистовый носовой платок, приложила его к глазам.
   - Вам известны какие-нибудь подробности  о  том,  что  там  произошло?  -
спросила она.
   - Многое известно, об остальном  догадываемся.  Откровенно  говоря,  дело
весьма запутанное и несколько непонятное.
   - Кто убил Виктора, вы знаете?
   - Нет, не знаем.
   Хельга убрала платочек в сумку и снова устремила взгляд в одну точку.
   - Я хотела бы вас кое о чем спросить, - тихо проговорила она.  -  Не  как
своего шефа, а как друга нашей семьи. И я очень прошу, Эгон, ответьте честно
на мой вопрос.
   - Разумеется, Хельга.
   - Когда было принято решение о поездке Виктора в Венгрию?
   - Тогда же, когда  было  принято  решение  по  "Сильвии"...  Погодите-ка,
сейчас я скажу совершенно точно. - Браун на несколько секунд задумался. -  В
конце мая.
   - Ему сообщили об этом?
   - Разумеется.
   - Подлец! - с ненавистью произнесла девушка.  -  Жалкая  личность.  Ну  и
поделом ему! Ведь он дал мне клятву не ездить в Венгрию. Три недели назад он
поклялся в этом. Теперь я понимаю, почему он так  настойчиво  советовал  мне
поехать отдохнуть на Бермудские острова. - Нервным движением она погасила  в
пепельнице сигарету. - Мне кажется, нас обоих основательно обманули. И  вас,
Эгон, и меня.
   Браун почувствовал, что наступил удобный момент показать девушке  письмо.
Ведь Хельга говорила сейчас с ненавистью о Меннеле. Разочарование  и  горечь
помогут ей полностью прозреть... Он взял со стола письмо и протянул ей:
   - Вот, нашли на квартире Меннеля. Прочтите.
   Хельга взяла письмо. Мельком взглянула сначала на  незнакомые  удлиненные
буквы, потом начала читать:
 
   "Дорогой Виктор!
   Я была бесконечно рада твоему последнему письму. Наш  друг  был  поистине
очень любезен и пообещал, что по пути из Бухареста захватит мой ответ  тебе.
Пишу это письмо совершенно спокойно,  зная,  что  его  прочтешь  только  ты.
Наконец-то после долгих месяцев разлуки мы снова встретимся. Как  влюбленная
школьница, я сгораю  от  нетерпения  и  считаю  дни  до  встречи.  Все  твои
распоряжения я выполнила. В Национальном банке  уже  получила  положительный
ответ. Так  что  теперь  свободно  могу  подавать  заявление  о  выдаче  мне
заграничного паспорта. Думаю, что, когда ты  приедешь  в  Будапешт,  паспорт
будет уже у меня на руках.  А  вопрос  с  визой  ты  решишь  потом  сам.  Ты
спрашиваешь, где бы мне приятнее  всего  было  поселиться?  С  тобой  -  где
угодно.  Поедем  туда,  где  ты  будешь  чувствовать   себя   в   наибольшей
безопасности. Твоя  безопасность  для  меня  важнее  всего.  Тибор  проделал
изумительную работу: не жалея сил, не боясь риска, он собрал такой материал,
о котором ты и не мечтал. Мой  дорогой!  Я  должна  признаться  тебе:  Тибор
считает, что я в него влюблена. Если вы встретитесь, не  разочаровывай  его,
не лишай этой иллюзии, потому что бедный парень работает только  "ради  этой
большой и бескорыстной  любви".  Вообще  говоря,  мне  очень  жаль  его:  он
несчастный человек, заслуживающий лучшей судьбы.
   Теперь о моем женихе; ему стало известно о наших с тобой отношениях, и он
ревнует. Будь осторожен, потому что, если Геза потеряет голову, он  способен
на все. Я не боюсь его предательства - он достаточно умен, чтобы не  сделать
этого. И все же я не хотела бы, чтобы вы встретились. К сожалению,  фрейлейн
Хельга была неделикатна и раскрыла нашу тайну.
   Бедняжка, конечно, ревнует. И я понимаю ее. Женщине всегда очень  больно,
если на ее любовь не отвечают взаимностью. Я не сержусь на  нее,  хотя  Геза
надавал мне пощечин. Бедная Хельга, может быть, думает, что  пощечины  моего
необузданного жениха выбьют из  меня  любовь  к  тебе.  Господи,  как  глупы
влюбленные женщины! Сейчас я часто задумываюсь над  тем,  не  сделала  ли  я
ошибку, что не порвала с Гезой еще летом прошлого года. Если бы ты знал, как
он мне надоел, как он мне неприятен. Но ради тебя я и дальше  продолжаю  эту
игру. Надеюсь, теперь уже недолго осталось ждать. Итак, жду тебя.
   Твоя Беа".
 
   Хельга положила письмо  на  колени.  "Да,  я  была  невестой  Виктора,  -
подумала она, - но после этого я и на похороны его не пойду.  Однако  почему
Виктор не уничтожил это письмо? Странно. Неужели он был так во всем уверен?"
   - Вы знаете, кто эта Беа? - спросил Браун.
   Девушка кивнула. У нее пересохло во  рту,  она  потянулась  за  стаканом,
налила кока-колы и выпила несколько глотков.
   - Да, я ее знаю, - тихо сказала она. - И удивляюсь, что вы ее не знаете.
   - А разве мы должны ее знать?
   - Вне всякого сомнения. Беата была агентом Виктора.
   - В нашей картотеке она не числится.
   Хельга подняла на Брауна удивленный взгляд.
   - И доктор Хубер не упоминал о ней?
   - Хубер? - Браун тоже был не на шутку  удивлен.  -  Хуберу  известна  эта
девица?
   - Да. Доктор Хубер в августе прошлого года был в Ливорно.
   - Интересно! Я и не знал об этом. - Браун подумал, что его обвели  вокруг
пальца,  как  новичка.  -  Хельга,  дорогая,  может  быть,  по-дружески   вы
расскажете мне все, что вам известно об этой странной  истории.  Разумеется,
совершенно конфиденциально.
   Девушка задумалась, медленно достала из пачки сигарету, закурила,  потом,
взглянув на Брауна, спросила:
   - Знаете, кто убил Виктора?
   - Нет, не знаю.
   - Геза Салаи. - Она положила письмо на стол перед Брауном. - Необузданный
жених этой Беаты. Но чтобы вам все было понятно, добавлю: в  начале  августа
прошлого года Виктор сказал мне, что он должен выехать на три дня в Ливорно.
   - Это соответствует действительности. Он  встречался  там  с  несколькими
венгерскими агентами, в том числе и с Гезой Салаи, который значится у нас  в
картотеке.
   - Правильно, - согласилась девушка. -  Но  если  вы  внимательно  изучите
личное дело Салаи, то заметите,  что  там  правда  соседствует  с  ложью.  В
документах, например, говорится, что Меннель завербовал  Салаи  в  Париже  в
шестьдесят седьмом году. Но это не правда. В шестьдесят седьмом Салаи не был
в Париже. Там была Беата Кюрти со своей матерью. Виктор завербовал Беату,  а
вам, Эгон, доложил об этом совсем по-другому. Беата сама завербовала  своего
жениха, когда вернулась в Венгрию. Все это я узнала от Салаи в  марте  этого
года. Итак, в прошлом году в  Ливорно  Виктор  впервые  встретился  с  Гезой
Салаи, находившимся в Италии вместе с невестой в качестве  туриста.  С  ними
вместе была и мать этой  девицы.  Они  жили  в  гостинице  "Солнечный  луч".
Двенадцатого августа я тоже выехала в Ливорно, намереваясь  сделать  сюрприз
Виктору. Ключа от его комнаты у портье не было. Я не придала этому значения.
"Виктор мог не сдать ключ из предосторожности", - решила я, и тут мне пришла
в голову дурацкая идея удивить его. Я дала две сотни лир горничной,  которая
достала мне второй ключ от  номера  Виктора.  -  Хельга  отпила  еще  глоток
кока-колы из стакана. - Одним словом, он был в постели с этой девицей. Я  не
стала устраивать тогда скандала, а поднялась к себе в  номер.  Через  десять
минут Виктор уже был у меня. Нужно ли говорить о том, что я тогда  пережила.
Наверное, вам и так понятно. Виктор  пустился  в  объяснения,  стал  уверять
меня, что речь, мол, идет о важном служебном деле и что  он  якобы  вынужден
был выполнить желание этой девицы... Я  не  стала  с  ним  разговаривать,  а
велела ему убираться. При этом я сняла  с  пальца  кольцо  и  швырнула  ему.
"Имейте в виду, - сказала я, - что это конец вашей карьеры. Я теперь ни шагу
не сделаю, чтобы спасти вас от тюрьмы".
   - От тюрьмы? - удивился Браун.
   - Да, от тюрьмы, - подтвердила Хельга. - Я не случайно выехала в  Ливорно
и не для того, чтобы сделать сюрприз Виктору, а по поручению отца.
   У отца есть в Америке друг, занимающий высокий пост  в  Федеральном  бюро
расследований. За два дня до моего отъезда он посетил  отца  и  доверительно
сообщил ему, что в течение длительного времени ФБР старается напасть на след
большой шайки, делающей бизнес на контрабанде наркотиков. Эта шайка крупными
партиями пересылает в Европу гашиш, марихуану и другие наркотики.
   Нити преступления ведут и к некоторым американским  офицерам,  проходящим
службу на территории ФРГ. Федеральное бюро уже арестовало двух  американских
офицеров - майора и капитана. Операция была  осуществлена  ловко:  их  якобы
откомандировали на Восток, куда они, разумеется, не доехали. После первых же
допросов эти офицеры во всем признались. Они показали, что в  их  махинациях
принимал  участие  и  сотрудник  "Ганзы"   Виктор   Меннель.   Можете   себе
представить, как был поражен мой отец. Джон Колен, американский друг отца, -
человек порядочный. Он специально посетил его и рассказал про это деликатное
дело, зная, что Виктор  -  мой  жених.  Он  добавил  также,  что  "Шпигель",
конечно, постарается раздуть это дело, если история с Виктором  выплывет  на
поверхность.  Поэтому  Колен,   как   представитель   ФБР,   попросил   отца
доверительно переговорить с Виктором, и если тот честно расскажет  обо  всех
своих связях, то ФБР из уважения к нашей семье гарантирует, что имя  Меннеля
нигде не будет названо.
   Браун внимательно слушал Хельгу.
   - Ну, в конце концов вы сказали Меннелю, о чем идет речь? - спросил он.
   - Только поздно вечером, - ответила  Хельга.  -  Я  была  тогда  в  таком
состоянии, что вообще не желала его видеть. Я ужинала у себя в номере, когда
ко мне постучался Отто Хубер. Он был  вежлив,  спокоен,  говорил  вкрадчивым
голосом. Попросил прощения за беспокойство и сказал,  что  очень  хотел  бы,
чтобы я его выслушала. Я  уже  несколько  успокоилась,  и  потом  меня  даже
заинтересовало, что  они  с  Меннелем  придумали.  Хубер  признал,  что  мое
возмущение вполне справедливо и на первый взгляд все  действительно  говорит
против Виктора. Однако речь идет  о  подготовке  весьма  важной  операции  в
Венгрии, в которой эта венгерская девушка - одна из  главных  участников.  А
она согласилась на эту роль только при условии, если Виктор  Меннель  станет
ее любовником.
   - Хубер рассказал вам, в чем суть этой  венгерской  операции?  -  спросил
Браун и подумал: "Кажется, кое-что начинает проясняться".
   - Он рассказал мне запутанную историю о каких-то драгоценностях,  которые
один немецкий офицер будто бы спрятал во время войны где-то в Венгрии. И вот
эти-то спрятанные драгоценности он и рассчитывал найти с помощью Беаты.
   - Хубер назвал какие-нибудь имена?
   - Нет. Он сказал только, что вы знаете об этом деле. -  Хельга  взглянула
на Брауна, ожидая ответа. - Это действительно так?
   - Да, знаю, - сказал Браун. - Только девица не имеет никакого отношения к
драгоценностям. И Отто Хубер и Меннель солгали вам. Ну, об этом мы поговорим
позже. Итак, в конце концов вы помирились с Меннелем?
   - Да, - ответила Хельга. - Виктор поднялся ко мне в номер и  повторил  то
же самое, что и Хубер. Я  поверила  ему,  но  поставила  условие,  чтобы  на
следующий же день он отослал девицу из Ливорно.  Виктор  пообещал.  Тогда  я
сказала ему о деле с наркотиками. Он был буквально потрясен.  Я  еле  смогла
его успокоить. На следующий день он уехал, чтобы поговорить с моим отцом.
   А я осталась в Ливорно, потому что у меня были еще другие дела.
   - Вы виделись с Хубером?
   - Нет, больше не виделась. Ни с ним, ни с девицей. Они уехали. Виктор  же
через два дня вернулся. Его словно подменили. Сначала он мне ничего не хотел
рассказывать, только пил. Потом стал ругать моего отца.  Наконец  я  все  же
узнала, что случилось. Оказывается, отец потребовал от него, чтобы он порвал
со мной. Они с Коленом,  что  называется,  загнали  его  в  угол,  и  Виктор
вынужден был пообещать им это. Позднее отец стал требовать и  от  меня  того
же. Я поняла, что они задумали. Когда  я  порву  с  Виктором,  у  ФБР  будут
развязаны руки и оно сможет арестовать его во  время  очередной  заграничной
поездки. Наша семья в этом случае уже не будет замешана в деле. Я  и  Виктор
продолжали тайно встречаться. Отцу  же  я  сказала,  что,  если  с  Виктором
что-нибудь  случится,  я  устрою  грандиозный  скандал.  С  ним  ничего   не
случилось. Если помните, Виктор старался больше никуда не  выезжать,  находя
для этого все время какие-нибудь предлоги. Мы знали, что агенты  ФБР  следят
за ним. Разумеется, для моего отца не было тайной, что  я  только  формально
порвала с Виктором. Недели четыре назад Виктор был у меня. Он рассказал мне,
что вы хотите направить его в Венгрию для осуществления операции  "Сильвия".
Мне это не понравилось. Я ревновала. Тем более что, когда я в марте  была  в
Будапеште и встретилась с Гезой  Салаи,  я  узнала  о  переписке  Виктора  с
Беатой. Тогда-то, по-видимому, я и совершила самую  большую  в  своей  жизни
глупость... Хотя кто знает? - словно в раздумье, спросила она себя самое.  -
Я рассказала Салаи, что его невеста - любовница Виктора и что  его,  жениха,
бессовестно обманывают. Конечно, тогда у меня и в мыслях не было, что этим я
ускорила гибель Виктора. Вы меня  понимаете,  Эгон?  Я  же  не  могла  этого
предполагать, так как Виктор дал честное слово, что не будет  встречаться  с
Беатой. А вскоре он сообщил мне,  что  вообще  не  поедет  в  Венгрию.  Мол,
отказался, и вместо него поедет кто-то другой. Ту ночь  мы  провели  вместе.
Под утро Виктор спросил у меня, доверяю ли я ему? Я  сказала,  что  доверяю.
Все-таки я очень любила его, и мне казалось,  что  я  не  смог  у  без  него
обойтись... Хоть мы и  много  выпили  в  ту  ночь,  Виктор  выглядел  совсем
трезвым. Он говорил, что за каждым его шагом  следят,  но  нельзя  жить  все
время в страхе и мы должны на что-то решиться. Виктор предложил  мне  уехать
из страны, исчезнуть, поселившись где-нибудь в Южной  Америке.  "А  как  это
сделать? - спросила я. - Ведь не так-то просто исчезнуть".  Он  самонадеянно
усмехнулся и сказал, что все уже подготовил. У него есть  секретный  счет  в
одном из швейцарских банков и документы на его новое имя, и что  он  намерен
начать новую жизнь. Он рассчитывает найти спрятанные  в  Венгрии  сокровища,
после чего мы сможем исчезнуть.
   - Стало быть, вы все-таки знали, что он собирается в Венгрию?
   - Знала. Но он пообещал мне, что с той девицей встречаться не будет.
   Ему удалось добыть план виллы на Балатоне,  где  спрятаны  сокровища.  Он
показал его мне.
   Браун снова налил Хельге коньяку, и она осушила рюмку до дна.
   - Мы подробно обсудили с Виктором, - продолжала  она,  -  и  план  нашего
исчезновения. Условились, что четырнадцатого июля я уеду на Бермуды, а он на
другой день - в Венгрию. Пяти дней  ему  хватит  для  выполнения  намеченной
операции, и двадцатого вечером он уже прибудет  в  Вену.  Там  он  сядет  на
самолет под чужим именем,  и  на  следующий  день  мы  встретимся  с  ним  в
Монреале, где я получу от него и свои новые документы.  Двадцатого  утром  я
была в Монреале. Но он не прибыл с очередным венским рейсом. На другой  день
утром я снова была  на  аэродроме.  Безрезультатно.  Я  начала  волноваться.
Прождала четыре дня. Виктор так и не прилетел. Тогда я связалась  с  местной
конторой авиакомпании. Я знала, что Виктор должен был забронировать место на
самолет, вылетающий из Вены в Монреаль двадцатого.
   Разумеется, уже не на свою прежнюю фамилию, а на имя Фреда О'Коннора.
   Через несколько часов я получила из Вены ответ, что на это имя ни в одном
венском  агентстве  место  на  самолет  не  бронировалось.  Тогда  я  начала
догадываться, что случилась беда, и вернулась. А вчера узнала от  отца,  что
произошло. Вот и все. - Хельга показала на письмо, лежащее  на  столе.  -  И
теперь мне все понятно. Я убеждена, что это Геза Салаи убил Виктора.
   - Возможно, - ответил Браун, -  потому  что  в  соответствии  с  заданием
Меннель должен был встретиться с Салаи. - Браун встал и зашагал по кабинету.
Украдкой он бросал взгляды на девушку. "Очаровательное создание, - думал он.
- Есть смысл заняться ею... Разумеется, не сейчас