балагурить. Я серьезно говорю.
   - Я тоже. То, что я сейчас сказал, -  серьезное,  мудрое  утверждение.  С
глубоким философским содержанием.
   - На живца ловите? Я не клюну.
   - Ты только на бутерброды из черствого хлеба клюешь?
   - Вы не верите, что я был в тот день в Будапеште?
   Шалго подавил зевок, пошарил в карманах в поисках сигары и, не найдя  ее,
кряхтя, встал. Но Казмер опередил его, подошел к шкафу и, достав  коробку  с
сигарами, протянул старику. Шалго кивком поблагодарил, откусил кончик сигары
и закурил.
   - Так о чем ты меня спросил? Ах, да. Действительно не верю. Но теперь это
не имеет значения.  Кара  задал  тебе  несколько  обычных  в  таких  случаях
вопросов. Но если дело  примет  серьезный  оборот,  он  задаст  куда  больше
вопросов. Ты ведь умный парень, Казмер, и я уверен,  что  впредь  ты  будешь
отвечать гораздо умнее.
   - Да вы что? Неужели вы и  в  самом  деле  поверили,  что  я  убил  этого
негодяя?!
   - Дорогой мой, это не вопрос веры. Ты инженер. Ты ведь тоже не  веришь  в
законы физики, а просто знаешь их. Знаешь, потому что они  доказаны.  Вот  и
Кара хочет знать, кто убил Меннеля. И  он  докажет  это.  Поэтому  не  надо,
говоря с ним, ходить вокруг да около. Он хочет знать все совершенно точно.
   - Пусть спрашивает. Я отвечу. Остальное - его дело.  Только  я  искал  бы
убийцу не в этом доме.
   - Убийцу нужно искать среди знакомых Меннеля.
   - Я, например, на месте вашего приятеля разузнал бы, у  кого  из  здешних
жителей есть акваланг.
   - Ты думаешь, что убийца... - Шалго не докончил  фразы,  представив  себе
мысленно остальное: Меннель сидит  и  загорает  в  лодке,  а  сзади  к  нему
подкрадывается некто под водой.
   - Вот именно. Сзади схватил его за шею, - подтвердил Казмер.  -  Так  что
Меннель даже и защищаться не мог. Убийца задушил его, стащил в воду, утопил,
а сам под водой поплыл  к  берегу.  Через  камыши  он  мог  потом  незаметно
улизнуть.
   - Это интересная версия. Но Каре ты о ней не говори...
   - Почему?
   - Потому что у тебя у самого есть акваланг.
   - Да оставьте вы меня в покое! - возмущенно крикнул Казмер и выскочил  из
комнаты.
   Из сада доносился голос Лизы,  громко  разговаривавшей  с  кем-то.  Шалго
подошел к двери.
   - Интересная молодая дама спрашивает господина Меннеля, - шепнула Лиза  и
кивнула в сторону калитки.
   - Ты сказала ей, что его уже нет в живых?
   - Ну что ты, радость моя!  Дурочкой  меня  считаешь?  -  обиженным  тоном
возразила Лиза. - Они приехали на машине. Остановились возле кондитерской.
   Дамочка вышла, а мужчина остался ждать в машине.
   - Пригласи ее сюда, -  попросил  Шалго.  -  И  запиши  номер  машины.  Не
сердись, я не хотел тебя обидеть.
   Лиза вышла, а Шалго одернул на себе костюм, пригладил волосы.
   - Пожалуйста, сюда,  барышня,  -  послышался  снова  Лизин  голос.  -  Не
бойтесь, собака не укусит.
   - У вас есть собака?
   - Нет, золотко. Потому и не укусит.
   Шалго, стоя у двери, с  любопытством  разглядывал  огненно-рыжую  девицу,
поднимавшуюся вместе с Лизой по ступенькам крыльца на террасу.
   - Господин Шалго, - представила его Лиза. - Менеджер господина Меннеля.
   - Добрый день, - поздоровалась гостья.
   - Здравствуйте, барышня, - ответил Шалго и легким жестом руки показал  на
плетеное садовое кресло под ярким зонтом, а затем  с  важностью  английского
лорда произнес, обращаясь к Лизе:
   - Спасибо, Лиза, можете идти.
   Гостья в коротенькой белой юбочке села в кресло, выставив  для  всеобщего
обозрения стройные загорелые ноги. Дождавшись, когда  Шалго  тоже  усядется,
она представилась:
   - Меня зовут Беата Кюрти. Мне нужен господин Виктор Меннель.
   - А по какому делу вы разыскиваете моего друга Виктора?
   Девица достала из сумочки сигареты и, закинув ногу на ногу, закурила.
   - Я кузина Виктора Меннеля, - сказала она.
   Шалго от изумления так глубоко вдохнул табачный дым, что даже закашлялся.
Лицо его побагровело и покрылось капельками пота. Но он воспользовался  этой
заминкой, чтобы скрыть свое удивление и собраться с мыслями. "А еще говорят,
что детективу не нужна удача!" - подумал он.
   - Простите, я плохо разобрал ваше имя.
   - Беата. Беата Кюрти. - Девица с любопытством  обвела  взглядом  террасу,
словно отыскивая Меннеля, и пояснила:
   - Я получила от Виктора письмо с просьбой  навестить  его  сегодня  после
полудня.
   - Сегодня?
   - Ну да. Двадцать шестого. Надеюсь, я не перепутала день? -  улыбнувшись,
спросила третья.
   - Нет, не перепутали. Сегодня двадцать шестое июля, суббота.
   Интересно... - Шалго умолк и, словно задумавшись, уставился в одну точку.
   - Выходит, вы и... Виктор... - Он умышленно замялся, ожидая, пока  девица
сама объяснит ему хитросплетение своих родственных отношений с Меннелем.
   - Моя мама - сестра отца  Виктора,  -  подсказала  Беата.  -  Ее  девичья
фамилия Меннель.
   -  Да,  да...  Хотя  должен   вам   заметить,   что   Виктор   не   любил
распространяться о своей семье, родственниках...
   По лицу девушки словно промелькнула тень.
   - Его нет дома? - озабоченно спросила она.
   - К сожалению, нет, - подтвердил Шалго. - Я обязательно известил бы  вас,
но у меня не было вашего адреса. Хотя это так важно...
   - Он уехал?
   Шалго пустил колечки дыма и печальным взглядом посмотрел на гостью:
   - Он умер.
   Голубые глаза Беаты округлились: она забыла закрыть рот  и  стала  что-то
торопливо искать в сумочке.
   - Умер? - тихо повторила она.
   - Убит. Утром двадцатого июля. Почти неделю назад.
   - Умоляю вас, не шутите, - бледная как полотно промолвила Беата.
   - Такими вещами мы не шутим, - возразил Шалго, пристально следя за каждым
движением девушки. - Убили. Кто-то задушил... или задушили...  Но  вот  кто,
почему - неизвестно. Может быть, вы, Беата, могли бы хоть чем-то помочь нам.
И с похоронами...
   - Убили? - растерянно, почти шепотом повторила девушка, глядя  куда-то  в
пустоту. Она усердно прижимала платок к сухим глазам, словно хотела выдавить
из них хоть несколько слезинок для приличия.
   - Примите наши соболезнования, барышня.
   - Спасибо, - все так же шепотом поблагодарила гостья. - Бедный Виктор!
   - Может быть, следовало бы известить вашу маму?  -  спросил  Шалго.  -  Я
охотно помогу вам. Давайте пошлем ей телеграмму!
   - Маму? Мою маму?
   - Ну да! Полиция уже дала разрешение на погребение умершего.
   При упоминании матери девушка словно опомнилась и уже совершенно овладела
собой.
   - Нет-нет! Маме нельзя сообщать об этом.
   - Нет так нет. Я  просто  думал...  Тут  из  Гамбурга  приехал  начальник
Виктора Меннеля, господин Хубер. Может, ваша матушка захотела бы обсудить  с
ним вопрос, где хоронить Меннеля: здесь, в Венгрии, или отправить  его  тело
на родину?
   Лицо  Беаты  обрело  свой  обычный  цвет,  из  глаз   исчезли   страх   и
растерянность - видно было, что к девушке  вернулось  самообладание,  и  она
стала совершенно спокойной, постигнув безвозвратность  потери  и  смирясь  с
ней.
   - Господин Шалго... - медленно, с расстановкой выговаривая слова,  начала
она. - Этот случай поставил меня в весьма неприятное положение.  Я  даже  не
знаю, как вам все это  объяснить.  -  Последовал  глубокий  вздох,  и  Беата
кончиком языка облизнула губу. - Но  попытаюсь...  Может,  вы  поймете...  -
Беата достала сигарету, не закуривая, помяла ее в  пальцах.  -  Моя  мать  в
очень плохих отношениях  с  отцом  Виктора.  Я  бы  даже  сказала,  что  они
ненавидят друг друга. Очень сильно. И мама не знает, что Виктор в Венгрии.
   - Вы сказали, что получили его письмо.
   - Да, я получила. На адрес жениха. И сказала матери, что у  меня  путевка
на три дня в заводской дом отдыха. По предписанию врачей. Так что мне просто
нельзя вернуться домой раньше чем через три дня.
   - Понимаю вас, барышня, - закивал головой Шалго, про  себя  подумав,  что
всю историю с домом отдыха девица  придумала  только  что,  с  ходу.  И  ему
решительно не понравилась эта история. Хотя?.. Интересный поворот сюжета!
   - А в какой дом отдыха у вас путевка? - спросил он.
   - Нет у меня никакой путевки... Я же говорю: я сказала маме не правду.
   Мы рассчитывали, что эти три дня погостим у Виктора.  Он  достал  бы  нам
комнату...
   - Где?
   - В отеле. Или где-нибудь еще. Вы же знаете, иностранцам это проще.
   - Да, но только не здесь.  Отель  переполнен,  барышня.  Можно,  конечно,
попытать счастья у владельцев частных дач.
   - Что же нам теперь делать? - Беата щелкнула зажигалкой  и  вопросительно
взглянула на толстяка.
   - Что? Ну, если вы подбросите меня до поселкового  совета,  я  что-нибудь
попробую предпринять, - отвечал Шалго. - У меня есть в отеле знакомые.
   Жених ваш тоже остановится здесь, с вами?
   - Разумеется.
   - Значит, вам нужны две комнаты?
   - Нет, мы с ним помолвлены. - Беата показала обручальное кольцо.
   - Да-да, понимаю, - улыбнулся Шалго. - Тогда подождите меня  у  ворот.  Я
сейчас спущусь.
   - Спасибо, - проговорила девица и направилась к двери.
   Дождавшись, пока Беата выйдет за калитку, Шалго кивком  подозвал  к  себе
Лизу.
   - Я еду в поселковый совет, - сказал он  ей  негромко.  -  Девушку  зовут
Беата Кюрти.  Она  двоюродная  сестра  Меннеля.  Скажи  Эрне,  пусть  Домбаи
посмотрит, не числится ли она в картотеке. Номер машины ты записала?
   - Да.
   - Пусть товарищи установят также, кому  принадлежит  автомашина.  Передай
Эрне, что тут дело нечисто. Если получат от Домбаи что-то интересное,  пусть
сообщат мне. Я буду в кафе. Если меня там не найдут, Ева скажет, где я.
   - Поняла. - В окно Лизе было видно, как  к  воротам  подкатил  "опель"  и
замер в ожидании. - А как быть с "игрушкой"? Установить?
   - Не знаю даже, - пожал плечами Шалго. - Боюсь, попадет нам от Эрне.
   - Не говори ему.
   - Ты советуешь рискнуть?
   - А чем, собственно, мы рискуем?
   - Ладно. Давай действуй. Только осторожно.
   - Можешь не беспокоиться.
   Лиза проводила мужа до калитки. Дождалась, пока тот неуклюже  забрался  в
машину, махнув ей рукой. И даже когда "опель", рванув с места,  в  мгновение
ока исчез за поворотом, она все еще стояла и смотрела ему вслед.
 
*** 
 
   Иштван Фельмери сидел в нижнем конце  сада,  почти  у  самого  озера,  на
добела вылизанном волнами большом  обломке  скалы  и  смотрел,  как  Илонка,
укрывшись от солнца под тенистым ясенем, стирала чулки, носки и еще что-то.
   - Расскажите мне, Илонка, про Меннеля... Что это был за человек?
   Девушка, запрокинув голову, задумчиво смотрела в безоблачное небо.
   - Честно говоря, я его очень мало знала.  Что  он  за  человек?  Ну,  как
сказать? Решительный, наглый, самоуверенный. Из  тех,  что  везде  и  всегда
играют только наверняка. Вы понимаете, что я имею в виду?
   - Догадываюсь.
   - Мне кажется, Меннель ехал к нам в Венгрию, зная о  нас  все  совершенно
точно. По крайней мере он так считал. Кто-то сказал ему: венгерские  девушки
легкодоступны. Только пальцем помани, и они сами заберутся в постель к гостю
с Запада. Он, собственно, мне нечто  подобное  и  заявил.  А  вы,  наверное,
подумали, что я сказала дяде Матэ не правду?  Ведь  подумали,  сознавайтесь?
Что это я сама виновата, сама дала повод. Иначе бы он не  осмелился  сделать
мне такое предложение?
   - Нет... но... В общем-то,  конечно,  -  пытаясь  уклониться  от  ответа,
забормотал Фельмери.
   - Так вот знайте: не давала я ему никакого повода так себя вести.
   Честное слово! Просто я была с ним приветлива - не больше. Разговаривали,
шутили. Он рассказывал о своих  путешествиях,  о  том,  что  трижды  объехал
вокруг света. - Помолчав немного, она добавила:
   - И все же Меннеля подвели его  информаторы.  Когда  Казмер  дал  ему  по
физиономии, он прямо-таки остолбенел. Не от удара,  нет.  От  удивления!  За
что, мол, дурак, бьешь?..
   - Меннель не упоминал  ни  разу,  что  у  него  есть  знакомые  здесь,  в
Венгрии?
   Илонка долго не отвечала: вспоминала, перебирала в памяти все разговоры с
Меннелем. Иштвану же, по-своему истолковавшему это раздумье, не  понравилось
ее молчание.
   - Нет, - наконец проговорила девушка. - Ничего такого не припоминаю.
   Один раз только он как-то сказал, что, мол, хорошо знает эту  страну.  Но
это совсем не звучало так, что он уже приезжал сюда  раньше.  Я  же  приняла
тогда его фразу за обычное хвастовство... - Она  провела  пальцем  по  сырой
траве и, не поднимая на лейтенанта глаз, тихо произнесла:
   - А я бы не позавидовала вашей невесте.
   - У меня нет невесты.
   - Ну, той девушке, которая когда-нибудь будет ею. А  потом  станет  вашей
женой...
   - Почему же?
   - Да вы бы ее допросами замучили!
   -  Ошибаетесь,  если  думаете,  что  мы  только  и  делаем,  что  кого-то
допрашиваем. И с вами сейчас мы  просто  беседуем.  Скажите:  вас  разве  не
взволновал этот случай? Человека же убили! Разве вам безразлично, кто  убил,
почему?
   - Конечно, нет! Но скажите, неужели вы подозреваете в убийстве  Казмера?!
- неожиданно спросила девушка и добавила:
   - Ну и глупо! Он-то уж наверняка тут ни при чем!
   Фельмери заметил, что в глазах ее промелькнул какой-то затаенный страх.
   Лейтенант почувствовал, что Илонка не все ему сказала, умолчав  о  чем-то
очень важном.
   - Кто может это так уверенно утверждать? А что, если  Меннель,  не  забыв
обиды, захотел при новой встрече расквитаться  с  Казмером?  И  эта  встреча
произошла как раз утром двадцатого?..
   - Да не встречались же они!
   Фельмери, отметив про себя решительный тон этого утверждения, сделал вид,
что пропустил Илонкино замечание мимо ушей.
   - ...Казмер действительно уже забыл  о  своем  столкновении  с  Меннелем,
подошел к нему, приветливо поздоровался. И вдруг Меннель кинулся на него?!
   - Вы с ума сошли! - воскликнула Илонка, с неприязнью глядя на лейтенанта.
- Я ведь уже сказала вам: они больше не встречались! Казмер был в Будапеште.
И потом... - Она  помешкала  несколько  мгновений.  -  Меннель  не  стал  бы
нападать на Казмера. Он, наоборот, хотел установить с ним хорошие отношения.
Ясно?
   - Откуда вам это известно?
   - Знаю. И уж если я говорю, можете мне верить.
   - Да, в самом деле, - лукаво рассмеялся Фельмери. - Как же  не  поверить,
если это утверждаете именно вы!
   - Напрасно  подсмеиваетесь!  Вы  считаете  себя  страшно  умным,  а  всех
остальных набитыми дураками.
   От возбуждения голос ее срывался, лицо покраснело.
   - Ну что вы, Илонка? Я, к примеру, вообще не считаю себя умнее других.
   Но и глупее тоже не считаю. Вы хотите, чтобы я вам поверил? Согласен.  Но
тогда объясните мне, зачем нужны были Меннелю хорошие отношения с  Казмером?
Для какой цели? Разве Казмер был ему симпатичен? Или он  добивался  от  него
чего-то?
   - Этого я не знаю, - ответила девушка, задумчиво глядя прямо перед собой.
- Не знаю. Но все равно дело было так, как я  говорю.  Даже  если  вы  и  не
верите мне.
   - Не верю, - решительно сказал Фельмери. - И не поверю до тех  пор,  пока
не получу ясного ответа на свои вопросы.
   Илонка настороженно посмотрела на него.
   - Я должен знать, - продолжал лейтенант, - где находился Казмер Табори  в
момент убийства Меннеля? Где были вы в ночь  на  двадцатое  июля?  Поверьте,
Илонка, я не желаю вам зла. Но ведь совершено убийство! И мы  должны  искать
убийцу в первую очередь среди тех,  кто  знал  Меннеля,  кто  был  с  ним  в
контакте. А вы отмалчиваетесь и тем самым навлекаете на себя подозрение.
   Отчего вы так недоверчиво ко мне относитесь?
   - Почему недоверчиво?
   - Ну тогда скажите, где вы были в  ночь  с  девятнадцатого  на  двадцатое
июля?
   Илонка молча покусывала травинку.
 
Глава 4 
 
   Когда Лиза передала возвратившемуся к ним в дом Каре содержание разговора
Шалго с Беатой Кюрти, полковник заметно оживился. Если у Меннеля  отыскались
в Венгрии родственники, нужно немедленно расширить круг поисков.  Но  почему
об этом не знает майор Балинт? Неужели он забыл заглянуть в анкету  Меннеля,
в его "въездное дело"? Впрочем, не исключено, что Меннель и не указал  своих
венгерских родственников в этой анкете.
   - А где Фельмери?
   - Ушел с Илонкой купаться.
   - Быстро, однако, он взял красавицу на мушку. Лиза, дружочек, не  сочтите
за труд, попробуйте разыскать лейтенанта.
   - Что ему передать?
   - Пусть немедленно свяжется по телефону с Домбаи, чтобы тот навел справки
о девице Беате и установил фамилию владельца "опеля".
   Лиза ушла, а несколько минут спустя в гостиной появился Отто Хубер.
   Взглянув на его свежевыбритое лицо, Кара вдруг подумал, что оно откуда-то
знакомо ему. Полковник быстро перелистал страницы  памяти:  где  же  он  мог
видеть этого человека раньше? Но ответа на свой вопрос не нашел.
   Пришлось успокоиться на том, что у каждого  человека  есть  где-нибудь  в
большом людском море двойник. А то и несколько.
   - Итак, господин Хубер, мы с вами совершенно одни, - сказал Кара.
   -  Спасибо,  господин  полковник,  за  предоставленную  мне   возможность
поговорить с вами с  глазу  на  глаз,  -  поблагодарил  Хубер  и  достал  из
нагрудного кармана кожаную сигарницу. - Прошу!
   - Спасибо. Но я предпочитаю сигареты, - сказал Кара и тоже  закурил.  Ему
показалось, что Хубер все  еще  колеблется,  начинать  ли  разговор,  причем
разговор о чем-то очень важном для него. Вот он и тянет время, то  поправляя
костюм, то играя пепельницей.
   - Господин полковник, - решился наконец Хубер, -  если  вы  соблаговолите
спуститься со мной в гараж, я смогу показать  вам  в  машине  Меннеля  ловко
замаскированную рацию и передать его бесшумный пистолет.
   Хотя Кара уже знал о существовании и рации и пистолета, заявление  Хубера
явилось для него неожиданностью. "Вот  это  да!  Оказывается,  сей  господин
отнюдь не колеблется, а, наоборот, берет, как говорится, быка за рога".
   - Рацию? Пистолет? - умело изобразив удивление, воскликнул он.  -  Да  вы
шутите?!
   - Нет, я серьезен, как сама госпожа Смерть, - спокойно возразил немец.
   - Я так и знал, что мое заявление повергнет вас в изумление.
   - Не стану отрицать, -  признался  Кара.  -  Вам  это  удалось.  Подобные
заявления не часто встречались даже в моей практике.
   Хубер облегченно  вздохнул,  словно  маленький  шалунишка,  после  долгих
колебаний признавшийся отцу с матерью в озорной проделке.
   - Самое трудное позади,  -  сказал  он.  -  Тяжелые  это  были  роды.  Не
преувеличивая, скажу, господин полковник, что в эти минуты мне самому  нужно
было решать свою судьбу. Не знаю, удачно или неудачно, но  выбор  сделан.  В
конце концов человек должен иметь мужество отвечать за совершенное им...  Но
прежде чем мы спустимся в гараж, я хотел бы уточнить с вами один вопрос.
   - Да, пожалуйста.
   - Вы должны пообещать мне, что все, что я уже вам сообщил или,  возможно,
сообщу в дальнейшем, будет сохранено в тайне.
   - Разумеется.
   - И не будет использовано против меня самого.
   - Что вы имеете в виду?
   Хубер посмотрел на полковника в упор.  У  него  был  прямой,  откровенный
взгляд человека, не боящегося, что ему заглянут в душу.
   - Что меня не будут шантажировать, не попытаются завербовать.
   - Даю слово, что с полученными от вас сведениями мы будем обращаться  как
с секретными. И можете сообщить нам только то, что вы сочтете  нужным,  и  в
той мере, в какой, по-вашему, это необходимо.
   - Спасибо, господин полковник. - Хубер на несколько секунд прикрыл глаза,
помассировал кончиками пальцев виски, затем тряхнул головой, словно  приводя
в порядок мысли. Наконец, налив себе полную рюмку коньяку, он выпил и  снова
заговорил. Но речь его была уже не прежней, спокойной  и  размеренной  -  он
говорил отрывисто, все время как бы делая усилие над собой, как преступник в
минуты трудного, но чистосердечного признания:
   - Я происхожу из семьи потомственных военных.  И  мой  дед  и  отец  были
офицерами. Может быть, вы даже слышали: генерал от ин