вать  вашего
племянника. Если же я узнаю, что вы пытаетесь это сделать  сами,  я  помешаю
вам.
   Шавош уже полностью обрел спокойствие и, пожалуй, несколько  высокомерно,
заметил:
   - А вы не считаете, что сами находитесь у нас в руках?
   - О да! Только ведь и я не дурак, мой дорогой. Это вы можете видеть  хотя
бы из того  материала,  что  я  передал  вам.  Вы,  полковник,  не  захотите
разделаться со мной до тех пор, пока я располагаю известной вам информацией.
Думаю, что вас все же интересует, кто  из  сотрудников  ваших  резидентур  в
Европе работает и на нас. А вот Оскар Шалго знает этих людей.
   - Говорите яснее! - нетерпеливо перебил его Шавош. Он  почувствовал,  что
намеки Шалго небеспредметны.
   - Я говорю совершенно ясно, вы уже знаете, кто из людей в  вашей  венской
миссии находится у меня на службе?
   - Не болтайте ерунды.
   - Не верите? - И Шалго продолжал с легким оттенком гордости:
   - А если я скажу, например, что вы принесли в жертву Пете и послали его к
несуществующему агенту, вручив ему не шифровку, а бессмысленный набор цифр?
   Как Шавош ни старался сохранить спокойствие, он побледнел.
   - Откуда вам это известно?
   - Уж не думаете ли вы, что я задаром открою вам этот секрет?  -  удивился
Шалго. - Я готов сотрудничать с вами, но запомните - как равный с равным.
   Как компаньон! И если вы умный человек, вы с моей  помощью  сможете  горы
своротить. В моем портфеле хранится много интересных материалов. В том числе
найдется в нем и кое-какая занятная информация на самого Игнаца  Шавоша.  Но
только не вздумайте ставить  мне  ловушки  или  подсылать  наемного  убийцу,
потому что я имею обыкновение работать с пятикратной подстраховкой.
   Шавош был поражен, слушая темпераментное словоизвержение толстяка.
   Перед ним сидел совершенно иной, доселе незнакомый  ему  Шалго,  и  Шавош
подсознательно чувствовал, что каждое его слово  сказано  всерьез.  А  Шалго
продолжал:
   - Я предлагаю вам один бизнес - величайшее  дело  вашей  жизни,  рядом  с
которым возня вокруг Кальмана Борши покажется вам просто жалкой суетой.
   Шавош облизнул нижнюю губу и глубоко вздохнул.
   - А именно?
   - Выдайте мне Генриха фон  Шликкена.  В  обмен  я  предлагаю  вам  список
английской агентуры, работающей на французов.
   Неожиданный оборот ошарашил Шавоша.
   - Шликкена? Но как вы это себе представляете?
   - Вы скажете мне, где и под каким именем он живет. Остальное - мое дело.
   - И что вы собираетесь с ним сделать?
   - Ничего особенного. Я просто убью его. Это единственная цель моей жизни.
- В глазах Шалго засверкали грозные огоньки. - После того как я убью его, вы
можете  преспокойно  покончить  со   мной.   -   Шалго   неожиданно   встал,
взволнованный, прошел к окну и выглянул на улицу.  -  Знаете,  полковник,  -
глуховатым голосом проговорил он, - у вас нет никаких гарантий, что  Шликкен
работает только на вас. К тому же это "засвеченный" разведчик. А у меня  еще
не тронутая сеть в Венгрии, и не какие-нибудь там ничтожные людишки,  агенты
первый сорт.
   - Я дам вам ответ через неделю.
   - Нет, немедленно! - возразил Шалго  и  отошел  от  окна.  В  голосе  его
звучала настоящая мольба, когда он продолжал:
   - Полковник, за Шликкена я готов отдать все!..
   Шавош встал, схватил Шалго за руку и, заглянув ему в глаза, воскликнул:
   - За Кальмана Борши я могу отдать вам Шликкена! Дубна стоит многого!
   Шалго выдержал пронзительный взгляд полковника. Тихо и очень серьезно  он
возразил:
   - За Шликкена я отдам вам полковника Эрне Кару.
   Шавош почувствовал странное головокружение.
   И даже позднее, вечером, беседуя с одним из шефов "Интеллидженс  сервис",
Шавош все еще не мог освободиться от овладевшего им волнения. Он  просто  не
мог прийти в себя.
   Шеф,  худощавый  старик  лет  шестидесяти,  сидел  за  столом   и   играл
обыкновенной деревянной линейкой. О, шеф  отлично  понимал,  какую  ценность
представляло предложение Шалго! Если бы они получили в свои руки  одного  из
руководителей  венгерской  контрразведки,  это  стоило  бы  и  десятка   фон
Шликкенов!
   - Вы считаете реальной такую возможность? - спросил он Шавоша, поглаживая
свои густые усы.
   - О да, сэр, безусловно! Разрешите мне  напомнить  вам  некоторые  пункты
донесения.
   - Знаю, читал донесение,  полковник.  Но  я  хотел  бы  задать  несколько
вопросов самому господину Шалго.
   - Сейчас позову его.
   Шавош поднялся, прошел через огромный, как танцевальный  зал,  кабинет  и
позвал Шалго. Шалго приближался к большому письменному  столу  неторопливыми
шагами. Церемония знакомства была короткой,  но  торжественной,  хотя  Шалго
держался совершенно спокойно: на него не произвело ни малейшего впечатления,
что  он  находится  на  приеме  у   одного   из   руководителей   всемогущей
"Интеллидженс сервис".
   Шеф показал на кресло.
   Дождавшись, когда Шалго усядется, он предложил гостю сигару.
   - Ваше предложение, господин Шалго, очень  интересно,  -  проговорил  он,
снова беря в руки линейку. - Не сочтите за недоверие, но прежде я задам  вам
несколько вопросов.
   Шалго посмотрел на часы.
   - Охотно отвечу на них, сэр, но должен предупредить вас,  что  через  два
часа  отправляется  мой  самолет.  А  я  при  любых  обстоятельствах  должен
возвратиться в Вену сегодня.
   - Я буду краток, господин Шалго. Когда вы завербовали Эрне Кару?
   - В сорок втором году, - ответил Шалго несколько приглушенным голосом.
   - Он был арестован в связи с так называемым делом Харасти. Его могли бы и
повесить, но я дал ему возможность бежать. С тех пор  я  поддерживаю  с  ним
связь.
   Шеф удовлетворенно кивнул.
   - Позднее вы вместе с ним сражались против фашистов?
   - Да, сэр. Но что в этом удивительного?
   - Вы ошибаетесь, господин Шалго, я не удивляюсь. Напротив, я  считаю  это
вполне  естественным.  Кара  не  числился   в   картотеке   старого   отдела
контрразведки?
   - Нет, сэр. Ценных агентов я никогда не ставил на учет,  потому  что  все
мои начальники были дилетантами и тупицами. - Снова посмотрев на часы, Шалго
продолжал, еще сильнее приглушив голос:
   - Я хотел бы, сэр, упомянуть и о том, что Кара пять лет отсидел в тюрьме.
Родители его все эти годы терпели нужду, и Кара никогда  не  простит  этого.
Больше я ничего вам не скажу. Я свое предложение сделал, решайте...
   Шеф, как видно, придерживался своего, заранее продуманного плана  беседы,
потому что он сказал:
   - Еще один вопрос, господин Шалго. - Он провел  рукой  вдоль  линейки.  -
Почему вы до сих пор не передали Кару французам?
   Шалго скривил рот, иронически усмехнувшись.
   - Что ж, вполне логичный вопрос, сэр! Но те, кто знаком  со  мной  ближе,
знают,  что  я  не  гонюсь  ни  за   богатством,   ни   за   наградами   или
снисходительными похвалами.
   Шеф вежливо кашлянул.
   - Завтра до полуночи вы получите ответ.
   На этом аудиенция была окончена.
   После ухода Шалго шеф задумался. Шавош с нетерпением ожидал его ответа.
   - Вот уж не подумал бы, что в этом сонном толстяке столько  самолюбия,  -
сказал шеф и, помедлив, добавил:
   - И гордости!
   - Когда Шликкен наконец решит свою задачу? - спросил он.
   - Дня через три-четыре.
   Шеф кивнул и холодно сказал:
   - И все же что-то не нравится мне в этом деле, полковник.
   Шавош всем телом подался вперед.
   - А именно, сэр?
   - Не нравится, что добывание документации вы связали с делом Борши.
   Очень не нравится.
   Шавошу показалось, будто его ударили чем-то тяжелым по голове.
   - Сэр! - сказал он вслух слегка раздраженно. - Я специалист. План этот  я
разработал со всей тщательностью. И уверяю вас: Кальман Борши не  ускользнет
от нас.
   - Да, конечно. И все же я был бы куда более спокоен,  если  бы  вы  лично
руководили этим делом.
   - Вы хотите, чтобы я поехал в Будапешт?
   - Да, я был бы  рад.  Вы  знаете,  полковник,  этот  Шалго  действительно
гениальный малый, и он заставил меня кое над чем задуматься...
   - Понимаю вас, сэр. Насчет поездки я сейчас распоряжусь.  А  как  быть  с
предложением Шалго?
   - Я предоставляю вам полную свободу  действий,  полковник.  Но  смотрите,
промах исключается!
   Шавош самоуверенно улыбнулся.
   - Вы преуменьшаете мои возможности, сэр. Мы следим за каждым шагом Шалго,
в   частности,   подключились   к   звукозаписывающей   системе   французов,
установленной в его квартире.
   - Хорошо, полковник. Желаю успеха.
   Они не подумали только об одном, а именно, что и  Оскару  Шалго  все  это
было хорошо известно.
   Распоряжения полковника Кары начинали казаться Шандору Домбаи  все  более
странными; ему было непонятно, почему все еще не  арестован  Даницкий,  мало
того, этому шпиону позволяют встречаться  с  Пете;  почему  до  сих  пор  не
схватили французских агентов, которых  перечислил  на  допросе  арестованный
курьер. В то же время Домбаи заметил, что Кара стал раздражителен  и  словно
был чем-то озабочен. Странно, что по  его  указаниям  за  Кальманом  ведется
слежка, причем на него тратится куда больше сил и времени, чем на Даницкого.
В общем, Домбаи задело за живое, что Кара не  доверяет  ему,  и  он  не  мог
скрыть этой своей обиды. Как-то вечером он пришел к полковнику и заявил  ему
напрямик:
   - Я, товарищ полковник, хочу подать в отставку.
   Кару удивил и официальный тон Домбаи и обращение на "вы": ведь с глазу на
глаз они, как и подобает старым друзьям,  были  по-прежнему  на  "ты".  Кара
устало провел ладонью по лбу, не улыбнулся, как всегда, и не  сказал  майору
"садись", а, приняв предложенный Домбаи тон, спросил:
   - Почему же вы решили подать в отставку?
   Домбаи, в свою очередь,  тоже  был  удивлен  этим  холодным,  официальным
тоном, так как в душе ожидал, что Кара подойдет к  нему,  похлопает  его  по
плечу, скажет:  "Не  дури,  старик"  -  и  объяснит  смысл  своих  последних
распоряжений. Однако ничего подобного не  произошло.  Обескураженный  Домбаи
плотно стиснул зубы и после недолгого раздумья выпалил:
   - Не согласен я, товарищ полковник,  с  вашими  методами  руководства,  с
вашими указаниями по делу Даницкого и со многим другим...
   Кара закурил, глубоко затянулся.
   - Ну что ж, подайте рапорт, как положено, - сказал он. - Я поддержу  вашу
просьбу.
   Домбаи сжал кулаки. Он не знал, что и сказать в ответ. Больше  всего  ему
хотелось грохнуть кулаком по столу. Он уже  повернулся,  чтобы  уйти,  когда
глухой, но твердый голос Кары словно ударил его по спине:
   - Товарищ майор!
   Домбаи повернулся и устремил негодующий взгляд на друга.
   - Кто вам разрешил идти?
   Домбаи от ярости даже задохнулся.
   - Вернитесь! - Кара поднялся, вышел из-за стола. Дождавшись, пока  Домбаи
подойдет, показал на стул. Домбаи сел.
   - Послушай, Шандор, - строго сказал Кара. - Я не  люблю  подобных  глупых
выходок, достойных разве что школяра. Что, черт возьми, с тобой?
   - Ты мне не доверяешь, а я  в  таких  условиях  не  могу  да  и  не  хочу
работать!
   - Откуда ты взял, что я не доверяю тебе?
   - Почему ты приказал установить слежку за Кальманом?
   - Потому что я подозреваю его в шпионаже, - не сразу ответил Кара.
   Домбаи удивленно посмотрел на Кару.
   - Кальмана? - переспросил он хриплым голосом.
   - Знаешь, Шандор, подполковник Тимар внес предложение об аресте Кальмана,
высказав предположение, что группу Татара выдал  Борши.  Он  построил  целую
гипотезу,  поражающую  убийственной  логикой.  На  основании  этой  гипотезы
Кальмана можно преспокойненько посадить. Я, правда, воспрепятствовал  взятию
Борши под стражу, потому что у меня тоже есть  своя  гипотеза.  И  скоро  мы
будем знать об этом деле гораздо больше. Тем не менее пока  совершенно  ясно
одно: Кальман влип в какое-то очень опасное дело, нам не доверяет  и  теперь
по всем признакам пытается своими силами выпутаться из этой истории.
   - А почему ты сам не поговоришь с ним?
   - Уже пытался. Он не отрицает, что с  ним  что-то  произошло,  но  просил
верить ему и не удивляться, если в  последующие  дни  он  будет  вести  себя
странно. Ну, удивляться я не удивляюсь, а вот за него  страшусь.  Группу  же
Даницкого мы пока трогать не будем, потому что, по  моему  предположению,  и
похищение документации с завода тоже как-то связано с Кальманом.
   Представляешь: все события в конце концов  развернулись  точно  так,  как
предсказал Кальман. Наши дешифровальщики пришли к выводу,  что  найденная  у
Пете шифровка - абсолютная чушь. Иными словами, Пете был послан  только  для
того, чтобы  ввести  нас  в  заблуждение.  Выполнять  же  настоящее  задание
английской разведки в Будапешт прибудет кто-то другой. Я  получил  сообщение
из Вены, что и доктор Шавош и Шликкен живы.
   - И Шликкен тоже? - удивленно переспросил Домбаи. - Вот этого я не  знал.
Из показаний Пете мне только удалось выяснить, что Шавош не  кто  иной,  как
полковник Олдиес.
   Услышав это, Кара, словно мгновенно стряхнув с себя усталость, оживился:
   - А скажи, если мы поверим, что Игнац Шавош и полковник Олдиес одно и  то
же лицо, можно ли представить себе, что  он  до  сих  пор  не  встретился  с
Кальманом?
   - С трудом, - признался Домбаи.
   - Но почему же тогда Кальман отрицает это? - поставил вопрос Кара  и  сам
же ответил на него:
   - Значит, у него есть на то причины.
   - Между прочим, о встрече с Шалго он рассказал...
   Домбаи задумчиво устремил взгляд перед собой; ему стало не по себе.
   - Эрне, я поговорю с Кальманом!
   - Пока не нужно, - остановил его Кара. - Придет время, мы с тобой  вместе
поговорим с ним.
 
*** 
 
   Кальман очень скоро заметил, что за ним следят. И это омрачило его.
   Надо поговорить с Калди, решил он, рассказать ему все и попросить у  него
совета.
   Вдруг Кальман замер, осененный внезапно пришедшей ему в голову  догадкой.
В том, что Илонка в ту пору являлась агентом гестапо,  у  Кальмана  не  было
никакого сомнения, равно как и в том, что  ее  могли  посадить  в  камеру  к
Марианне только по указанию Шликкена. Но действительно ли Марианна  говорила
ему об Илонке или он  сам  это  придумал?  Кальман  воскресил  в  памяти  их
последнюю встречу с Марианной, подробности их разговора и  убедился  в  том,
что он не ошибся. Ему стало не по себе от охватившего его волнения. Если все
действительно так, то он разгадал загадку и теперь для него все  становилось
ясным.
   Борши торопливо сбежал вниз, на площадь Кальмана Селля. На  его  счастье,
на  стоянке  оказалось  свободное  такси.  Он  был   настолько   убежден   в
правильности своего предположения, что уж больше не думал о  слежке.  Теперь
следите, ходите за мной, думал он, а я уже напал на  след  и  могу  доказать
свою невиновность! Да, Марианна точно так же, как и я в  свое  время,  могла
довериться Илонке и рассказать ей о донесении в надежде, что  Илонка  выйдет
на свободу и передаст его Татару. А та тут же рассказала обо всем  Шликкену.
Ну, а майор свое дело знал. Только так все и могло произойти!
   Неподалеку от многоквартирного дома, в котором жила теперь Илона  Хорват,
Кальман попросил водителя остановиться,  заплатил  и  стремглав  бросился  в
подъезд, думая об одном: только бы застать ее дома.
   На счастье, Илона оказалась дома.
   Илона с искренней радостью встретила Кальмана и не скрыла  от  него,  что
эта встреча взволновала ее. Кальман со смущенной  улыбкой  оглядел  комнату,
обставленную с большим вкусом. Илона, видимо, ожидала кого-то: на  низеньком
столике стояли бутылки с напитками, печенье и кофейные чашки.
   Сама хозяйка была в черных узких брюках и мохнатом мохеровом пуловере.
   Неожиданный приход Кальмана явно смутил ее.
   Кальман присел к столику на край  тахты.  Странно,  он  не  испытывал  ни
малейшей неприязни к этой женщине.
   - Ты красивая, - искренне признал  он.  -  Пожалуй,  даже  красивее,  чем
тогда...
   Кальман закурил и угостил Илону.
   - Спасибо. Выпьешь что-нибудь?
   - Нет, пока нет. Может быть, позднее. Как жизнь? Завели детишек?
   - Увы, нет. Поэтому и в театре я не очень-то охотно играю роли матерей.
   - Хорошо зарабатываешь?
   Илона смущенно засмеялась.
   - Ты что, фининспектор? Много работаю, - уклончиво добавила она.
   - Какую роль разыгрываешь ты сейчас? - спросил он с издевкой  и  протянул
руку за коньячной бутылкой.
   Улыбка на лице Илоны застыла, ее красивое лицо помрачнело. Она с  упреком
посмотрела на Кальмана, наполнявшего коньяком граненые хрустальные рюмки.
   - Ты не веришь мне, Кальман? - спросила  она,  тоже  протягивая  руку  за
рюмкой.
   Кальман посмотрел на отливающий золотом напиток и, может быть, для  того,
чтобы не отступить ни шагу назад, нагловато проговорил:
   - За твой переход в другую веру, Илонка!
   Но Илона поставила рюмку на стол, не приняв столь странный тост.
   Кальман, холодно посмотрев на нее, негромко пояснил:
   - Вот Марианна поверила тебе, а ты ее предала. И ее  убили.  Я  доверился
тебе, ты и меня предала. И в том, что я уцелел, не твоя заслуга. Ты  сделала
все, чтобы мне не жить. Так почему же я должен верить тебе?
   Слова глухо падали в тишине.
   - Собственно говоря, ты убийца! Я говорю это тебе на тот случай, если  ты
не знаешь этого, - продолжал Кальман без тени сожаления.
   - И ты пришел наконец, чтобы отомстить? - спросила Илона.
   - Нет, не за тем. Месть не моя профессия.
   Взгляд Илоны оживился. Она вновь обрела силу, почувствовала, что может  и
должна доказать свою искренность.
   - Кальман, я понимаю тебя, когда ты не веришь мне; ты, собственно говоря,
прав. Прошу тебя, выслушай меня, не перебивай!.. - Кальман понимал, что  она
уже больше не играет, а говорит от души. - Недавно я разговаривала  с  одним
из членов Верховного суда. Я рассказала ему всю свою жизнь, не называя себя.
Не приукрашивала ничего. Рассказала обо всем: о Марианне, о тебе, о том, как
перешла на сторону борцов Сопротивления, - одним словом, раздела себя  перед
ним донага. Судья так и не понял, что рассказываю-то я о самой себе.  Ну,  а
потом спросила его: что может ожидать героиню моей истории, если она  явится
в полицию и сама честно заявит о своем прошлом?  Он  долго  думал,  а  потом
сказал: вероятнее всего, ее простят.  Конечно,  я  своими  доносами  гестапо
ускорила гибель Марианны, но позднее, работая уже на движение Сопротивления,
я ведь спасла жизнь многим людям, и это можно подтвердить фактами. Это  так.
Но, поверь мне, причиной свершившейся трагедии была не я  одна.  Немножко  и
ты.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Лгала не только я тебе, но и ты мне. Но это сейчас уже не важно.
   Шликкен прокрутил мне тогда одну запись, - пояснила Илона, - ту,  где  ты
обязался служить им. Именно это и сбило меня в то время с толку. Ты понял?
   Кальман  понял  и  пришел  в  еще  большее  замешательство.   Приходилось
согласиться с Илоной. Выходит, Шликкен обвел вокруг пальца не только его, но
к Илону. Теперь ему еще яснее стало, что в то время они все были обречены на
провал и каким злым гением на их пути был Шликкен.
   - Значит, ты поверила в то, что я - агент гестапо?
   -  Да,  я  же  слышала  твой  голос,  Кальман,  читала  твою  подписку  о
сотрудничестве. И когда Шликкен велел мне сообщить тебе об аресте Домбаи,  я
подумала, что это он меня проверяет, что ты, вероятно,  потом  доложишь  все
ему о нашем с тобой разговоре. Между прочим, когда ты в последний раз был  у
меня в моей комнате, я знала, что весь наш разговор с тобою подслушивается.
   - Где сейчас Шликкен? - неожиданно спросил Кальман.
   - Не знаю. С тех пор я больше его не видела.
   - И не слышала о нем?
   - Нет.
   - Илонка, - задумчиво проговорил Кальман, -  а  какое  задание  дал  тебе
Шликкен, поместив тебя в одну камеру с Марианной?
   Илона, по-видимому, действительно часто думала о своем прошлом  и  потому
хорошо помнила все подробности. Она ответила на вопрос Кальмана  сразу,  без
раздумья, словно в течение многих лет ожидала его.
   -  Мне  было  поручено  узнать,