ание. Если обвиняемый своими показаниями помогал следствию,
это засчитывается в его пользу как смягчающее вину обстоятельство.  В  таком
случае можно отделаться всего несколькими годами.
   А для женщины это много значит. Скажите, кто, по-вашему, убил Меннеля?
   Беата чувствовала, что наступает самый тяжелый, самый трагический  час  в
ее жизни. До этого она жила легко и бездумно,  лгала  Меннелю,  лгала  Гезе,
своим родителям - всем, даже самой себе.
   Она повернулась к Балинту:
   - Если я во всем честно признаюсь, это зачтется в мою пользу?
   - Разумеется.
   - Хорошо. Я расскажу все, что знаю. Спрашивайте!
   - Кто убил Виктора Меннеля?
   - У меня нет доказательств, но я убеждена, что его убил мой  жених,  Геза
Салаи.
   - И вы могли бы повторить это при нем?
   - Пожалуйста, сделайте нам очную ставку, я скажу. Когда он отнял  у  меня
письмо Виктора Меннеля и избил меня, он так и  заявил,  что  убьет  Меннеля,
если я не порву с ним. Геза силен, как буйвол, и страшно ревнив.
   Майор Балинт распорядился, чтобы привели Гезу Салаи.
   Вечером,  около  восьми,  когда  Шалго,  вконец  измученный  после   трех
беспокойных дней, ушедших на поиски  виллы  в  Фюреде,  уже  собирался  лечь
спать, неожиданно зазвонил "прямой" телефон полковника Кары.
   - Эмед-шестнадцать, - сняв трубку, ответил Шалго.
   На другом конце провода хрипловатый мужской голос по-французски спросил:
   - Полковник Кара?
   - Нет, полковник в Будапеште и вернется только завтра, а  может,  даже  и
послезавтра.
   - Как же быть? Мне нужно было бы срочно переговорить с ним.
   Шалго поманил Лизу и показал ей на  другой  аппарат.  Лиза,  быстро  сняв
трубку, начала о  чем-то  шепотом  договариваться  с  телефонисткой  местной
станции. Между тем сам Шалго продолжал разговор  с  неизвестным  обладателем
хрипловатого баритона, посоветовав ему связаться по междугородному  телефону
с министерством внутренних дел в Будапеште.
   - Если, конечно, полковник еще не уехал домой, - добавил он и спросил:
   - Вы откуда сейчас звоните?
   - Из Кестхея.
   - Тогда вот вам мой совет: обратитесь в отделение  милиции,  у  них  есть
прямая телефонная связь с министерством.
   -  Боюсь,  что  будет  слишком  поздно,  -  усомнился  баритон.  -  Нужно
немедленно  принять  меры!  Скажите,  а  полковник,   уезжая,   не   оставил
заместителя?
   - Оставил. Я его заместитель. Меня зовут Оскар Шалго.
   - Тогда нам с вами нужно немедленно встретиться. Мое имя Пьер  Монтье.  Я
французский гражданин,  турист.  Проживаю  в  Эмеде,  в  отеле  "Русалка"  с
пятнадцатого июля. В Кестхей поехал на несколько дней.
   - Понятно, - сказал Шалго. - Чем могу служить?
   - Я могу встретиться с вами?
   - Когда и где?
   - В Шиофоке, в баре отеля "Европа".  На  моих  часах  сейчас  минут  пять
девятого. Если я сейчас же выеду, в десять я уже буду в  Шиофоке.  В  десять
подойдет?
   - Хорошо. Но как я вас узнаю?
   - Очень просто. Скажете официанту, что ищете меня.
   - Пожалуйста, повторите ваше имя.
   - Пьер Монтье.
   - Понял. Хорошо. О чем примерно пойдет речь?
   - Я покажу вам убийцу Виктора Меннеля. Некоего господина Эриха Фокса.
   - Эриха Фокса? Вы шутите,  мсье.  Фокс  выехал  за  пределы  Венгрии  еще
двадцатого июля.
   - Двадцатого выехал, а вчера возвратился. И утром снова уедет, если вы не
арестуете его сегодня же ночью.
   Пьер Монтье положил трубку.
   Итак, в десять в Шиофоке.
   Шалго повернулся к Лизе, тщетно пытавшейся через центральную  соединиться
с каким-то абонентом. Однако нужный номер был все время занят.
   - Не надо, звездочка моя, - остановил жену Шалго. - Лучше попроси девушку
соединить меня с отелем.
   В отеле "Русалка" ответила дежурный  администратор  Аги  Добран,  хорошая
знакомая Оскара Шалго.
   - Скажите, Аги, проживает ли у вас некий Пьер Монтье, француз?
   - Да. Уже недели полторы. Но вчера он уехал на несколько дней в  Кестхей.
Журналист, умница. И такой красавчик.
   - Вроде меня, - кисло пошутил старый детектив.
   - Я, правда, подумала сейчас о Жане Габене, -  призналась  Аги  из  отеля
"Русалка". - А что, сейчас в моде иностранцы? Вот,  например,  майор  Балинт
тоже почему-то недавно очень интересовался каким-то Эрихом Фоксом.
   - Майор Балинт?
   - Да.
   - А вам что-нибудь об этом Фоксе известно?
   - А как же! Вчера он возвратился из Мюнхена, заплатил  по  счету,  сел  в
машину и снова куда-то укатил.  Кажется,  в  Шиофок.  А  я  с  самого  обеда
разыскиваю майора Балинта и нигде  не  могу  его  найти.  Если  вы  случайно
увидите его, передайте, пожалуйста, что Фокс вернулся.
   - Обязательно передам. Спасибо. Доброй вам ночи.
   - Чем дальше, тем веселее! - кладя трубку, сказал Шалго жене. - Если Кара
не позвонит, придется мне самому ехать в Шиофок.
   Лиза вышла из комнаты, но, когда минуту спустя она возвратилась, Оскар  с
кем-то беседовал по телефону:
   - Спасибо, Пети. Доложи поскорее  полковнику.  Конечно,  подожду.  Да,  в
Шиофоке, в ресторане.
   Он положил трубку и весело взглянул на жену.
   - Ну что  ж,  милая,  Оскар  Шалго  выезжает  в  свет.  Давай  мне  самые
элегантные носки.
 
Глава 14 
 
   Казмер сидел у камина  и  читал  свежий  номер  журнала,  когда  в  дверь
постучали и вежливый голос Хубера спросил:
   - Можно? Я не помешаю вам, господин инженер?
   - Нет, отчего же? Входите, садитесь.
   Хубер сел в кресло,  затем,  кинув  быстрый  взгляд  на  журнал  в  руках
хозяина, спросил:
   - Художественной литературой интересуетесь?
   - Да, когда время есть, читаю с удовольствием. Больше всего меня занимает
вопрос, как меняются язык и содержание художественных  произведений  в  ходе
технической революции.
   - И что же? Меняются?
   - В известном смысле - да. Пока, увы, это влияние одностороннее.
   Писатели дружно пытаются доказать, что  техника  порождает  отчужденность
человека, убивает в нем гуманное отношение к жизни, к ее проявлениям.
   Между тем речь идет о более сложных влияниях совсем иного  рода.  Могу  я
вам что-нибудь предложить?
   - Нет, господин инженер, спасибо. Ужин был отличным. А пить  я  не  буду,
так как мне скоро ехать.
   - Все в порядке? - спросил Казмер, закуривая сигарету.
   - О да. Должен сказать, что полковник Кара истинный джентльмен. Все  свои
обещания он честно выполнил.
   - Может, мне показалось, но я видел, как этот его лейтенантик,  Фельмери,
или как там его, ставил на вашу машину дипломатический номер.
   - Нет, вам не показалось, господин инженер, - с улыбкой подтвердил Хубер.
- Просто я поступил на дипломатическую службу. Как и вы.
   - Я не поступал. И еду я за границу не с дипломатическим паспортом. - Про
себя же Казмер подумал: "Если  я  вообще  поеду  куда-то  после  всего,  что
рассказала  Илонка".  -  Извините,  господин  Хубер,  но  мне  нужно  срочно
поговорить с Оскаром Шалго. Я надеюсь, вернувшись, еще застать вас здесь.
   - Ваш дядя только что сказал мне, что  господин  Шалго  куда-то  уехал  с
лейтенантом Фельмери, - заметил гость. - Кажется, в Шиофок.
   - На всякий случай я все же загляну к нему. Может, он уже вернулся.
   Извините, но у меня действительно очень важное к нему дело.
 
*** 
 
   На вилле Шалго Казмер застал только Лизу с Илонкой. Не  заметить,  что  у
девушки заплаканные глаза, было бы трудно.
   - Что с тобой? -  спросил  Казмер  Илонку,  но  та  вместо  ответа  снова
заплакала. Казмер вопросительно посмотрел на Лизу, которая,  казалось,  была
совершенно поглощена своим вязанием.
   - Что с ней? Или вы поссорились?
   - Кто? Я с Илонкой? Придумаете тоже!
   Казмер подошел к девушке и, взяв за плечи, повернул ее к себе:
   - Ну, ты чего расплакалась?
   - С ума сошла наша девочка, вот что, - сказала наконец Лиза.
   - Ничего не понимаю! - воскликнул Казмер.
   - Низкий человек этот ваш полковник  Кара!  -  сквозь  слезы  проговорила
Илонка. - Воспользовался моей доверчивостью. А я, дура,  разоткровенничалась
с ним. Рассказала все как есть. И что ночью девятнадцатого была с  Меннелем.
И что ты утром ждал меня.
   - Да ты спятила! - воскликнул Казмер.
   - Возможно. А ты знаешь, почему я это ему рассказала? Знаешь? Потому  что
за тебя боялась. Я хотела доказать, что...
   - Что ты хотела доказать? - негодовал Казмер. - Что  ты  дура?  Это  тебе
вполне удалось. А еще поклялась,  что  будешь  нема  как  могила.  Где  дядя
Оскар?
   - Уехал, - сказала Лиза.
   - Когда он вернется?
   - Понятия не имею. - Лиза положила на колени вязанье. - Вот что  я  скажу
тебе, Казмер: ты грубый и невоспитанный! Илонка никак не заслужила, чтобы ты
с ней разговаривал таким тоном. Она любит тебя! А ты злоупотребляешь этим. К
тому же ты самый настоящий трус. Нет, ты не любишь Илонку. Потому  что  если
бы ты любил ее, то давно сказал бы об этом своей матери.
   - Теперь еще вы будете меня поучать, тетя Лиза? Так вот, оставьте-ка меня
в покое! У меня и без вас голова идет кругом. Я  люблю  Илонку,  но  вам  до
этого нет ровно никакого  дела.  А  ты  перестань  реветь.  -  Казмер  обнял
девушку. - Ну, кому я говорю? Люблю я тебя, слышишь? Люблю! И ты это отлично
знаешь сама. И я сегодня же скажу об этом  маме.  Ты  не  сердись,  а  лучше
прости, если можешь! Я действительно грубиян и эгоист.  -  Он  наклонился  и
поцеловал ей руку. - Я виноват. Очень виноват. Идем, я провожу тебя домой.
   - Я побуду еще немного здесь, - всхлипывая, сказала Илонка.
   - Как хочешь. - Казмер повернулся к Лизе. - Передайте,  пожалуйста,  дяде
Оскару, что мне очень нужно поговорить с ним.
 
*** 
 
   Дома он застал Хубера сидящим в одиночестве в гостиной с газетой в руках.
   - Ну что? Виделись с господином Шалго?
   - Нет.
   - А вас только что разыскивала матушка. Я взял на себя  смелость  сказать
ей, что вы ушли к Шалго. Но мне показалось, что это ей не  понравилось.  Она
очень любит вас, ваша матушка, - добавил он.
   - Я тоже люблю ее, - сказал Казмер, - и готов отдать за нее все на свете.
   - Вот об этом я как раз и не советовал бы  вам  сейчас  говорить  слишком
громко. Чего доброго, еще наживете неприятности.
   - Что вы имеете в виду? - удивленно спросил Казмер, посмотрев на Хубера.
   - Полковник Кара подозревает вас в убийстве. Он сам мне говорил об этом.
   Казмер пожал плечами:
   - Работник госбезопасности. Подозревать - его обязанность. Он просто  еще
не знает о новых материалах следствия, полученных майором Балинтом.  Вы  уже
сами слышали, что сказал вчера майор об Эрихе Фоксе! А что я могу  поделать,
если моя физиономия не нравится  полковнику  и  он  по-прежнему  подозревает
меня? Меннель завладел драгоценностями. Фокс шел за Меннелем  по  следам  и,
выбрав подходящий момент, прикончил  его.  Фокс  -  торговец  произведениями
искусства. Все это хорошо  известно  майору  Балинту.  У  него  есть  веские
доказательства. Например, отпечатки пальцев неизвестного на  машине  и  след
ботинка, обнаруженный в гараже. Но полковнику Каре это все нипочем.  Знаете,
какой приказ он отдал своему лейтенанту? Если у Казмера  Табори  нет  алиби,
задержать его и отправить в Будапешт! Вот так-то, господин Хубер! А  знаете,
что я на это ему  скажу?  Нет,  товарищ  полковник,  вы  сначала  попробуйте
доказать, что это именно я убил Меннеля.
   Хубер, невозмутимо покуривая,  внимательно  слушал  полные  горечи  слова
Табори-младшего.
   - А если полковник Кара докажет это? - спросил он.
   Казмер удивленно вздернул вверх брови.
   - Что?
   - Что Меннеля убили вы.
   - Вы шутите?
   - Нет. Просто я думаю вслух.
   - Не очень логично: убил Меннеля, забрал драгоценности...
   - Полковник Кара считает, что Виктора убили не с целью ограбления.
   Думаю, что Шалго убедил его в этом. Потому он и не приемлет версии майора
Балинта, какой бы логичной она ни казалась. Это я знаю от  самого  господина
Шалго.
   Казмер недоверчиво смотрел на непроницаемое лицо Хубера.
   - Кара прав, - продолжал тот. - Кстати, мы оба - и он и я  -  знаем,  что
драгоценности в руки убийцы не попали.
   Казмер уже с подозрением взглянул на Хубера. Ему вдруг  стало  жарко,  на
лбу выступил пот.
   - Значит, полковнику уже известен и убийца? - спросил Казмер.
   - Кара пока еще только догадывается, а я... я знаю совершенно точно.
   - От кого?
   - От самого Виктора Меннеля.
   Казмер насмешливо скривил рот.
   - А-а! Тогда другое дело, - с иронией протянул он. - Тогда понятно.
   Наведались к нему в морг и мило побеседовали.
   - Я говорил с ним об этом еще до его смерти, - медленно сказал Хубер,  не
обращая внимания на иронический тон Казмера.  -  Да,  господин  инженер,  за
полчаса до смерти. Вы знаете, что в машине Меннеля есть рация?
   - Знаю. - Казмер с интересом  разглядывал  этого  невозмутимо  спокойного
человека. - И о чем же вы с ним говорили?
   - Меннель передал мне по рации, что готовится к встрече с одним человеком
и что боится этой встречи. Я записал наш разговор с Меннелем на  пленку.  Но
пленку эту я своему шефу не передал. Привез ее сюда.
   - Понятно, - кивнул Казмер и закурил. - Вы знаете,  что  люди  полковника
Кары ищут преступника? Почему же вы не передадите им вашу запись?
   - Потому что не желаю неприятностей вашей матери, -  объяснил  Хубер.  От
него не ускользнуло, как переменился в лице Казмер.
   - Моей матери? - переспросил Казмер. - Вы с ума сошли?!
   - Нет, господин инженер. Я в своем уме и знаю, что  говорю.  Меннель  был
шпионом. Я выдал венгерским органам двенадцать его агентов, но о тринадцатом
умолчал.
   Казмер покачнулся, как от неожиданного удара:
   - Вы хотите сказать, что...
   - Именно это, господин инженер, - подтвердил Хубер. -  Тринадцатый  агент
Виктора Меннеля - ваша мать, госпожа Бланка Табори.
   - Вы соображаете, что говорите, - с угрозой в голосе произнес Казмер.
   - Факты, только факты, господин инженер.
   - Это не правда! - воскликнул Казмер. - И не может быть правдой.
   - Правда. Я могу доказать. - Хубера охватило волнение, но он тут же сумел
совладать с ним. - Скажите, господин инженер, а что, собственно  говоря,  вы
знаете о своей матери?
   - Все. Мама всегда была со мной откровенна.
   - Господин инженер, - остановил его Хубер, - я хотел бы в  таком  случае,
чтобы вы меня выслушали. Это в ваших интересах. Но прошу  вас,  как  это  ни
трудно, держать себя в руках и отнестись ко всему, что вы  сейчас  услышите,
объективно. Вам известно, что госпожа Бланка и господин  Матэ  Табори  очень
любят друг друга. Так их воспитали  родители.  Они  готовы  пойти  на  любую
жертву один ради другого. Это-то и стало причиной многих событий.
   - Я все знаю и без вас, - раздраженно прервал Хубера Казмер.
   - Матэ Табори - человек левых взгля...
   - И это мне известно. Говорите, пожалуйста, по существу.
   - Я понимаю вашу нервозность, господин инженер, но  прошу  вас  дослушать
меня до конца, даже если я буду говорить  о  вещах,  на  первый  взгляд  вам
знакомых. Бланка Табори политикой не занимается. Характер  у  нее  не  очень
уравновешенный, не то что у ее брата. В сороковом году она  познакомилась  с
капитаном венгерского  генштаба  Кароем  Моноштори-Мюллером.  Знакомство  их
переросло в любовь. Бланка написала об этом брату в Данию и вскоре  получила
ответ. Матэ Табори успел собрать через своих будапештских друзей сведения  о
Моноштори. Оказалось, что это омерзительнейший тип: ни  во  что  не  верящий
циник, фашист из той категории военных  наемников,  которые  готовы  служить
любому, кто хорошо платит. Однако госпожа  Бланка  не  согласилась  с  таким
мнением о своем избраннике. Тогда Матэ Табори поставил вопрос  ребром:  либо
он, либо Моноштори. Уступая брату, Бланка для виду порвала с  Моноштори,  но
тайком они продолжали встречаться. Тем временем в Дании  нацисты  арестовали
Матэ Табори и его жену. Супруги  Табори  попали  в  концлагерь.  Теперь  уже
начальство Моноштори-Мюллера потребовало, чтобы  он  порвал  с  Бланкой.  Но
капитан тоже любил девушку и хотел жениться на ней.
   Однако и он не  получил  на  это  разрешения.  Более  того,  командование
отправило его на фронт. Моноштори был в ярости. Он  вымещал  свою  злобу  на
местных жителях оккупированных стран. С Бланкой он вел тайную переписку.
   Ей импонировала его преданность.  Но  она  не  знала  о  его  злодеяниях,
зверствах на фронте и в  прифронтовой  полосе.  Затем  началось  отступление
фашистов. Во время боев в Задунайском крае Моноштори в ссоре убил  немецкого
генерала.
   - За что? - перебил Хубера Казмер.
   - В одном венгерском селе по приказу этого генерала  нацисты  расстреляли
каждого десятого жителя, подожгли и взорвали близлежащий замок, убили сестру
и зятя Моноштори. Майор явился к генералу и потребовал  от  него  ответа  за
содеянное. Вспыхнула ссора. Немцы попытались арестовать майора.
   Майор пристрелил генерала и  скрылся.  Он  прятался  на  вилле  у  Бланки
Табори.
   Положение было трагическим. Моноштори разыскивали и русские  и  немцы.  И
все  же  ему  удалось  избежать  ареста.  Война  окончилась.  Из  концлагеря
возвратились Матэ Табори и его  жена.  Они  и  не  подозревали,  что  Бланка
прятала у себя дома разыскиваемого властями военного преступника  Моноштори.
Между тем в руках у  Бланки  случайно  оказались  документы  одного  убитого
немецкого офицера. Вначале она хотела переслать их родственникам  погибшего,
но затем, передумав, отдала их Моноштори. Присвоив эти документы,  Моноштори
уехал из Венгрии и некоторое время жил в американской зоне  в  Германии.  Он
занимался контрабандой и неплохо зарабатывал на этом.
   Но в сорок восьмом году его арестовали, опознали, и тут открылось все его
прошлое. Моноштори во всем откровенно сознался. Я присутствовал на  допросах
и знаю все это из  первых  уст.  Геленовцы  завербовали  его  для  работы  в
разведке, пригрозив, что в случае отказа его выдадут советским властям.
   Казмер с изумлением слушал этот странный рассказ. А ведь мать никогда  не
говорила с ним о своем прошлом. Впрочем, Хубер мог и наврать.  Хотя  рассказ
его выглядит вполне правдоподобным.
   Хубер, по-видимому, хотел что-то еще добавить к своему рассказу, но в это
время в гостиную вошли Бланка и Матэ Табори, и он  умолк.  А  Казмер  сидел,
потупившись.
   - Господин Хубер, когда вы отбываете? - спросил профессор.
   - Скоро. Я уже все упаковал. Остались еще кое-какие дела.
   Бланка посмотрела на Казмера и увидела по его  лицу,  что  то,  чего  она
больше всего боялась, уже свершилось.
   Профессор достал из серванта рюмки.
   - Вы позволите, господин Хубер? - спросил он.
   - За рулем я обычно не пью. Но в виде исключения. За ваше здоровье.
   Табори наполнил рюмки.
   Казмера, досадовавшего, что ему помешали закончить  разговор  с  Хубером,
все больше охватывала тревога за мать, за себя. Что же  делать?  Что  вообще
можно в таких случаях делать? Бежать очертя  голову?  Куда?  Нет,  уж  лучше
встретить беду лицом к лицу.
   - Дядя Матэ, - вдруг решившись,  сказал  он,  -  можно  нам  остаться  на
несколько минут одним?
   - Кому "нам"? - не понял профессор.
   - Ему и мне, - пояснила Бланка. - Но это излишне, сынок. Можешь  говорить
при дяде. Он все знает.
   - Значит, это правда? Доктор Хубер  сказал  правду?  -  закричал  Казмер,
впиваясь глазами в спокойное, подчеркнуто бесстрастное лицо матери.
   Бланка одним глотком выпила коньяк и поставила рюмку на стол.
   -  Правда.  Вот  телефон.  Набери  номер  майора  Балинта  и  заяви,  что
тринадцатый агент Меннеля - твоя мать.
   - Ты же знаешь, что  я  никуда  не  стану  ни  звонить,  ни  заявлять!  -
срывающимся голосом крикнул Казмер. - Но ты, дядя!  Как  ты  мог  допустить,
чтобы мама угодила в такую вонючую яму?
   Профессор Табори гневно сверкнул глазами:
   - Ты, ты собираешься меня учить? Просто тогда я ни о чем таком не знал.
   Всего несколько дней  назад  твоя  мать  призналась  мне,  что  попала  в
западню.
   Ее шантажировали...
   - Чем они могли ее шантажировать?
   - Чем? - г