ного воспринимала  как  повод
зависнуть у него на шее. Иванцов на пустые слова не  обратил
внимания, но неожиданно для себя спросил:
       -   Как  жить  дальше,  Антон?  Сидоркин  ответил  не
задумываясь:
      -  Так  же,  как  и раньше. С большой оглядкой.  Через
минуту  Иванцов  стоял  у  дверей родной  квартиры.  Карманы
пустые:  ни  ключей, ни документов, ни денег. Позвонил  -  и
открыла  Мария Семеновна. Манечка. После всего,  что  с  ним
произошло,   Иванцов   полагал,  что   утратил   способность
удивляться, но выяснилось, что это не так. Мельком  взглянув
на него, Манечка проворчала:
       -  Проходи  на  кухню.  Обед  на  плите.  Третий  раз
подогреваю.
     Повернулась - и ушла в комнату, откуда через пару минут
донеслись     детские     голоса.    Значит,     по-прежнему
репетиторствовала.
      Иванцов умылся в ванной, но душ принимать не стал -  и
даже  не  переоделся. Сходил, как велела Манечка, на  кухню,
посидел  за столом, накрытым клеенкой в сине-зеленых цветах,
гае  каждое пятнышко родное. На плите сковородка  с  жареной
картошкой,  залитой  яйцами. На столе  -  миска  с  квашеной
капустой, сдобренной постным маслом. Его привычная еда.  Как
понять? Ждала его, что ли? Но почему так встретили, будто он
выходил  за  сигаретами? А может,  так  и  есть?  Может,  он
действительно   отсутствовал  недолго,   а   все   остальное
привиделось? От этой мысли стало страшно, как бывало в хоспи-
се, когда накатывала явь, смешанная с дурью.
      Заглянул  в  гостиную, где Манечка занималась  детьми.
Вокруг нее собралось аж четверо: трое мальчиков, черненьких,
как  воронята,  и девочка, желтолицая, с раскосыми  глазами.
Похоже,  китаяночка. Иванцов поманил жену пальцем - и  через
какое-то время она вышла к нему на кухню.
     - Что, Толя? Почему не поел?
     - Я не голодный... Что случилось, Маня?
     - О чем ты?
     - Почему не спрашиваешь, где я был? Улыбнулась какой-то
обреченной улыбкой:
     - Что толку спрашивать? Все равно правды не скажешь.
     - Долго меня не было? Тут уж удивилась Манечка:
     - Не знаешь, сколько тебя не было? Побольше месяца.
     - И ты так спокойно об этом говоришь?
     - Ох, Толя, если бы я из-за всякой ерунды переживала...
Он сдержанно проглотил эту "ерунду", не поморщился. Спросил,
как  дети.  Оленька?  Виталик? Жена  на  секунду  оживилась.
Виталик   в   Лондоне  по  делам  своей  фирмы.  Оленька   в
политическом турне на Ближнем Востоке вместе со своим шефом.
Иванцов уточнил:
     - С Громякиным?
     - Ну да. С кем же еще?
     - Мне казалось, у нее там какие-то неприятности?
      -  Верно,  были. Теперь все утряслось...  Кстати,  она
просила, когда вернешься, чтобы позвонил по этому телефону.
       Протянула  визитную  карточку,  на  которой   Иванцов
прочитал:  Гнеушева  Маргарита  Васильевна.  Фирма  "Дизайн-
плюс".  На мгновение у него помутилось в голове, но он  взял
себя в руки.
     - Зачем я должен позвонить?
     - Она сказала, сам сообразишь.
      В задумчивости Иванцов машинально закурил, чего обычно
не  делал  при  жене,  берег  ее здоровье.  Мария  Семеновна
смотрела на него вопросительно.
      -  Толя,  что-нибудь  еще? Или  я  пойду?  Урок  скоро
кончится. Тогда поговорим.
     - О чем. Маша?
     - Ну я же вижу, ты чем-то обеспокоен.
      Он боялся взглянуть ей в глаза, боялся увидеть то, что
слышал  в голосе. Обожгло подозрение, что по ошибке вернулся
не  домой, а в хоспис, вот сейчас откроется дверь  и  влетит
смеющаяся  Макела или кто-нибудь еще из тамошних обитателей.
Лоб покрылся испариной, но слабость была мимолетной. Ответил
спокойно, рассудительно:
       -   Хорошо,  Манечка,  иди,  заканчивай  урок.  После
поговорим.