ли  Лариса
могла испытывать к нему ненависть. Надежда...  "Когда-нибудь  я  рассержусь,
так рассержусь, что никакой Витька тебе не поможет!" - совсем недавно (с ума
сойти! позавчера!) пригрозила ей как бы в шутку  Лариса  -  и  не  замедлила
исполнить свою угрозу. Погибла ли Надежда из-за того, что - не таясь!  -  не
любила Ларису? Или опасно было оставить ее  в  живых,  она  могла  рано  или
поздно понять истинную причину случившегося, особенно  когда  узнала  Рэнда?
Или все-таки Лариса понимала, что без Виктора не сможет держать Надежду  под
контролем? А если Санька - ее ребенок, Надежда превращается в дамоклов  меч?
Любая из этих причин может быть истинной, а также все они, вместе взятые.
   А Григорий... теперь не надо быть семи пядей во  лбу,  чтобы  догадаться,
как Вахаев вышел на Григория. Именно жизнь человека, которого любит Марьяна,
была обговорена как основной гонорар за исполнение Ларисиного  замысла.  Это
для Ларисы Григорий - лишь пешка, так себе, разменная монета. А для  Марьяны
- и, что самое  ужасное,  для  Алхана  Вахаева  -  это  одна  из  величайших
ценностей. Ради утоления своей мести Вахаев, как и Лариса, готов был на все.
Особенно если это "все" еще и подкреплялось немалой суммою...
   Лариса ведь тоже выждала достаточно времени, чтобы облачить свою  любимую
подружку Месть в самые роскошные наряды. После  смерти  Виктора  Яценко  его
вдова останется не просто богатой - очень богатой женщиной!
   ...И светловолосая Витькина голова, которую равнодушно пинает Рэнд, и она
перекатывается по бетонным плиткам с  таким  неописуемым  бесчувствием,  что
сразу становится ясно: это неживое, это уже предмет...
   Глаза вдруг обожгло, и Марьяна поняла - подступили слезы. Эх ты,  Золотая
Лисичка! Какой ты была, такой и осталась. Уже не одна, а целые кладовые  тех
самых трехлитровых баночек необходимы  тебе  для  полного  счастья  -  и  ты
продолжаешь их наполнять, не щадя... Да, вот именно. Не щадя сил.
   Возможно, глаза Виктору на фотографии были и впрямь  выколоты  Ларисой  в
порыве гнева, безудержной ярости. И клятва отомстить за смерть отца и впрямь
звучала искренне. Однако, похоже, с течением лет подружка  Месть  перешла  в
разряд полузабытых приживалок в жизни Ларисы. А  главной  целью  для  Ларисы
стало просто-напросто освободиться от нелюбимого мужа, получить его деньги -
и зажить  в  свое  удовольствие.  Все  просто.  Все  просто,  подло,  низко,
страшно...
   Если бы Лариса  оказалась  там,  у  машины,  когда  на  бетонную  дорожку
выбрасывали трупы, если бы  она  с  мстительным  торжеством  пинала  мертвую
голову своего мужа... эта картина,  хоть  и  отвратительная,  была  бы  хоть
как-то понятна и объяснима. А она  просто  мимоходом  узнала  о  "выполнении
задания" - и продолжала валяться с очередным мужиком.
   "Золотая Лисичка обычно всю нагрузку  на  себя  берет.  Нравится  ей  это
дело!"
   "Она была просто нимфоманка... Ненасытная  девка...  Хочу,  хочу,  всегда
хочу! Девочка  была  на  все  горазда...  Сама  говорила,  что  ее  мечта  -
попробовать сразу с тремя, а лучше - больше".
   Ну наконец-то попробовала.
   Вот почему Абдель назвал ее шлюхой... Возможно, он  пытался  хоть  как-то
предупредить Марьяну.
   Насиловали Ларису, как же! Скорее, она их  всех  тут  сама  изнасиловала,
здешних жеребцов.
   А следы крови, а рубцы на спине, а заплетающиеся  ноги,  вдруг  с  ужасом
вспомнила Марьяна - и тут же криво усмехнулась. Ноги, может быть, у Ларисы и
правда  заплетались...  заплетутся,  наверное,  коли  дорвалась  наконец  до
любимого дела! А все остальное  -  либо  спектакль,  разыгранный  ради  двух
перепуганных дур, Марьяны и Надежды, либо следы того, что доставляло  Ларисе
наибольшее удовольствие. Вряд ли она потерпела бы хоть  малейшие  неприятные
ощущения.  За  свои  деньги  она  хотела  получить  "всего  много:  острого,
соленого, кислого, сладкого" - и по первому разряду!
   Получила. Надо полагать, получает  и  теперь.  А  через  некоторое  время
вползет на подгибающихся ногах, или ее притащит неутомимый Шафир -  кажется,
именно так зовут того невозмутимого красавчика-иорданца. И  будет  до  конца
разыгрывать роль неутешной вдовы, которая  хочет  только  одного:  поскорее,
любой ценой вырваться отсюда вместе с  больным  сыном  и  его  придурковатой
нянькой, которая - вот везуха! - видит только то, что видит, и слышит только
то, что слышит.
   И внезапно Марьяна поняла, какую роль отвела  ей  Лариса  во  всем  своем
тщательно, может быть, безупречно разработанном плане,  в  этом  грандиозном
спектакле, который, наверное, был задуман не меньше года назад, когда Лариса
впервые оказалась с Виктором в Каире. Возможно, тогда-то  она  и  спелась  с
Азизом, потом ввела в игру Вахаева - но это  наверняка  уже  позднее,  когда
Григорий появился в доме Виктора и Ларисе  стало  ясно:  теперь-то  основной
исполнитель ее плана  нипочем  не  сорвется  с  крючка,  пока  не  завладеет
вожделенной жертвой для своих кровожадных братцев. Здесь каждый получал свое
- за то, что делал свое дело. И только одна Марьяна ничего  не  должна  была
делать... Ну, разве что ахать,  рыдать,  приходить  в  ужас,  лишаться  сил,
хвататься за голову, заламывать руки, иногда грохаться в обморок. Но главное
- все это только видеть, быть свидетельницей  событий.  Той  свидетельницей,
которая  потом,  при  расследовании,  живо  опишет,  как  все  было  ужасно,
кошмарно, бесчеловечно... какие страдания перенесли покойная Надежда и чудом
оставшиеся в живых Санька, она сама и Лариса!
   То есть Марьяне предстояло засвидетельствовать алиби главной преступницы.
   Она медленно покачала головой. Если они уйдут отсюда живыми... А в  этом,
пожалуй,  можно  не  сомневаться:  Виктор  мертв;  подписание  контракта   с
"Эль-Кахиром" - вовсе не обязательное условие спасения, а  лишь  отвлекающий
маневр,  может  быть,  и  нужный  Ларисе,  Вахаеву  и  Азизу,  но  никак  не
судьбоносный;
   Григорий в руках врага. Ларисе остается одно: получить наследство.  Можно
не сомневаться: жизнь Саньке спасли только особые условия завещания Виктора.
О завещании Марьяна могла лишь догадываться, как и о том, что  единственного
и любимого сына Виктор уж наверняка поставил в нем перед женой. Вряд  ли  он
предполагал в ней особый ум. Надеялся, что именно Санька станет когда-нибудь
во главе "Сфинкса"...
   Когда-нибудь - такое возможно. А пока властвовать будет королева-мать!
   А то,  что  она  вполне  заслужила  это  своими  страданиями,  подтвердит
гувернантка,   которая   тоже   пострадала   в   этих   событиях:   потеряла
возлюбленного, бедная девочка... И  королева-мать  величественно  смолчит  о
том, что эта гувернантка сама же и выдала и своего возлюбленного, и хозяина,
и других, - выдала, убоявшись смерти. Да уж, обстановочка там была  тяжелая,
чудо, что хоть эти трое спаслись!..
   Итак,  пока  Лариса  трудилась  в  поте  лица  своего  с  Шафиром  и  Кё,
обеспечивая себе алиби (ну и удовольствие, конечно, как же без этого!), Рэнд
у болотца с крокодилами обеспечивал некую нравственную узду, в  которой  его
пособница могла бы впоследствии очень крепко  держать  Марьяну.  Или  просто
уподобить ее себе? Может быть, Ларису угнетала  собственная  разнузданность,
подлость, лживость? И она решила втоптать в эту же грязь "девочку-дурочку"?
   Подобно тому, как измученная деревня хотела втоптать в грязь Надежду?..
   Странно, подумала Марьяна. Когда Григорий рассказал ей о том,  как  стоял
под горой, возле груды камней, и  капли  дождя  стекали  по  его  лицу,  она
восприняла этот страшный рассказ  как  знак  особой,  высшей  откровенности,
которая возможна лишь между людьми, беззаветно, вопреки всему, любящими друг
друга. Она приняла Григория в свое сердце таким, каким он был,  и  руки  его
приняла, какими они были - все в крови. И никогда в ее  душе  не  зародилось
даже подобия протеста или осуждения,  тем  -  более  -  отвращения.  А  ведь
Григорий тоже мстил! У войны свои законы, она владеет человеком, но Григорий
по своей воле пришел в тот аул и убил тех людей. Кровь за кровь,  да,  и  он
сделал это так же  хладнокровно,  обдуманно  и  расчетливо,  как  собирается
расправиться с ним Алхан! Однако же...
   С некоторым страхом Марьяна  вдруг  ощутила,  что  она  готова  и  Алхана
Вахаева если не простить - нет, это невозможно, немыслимо, лучше  уж  сердце
себе вырвать! - то хотя бы понять. Или  заставить  понять  логику  поступков
этого  человека,  потерявшего  самых  дорогих  ему  людей.   Отвратительных,
немилосердных убийц... своих братьев! Марьяна знала,  что,  при  всем  своем
трусливом мягкосердечии, собственными руками убила бы Вахаева, выпади  такая
счастливая случайность, - а все-таки в  том  порядке,  следуя  которому  она
предъявила бы счет своим врагам, не Вахаев стоял бы под номером один!
   Первой была Лариса. Лариса - которая утоляла сладострастие души со  своей
подругой Местью, подобно отъявленной лесбиянке. Лариса  -  которая  покупала
людей, чувства, мысли,  чужие  страдания  -  и  продавала  их,  спускала  за
бесценок, как только необходимость в них миновала. Которая сама хладнокровно
выдала своего мужа убийцам, а вину  за  его  смерть  пожелала  возложить  на
другого человека.
   Ну что ж... Ларисе придется понять, что "нравственная узда"  для  Марьяны
окажется менее прочной, чем ей хотелось бы! А может быть,  и  вовсе  гнилой,
непригодной к употреблению.
   Ведь,  что  бы  там  ни  возомнил  себе   Рэнд   о   своих   способностях
психологического подавления, во что бы ни хотелось верить Ларисе, и  она,  и
Марьяна прекрасно знают: Виктор был уже  мертв,  когда  Рэнд  "узнал"  адрес
Азиза!
   Внезапно у Марьяны онемели кончики  пальцев,  а  потом  странный  холодок
пробрался к плечам, груди, сердцу.  И  такая  же  холодная  ясность  осенила
голову: а ведь о хитростях Марьяны известно не только Ларисе. Теперь об этом
знает и Вахаев - от  Ларисы  же.  А  еще  он  осведомлен,  что  "хорошенькая
дурочка" каким-то образом узнала его настоящее имя...
   Вот чем был вызван  внезапный  обморок  Ларисы!  Пока  Марьяна  бегала  в
ванную,  Шафир  успел  узнать,  что  надо  предупредить  Рэнда  о  внезапной
опасности!
   Так что Марьяна, пожалуй, была несправедлива к  Ларисе,  думая,  что  она
сейчас снова тешит свою ненасытную  плоть.  Скорее  всего  Лариса  предается
более духовным, так сказать, интеллектуальным наслаждениям. Например, вместе
с Вахаевым приходит к выводу: на крайний случай она сама сумеет  подтвердить
свое  алиби,  а  никакой  особой  свидетельницы  для  этого  совершенно   не
потребуется.
   Что-то стукнуло по стеклу, и Марьяна бросилась  к  выключателю,  погасила
лампу. Не нужно быть снайпером,  чтобы  попасть  в  нее,  застывшую  посреди
комнаты!
   Вершины деревьев вырисовались на небе, и Марьяна  с  ужасом  поняла:  оно
посветлело, близок рассвет. И тут же осознала:  страх  ее  вызван  инерцией,
привычкой: страшилка Рэнда насчет семи часов безнадежно устарела,  глупо  ее
бояться. И еще глупее думать, что кто-то будет стрелять в нее из сада  через
окно. Спокойно придут, откроют дверь, пальнут в лоб, не  заботясь  больше  о
Саньке. Какая Ларисе разница,  сколько  исколотит  его  припадков?  Главное,
чтобы жив был, чтобы не возникло ни у  кого  повода  оспорить  ее  права  на
наследство, на "Сфинкс"!..
   Спокойно, не заводись, одернула себя Марьяна.
   Пока дверь закрыта, никто не идет ее убивать.
   А вот в окошко, точнее говоря, в решетку, действительно что-то  стукнуло.
И если это не пуля, значит, камешек.
   Камешек?!
   Марьяна прокралась к  окну,  осторожно  попыталась  выглянуть  сбоку,  но
ничего не разглядела. Забыв об осторожности, прижалась к решетке лицом.
   В то же самое мгновение кусты внизу  раздвинулись,  и  из  них  выступила
невысокая худощавая фигура, при виде которой у Марьяны защемило  сердце:  то
был Васька.
   Князь Василий Шеметов!
   Он тотчас замахал рукой, пресекая попытки Марьяны заорать от восторга, но
она и при желании не могла бы издать ни звука: перехватило дыхание.
   - Около твоих дверей есть охрана? - весь  вытянувшись,  чтобы  как  можно
ближе оказаться к окну, прошептал Васька, и Марьяна, каким-то  чудом  уловив
этот тихий, будто шелест листвы, шепоток, энергично замотала головой:
   - Не знаю, но, кажется, нет!
   Она была в этом почти уверена. Зачем? Куда она денется от Саньки? Если не
сбежала, когда дверь была открыта, то через запертую уж точно не сбежит!
   Васька кивнул, подтверждая, что понял, - и вдруг исчез,  словно  призрак,
явившийся на рассвете, чтобы помучить Марьяну мечтой о  невозможном.  Однако
слабое  волнение,  прошедшее  по  вершинам  кустов,  показалось  ей   вполне
материальным доказательством того, что Васька только что был  под  окном,  а
теперь пробирается среди этих кустов, чтобы...
   Но как он войдет в дом? Один, без  оружия!  Если  Васька  возник  тайком,
значит, Марьяна во всем оказалась права: полицию не удалось  убедить.  И  он
один, один отважился... Но, верно, он все же маловато понял из  "телеграммы"
на обороте Санькиной фотографии. Марьяна же ясно  написала:  первым  спасать
Григория! А Васька примчался к ней. Наверное, чтобы дать знак:  мол,  помощь
близка, надейся.
   Ох, господи!.. Марьяна прижала руки к сердцу, которое, казалось,  вот-вот
выскочит из груди. И ведь неизвестно, донес ли Китмир "телеграмму".
   Если Васька пришел сюда один...
   Она не успела додумать: что-то гулко стукнуло за дверью.  Марьяна  тяжело
оперлась ладонями на стол.
   Все. Значит, она недооценила  осторожность  Рэнда.  В  коридоре  все-таки
стоял часовой...
   Господи! О чем же она думала раньше?! Почему не  предупредила  Ваську?  А
вдруг он ринулся наудачу в дом, и...
   Она вздрогнула. Замок тихонько, вкрадчиво "закурлыкал". Марьяна  смотрела
в изумлении: раньше он всегда лязгал, скрежетал, грохотал, а теперь -  будто
шепчет. Что это значит?
   Ответ, разумеется, был дан  незамедлительно:  дверь  приотворилась,  и  в
комнату проскользнул Васька.
   Какое-то мгновение Марьяна смотрела на  него  во  все  глаза  -  а  потом
бросилась ему на шею. Вцепилась в Ваську что было сил и принялась  покрывать
поцелуями его щеки, глаза, нос, съехавшую на лоб косынку,  губы...  Впрочем,
скоро она сообразила, что довольно неосторожно целовать в губы юнца  хотя  и
на восемь лет младше, но почти что с нее ростом, и отпрянула. Васька  же  не
отпускал  Марьяну  и  смотрел  в  ее  лицо  своими  огромными  глазами.  Она
растерянно заморгала - и вдруг осознала, кого видит перед собой.
   Это  же  Васька!  Тот  самый  князь  Василий,  которого  она   совершенно
немыслимым образом позвала на помощь - и он явился,  словно  по  волшебству,
чтобы спасти ее. "Русские должны помогать друг другу..." Слава  богу,  слава
богу, что еще остались люди, которые не только думают, но и  живут  согласно
этому завету!
   И вдруг из глаз ее хлынули слезы, да такие, что она даже покачнулась -  и
снова оказалась  в  объятиях  Васьки,  чтобы  уткнуться  в  его  плечо  и  с
наслаждением разрыдаться. Прошло, наверное, немалое время,  прежде  чем  она
ощутила теплые губы, скользящие по ее щеке и шее, и  смогла  вспомнить,  что
Васька все-таки слишком большой мальчик, и если даже брат Марьяны во Христе,
то уж никак не кровный брат!
   Всхлипнув в последний раз, Марьяна опять отстранилась.
   - А где Китмир? - спросила она, будто знать это было жизненно необходимо.
   - Караулит у входа, - махнул Васька куда-то в сторону.
   Марьяна со смущенной улыбкой вытерла кулаками глаза.
   - Прости, пожалуйста.  Это  просто  чудо,  что  ты  все-таки  прочитал  и
понял...
   - Ничего, Китмир только две дырки прокусил в фотографии, но  текст  почти
не пострадал, - так же старательно пряча глаза, пробормотал юный князь. -  И
ты очень четко все написала, я сразу...
   - Да нет, что понял мою шифровку - вот чудо! - Марьяна покачала  головой,
веря - и словно бы все еще не веря в это. -  Ты  ведь  мог  забыть  про  эти
страницы, про наш разговор, я почти и не надеялась..
   - Страницы? - Князь Шеметов озабоченно свел выгоревшие брови  и  принялся
задумчиво поправлять свою неизменную косынку. - Что за страницы? - И замер с
полуоткрытым ртом, чуть ли не в испуге уставившись на Марьяну:
   - Какие... страницы? Ты хочешь сказать... в той книжке?
   Марьяна тоже захлопала глазами:
   - Васька, о господи! Страницы 9, 12 и 97! Помнишь, мы говорили о  шифрах?
Ведь я там наколола... - она нервически хихикнула, - наколола  тебе  письмо,
просила помощи, пыталась сообщить, где мы находимся! Ты  что  же,  не  читал
его? Не нашел?
   - Матушка Пресвятая Богородица! - воскликнул он. - Да ведь мне  это  и  в
голову не взбрело! Я забыл, начисто  забыл...  Когда  узнал,  что  с  мамой,
вообще про все на свете забыл!
   - Васька, - Марьяна заглянула ему в лицо, - ох, Васька,  прости  меня!  Я
тебя втянула в такой кошмар! Что с твоей мамой, как она?
   - Ничего, уже получше,  -  ответил  Васька,  пытаясь  улыбнуться.  -  Али
вовремя вызвал "Скорую". Это мой сосед и товарищ, он заметил каких-то  чужих
людей в нашем дворе, но, пока бежал с пятого этажа (он  в  соседней  высотке
живет), все кончилось. Успел, правда, увидеть,  как  тебя  увозят,  а  потом
глядь - моя мама... вся в крови... Теперь-то она в больнице,  все,  говорят,
будет хорошо, в правой руке вообще ни кость, ни нервные окончания не задеты,
с левой - похуже, но тоже ампутация не  грозит.  Но  если  бы  не  Али,  она
погибла бы от потери крови.
   - Дай ему бог здоровья,  -  сказала  Марьяна.  -  И  матушке  твоей.  Али
видел... вот, значит, как ты узнал, где я! А я-то, дурочка, все пальцы  себе
исколола, пока шифровку свою составляла! А  ты,  значит,  в  это  время  уже
понял, что я в беде...
   - Понять-то понял, чего тут понимать, - пожал плечами Васька.  -  Да  что
проку?! Али только и видел, что тебя запихнули в джип, а куда повезли - поди
узнай! Понятно, что плохо дело, потому что вокруг виллы  "Клеопатра"  стояли
полицейские машины, а соседи говорили, что  всех,  кто  там  был,  увезли  в
неизвестном направлении - но отнюдь не полиция увезла! Полная неизвестность,
я совершенно не знал, что делать!
   - Неужто Китмир меня нашел?! - изумилась Марьяна.
   Васька коротко хохотнул:
   - Ну, на такие подвиги даже Китмир не способен. Да неужели ты думала, что
я так и отпущу того красавчика, который принес книгу?! Я сначала думал,  что
он твой друг, хотел с ним по-хорошему, но он  уперся  рогом  и  молчал,  как
партизан, так что я решил не церемониться.
   В другое время Марьяна непременно отметила бы заметный "прогресс" в  речи
его светлости, однако сейчас она была слишком взволнованна.
   - Мой друг? Красавчик? Я послала? А, Борис!.. - И всплеснула руками:
   - Борис? Тебе сказал Борис?!
   - Ну, наконец-то я знаю, как  зовут  этого  типа!  -  хмыкнул  Васька.  -
Правда, имя-то я у него как раз и не спрашивал. Впрочем, не сомневаюсь,  что
он и это не захотел бы открыть. Однако Мохамед отлично  умеет  обращаться  с
молчунами!
   Марьяна  шевельнула  губами.  Она  ничего  не  сказала  -  только   слабо
пошевелила губами, однако Васька все понял без слов и охотно ответил:
   - Мохамед - это еще один мой друг. Он, Али,  Сайд  и  Джованни  со  своим
братом Марио были у меня. Они - мои лучшие друзья, поэтому я их всех позвал,
чтобы  выяснить,  что  произошло  с  твоими  друзьями.  Я  им  позвонил,  мы
договорились встретиться, но Али не было дома. Он пришел  позднее,  и  слава
Всевышнему, потому что иначе мама истекла бы  кровью,  а  я  бы  никогда  не
узнал, что ты в беде.
   Словом, мы позвонили в больницу, узнали, что мама после операции спокойно
спит, и в очередной раз начали разводить руками, не зная, где  ты  и  что  с
тобой. И вдруг залаял Китмир, и у ворот остановилась  машина.  Появился  тот
красавчик, сунул мне книгу и сразу хотел уходить, не сказав ни  слова.  Я  в
первую минуту ничего не п