й врач. Алхан Вахаев. А звали его все по-дружески Аликом.
   Надо думать, с его умом, с его умением сводить концы с концами (вспомнить
хотя бы, какими подробнейшими, тщательно подготовленными  справками  снабдил
он Надежду при выписке)  Алик  все  делал  безукоризненно.  Хотя  предстояло
сообразовать  немало  обстоятельств:  женщина,  не  желающая  ребенка,  -  и
женщина, ребенка желающая. И чтобы вторая была достаточно платежеспособна. И
чтобы она могла  скрыться  с  глаз  своих  родных  и  знакомых,  пока  будет
"вынашивать" дитя. А если муж не участвует в заговоре - то и с его глаз.
   Ну конечно!
   "Ее на сохранение положили чуть ли не с двух месяцев, причем клиника была
очень дорогая... У нее токсикоз был  ужаснейший,  мне  ее  видеть  почти  не
разрешали: то она под капельницей, то спит..."
   Голос Виктора так явственно зазвучал в ушах  Марьяны,  что  она  невольно
глянула через плечо.
   Значит, Ларисе не пришлось особенно напрягаться - в финансовом смысле.
   Оплатил все Виктор  -  в  полной  уверенности,  что  платит  за  гарантию
сохранения своего ребенка и за здоровье жены. Ради этого он  не  поскупился,
конечно.  Может  быть,  каким-то  образом  (каким  -   неведомо!)   пришлось
рассчитываться и Ларисе. Но врач заслужил и деньги, и любую другую награду.
   Можно себе представить, как осуществлялась маскировка! Тут,  конечно,  не
обходилось  подложенными  под  рубашку  подушками.  Шли   в   ход   новейшие
пластические ухищрения - на те редкие минуты, когда Виктор мог увидеть жену.
А может быть, Вахаев действовал более изощренно. Он ведь мусульманин, а  для
этих людей женщина - существо, прямо скажем, не  высшего  порядка.  Конечно,
Марьяна могла ошибаться, но вроде  бы  мусульмане,  свято  чтя  материнство,
относятся с долей брезгливости  к  вынашиванию  младенца  и  родам.  Скажем,
Вахаев мог изображать перед Виктором такого упертого правоверного и уверять,
что Аллах не велит мужчине общаться с "нечистой" женщиной... ну и все такое.
А ему, мол, можно, поскольку он - врач. И вообще - сам мусульманин, а  стало
быть... Что дозволено Юпитеру - не дозволено быку! Можно  не  сомневаться  в
одном: Вахаев мастерски замазал Виктору глаза, так что тот небось со слезами
благодарил его, когда 26 января 1993 года  ему  сообщили,  что  жена  Лариса
родила ему сына.
   И тут Марьяне показалось, что сознание ее странным образом раздвоилось.
   Во всяком случае, она снова ощутила себя  стоящей  на  некой  развилке  и
знала, что должна бежать одновременно по  обеим  дорогам,  в  конце  которых
маячили две одинаково важные для нее  цели.  Но  все-таки  между  ними  была
разница. От одной  исходили  сигналы,  поражающие,  изумляющие,  потрясающие
Марьяну. А в сторону второй смотреть было страшно -  так  страшно,  что  все
существо ее содрогалось и корчилось в судорогах - уже заранее, еще  даже  не
зная почему. И, разумеется, она в  своем  воображении  невольно  свернула  к
первой цели...
   Итак, 26 января 1993 года родился Санька. Но именно в этот день, в той же
самой клинике, под присмотром  того  же  самого  доброго  доктора  Айболита,
происходят еще  одни  роды.  Правда,  они,  заканчиваются  смертью  ребенка.
Ребенка Надежды!
   Ну и совпадение... В жизни, конечно, всякое бывает, и сама Марьяна не раз
и не два становилась в тупик от подобных  потрясающих  случайностей,  однако
сейчас ей почему-то казалось, что упрекать жизнь за однообразие не стоит.
   Да, конечно, Вахаев сказал Надежде, что ее ребенок умер. И  даже  показал
ей трупик. Надежда только раз глянула - и отвернулась: ей показалось,  будто
он какой-то усохший, как мумия. Ее собственные слова!  Какие  точные,  какие
точные... Кто знает,  когда  началось  увлечение  Алика  бальзамированием  и
сколько времени минуло с тех пор, как умер тот несчастный  младенец,  лишив,
возможно, гонорара заботливого главврача  "Эмине"?  А  может  быть,  Надежде
просто  померещилось:  все-таки  Надежда  и  Лариса  были  не  единственными
пациентками клиники, вот у  кого-то  и  прошли  неудачно  роды...  Но  не  у
Надежды!  Просто  Алхан  почуял   перемену   ее   настроения   -   и   решил
подстраховаться.  Отсюда  попытка  вызвать  преждевременные  схватки.  Ну  а
Лариса, конечно, "не  знала"  дня  своих  предполагаемых  родов.  Она  могла
"перехаживать"  или  "недохаживать"  сколько  угодно  -  в  зависимости   от
ситуации. И Виктор - влюбленный, доверчивый, более всего на  свете  желающий
иметь сына! - ждал, ждал,  усмиряя  свое  нетерпение.  И,  наконец,  получил
желаемое!
   Марьяна представила себе, как Лариса выходит из клиники -  едва  заметная
за огромным букетом роз. А рядом с ней осторожно  спускается  по  ступенькам
Виктор, держа на руках голубой шелковый  сверток.  А  там  лежит  ребеночек:
беловолосый, голубоглазый, с аккуратным носиком, похожий и на Ларису,  и  на
Виктора - а также на Надежду... и на своего отца. Возможно, им и впрямь  был
Игорь - красавчик и любимец девчонок.
   Марьяна  взглянула  на  Саньку.  Она  видела  только  его  белобрысенький
затылок, но ведь не было в его лице и тельце черточки, которую она не  знала
бы наизусть. Чудится, и собственного ребенка она бы не могла любить  больше!
А Надежда держалась с ним отчужденно. Ничего не подсказало  ей  сердце.  Она
поверила, что ребенок умер. А поскольку не успела  его  полюбить,  то  и  не
узнала впоследствии. Промолчало сердце!
   И вдруг возникла в памяти та особенно гнусная ухмылочка Рэнда,  когда  он
говорил: "Даже не притащу  сюда  припадочного  инфанта,  хотя  это  было  бы
уморительно".  Тогда  Марьяна   содрогнулась,   подумав,   что   перед   нею
обыкновенный садист. Но он был редкостный садист, потому что угрожал Надежде
- говорил, что будет пытать ее сына, а она-то  не  способна  была  понять  и
"оценить" его "юмор".
   Однако... однако здорово же рисковала Лариса, приглашая Надежду к себе  в
дом, рекомендуя ее Виктору! Впрочем, это как  раз  в  духе  Ларисы  -  с  ее
пристрастием ходить по краешку, по самому острию. Шантажировать  богатеньких
молодых сусликов, с которыми была знакома в  их  общем  партийно-обкомовском
прошлом, - и беспрестанно рисковать, что будет разоблачена. Изо дня  в  день
видеть Марьяну, которая могла  бы  и  узнать  свою  и  Бориса  мучительницу.
Конечно, конечно, и от шантажированных обвинителей, и от  простушки  Марьяны
Лариса всегда могла отбрехаться, а вот если бы Надежда что-то заподозрила...
Но, наверное, Лариса бдительно следила за тем, чтобы никто не  проговорился,
где она рожала. А даже если бы и проговорился? Ну и  что?!  Ларисе  повезло.
Надежде - нет. Какие могут быть подозрения?
   А может быть, рисковая натура Ларисы здесь ни при чем? Или  здесь-то  как
раз и кроется то самое удивительное совпадение?
   Нет, Вахаев не мог не предупредить свою клиентку (и давно знакомую,  судя
по доверительности их отношений!) о том, где находится "зона риска".
   - Не мог не предупредить, - прошептала Марьяна - и поняла,  что,  как  ни
тянула она время, как ни "размазывала"  размышления,  все  же  настала  пора
наконец вспомнить о том роковом перепутье,  на  котором  она  столь  надолго
задержалась, боясь взглянуть в глаза правде.
   Рэнд... Алхан Вахаев - без разницы -  должен  был  знать  Ларису,  и  она
должна была знать его!
   "Нет, не могло, не могло этого быть!" - крикнула ее душа.
   Но это было. Это есть.
   "Совпадение! Вахаев и Лариса случайно встретились в Каире! Алхан захватил
семью Виктора Яценко и увидел среди заложников Ларису. И тут они узнали друг
друга и... Но почему она мне ничего не сказала, когда я сообщила,  что  знаю
настоящее имя Рэнда?!"
   Нет!
   Марьяна открыла глаза и посмотрела  на  дверь.  Всему  этому  могло  быть
только одно объяснение. Ни Рэнд, ни Вахаев - тьфу, то есть  они  вдвоем,  то
есть он, этот убийца, в глаза не видел Ларису прежде. А она не  видела  его.
Рэнд - не Алхан Вахаев. И бывший главврач бывшей клиники  "Эмине"  находится
сейчас где угодно, где угодно, только не в этом доме, не в Каире!
   Как ни странно, теперь ей стало легче дышать.
   О боже... Кем же она себя возомнила? Господом богом? Всевышним судией?
   Рефери в поединке, которого нет? Агатой  Кристи?  Или  героиней  дамского
романа, которая, между хлопаньями в обморок и задиранием юбок перед героем и
антигероем (правда, от Марьяны, к счастью,  ничего  такого  не  требовалось)
мимоходом распутывает хитросплетения интриг и воздает  каждому  по  заслугам
его?
   Да, да, Законом Всемирного Воздаяния - вот кем  она  себя  возомнила.  Но
вовремя спохватилась,  потому  что  все  костяшки  на  ее  счетах  оказались
фантомами. И хорошо еще,  что  она  вовремя  перестала  ими  щелкать,  этими
счетами.
   Марьяна с силой сцепила пальцы. Ей хотелось причинить себе боль, хотелось
как-то наказать себя за обвинительные  измышления,  в  которых  не  было  ни
намека на правду.  Вот  именно!  Хоть  одна  бы  деталь,  на  которую  можно
опереться!
   Да нет, лучше не надо. Неизвестно, чего наворотил бы  ее  жалкий  умишко,
если бы и в самом деле открылось ей нечто столь же очевидное, как  те  слова
Ларисы:  "Эра  милосердия  кончилась!"  -  так  сказать,  прямое   признание
обвиняемого. А пока все улики косвенные. И даже  не  правдоподобные.  Потому
что тайное знакомство Ларисы с  Рэндом  непременно  означает  ее  участие  в
заговоре против Виктора, а это не  только  чудовищно,  но  и  просто  глупо:
Лариса слишком многое теряет! И если все блага  жизни  на  нее  при  Викторе
сыпались как  из  рога  изобилия,  то  после  его  смерти  ей  все  придется
зарабатывать самой. Говорят, что деньги делают деньги, но это - формула  для
деловых людей, а не для хорошенькой женщины!
   Марьяна попыталась встать - и поморщилась. Казалось, занемели  не  только
мышцы, но и все косточки. С трудом выпрямилась, сделала  несколько  шагов  к
окну.
   Небо по-прежнему темное, но это, наверное,  из-за  того,  что  в  комнате
горит яркий свет. А если его погасить, то увидишь бледные тона рассвета.  До
шести, до восхода солнца, остался час... а по  истечении  этого  часа  можно
окончательно похоронить всякую надежду на спасение. И даже если незадолго до
семи утра сюда ворвутся отряды полицейских на джипах, конях  или  верблюдах,
будет поздно.
   Спасение возможно только... тайное. Под покровом ночи!
   Ну что же, остается еще час этой внушающей надежду темноты. Не  проводить
же этот час, вцепившись в оконную решетку, чувствуя, как уходит время, как с
каждой секундой убывает жизнь!
   Замлевшее тело требовало движения, и Марьяна принялась нервно расхаживать
по комнате. На столе царил страшный беспорядок, поэтому она накрыла  остатки
еды салфетками,  поправила  смятые  шелковые  чехлы  на  креслах,  подобрала
Ларисину сумочку, так и валявшуюся незастегнутой.  Из  шелковой  алой  пасти
сиротливо торчал карандашик - им Марьяна  писала  свое  послание,  врученное
Китмиру-почтальону, -  да  поблескивала  сломанная  пудреница,  которую  она
потихоньку забрала у заснувшего Саньки. А крышка-то  все  еще  валяется  под
диваном!
   Марьяна опустилась на колени и заглянула под диван. Как интересно!
   Сыщется ли на свете такое ложе, из-под которого вовремя выметают пыль? На
толстом сером  "ковре"  отчетливо  вырисовывался  след,  который  прочертила
отлетевшая крышечка. Она лежала довольно далеко, и Марьяне пришлось лечь  на
пол и чуть ли не втиснуться под диван, прежде чем удалось  кончиками  ногтей
зацепить крышечку и подтянуть ее к себе.
   Наконец-то она встала, стерла с крышки пыль - и обнаружила, что там,  где
была прежде Санькина фотография, лежит еще одна. Правда, фото было повернуто
оборотной стороной вверх.  Марьяна  даже  решила,  что  это  листок  плотной
бумаги, проложенный просто так, чтобы закрепить Санькин портрет, но  увидела
выцветший штамп "Kodak" - и поняла, что и это фотография.
   В любой другой миг жизни она не прикоснулась бы к ней. В любой  другой...
но только не сейчас.
   Передернув плечами, по которым вдруг пробежал озноб,  Марьяна  дрожащими,
непослушными пальцами вытащила  фото,  повернула  лицевой  стороной  -  и  с
удивлением вскинула брови. Но тут же в горле  стало  сухо,  она  взялась  за
сердце - да так и застыла, разглядывая изображение двух мужчин.
   Одного  из  них  -  большого,  вальяжного,  лет  пятидесяти,  с  властным
выражением красивого, хоть и несколько  расплывшегося  лица  -  она  не  раз
видела, хотя и не была с ним знакома. Это был Анатолий  Анатольевич  Кобрин,
отец Ларисы, бывший завотделом обкома,  бывший  глава  фирмы  по  сохранению
партийных денежек, разоривший эту фирму и оттого покончивший с собой. Он как
раз и был снят на фоне старинного здания, где разместилась эта самая  фирма,
вытеснив общество "Знание". А вот и новая вывеска: "Инвест-КП".  А  рядом  с
ним, приятельски приобнятый Кобриным за плечи, сиял широкой улыбкой  не  кто
иной, как... Виктор, Виктор Яценко - правда, лет на шесть-семь  моложе,  чем
сейчас. Марьяна узнала Виктора сразу,  и  ей  не  помешало  то,  что  у  его
изображения были... выколоты глаза!
   И в ту же самую секунду, когда взгляд Марьяны, оторвавшись  от  страшного
изображения, испуганно заметался по стенам и уперся в пейзаж с  изображением
ожившей мумии,  она  вспомнила  умильный  блеск  этих  самых  глаз  Виктора,
расхваливавшего доктора, у которого лечилась  Лариса:  "Дело  свое  он  знал
туго.
   Художник, истинный художник!"
   Итак, небеса в очередной раз прямо и недвусмысленно  ответили  на  прямой
вопрос Марьяны. Дважды ответили! И вдобавок она поняла,  почему  "грабители"
не тронули пудреницу. Ведь там был портрет "любимой подруги" Ларисы! Подруги
по имени Месть!
   Так вот кто был тот "нижегородский бизнесмен", посредник неведомой фирмы.
А может быть, он в одиночку осуществил грандиозную аферу по  выкачиванию  из
"Инвест-КП" капиталов этой самой  КП!  Виктор,  Витька-Федор  Иваныч...  Вот
из-за кого погиб Кобрин!  Он  почти  наверняка  упомянул  об  этом  в  своей
предсмертной записке, которую... которую его дочь прочла, но скрыла от всех,
потому что привыкла в этой жизни полагаться только  на  себя  -  и  на  свою
лучшую, надежнейшую подругу. Как это сказала совсем недавно Лариса? "Я  была
страшно одинока, у меня не было друзей, да у меня их никогда не было,  кроме
одной самой близкой подруги, - мы, кстати, с ней  до  сих  пор  не  потеряли
связь..."
   Теперь Марьяна знала имя этой  верной  подружки.  Да,  только  ее  дружба
помогла Ларисе выжить.
   Мать, конечно, не знала  о  роли  Виктора.  Нина  Петровна  была  женщина
простодушная, Кобрин наверняка не посвящал ее в свои дела. Не то она  выдала
бы себя Виктору, не смогла бы так долго и изощренно притворяться, как  дочь.
Но Лариса на всякий случай держала ее от  себя  подальше.  Вот  почему  Нина
Петровна жила не во дворце, с дочерью и внуком, а в жалкой "хрущевке",  куда
Кобрины, очевидно, переселились после смерти отца, когда совсем плохо  стало
с деньгами и даже знаменитые Ларисины баночки опустели.
   Да, она все время думала о мести, но как было подобраться к Виктору?
   Может, волосы покрасила для того, чтобы он ее не узнал. Наверняка  Кобрин
их официально не знакомил, однако Виктор все-таки  знал  Ларису  -  и  вновь
узнал ее сразу, как только увидел на том конкурсе. Вот чем  объясняются  его
слова: "Я, конечно, по любви женился, но и по расчету тоже.  Это  был  перст
судьбы... Вот, думаю, бог за все меня и простил, и награду дает..."
   За что он ждал прощения от бога? За то зло, которое причинил Ларисе!
   Марьяна  не  удивлялась,  что  вспомнила  все  досконально.  Все-таки   в
подсознании  человека  существуют  некоторые  кладовые  памяти,  которые  не
обнажают своих сокровищ, пока  психика  работает,  так  сказать,  в  обычном
режиме. Сейчас режим был, мягко говоря, особым. К тому же Марьяна наконец-то
перестала заслоняться от реальности, строить новые иллюзии  вслед  за  теми,
которые рушились одна за другой. Ну что ж, человеку свойственно обманываться
- из чувства самосохранения! Однако времени на это у Марьяны больше не было,
а потому ее очнувшаяся память выбрасывала одно вроде бы ничего  не  значащее
доказательство за другим. То есть  это  они  прежде  ничего  не  значили,  а
теперь, оказывается... Ведь  Лариса  давала  ей  доказательства  своей  вины
каждым словом, а Марьяна не умела расслышать эти слова. Теперь  же  все  они
как бы наполнялись новым содержанием.
   "Для меня всегда было необыкновенно важно, что думает обо мне Виктор".
   Да, ей было это действительно важно: не узнал ли ее Виктор, не  догадался
ли, что она сама все знает?
   "Я смотрела на себя в зеркало и думала: на что тебе ум, красота, если  ты
не можешь добиться чего хочешь в жизни?"
   Она хотела добиться его смерти. И отомстить за отца.
   "Я  ведь  вообще   человек   серьезный,   очень   люблю   все   обдумать,
распланировать..."
   Правда, Лариса все обдумала. Она не прикончила Виктора в  первую  брачную
ночь, как, может быть, того требовала ее неумолимая подруга.  Она  выжидала.
Она больше не хотела остаться на пустом месте, понимала,  что  одной  местью
сыт не будешь. Она "распланировала", когда вводить в бой опасную подружку  -
и до той минуты старалась держать  ее  на  привязи.  Пока  не  утвердится  в
общественном мнении как образцовая жена и мать (от этой роли, кстати,  очень
удобно перейти к роли безутешной вдовы).
   Пока не упрочит свое положение в финансовой империи Виктора.
   Черта с два Азизу удастся руководить  "Сфинксом"  в  одиночку!  Можно  не
сомневаться: Лариса достаточно изучила все дела фирмы  и  не  только  станет
достойным партнером предателю-египтянину, но и без него обойдется  в  случае
нужды. Вот именно! Нелепо предполагать, что она оставит хоть  какой-то  шанс
Азизу! Вот и  объяснение  словам  Рэнда:  Азиза  пока  не  трогать,  он  еще
пригодится подписывать контракт с "Эль-Кахиром". Весь смысл  здесь  в  слове
"пока". В восемь утра контракт будет подписан, Азиз в свой срок получит пулю
в лоб или лезвие по горлу, а Лариса с Рэндом...
   Все, все заключено в этих словах, все объясняется ими: Лариса с Рэндом...
   Неведомо и никогда не узнать, каким образом и давно ли они познакомились.
Возможно, еще в те годы,  когда  Золотая  Лисичка  завела  себе  постоянного
гинеколога для осмотров после своих "боевых подвигов". И неудивительно,  что
она пошла к Вахаеву со своими затруднениями уже потом, став женой Виктора  и
однажды обнаружив, что здание ее благополучия зашаталось:  в  его  фундамент
оказалось необходимым положить ребенка.  Так  в  древние  времена  укрепляли
ненадежные сооружения. Сын ли Надежды послужил  для  этой  цели,  другой  ли
обездоленной женщины, которую "выручил", да еще и  снабдил  деньгами  добряк
Вахаев, - неизвестно. Как, впрочем, и то, был ли этот случай - с  Ларисой  -
единственным в его практике. Едва ли! Уж очень всерьез все было организовано
с Надеждой, это указывает на отработанность метода.  Почему  Вахаев  оставил
свой, несомненно, прибыльный, хотя и опасный бизнес? Ну, может быть,  назрел
скандал, кто-то заподозрил неладное. Вахаев, к примеру,  откупился  большими
деньгами, сменил работу, закрыл клинику. Мог вернуться в родные места, а тут
- война.
   Нет, все это из области предположений, да и вообще не столь важно.
   Важнее другое: где и когда пути  Ларисы  и  ее  старинного  дружка  вновь
пересеклись, как  и  когда  она  наняла  его  выполнить  для  себя  недурную
работенку: сделаться орудием ее мести. Этаким  поваром,  который  приготовит
для Ларисы лакомое блюдо.
   И вдруг Марьяне показалось, что  все  они,  живые  и  мертвые,  Григорий,
Санька, она  сама,  Надежда,  Виктор,  Женя  -  не  более  чем  беспорядочно
перемешанные яства для ненасытной  Ларисы.  Можно  голову  сломать,  пытаясь
догадаться, почему был обречен "на съедение" тот или другой. Кроме Виктора -
тут все понятно. Женька скорее всего погиб в  перестрелке,  вряд