а вместо того, чтобы наполняться содержанием, растекалась,
расползалась, и в своем нормальном состоянии Альба ни за что на свете не
уделил бы ей больше трех минут драгоценного внимания. Ему было интересно,
что старается найти Феликс за пределами его памяти. До начала
эксперимента, он был уверен, что эта сокровищница диковинных впечатлений
развеселит их обоих. Но теперь его будто несло по пустому коридору прямо
сквозь вечную темноту "загробного царства". Прошло чуть больше четверти
часа, и Альба уже начал задумываться над тем, не надоела ли его партнерам
эта бессмысленная гонка и не пошло бы оно все к чертовой матери. Мимо него
просвистела по меньшей мере пара тысяч лет в одну сторону. Самое время
было развернуться, чтобы продолжить движение в направлении, прямо
противоположном. Он уже готов был заявить о своем намерении: "Веришь ли,
Феликс, я обычный шизофреник. Дядя Ло был прав, от химер дети не
появляются", как вдруг пустота налетела на что-то мягкое и влажное, словно
ватное одеяло, пропитанное детскими слезами:
  - Ты веришь мне, мой мальчик, - склонилась над ним мать, - там тебе будет
хорошо. Ты успокоишься, перестанешь пугаться зеркал. Окончишь первый
класс, и я заберу тебя в нашу школу", - бабушка заканчивала подметать пол
и аккуратно собирала на совок осколки.
  - Что мы будем делать, Наталья? Надо пошить чехлы и позанавесить эти
зеркала к чертовой матери. - Но Наталья нежно гладила волосы сына.
  - Ничего, мой маленький, там отличные доктора. Я буду часто к тебе
приезжать. Хочешь, каждый день приезжать буду? Поверь мне, все будет
хорошо.

  - Нет! - закричал Альба. - Не то! Я все испортил! Это я виноват. Выпусти
меня отсюда...
  Полусфера растворилась в темноте лаборатории. Феликс неподвижно стоял
перед ним. Вокруг не было ни души, ни шороха, ни звука.
  - Ух, черт, - вздохнул Альба, - извини, я не хотел.
  Феликс не шелохнулся.
  - Пожалуй, я пойду...
  - Иди, - кресло легонько подтолкнуло его прочь.
  - Наверно, нам больше не стоит заниматься этим?
  - Наверно... - согласился Феликс.
  - Понимаешь, это все...
  - Ты свободен.
  - Хорошо, - виновато ответил Альба и побрел наугад, пока не наткнулся на
лифтовую площадку, ведущую на соседнюю галерею.
  - Не верь ничему, ни одному моему слову. И Али-Латину тоже не верь. Не
верь никому и никогда. Вообще никому! Ладно?
  Но Матлин лишь молча проводил его взглядом, как провожают последнюю
надежду - белый корабль, мелькнувший на горизонте и не заметивший на
необитаемом острове печального Робинзона, который сделал для своего
спасения все что мог и даже прыгнул выше пальмы...

  - Что, получил? - услышал Феликс сразу, как только Альба скрылся из вида.
- Добился своего? А я предупреждал... и Нур предупреждал... Все тебя
предупреждали.
  - Ну и... - ответил Матлин, - куда вы попрятались? - Он вернул зеленую
подсветку панорамы и устроился в кресле, в котором только что сидел
Альберт. - Давай смотреть, что есть...
  Перед ним возникла обескураженная черноглазая физиономия Баю.
  - Что бы ни было, стоит в первую очередь вернуть его на Землю.
  - Нет, - возразил Матлин.
  - Естественная среда будет ему лучшей защитой.
  - Нет.
  - К тому же дурдом в бонтуанской фактуре - не самое плохое место...
  - ...и еще раз нет!
  - Тебя опять затянуло в контакт с мадистой?
  Матлин промолчал. Это молчание длилось до тех пор, пока индикатор стенда
не изобразил статичное световое пятно. Нечто похожее он уже имел случай
наблюдать на Кальте, но то было куда ярче и пульсировало всеми оттенками
спектра.
  - Ничего не понимаю, - признался он, - свернутая структура. Это мне ровным
счетом ни о чем не говорит. Он мог унаследовать ее от отца и не знать об
этом. Эти пятна могут оставлять даже контактеры, не подозревающие, что это
был за контакт...
  Баю обошел стенд и устроился за спиной Матлина.
  - Мадиста не может так просто "наследить". Если, конечно, он не издевается
над нами.
  - Может, мне удалось его напугать?
  - Не было никакого импульса испуга, - ответил Баю, - ни малейшего... в
том-то и дело. Все было так, словно Альба тестировал нас, а не мы его. -
Он прогнал на стенде показания индикатора несколько раз туда и обратно со
скоростью, на которой Матлин ничего не успел разглядеть. - Все говорит о
том, что он человек... Скорее человек, чем кто бы то ни было.
  - А это о чем говорит? - Матлин указал на свернутое "пятно мадисты".
  - А это именно то, над чем нам предстоит поработать. Надеюсь, это касается
только его происхождения.
  - И ни на что не влияет, хочешь сказать?
  - Разберемся. Но пока он не успокоился, лучше заморозить работу.
  - Может быть, ты и прав, - согласился Матлин, - все может быть...

  УЧЕБНИК
ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ
Физиогенетика (Основы мадистологии. Астарианские хроники 19-й Книги
Искусств)

  Здесь и в нескольких последующих главах (вплоть до геометрии оркариума)
будет рассматриваться одно и то же: версии, ветви наук и проявления
искусств, так или иначе касающиеся мадисты. Ошибки и заблуждения,
целесообразность и вероятность, а также причины... Именно причины,
которые, собственно, привели к необходимости серьезно заниматься этим
явлением.
  Чем "мадистанс", существующий, согласно аритаборской формулировке, вопреки
здравому смыслу, отличается от нормального кухонного полтергейста и зачем
человечество придумывает параллельные миры, если убеждено, что
параллельное пересекаться не может? Самое смешное, что по эффекту
восприятия мадиста от кухонного полтергейста отличается мало чем. По
сути... Попробуйте докопаться до сути вашего домового. Попробуйте узнать,
зачем он ворует масло или прячет перчатки? Разумеется, он не ответит, но
кому-нибудь приходило в голову узнать, что ему от вас надо?
  Первая серьезная теория мадистологии, согласно 19-й КИ, была начата теми
же астарианами, которые сформулировали исходный основополагающий и
трудноразрешимый вопрос: существовало ли явление мадисты до возникновения
разумного Ареала в биологически стерильном состоянии физических структур?
И пришли к парадоксальному выводу, что цивилизаций как таковых, какие они
есть в сути и форме своей, по всей мыслимой логике вещей существовать-то и
не должно. Это как аппендикс в здоровом теле - в любой момент может
воспалиться. Только чье-то роковое недомыслие позволило этому "аппендиксу"
появиться на свет в качестве направления риска - точки дисгармонии в
системе идеального баланса.
  Этим замечательным открытием астариане не спешили поделиться ни с кем. Но
со временем именно из этой теории, как из закисшего болота, появилась
первая "физиогенетическая" версия мадисты - версия о наложении пластов,
наследственной предрасположенности, селекционной мутации... Впрочем,
астариане, в отличие от посредников, никогда не усердствовали в развитии
своего языка. Их способ передачи информации пригоден лишь для внутреннего
пользования и никому, кроме самих астариан-хабронитов, до конца не
понятен. Само собой, что без усердия лингвистов-посредников дела не
продвинулись бы дальше локальных архивов. По сей день кто-нибудь из
посредников да прогуливается вблизи астарианских зон. Но это лишь к
вопросу о путях утечки информации в 19-ю КИ. Хоть это не суть как важно -
астариане по природе не любопытны, в чужие "книжки" носы не суют и общими
инфосетями не пользуются, поскольку считают себя мадистологами первой
величины по версии WW. Но если б посредники глобально не потрудились над
адаптацией их языка, вряд ли эти изыскания когда-нибудь были бы оценены по
достоинству.
  Суть же изысканий такова: в физической природе, которую мы способны
осмыслить в меру своих мировоззренческих возможностей, существует
несколько общих, вполне диалектических тенденций. Среди них тенденция к
взаимосвязи, взаимопроникновению и, как частный случай, к взаимопожиранию.
В том числе тенденция к взаимосвязи с инородной природой, которую наше
мировоззрение осмыслить неспособно. Но пока еще природа умнее своих
творений, и стоит ей соприкоснуться с чем-либо инородным, попытка
взаимосвязи непременно будет использована. Другой вопрос, чем она может
закончиться. Разнородные пласты природы не всегда совместимы. Однако
физическое пространство бесконечно свернутых и развернутых структур
ареалов, по убеждению астариан, находится именно в стадии взаимосвязи...
Причем взаимосвязи с природой именно чужеродной, поэтому небезопасной. Не
безопасность - не любовь и, как правило, взаимна. Что представляет из себя
эта чужеродная природа - можно только догадываться. Астариане связали ее с
геометрией оркариума, но пятую фигуру мы пока не трогаем.
  Физиогенетическая теория строго разграничивает физическую структуру и
оркариумную (мадистогенную), а процесс их соприкосновения постигает
поэтапно, начиная с Е-инфополя. В этом поле после тщательного
аналитического изучения можно обнаружить те же самые точки дисгармонии в
чистом виде (направления риска). В предыдущей главе они определялись
четвертой фигурой и рассматривались на примере субстанции личности и
ИНИ-технологий. ЕИП соответствует именно четвертой фигуре (феллалиуму),
тогда как инородная ипостась, по мнению астариан, начинается с пятой
(оркариума). Этот "откат" астариане расценили как попытку адаптации
инородной природы к структуре ареалов. Рискованную попытку. Именно в этом
направлении риска, как совершенно побочный эффект, кроме того, эффект
временный, проходящий, возникает то, что фактурологи называют
протофактурой - средой для развития цивилизации с жесточайшим естественным
отбором и ничтожным шансом на выживание. Будто два монстра решили
смоделировать в миниатюре, как будет выглядеть их дальнейшее
взаимодействие на примере мыслящего существа, наделенного физической
плотью. Но, то ли эксперимент оказался не столь безнадежным, то ли монстры
по каким-то причинам приглянулись друг другу, процесс пошел. Притом пошел
не в пользу ментальной составляющей. На каком-то этапе даже вышел из-под
контроля в своем стремлении материально преобразовать среду обитания. Это
обстоятельство вызвало тревогу у обоих прародителей.
  Прародители, желая если не вернуть утраченный контроль, то хотя бы
зафиксировать направление стихийных процессов, пошли на новые радикальные
меры, которые тоже можно назвать соприкосновением, но уже не в пользу
физических структур. Результатом повторного контакта и стало явление
мадисты. Явление, корректирующее направление развития материи, подавляющее
естественную физическую доминанту. Таким образом, точка соприкосновения
пластов эволюционировала в отрезок, на одном конце которого -
протофактура, на другом - мадиста, а между этими крайностями, по идее
проекта, должна размещаться вся история цивилизаций ареалов, все возможные
проявления мыслящих физических структур.
  Эту теорию можно было бы оспорить со всех сторон, но астариане, опять-таки
следуя своей поступательной логике, опережают оппонентов и говорят:
неразумно оспаривать гипотезу, высказанную не до конца; вслед за
тенденцией взаимосвязи непременно должна наступить тенденция разрыва. В
этом случае цивилизации останутся единственным сдерживающим фактором и еще
неизвестно, кто кого одолеет и на чьей стороне выступят эти самые мыслящие
структуры, наделенные плотью. Можно было бы предположить, что союз будет
вечным, если б не два существенных "но": во-первых, мадиста не является
апогеем цивилизаций, как бы этого ни хотелось Дуйлю и его последователям;
во-вторых, та же самая мадиста губит на корню убеждение в том, что разум
без физической структуры недееспособен. Опровергает одним лишь фактом
своего существования. "Может так случиться, - утверждают астариане, - что
решение этой загадки - единственный шанс цивилизаций Ареала не только
выжить, но и трезво осмыслить себя в бесконечности мироздания, о котором
они еще могут и не догадываться, а также объективно оценить свои
возможности и перспективы".
  "Так откуда ж она все-таки берется, эта мадиста?" - мучаются
экспериментаторы-радикалы.
  "Нам не хотелось бы об этом знать вообще, - отвечают
прагматики-консерваторы, - нам не хотелось бы даже думать об этом. Пусть
этот мир летит куда хочет, проблемы любой сложности следует решать по мере
их поступления. Или вы хотите сказать, что мадиста не дает вам прохода? Да
у вас мания преследования!"
Действительно, это явление исключительно редкое, экзотическое. Но мы
говорим всего лишь о "физиогенетике" и не будем отвлекаться от темы.

  Фактурологи, в свою очередь, заявили однозначно, что в ранних естественных
фактурах, которые возникли задолго до появления Ареала, ничего похожего на
мадисту не зафиксировано. Все теории так называемого полтергейста,
параллельных миров, вплоть до соприкосновения с космическим разумом,
объясняются одним универсальным способом - зеркальными эффектами
Естественного инфополя, которыми это поле грешило всегда и везде. Но
никогда, нигде за всю историю цивилизаций это "отражение" не превысило
своих полномочий. Ваш полтергейст украдет сигареты, спустит на пол воду из
стиральной машины, в крайнем случае поможет вам узнать свое будущее,
которое и без того известно всем, кроме вас. Даже если некий призрак
явится к вам лично во всей своей красе - скорее всего, он будет похож на
лысого черта. Но ни в рогах этого черта, ни в его лысине не будет ничего
такого, чего вы не видели раньше или о чем не догадывались, - сплошное
отражение. То, что мадиста иногда пользуется похожими приемами, не говорит
ровным счетом ни о чем. От полтергейста это явление отличается
принципиальным свойством - способностью засвидетельствовать то, что в
рамки восприятия не укладывается. А также способностью наглядно и
судьбоносно распорядиться физической структурой, а не паразитировать на
болезненном воображении контактера.
  Распознать мадисту наверняка среди прочих похожих явлений может лишь
мадистолог. Дело даже не во взгляде со стороны, позволяющем отделить
объективное от субъективного, дело в понимании явления как такового.
Находятся энтузиасты, способные доказать, что мадиста есть эволюция
полтергейста, самый изощренный способ отражения Естественных полей.
Астариане эту теорию категорически опровергают, утверждая, что эволюция
даже самого сильного полтергейста может претендовать лишь на статус
псевдомадисты; что эволюционирующее отражение никогда не будет
самостоятельной субстанцией. Такой же псевдомадистой, впрочем, могут
казаться некоторые мадистогенные проявления, похожие на Али-Латина. Они
могли бы маскироваться под полтергейст до конца жизни, не вызывая
подозрений, если б не одно "но": истинный полтергейст никогда не превысит
полномочий, - мадиста где-нибудь, как-нибудь да проколется. К примеру,
включит свою фактурную жертву в Язык Ареала, притом сделает это так, чтобы
жертва была уверена, что достигла этого собственным прилежанием, и не
узнала, что подобного рода прилежание может продолжаться дольше, чем жизнь.
  Та же самая физиогенетическая теория, объединившая множество гипотез, с
удовольствием и не раз останавливалась на версии АПС-фактора, которая
объясняла мадисту апогеем эволюции "чистой линии фактуры" (ЧЛФ). Но эта
гипотеза астарианами всерьез никогда не воспринималась, поскольку
изначально выходила за рамки расовой группы WW. "Чистая линия" в этой
группе невозможна. Тем не менее гипотеза очень интересна и существенна не
столько для развития сюжета, сколько для самой мадистологии, и в следующем
фрагменте непременно будет рассмотрена.


                                  Глава 10


  Каждое посещение Гренсом-младшим аритаборской лаборатории вызывало у
Матлина чувство необъяснимой тревоги, ощущение, будто что-то непременно
плохое должно произойти, при этом совершенно непонятно, откуда именно
ждать приключений.
  - Как дела? - спрашивал он каждый раз у Голли, слоняющегося вокруг стенда,
а сам боялся повернуть голову. - Чего он хочет?
  - Ничего, - отвечал Голл, - неделю не выходит из оранжереи. Сидит под
деревом, улыбается, детство вспоминает.
  - Разговаривает с тобой?
  - Иногда... на отвлеченные темы. Он изменился, Феликс.
  - Наконец-то.
  - Боюсь, не в лучшую сторону. Аритабор ему не по вкусу.
  - Только не говори, что не можешь справиться с мальчишкой, - рассердился
Матлин, - на Земле его давно мама заждалась, а в ЦИФе - папа, пока он тут
сидит под деревом... Ладно, пусть сидит. Только не упускай его из вида.
  - Я, собственно, к тебе как раз по этому вопросу, - нерешительно начал
Голли, - одна дурацкая идея-фикс его все-таки обуревает. Не знаю,
насколько это связано с душевной болезнью, о которой ты говорил... - "Ну,
вот. Началось", - подумал Матлин и приготовился к тому, что его
абстрактные опасения начнут воплощаться в конкретные формы. - Он хочет
повторить твой трюк... с Али-Латином. Остаться один на неуправляемом
корабле в бестранзитной зоне.
  - Что за бред? - удивился Матлин.
  - Я пытался ему объяснить, что это бред, что второго Латина не будет, но
он уверен, что это и есть отправная точка эксперимента, который ты затеял.
Что раскручивать события надо именно оттуда.
  - Интересный поворот...
  - Мне показалось, - добавил Голли, - он искренне хочет тебе помочь. И уж,
по крайней мере, имеет право знать, что с ним происходит.
  - Ладно, впусти его на корабль и отправь по дальней орбите.
  - Одного?
  - А что делать? Главное, чтобы ты в любой момент смог вернуть его суда.
Пусть хоть чем-то будет занят.
  Голли утвердительно кивнул.
  - Ах, да, - вспомнил Матлин, - сделай ему "картинку" на внешнюю панораму.
Пусть все будет так, как в тот раз с Али-Латином.
  Голли еще раз кивнул и вышел.

  - Ну что? - набросился на него Альба. - Разрешил? Отпустишь?
  - Нет, пока не объяснишь зачем.
  Альба вцепился в побег молодой лианы, выдрал ее с мясом, обнажив нежную
мякоть древесины, и тут же, словно испугавшись содеянного, закрыл ее
ладонью.
  - Я с вами рехнусь, это точно.
  - Ты не должен ничего от меня скрывать.
  - Я не могу здесь! Не хочу! Еще немножко - и я перестану за себя отвечать.
  - Здесь я за тебя отвечаю. Можешь расслабиться...
  - Не могу! Не могу! Не могу!
  - Послушай, головастик, - рассерженный Голли извлек своего подопечного из
зарослей за ремень, на котором крепился кислородный протектор, - ты сейчас
же кончишь психовать, будешь вести себя достойно, как подобает истинному
землянину, и прежде всего объяснишь мне по-человечески, что ты задумал?
Что дало тебе право считать себя главным в этой истории, в то время как
ты, маленькая гадость, самый, что называется, побочный продукт.
  - Поставь меня на пол, - прошипел Альба, - и имей в виду, если ты не
выпустишь меня на корабль, Феликсу придется за меня покраснеть...
  - Феликс здесь совершенно ни при чем...
  - Еще как при чем, - перебил его Альба, - если я узнаю, зачем Латин вышел
на его корабль, может быть, я смогу узнать и о себе. Только я смогу быть
посредником между ним и Латином. Или они так и будут тестировать меня на
стенде?
  - Ладно, сиди тихо. Я сказал, что ты хороший мальчик, но если Феликс
узнает, какой ты псих, он бросит дела, чтобы отвезти тебя на дачу к
Татарскому.
  Альба послушно уселся в зарослях.
  - Иди же, поставь корабль на старт.
  - Сейчас пойду.
  - Ну так иди...

  Уединившись на болфе в стартовой зоне, Голли в первую очередь отдышался.
Анализировать ситуацию было бесполезно. Никакой аналитической взаимосвязи
происходящего с произошедшим он не видел. Скорее, это напоминало
инстинктивный порыв, один из тех проблесков сомнительной "аритаборской"
интуиции, в которой он мало что смыслил. Отец обучал его странной науке
человеческой психологии на личном примере, не утруждаясь разъяснениями,
будучи уверенным, что сыну эта наука никогда не пригодится. О, если б
только старый Гренс знал, как был не прав! Если б только старый Гренс
знал, какую смуту творил в душе ребенка. "Когда-нибудь я сделаю из тебя
человека!" - кричал он всякий раз, когда Голли удавалось вывести его из
себя. От этих слов маленький акрусианин убегал на чердак, потому что не
мог по