измененный
расстоянием голос. Громкий и  напряженный,  и,  кажется,  очень
желающий убедить.
     - Хорошо,  - отозвался инквизитор медленно. - Но почему ты
звонишь, а не он? Он вроде как половозрелый парень, нет?..
     Ивге стало неприятно. Будто Назара при ней оскорбили.
     - Хорошо, -  повторил  инквизитор,  но  как-то  утомленно,
тускло.  -  Пусть  позвонит  мне...  Или  я позвоню, если будут
новости. Да?..
     Ивга поднялась. Бесшумно вернулась в  гостиную.  Постояла,
оглядывая  комнату  и  не  запоминая  ее;  села  в углу на пол,
подобрав под себя ноги. Невежливо подслушивать чужие разговоры.

     Он положил трубку и  несколько  минут  сидел,  глядя,  как
исходит пеплом оставленная сигарета.
     Вот  оно каково папаше - в одиночку, с самого младенчества
воспитать  единственного  сына.  Откладывает  отпечаток...   на
личность.  Возможно,  не  на  всякую  -  но  на  личность Юлека
обязательно. Юлек - прирожденный опекун...
     Девчонка сидела в гостиной, прямо на полу. Рыжая.  Лиса  в
капкане.  Вопросительно  подняла  глаза  - и сразу же спрятала,
опустила. Глаза,  надо  сказать,  воспаленные  -  но  вовсе  не
затравленные;  Клав  коротко  вздохнул.  Нет  ничего  хуже, чем
неучтенная ведьма.
     - Ну вот что, Ивга... Мой друг, а твой в какой-то  степени
свекр   -   мается,  надо  сказать,  дурью.  Ему,  естественно,
интереснее судьба сына... чем наши с тобой доводы. И кое в  чем
он  прав.  Сейчас мы выждем полчаса, ты все хорошо продумаешь и
позвонишь... профессору Митецу.
     - Нет, - сказала она быстро. - Я не...  нет.  Я  не  знаю,
что... говорить.
     Клавдий с показным удивлением пожал плечами:
     - Тогда - что? Что нам с тобой делать?
     Девчонка снова напряглась. Ощетинилась, вжимаясь лопатками
в угол дивана, и Клавдий в который раз почувствовал тугой комок
ее потенциальных возможностей. Хотя... После инициации любая из
них может  стать как выдающимся воином, так и серенькой рабочей
ведьмочкой.
     - Позвони, - сказал он примирительно. - Он нервничает.  Он
тебя  ищет...  Попытайся  понять.  Позвони... А я, если хочешь,
выйду.
     И, не дожидаясь согласия, он прошел в кабинет и прикрыл за
собой двери.
     Долго, очень долго в комнате  было  тихо.  Потом  тихонько
зацокали  клавиши  телефона,  и  Клав удовлетворенно кивнул, на
слух  распознав  номер.  Прикрыл  глаза  и  закинул   ногу   на
подлокотник мягкого кресла.
     - Это я.
     Голос  девчонки  звучал  глухо, но вполне прилично. Твердо
звучал, без колебания и всхлипов; Клавдий нашел в  ящике  стола
леденцовую конфету, повертел в пальцах и сунул за щеку.
     - Это я... Да.
     Молчание.   Интересно,  о  чем  говорит  добряк-профессор,
потеющий сейчас на противоположном конце провода.
     - Я понимаю, что виновата, - голос  юной  ведьмы  сделался
громче, теперь в нем ясно слышалось сдержанное достоинство. - К
сожалению, у меня не было другого выхода.
     Клав  разгрыз  леденец и тут же с опозданием вспомнил, что
терпеть не  может  ментола.  Кажется,  он  просил  домработницу
покупать другие - со вкусом, по крайней мере, барбариса...
     - Я  понимаю,  -  в  голосе  Ивги скользнула металлическая
нотка. - Думаю, вам надо решить. И Назару надо  определиться...
Нет, не беспокойтесь. У меня все хорошо.
     Гордая  провинциалка,  подумал  Клавдий угрюмо. После трех
вокзальных ночей еще станет, пожалуй, врать про какую-то добрую
подругу, у которой можно жить в довольстве и безопасности  хоть
год, хоть десять...
     Он  вдруг  ощутил  раздражение.  Смутную  злость  на обоих
Митецов, готовых поверить столь удобной для них байке...  Да  и
ведьмочка    хороша,    с   эдакой   подростковой   болезненной
гордостью...
     - Я?
     Голос девчонки напрягся;  оттягивая,  по-видимому,  ответ,
она переспросила еще раз:
     - Я?..
     Пауза.  Заминка; Клавдий точно знал, что и на другом конце
провода молчат тоже. Ждут ответа на поставленный вопрос.
     - Я... - девчонка замялась. -  Я  у...  господина  Старжа.
Да...
     Вот   оно  что.  Ивга,  выходит,  собиралась  соврать  про
телефонную будку, из которой звонит. Или, опять же, про  верную
подругу...  Но  испугалась,  что  Клавдий  истолкует  ее вранье
превратно.
     - Да, - повторила Ивга, и голос  ее  прозвучал  неожиданно
глухо. - Конечно.
     Клавдий  неслышно  встал;  дверь  его  кабинета никогда не
скрипела.
     Ивга стояла у окна, к нему спиной. Витой  телефонный  шнур
разлегся  на  паласе, как огромных размеров дохлая пиявка. Ивга
стояла, втянув  голову  в  трясущиеся  плечи,  и  трубка  в  ее
опущенной  руке  непрерывно  говорила  - чуть напряженным, но в
общем-то вполне приятельским тоном.
     ОН вытащил трубку из ее судорожно сжавшихся, но  сразу  же
ослабевших  пальцев.  Приложил к уху - пластик был еще теплым и
еле-еле пах дезодорантом. Недешевым, насколько  мог  определить
искушенный Клавдий.
     - ...не  делается  сразу. Ты ведь понимаешь меня, Ивга? Ты
бы не хотела причинять Назару... ну,  лишнюю  боль?..  Конечно,
это  не мое дело, но... Такие вещи не решаются за один день. Он
обижен, - в голосе  скользнул  упрек,  -  но,  я  думаю,  после
некоторых  размышлений...  И,  когда  он  сам  будет готов тебе
сказать... м-м-м... Ивга? Ты меня слышишь?
     Клавдий протянул трубку девушке. Та отворачивалась, упорно
не показывая лица - но голос снова  был  вполне  тверд,  когда,
переведя дыхание, она сказала в трубку:
     - Да. Конечно, вы правы.
     Клавдий  перехватил  ее  руку,  потянувшуюся к телефонному
рычагу; запястье было тонким и твердым, как ветка.
     - Да, Юль, - небрежно бросил он, снова завладев трубкой. -
Как видишь, я свое обещание выполнил... Могу я узнать, о чем вы
договорились?
     Пауза.  По-видимому,  профессор  Митец  не  ожидал   столь
быстрой смены собеседников.
     - Н-ну,  Клав...  Я  не  знал,  что...  Короче  говоря, мы
договорились дать Назару время на размышление. А  потом,  когда
он придет в себя...
     - Потом - это когда? - вкрадчиво осведомился Клавдий.
     Митец заколебался:
     - Ну, неделя... Может быть, две...
     - Юль,  -  Клавдий  сам  ощутил, как изменился, наполняясь
железными нотками, его ровный  голос.  -  Девочка  очутилась  в
дрянной  ситуации.  Ей  некуда  идти,  она не зарегистрирована.
Ведьмы, не прошедшие регистрацию  в  течение  двадцати  четырех
часов  с  момента  подписания  последнего  указа,  - он мельком
глянул на часы, - подлежат принудительной изоляции.  Скажи  мне
внятно,  берете ли вы с Назаром Ивгу под опеку? СЕЙЧАС? Или мне
вызывать наряд, чтобы тащить ее в приемник-распределитель?..
     Девчонка затрепыхалась; не глядя, он поймал ее  за  плечо.
Попросил растерянно молчащую трубку:
     - Юль, дай мне на секундочку Назара.
     - Он  спит,  -  глухо отозвался профессор Митец. - Мальчик
трое  суток  на  снотворном.  Если  ты  думаешь,  что   он   не
переживает...  что ему не больно... в конце концов, ведь именно
ты...
     Митец заводил себя; Клавдий прикрыл  глаза,  усилием  воли
придавая своему голосу спокойствие и мягкость:
     - Я  все понимаю, Юль. Мы, к сожалению, живем в мире, где,
кроме ведьм, есть еще множество неприятных вещей... Я ни в  чем
никого  не  упрекаю.  Скажи  мне спокойно, как другу: вы можете
сейчас взять девчонку... вроде как на поруки? Нет?
     - Клав, - голос Митеца сделался усталым и просительным.  -
Ты  ведь... можешь что-нибудь придумать. Я умоляю тебя, Клав...
Как друга. Придумай что-нибудь...
     Клавдий помолчал, слушая, как тяжело, неровно дышит на том
конце провода профессор Юлиан Митец.
     А Юль-то не в форме. Раненькая старость, никакого  спорта,
никаких   прогулок,   даром   что  загородний  дом...  Или  его
действительно так крепко шарахнуло? По нервам?..
     - Хорошо, Юль, - сказал Клавдий почти что весело. - Только
думайте быстрее, ладно?
     Митец на том конце провода наверняка закивал.  Забыв,  что
его не видят.
     - Да,  Клав,  конечно...  Спасибо  тебе,  Клав,  тут такое
дело... Щекотливое... Спасибо... Ты уж там... присмотри...
     - Ага, - Клавдий не выдержал и тоже  кивнул.  -  Ну,  будь
здоров.
     - Будь здоров, дружище...
     Он  отнес  телефон  на  место  и пинками загнал под столик
кольца витого шнура.
     - Вы отправите меня в изолятор? - глухо спросила Ивга.
     - Не знаю, - честно признался Клавдий. - Мне кажется, тебе
там не понравится.
     Губы девчонки вызывающе искривились:
     - Я не стану ТАК жить... Собственно, не знаю,  зачем  я  к
вам пришла. И на что...
     Она  хотела  сказать  -  "на  что  надеялась", но говорить
плачущим голосом ей явно не нравилось, и потому фраза  осталась
без конца.
     Клавдий вздохнул:
     - Видишь  ли...  Еще  неделю назад я со спокойной совестью
устроил  бы  тебя...  к  знакомым,  к  приятелям,   к   друзьям
приятелей,    к    знакомым   друзей,   письмоводительницей   в
какую-нибудь неплохую контору, уборщицей в  чистенький  офис...
Да  запросто.  В  этом  городе  полным-полно  людей,  которые с
удовольствием оказали бы мне эту услугу... Но не теперь. Теперь
я не могу тебя  просто  так  отпустить...  Ты  же  знаешь,  что
происходит... с ведьмами, вокруг ведьм. Да?..
     - Да,  -  сказала  Ивга  шепотом.  Клавдий  удовлетворенно
кивнул:
     - Я рад, что ты понимаешь.
     Ивга подняла на него глаза.
     Вот теперь они были затравленные. По всем правилам  лисьей
охоты - отчаянные глаза зверька, которому некуда отступать.

                                                   (ДЮНКА.
АПРЕЛЬ)

     Догадка укусила его на обратном пути.
     Он  опоздал  на  последний автобус, но ему посчастливилось
удачно поймать машину. Разговорчивый водитель жил неподалеку от
студенческого городка и  согласился  бесплатно  подвезти  домой
усталого измученного лицеиста:
     - Я,  конечно,  все понимаю, парень... Сам таким был... Но
по ночам,  знаешь  ли,  пацану  шляться  неприлично  и  опасно,
вообще-то...
     - Мне уже семнадцать.
     - Ну и что? Пацан пацаном...
     Клав  кивнул, соглашаясь. До общежития было сорок минут на
автобусе - добрый  и  наставительный  дядечка  довезет  его  за
четверть часа, и как хорошо, что Митец все еще дуется и не надо
будет отвечать на вопросы...
     На этом его везение закончилось.
     У  поста  дорожной  инспекции,  контролировавшего  в®езд и
выезд   с   центрального    проспекта,    машину    остановили.
Разговорчивый  водитель,  нимало  не смущаясь, завел с постовым
пространный разговор о погоде и качестве дорог на окраинах; тот
кивал,  изучая  предложенные  документы  и   подсвечивая   себе
фонариком.  Поодаль  стояли  двое;  Клав  вздрогнул,  разглядев
короткие меховые безрукавки поверх кожаных курток.
     - Будьте добры, откройте багажник...
     - Ищут,  что  ли,   кого?   -   беспечно   поинтересовался
говорливый шофер.
     - Плановая   проверка,   -   негромко  отозвался  один  из
чугайстров. У Клава заныло сердце.
     Чугайстры встали по обе стороны от шофера; тот не  обратил
на  них  ни  малейшего  внимания. Равнодушно оглядев содержимое
багажника, оба  одновременно  взглянули  в  лицо  шоферу;  тот,
по-видимому, испытал мгновенное беспокойство.
     - Извините  за  доставленное  неудобство,  - уронил тот из
чугайстров, что был повыше. - Счастливого пути.
     Тот, что был пониже, искоса  взглянул  на  стоящего  рядом
Клава.  Тому  показалось, что его подбородка небрежно коснулась
ледяная рука. Жесть взрослого  по  отношению  к  ребенку,  жест
воспитателя  по отношению к воспитуемому - взять за подбородок,
смотри, мол, в глаза...
     - Парень контактный, - тихо сказал невысокий, оборачиваясь
к напарнику. По спине у Клава продрал мороз.
     Шофер,  уже  открывший  было  дверцу,  нахмурился.  Второй
чугайстер  неторопливо  подошел  к  Клаву и тоже заглянул ему в
глаза. На плечо ему  неприятно,  как-то  хищно  и  одновременно
вкрадчиво опустилась стянутая перчаткой ладонь:
     - С кем ты виделся сегодня вечером?
     - Мое  дело,  - ответил Клав пересохшим ртом. - С чего мне
вам докладывать?
     - Твое дело,  -  спокойно  согласился  высокий.  -  Но  ты
контактный по НАВИ. Не хочу тебя пугать...
     Я  не  пугливый, хотел сказать Клав, но промолчал. Стиснул
зубы. Пытать ведь не будут?! Откуда им узнать,  где  он  прячет
Дюнку?
     - Не хочу тебя пугать, - продолжал высокий, - но навы, как
правило,  общаются  с  людьми затем, чтобы убить. Уровнять, так
сказать, шансы... Ты первый раз видел эту девушку? Нет?
     - Какую  девушку?  -  спросил  Клав,  упрямо   притворяясь
тупицей.  Он  живет  в  свободной  стране,  этот тип в дурацкой
безрукавке не в состоянии  причинить  ему  хоть  сколько-нибудь
ощутимого вреда.
     - Девушку,   с  которой  ты  несколько  часов  назад  имел
интимную связь, - бестрепетно  об®яснил  высокий.  -  Переспал,
иначе говоря. Или ты это сделал с несколькими подряд?
     Клав   почувствовал,  что  краснеет.  Это  он-то,  не  без
основания полагавший, что у него железные нервы! А вот как  все
просто  - несколько небрежно брошенных слов, и вот он уже стоит
голый посреди людной площади...
     - Малыш, ты сегодня  прошелся  по  бритве.  Нечего  теперь
обижаться  на  меня,  который  всего-только  и  хочет, что тебе
помочь. В другой раз везение может не повториться...  вчера  мы
вытащили  из  ванной  пятнадцатилетнего  паренька.  Вскрыл себе
вены.
     Ванна. Ванная. Какое противное слово...
     Вот тут-то Клава  и  достала  невозможная,  отвратительная
мысль.  И  отразилась у него на лице таким непритворным ужасом,
что рука, лежащая у него на плече, ощутимо потяжелела:
     - Тихо... Спокойно, все уже позади, ничего...
     Включенный фен на краю хлипкой  полочки.  НО  КАК  ОН  ТАМ
ОКАЗАЛСЯ?!
     Дюнка так плакала...
     "Ты сегодня прошелся по бритве"...
     - Вспомнил?
     Клав  проглотил  густую  горькую слюну. Неправда. Дурацкое
совпадение. Подставка...
     "Вспомнил. Я живу с нявкой, мы снимаем квартиру на..."
     - Давай, малыш,  говори.  Никто  никогда  не  узнает,  что
именно ты нам сказал. Знать будем только мы.
     А водитель?! Вот он, стоит рядом, рот полуоткрыт, в глазах
- удивление с изрядной долей гадливости...
     - Спасибо,  -  Клав  неловко  ему  кивнул.  - Я... уже сам
доберусь... Вы поезжайте...
     Хмыканье.  Звонкий  хлопок  дверцы;  Клав  дождался,  пока
машина от®едет:
     - Я...
     Как гнусно. Как стыдно.
     - Я...  был... с девчонкой. Я... на улице... в общем, я ей
заплатил. Наверное, она шлюха...
     Губы его еле двигались. Сейчас он  сам  верил  в  то,  что
говорил,  верил  для  пользы  дела - но ощущение было, будто он
купается в сточной канаве.
     - Я... ну, у нас в лицее есть такая девчонка, Блоха...  Мы
с  ней...  ну,  и  как-то  не  очень.  Я  решил... ну, вышло-то
случайно. Она сама ко мне подошла, честное слово... На улице...
сейчас  вспомню...  на  углу  проспекта  и   Прорывной,   возле
подземного перехода...
     Перед  глазами у него встала картина города. Он ясно видел
место,  где  случилась  предполагаемая  встреча.   Чем   больше
подробностей, тем достовернее...
     Чугайстры молчали. Выслушали до конца.
     - Адрес?  -  негромко спросил высокий, когда Клав, опустив
плечи, умолк.
     - На улице Вечного Утра. Там  такая  гостиница...  вернее,
там несколько. Она взяла номер на час...
     - За час справились?
     Это  не  удержался  от насмешки другой чугайстер, тот, что
пониже.
     - Сколько? - коротко поинтересовался высокий.
     - А?
     - Сколько стоил номер?
     Клав захлопал ресницами:
     - Не знаю... Она сама платила...
     Одно из двух. Либо сейчас его посадят в машину  и  повезут
отслеживать  номер,  в  котором  он  якобы был, и при некоторой
дотошности скоро поймают на лжи. Либо махнут рукой - потому что
на улице Вечного  Утра  полным-полно  сомнительных  гостиничек,
сдающих  номера  на час-другой и никаких документов при этом не
спрашивающих. Плати - и вперед...
     Чугайстры смотрели друг на друга. Решали. Им  трудно  было
предположить,  что  мальчишка-подросток умеет ТАК врать. Они не
знали Клава.
     - Ты все нам сказал?
     - Клянусь чем угодно! Хоть на детекторе лжи меня...
     Слабые улыбки.
     - У тебя есть с собой документы?
     Он вытащил из  внутреннего  кармана  завернутый  в  пленку
ученический билет.
     - Хорошо,  Клавдий  Старж, третий виженский лицей... Мы не
станем,  конечно  же,  оповещать  твоих  наставников  об   этих
сомнительных  похождениях.  Но  в  другой  раз... Кстати, ты не
заметил разве, что она - навь, нежить?..
     Слово, как небрежно брошенный нож. Как упавший топор.
     - Нет,  она  человек,  -  сказал  он  шепотом.   Чугайстры
ухмыльнулись - одинаково, как братья.
     - Самая  главная ошибка, - медленно сказал высокий. - Люди
часто видят в них людей... И даже боятся  выдавать  их  в  наши
руки. Мы-де мучители... А они нежить, мальчик. Они НАВЬ. Пустые
человеческие  оболочки,  заполненные... э-э-э... мороком. Когда
мы убиваем морок, оболочки снова пустеют... Это не  люди.  Это,
как  бы  об®яснить...  если  бы  к  тебе  пришел убийца в маске
красивой девушки. Или, что еще хуже, в маске твоей матери...
     Клаву захотелось сесть. Прямо на влажный асфальт.
     Клаву хотелось орать: чушь! Что вы городите, убийцы -  это
вы сами!..
     Но   он   смолчал,  заткнув  себе  рот  дешевой  удушливой
сигаретой.



        ГЛАВА ПЯТАЯ
                              -----------

        x x x

     - Входи.
     Ивга прищурилась от внезапно брызнувшего света.  Почему-то
она  ожидала  увидеть здесь грязь и линялые обои - наверное, на
нее произвел впечатление темный обшарпанный  под®езд;  прихожая
оказалась  чистой и добротной, даже красивой, и единственным ее
недостатком была поразительная теснота.
     Впрочем, нет, был  еще  недостаток;  Ивгин  нос  дернулся,
ощутив едва слышный запах нежилого дома.
     - Проходи, проходи... Тут сложно разминуться вдвоем.
     Массивная  вешалка  была пуста, и Ивга испытала мгновенный
трепет, нанизывая петельку своей  куртки  на  медный  изогнутый
крючок.
     - Это... здесь кто-то живет?
     - Иногда  я,  -  инквизитор извлек из ящика для обуви пару
женских домашних тапочек. - Иногда никто... Вот, примерь.
     Тапочки были  почти  новые;  Ивга  замешкалась.  Ей  редко
доводилось  надевать  на  себя  чужие  вещи,  и  всякий раз она
испытывала внутреннее  неудобство,  ей  казалось,  что  прежний
хозяин  одежды оставил в ней частицу себя. Тепло своего тела...
а может быть, свою тень.
     Инквизитор искоса взглянул,  хотел  что-то  сказать  -  но
промолчал и ушел в комнату. Ивга, не раздумывая больше, нырнула
ногами в тапки - они оказались чуть велики.
     Комнатушка  была  под  стать  прихожей  -  добротная, даже
роскошная, но поразительно тесная; два мягких кресла и  книжный
шкаф  занимали  почти  все ее пространство, оставляя свободными
лишь потолок да узенькую  ленту  дорожки  на  полу.  На  книгах
лежала пыль - потянув носом, Ивга ощутила ее запах.
     - Никто тут не убирает, - равнодушно заметил инквизитор. -
Если хочешь  -  можешь  попробовать.  В постельной тумбе чистое
белье, в ванной горячая вода... Вообще, что найдешь - то  твое.
Пользуйся, потом положишь на место...
     - Это тоже... ваш дом?
     Инквизитор    поморщился,    будто    бы   удрученный   ее
недогадливостью:
     - В общем-то... да. Это тоже в некотором смысле мой дом...
Продукты в сумке. На кухне есть холодильник, посуда,  кое-какие
консервы...  Хочешь - ешь. Телефон в спальне, хочешь - звони...
Но одно условие будет железным, Ивга.  Не  переступать  порога.
Даже если пожар.
     Она с трудом улыбнулась:
     - Ну, если пожар, я, наверное...
     Не отвечая на ее улыбку, инквизитор качнул головой:
     - Нет.  Был  бы  нормальный  замок  -  я бы тебя запер без
размышлений.  Но,   поскольку   заведение   планировалось   как
кварт