ай?
     На этом, считаю, с лирическими отступлениями покончено.  Могу  перехо-
дить к ответам на неудобные вопросы.

     1. Вопрос, казалось бы, простой. Потому что как еще я могу  относиться
к фэндому, если отдал ему добрых полтора  десятка  лет  своей  жизни?  Если
только благодаря ему я стал, как вы выразились, "профессиональным  редакто-
ром фантастики"? Однако - не все так просто. Ибо в подтексте вопрос  звучит
совсем не так, как в тексте. Ведь не о том вы спрашиваете, ребята, как я  -
лично я - отношусь к фэндому. А спрашиваете вы о  том,  какое  влияние  он,
фэндом, оказывает на меня. А также: влияют ли на меня мнения и  настроения,
которые им продуцируются.  Вот,  скажем,  есть  такое  мнение,  что  премия
"Странник" - это прямое оскорбление всех честных советских фэнов. Или  еще:
в лице издательства "Terra Fantastica" мы имеем  новую  "Молодую  гвардию",
стремящуюся узурпировать власть в отечественной фантастике. А у меня  вдруг
странное ощущение - словно перенесся я на десять лет назад, в царство клас-
совой черно-белой логики ("кто не с нами, тот против нас").
     Что ж, господа хорошие, на сформулированный в подтексте вопрос  отвечу
прямо. Я действительно люблю и уважаю фэндом, более того - по-прежнему счи-
таю себя его частью. Тем не менее, нынешние настроения, сложившиеся  здесь,
в этой среде, не разделяю и разделять не собираюсь. И потому, что работаю в
пресловутом издательстве "Terra Fantastica" и уходить из него  не  планирую
(если, конечно, самого оттуда не попрут). И потому, что знаю,  какой  ценой
даются нам наши книги, которые вы читаете и которые вы - возможно, справед-
ливо - критикуете. А также потому, друзья и коллеги, что фэндома,  о  кото-
ром вы так много говорите в последнее время, на самом деле давно не  сущес-
твует.  Фэндом, по определению, это МАССОВОЕ движение ЛЮБИТЕЛЕЙ фантастики.
Ну так и где оно? Где все те клубы, что составляли некогда Великое  Кольцо?
Где многолюдные конвенции, куда мог приехать любой неофэн и  полной  грудью
вдохнуть в себя радость общения с себе подобными? Где  фэнзины,  выходившие
ранее едва ли не в каждой деревне (и даже в  Москве)?  Ничего  этого  более
нет. Прежний советский фэндом умер. А новый не возник - условий  для  этого
пока не сложилось. То же, что мы по привычке именуем "фэндомом" - лишь  не-
большая тусовка из старых "профессиональных фэнов"  -  бывших  завсегдатаев
конвенций, председателей клубов и прочих  фэн-активистов,  которые  слишком
крепко сошлись друг с дружкой и слишком сильно любят  фантастику  (а  также
быть при фантастике), чтобы разбегаться по своим углам. К тому же,  выраже-
ние "профессиональный фэн" нынче не выглядит простой фигурой  речи.  Потому
что большинство из них (из нас) является реальными профессионалами  -  если
не в роли редакторов и издателей, то уж, как минимум, книготорговцев. Одна-
ко вот что странно: претендуя по старой памяти на  статус  фэна,  фэновским
энтузиазмом иные из них (из нас) не очень-то и горят.  Например,  один  мой
хороший приятель (и это именно так - подчеркиваю!)  признался  мне  как-то,
что он с большим кайфом покупает все книжки российских фантастов,  выпущен-
ные "TF" - для себя лично, однако как сотрудник книготорговой фирмы  связы-
ваться с их реализацией не хочет - хлопот больше, а финансовая отдача  сов-
сем не та, чем в случае с западным "верняком". Что ж, я его понимаю - одна-
ко в этом случае имею полное право задать вопрос: а кто  же  тогда  больший
фэн - издатель, выпускающий хорошие книги отечественных авторов себе в убы-
ток, или торговец, который эти книги с удовольствием читает, а  работать  с
ними - тем самым помогая выжить российской фантастике - отказывается?
     Ну и как мне прикажете относиться к черной кошке в темной комнате? Тем
более, что там ее, видимо, нет.
     2. Значит, так: на выступлении Андрея Михайловича я, к  сожалению,  не
присутствовал - в тот момент, закруглив все дела по "Страннику"  и  изрядно
от этого утомившись, я ощутил острую  потребность  очутиться  где-нибудь  в
другом, менее официальном месте. Каковую потребность с  успехом  и  осущес-
твил. Можете спросить об этом у... А, впрочем, не надо. Так что с  докладом
я знаком только в его письменном варианте. О том же, что происходило на за-
седании и что говорил уважаемый Борис Натанович, я знаю только  по  показа-
ниям очевидцев, а это, согласитесь, не одно и то же, что  собственные  впе-
чатления. В любом случае, не думаю, что  тезисы  Андрея  Михайловича  можно
охарактеризовать как изложение точки зрения Бориса Натановича.  Разумеется,
определенное созвучие есть. Но иначе, наверное, и быть не может. Борис  На-
танович - руководитель семинара. Что означает - педагог. Было  бы  странно,
если бы ученики не перенимали мысли и идеи своего  Учителя,  особенно  если
Учитель - Личность. Читайте об этом у тех же Стругацких - например, в "Пол-
дне" или в "Отягощенных злом". И это касается не только Андрея Михайловича,
но и многих других членов семинара. Меня тоже, наверное, можно  обвинить  в
том, что если не в большинстве случаев (все-таки в семинаре я не столь дав-
но), то уж в некоторых наверняка я  высказываю  мнение  Бориса  Натановича.
Впрочем, ученики тоже бывают разные - одни все больше  отмалчиваются,  даже
когда у доски, а другим и на месте не усидеть - им есть что сказать!  Гово-
рю об этом по собственному опыту: когда я работал в школе, у меня тоже  бы-
ли такие ребята, о которых до сих пор нет-нет да и вспомню.  Однако  лучшие
ученики - не те, которые только повторяют за учителем, а те,  которые,  от-
талкиваясь от чужих мыслей, чужих идей, могут отправиться  дальше  -  своей
дорогой. И по опыту своего общения с Борисом Натановичем и Андреем Михайло-
вичем (как на семинаре, так и вовне его) могу уверенно сказать, что на  са-
мом деле Столяров в своих идеях уже давно и во многом не совпадает со Стру-
гацким. Быть может, именно поэтому Борис Натанович с таким вниманием  отно-
сится к его идеям?
     3. Этот вопрос действительно следует из предыдущего. Равно как  и  мой
ответ - см. выше.
     4. Наверное, я и в самом деле давно оторвался от фэндома, раз о  быто-
вании такого рода мнения мне до сих пор известно не было. Отвечу так. Писа-
тели - люди в большинстве своем откровенно честолюбивые  (как,  впрочем,  и
другие творческие люди). Это и не хорошо, и не плохо - это природа.  Столя-
ров может считать себя фигурой номер один в отечественной  фантастике.  Его
право. Однако то же самое - и не без основания - может считать о себе Рыба-
ков. Интересно, а что думает про себя Щеголев? Неужели и в самом деле,  что
он посредственный писатель? Чушь! Не верю! Однако главное не то, что ты ду-
маешь о себе сам - главное, чтобы это же думали о тебе другие. Я  вот  тоже
считаю, что я лучший редактор в стране. Увы, члены жюри "Странника" со мной
не согласились и выбрали в лучшие редакторы страны Ефима Шура  -  наверное,
справедливо. А я вообще оказался на четвертом месте - после Гены Белова  из
"Северо-Запада". Ничего не поделаешь - значит, мало  работал.  Кроме  того,
есть еще один нюанс, который ставит под сомнение упомянутое в вашем  вопро-
се "мнение". Дело в том, что Столяров не считает, что он пишет фантастику -
он считает, что пишет этакую "пограничную" современную прозу. Что  ж,  счи-
тать так - его право, однако все же первыми его заметили и признали  именно
любители фантастики. А что касается пьедестала, то это, право,  несерьезно.
Ни один уважающий себя писатель никогда не будет претендовать на  пьедестал
своих великих предшественников. Он  будет  строить  собственный.  Так  вот:
Андрей Михайлович себя уважает.
     5. Помнится, в детстве меня волновал вопрос: а кто сильнее - слон  или
кит? Когда я стал постарше, этот вопрос меня занимать перестал. Потому  что
я понял: не имеет смысла сравнивать то, что  сравнивать  смысла  не  имеет.
Когда я был простым фэном (ну ладно - простым фэнзинером), я тоже любил по-
разглагольствовать о премиях: эта премия хорошая, потому что за  нее  голо-
суют фэны, а та - г..., потому что ее присуждают за закрытыми дверями  дяди
в замшевых пиджаках, причем исходят не из художественных соображений, а  из
каких-то своих, нам непонятных. Например, всем сестрам по серьгам. Но с тех
пор я стал чуть-чуть постарше (то есть - если и фэнзинером, то непростым) и
перестал задаваться подобными вопросами. Точнее - они перестали меня волно-
вать. Потому что каждая премия должна оцениваться исходя из тех задач,  ра-
ди которых она учреждалась. И в этом плане  все  вышеуказанные  премии:  а)
прекрасно дополняют друг друга; б) дают возможность всем, кто достоин,  "не
уйти обиженным"; в) предоставляют мне как журналисту  массу  материала  для
различного рода выводов и комментариев. Кстати, последний пункт имеет отно-
шение и к тем премиям, которые вы почему-то в свой список включить  постес-
нялись - скажем, "Золотой Змей". С другой стороны, раз  "Золотого  Змея"  в
списке нет, то это еще одно свидетельство того, что премии, в список попав-
шие, по-настоящему престижны.
     6. Художественную значимость литературных произведений  может  опреде-
лить только время. Пройдет десять-двадцать лет - что-то останется, а что-то
умрет. И вполне допускаю, что останется произведение,  которое  не  было  в
свое время удостоено лауреатской медали. В конце концов, ни  Рэй  Брэдбери,
ни Курт Воннегут ни разу не получали "Хьюго". А кто сейчас,  кроме  специа-
листов (даже там, у них), помнит роман Марка Клифтона и Фрэнка Рили  "Види-
мо, они были правы" ("Хьюго-55")? И кстати, если бы уже тогда, в 50-х, аме-
риканцы имели "Небьюлу", Брэдбери и Воннегут могли бы  и  не  остаться  без
заслуженных ими наград. Впрочем, не уверен. Потому что премии в первую оче-
редь ориентированы не на шедевры (шедевр редко удостаивается признания сра-
зу), а на текущую литературную конъюнктуру. Они оперируют понятиями относи-
тельного, а не абсолютного. Кроме того, каждая премия имеет  свой  механизм
присуждения, в который заложена большая или меньшая  степень  лотерейности.
Скажем, степень лотерейности Беляевской премии довольно  невелика.  Это  не
значит, что Беляевская премия плоха или необъективна - просто у  нее  такой
механизм. А вот у "Странника" степень  лотерейности  весьма  высокая,  что,
кстати, подтвердили присуждения этого года (например, по категории  "худож-
ник" - я чуть со стула не упал). Причем, как мне кажется, не менее высокая,
нежели у премии "Интерпресскон". И в этом плане "Гравилету" просто  не  по-
везло. Тем, что "Гравилет" не попал в финальный  список,  я  был  расстроен
нисколько не меньше, чем Вячеслав Михайлович. Быть может, даже больше - тем
более, что Булычев (чей роман "Река Хронос" я тоже оцениваю весьма  высоко)
приехать на "Интерпресскон" не соизволил (подробнее об этом - в  ответе  на
11 вопрос), а Рыбаков - вот он, здесь, злой и расстроенный. И я очень  рад,
что Слава получил "Бронзовую Улитку" и "Интерпресскон". Но это, опять-таки,
не значит, что премия "Странник" менее  объективна,  чем  те,  которых  был
удостоен "Гравилет "Цесаревич". Потому что абсолютно объективных  премий  в
природе не существует.
     7. На мой взгляд, такая возможность совершенно реальна.
     Во-первых потому, что ни механизм присуждения "Странника",  ни  состав
жюри не представляют из себя некую железобетонную глыбу, придавившую  своей
тяжестью нежные молодые ростки. И механизм будет дорабатываться,  и  состав
жюри расширяться - причем в первую очередь за счет тех авторов, которых  вы
перечислили. Во всяком случае, именно эти фамилии назывались в кулуарах жю-
ри - и не только до того, как начался известный конфликт, но и много после.
Следовательно, не стоит придавать проблемам  чисто  технического  плана  (а
именно они сейчас наиболее сложны, уж мне поверьте)  статус  идеологических
или эстетических разногласий.
     Во-вторых, нет вещи более изменчивой, нежели  эстетические  предпочте-
ния. Да, на коне сегодня турбореализм - то  есть  то  направление,  которое
олицетворяют собой Лазарчук и Столяров (а  также,  отчасти,  Пелевин).  Это
верно. Но назовите мне другие вещи последних двух лет, которые, будучи пос-
троены на иных эстетических принципах, были бы не просто отдельными  вещами
в себе, а укладывались бы в некое новое, отчетливо сформировавшееся направ-
ление. Я, например, такое направление назвать не могу. Но не исключаю,  что
оно вскоре появится. И если оно предложит нам новый  взгляд  на  окружающий
мир, или новую оригинальную литературную технику, то, думаю, его  поддержат
не только читатели, но и жюри "Странника". Включая и Столярова с Лазарчуком.
     И, наконец, в-последних. Все упомянутые вами авторы -  люди  талантли-
вые. Единственное, с чем у них проблема - не успели вовремя попасть в изда-
тельскую струю. Или выпали из этой струи по не зависящим от  них  причинам.
Проблема Публикации - это действительно Проблема.  Однако  нынешняя  черная
полоса, я уверен, пройдет; не может не пройти. А вот тогда преимущество бу-
дет у тех, кто не только талантлив, но и пишет, пишет, пишет,  несмотря  ни
на что - пусть даже и в ящик стола. И в этом плане, как мне кажется, наибо-
лее предпочтительные шансы у Тюрина, Иванова и Лукьяненко. Потому  что  они
пишут. И пишут много. А вот Логинов, скажем, смастерив два года назад хоро-
ший роман (то, что он до сих пор не вышел - просто тотальное  невезение,  с
давних пор преследующее Славу), с той поры, насколько мне  известно,  почти
ничего не написал. Или Щеголев - взяв пример с Измайлова,  он  переключился
на боевики. Дело тоже хорошее, но стоит ли тогда рассчитывать на премии  по
фантастике? Далее, что делает Штерн, я просто не в курсе. Зато в курсе, что
делает Вершинин - большую политику на Малой Арнаутской. Лучше бы  он  делал
малую прозу. Хоть на Большой Арнаутской, хоть на Дерибасовской.  Поэтому  -
какие тут к черту эстетические принципы...
     8. И опять, господа, вы передергиваете карты. Кто сказал, что  "Стран-
ник" - самая престижная премия в российской фантастике? Столяров?  Так  ему
просто хочется так считать. Точно так же,  как  Николаеву  хочется  считать
(хотя по присущей ему скромности он этого ПУБЛИЧНО не говорит),  что  самые
престижные премии - это "Бронзовая Улитка" и "Интерпресскон" - то  есть  те
премии, которые придумал и  которые  организовывает  он,  Николаев.  Причем
"Улитка", присуждаемая лично  Борисом  Натановичем,  по  своим  результатам
весьма близка к "Страннику" - не означает ли это, что  и  она  поддерживает
вышеупомянутое литературное направление в его желании быть генеральным?  Ах
да, вы сошлетесь на "Гравилет" Рыбакова. Да ни о чем этот пример не  свиде-
тельствует! "Странник", в отличие от "Улитки", присуждался пока один только
раз. Вот когда он три-четыре года подряд будет присуждаться Столярову,  Ла-
зарчуку и другим очень похожим на них авторам (таковых я, кстати, не знаю),
тогда и можно будет делать оргвыводы. А пока лучше обойтись без таких гром-
ких слов, как "подавление свободы творчества". КГБ столько лет  не  мог  ее
подавить, а Столяров со товарищи - раз-два и подавят? Право слово, на  мес-
те Андрея Михайловича я бы возгордился до небес.
     (Написал все это и вдруг подумал, что шансы у Столярова и Лазарчука  и
на следующий год весьма высоки - у них вышло по роману в  "толстых"  журна-
лах, а что могут им противопоставить другие претенденты? Ох уж эта  Пробле-
ма Публикации!).
     9. Опять двадцать пять за рыбу деньги. Когда-то у меня было историчес-
кое образование. Правда, с упором на марксизм. И хотя ни  от  того,  ни  от
другого в памяти почти ничего не осталось, кое-что я все же  помню.  Напри-
мер, то, что не стоит делать далекоидущих выводов, опираясь на  недостаточ-
ный набор фактов. Во-первых, повторюсь, премия вручалась один  только  раз.
Во-вторых, я имел дело со всеми членами жюри и знаю, что голосовали они ис-
ходя не из каких-то чуждых или нечуждых им эстетических принципов, а из то-
го, какая пятка зачесалась у них в этот момент - правая или левая. И из то-
го, сколько рюмок коньяка было принято ими накануне. Я, естественно,  утри-
рую, но, право слово, странно слышать, как из уважаемого Андрея  Михайлови-
ча пытаются сотворить Сергея Владимировича Образцова, а из  остальных  ува-
жаемых членов  жюри  -  Образцово-Показательный  Краснознаменный  Кукольный
Театр Для Детей и Взрослых Всея Руси.
     10. Наконец-то вопрос по существу. Поясняю. Борису Натановичу Стругац-
кому бюллетени для голосования были выданы  первому  -  на  несколько  дней
раньше, чем другим членам жюри. Просто так уж получилось. И  вот  в  эти-то
несколько дней с подачи Булычева (весьма щепетильного в вопросах этики  че-
ловека) и было принято решение, что произведения членов жюри  в  выдаваемых
им бланках будут вычеркиваться секретарем - пусть даже это несколько  осла-
бит тайну голосования. Так что остальным членам жюри бланки я  выдавал  уже
почерканные. А Борису Натановичу я отзвонил (или спросил при личной  встре-
че - уже не помню): как мы будем поступать с повестью Ярославцева? Он  ска-
зал, что поскольку его участия в этой вещи почти что не  было  -  процентов
пять или десять, то он считает себя вправе голосовать за нее на равных  ос-
нованиях. Впрочем, он еще подумает. И я оставил этот вопрос на его усмотре-
ние. Тем более, что случай этот не просто сложный - уникальный случай.  Та-
кое, увы, уже вряд ли когда-нибудь повторится.
     11. Игорь Всеволодович  не  приехал  потому,  что  ему,  наверное,  не
очень-то хотелось на "Интерпресскон". Я звонил ему до  последнего  момента,
даже билет на поезд ему заказал. Но он сослался на сложные семейные обстоя-
тельства - и не приехал. Не спорю, семейные обстоятельства тоже имели  мес-
то, однако причина все же, наверное, была в другом - и это самая моя сущес-
твенная недоработка по линии "Странника". Так  уж  случилось,  что  Булычев
оказался единственный, кому я не сумел доставить все необходимые тексты  из
номинационного списка. Предполагалось, что он получит тексты  от  Владимира
Дмитриевича Михайлова, которому их в свою очередь организуют московские ре-
бята (я слезно просил их об этом одолжении, ибо с текстами завал  был  пол-
нейший, да к тому же ведь это еще и другой город).  Однако  что-то  там  не
сложилось, и до Булычева тексты своевременно не  дошли.  По  номинационному
списку он проголосовал по телефону (тайну голосования обеспечивал Борис На-
танович - он же и провел подсчеты по первому туру), при этом  лакун  в  его
бланках было действительно немало.  Что  же  до  финального  голосования...
"Андрей, ну как я могу голосовать за произведения, которые я не  читал?"  -
сказал мне Игорь Всеволодович за два дня до "Интерпресскона" - и был совер-
шенно прав. Так что неприезд Булычева - вина моя и только моя.  Но  никаких
других этических нюансов, подразумеваемых в формулировке вопроса, я  думаю,
не было.
     12. Честно говоря, я не был стопроцентно уверен,  что  премию  получит
"TF". Как ни странно, серьезные шансы  были  у  "Текста",  хотя  это  изда-
тельство успело насолить многим из членов жюри (в подробности вдаваться  не
имею права, да и не очень я в курсе). Кроме того, члены жюри в  силу  чисто
этических соображений могли отдать предпочтение вообще кому-нибудь  третье-
му - например, "Северо-Западу" или "Миру". Если бы я был стопроцентно  уве-
рен, что эта лотерея беспроигрышная, то я сказал бы об этом Ютанову, и  он,
уверен, снял бы "TF" из номинационного списка.  С  другой  стороны,  просто
обидно - впервые появляется премия (пусть даже и нами придуманная), в кото-
рой имеется такая категория, а мы что - в стороне? Ведь  что-то  такое  для
фантастики мы сделали за эти два года, не правда ли? Причем не денег ради -
если бы мы работали лишь из-за денег, то и книжки гнали бы  совсем  другие,
да и о премии этой речь бы, наверное, и не зашла. Никакая это не реклама на
самом-то деле (по крайней мере, с