но, боюсь, мой смех звучал не очень весело.
   - Она сопротивлялась?
   - Нет, ни капельки. Впрочем, и не отвечала на мои поцелуи. Просто
позволяла мне целовать себя и все. Думаю, она была в шоке.
   - А дальше?
   Брендон немного  помолчал, блуждая  взглядом по  каюте и  избегая
смотреть на меня.
   - Я пошел  бы и  дальше, - наконец  ответил он. -  Но тут вовремя
вмешалась Бренда,  и я опомнился... То есть, перестал целовать Дану,
но до последнего момента из об®ятий ее так и не выпустил.
   - А что это был за последний момент?
   - Ну... Когда вошла Дэйра.
   Я хрюкнул:
   - М-да... Неудивительно,  что она  восприняла  мое  об®яснение  с
некоторым скептицизмом. Не думаю, что, обнимая Дану, ты был похож на
невинную жертву нашего с Брендой эксперимента.
   - Так вы в самом деле проводили эксперимент?
   - В некотором роде. Мы ходили к Источнику.
   Брендон так и впился в меня взглядом:
   - Бренда стала адептом?!
   - Да. И  не вздумай  обижаться, что мы не посоветовались с тобой.
Ведь ты бы только пожал плечами и пожелал нам удачи.
   - Я вовсе не обижаюсь, - покачал головой Брендон. - Просто теперь
кое-что проясняется.
   - Что именно?
   - Именно то, как я оказался в постели с Даной. Когда мы с Брендой
находимся в  разных потоках  времени,  с  нами  приключаются  всякие
чудеса. Из-за  той самой  связи. Обычно  мы держим  слабый  контакт,
насколько возможно  слабый, но  стоит одному  из нас дать волю своим
эмоциям, контакт  усиливается, и  чем выше эмоциональное напряжение,
тем он  становится теснее... -  Брендон на  мгновение  умолк,  затем
удрученно произнес: -  И это самое паршивое, что может быть. Так и в
случае  с   Даной -  едва   лишь  я   достиг  определенной   степени
возбуждения, Бренда сразу же "засекла" меня.
   - Но это  уже случилось после, - заметил я. - А как об®яснить то,
что ты оказался там?
   - К этому  я и  веду. При большой разности течения времени тесный
контакт между нами приводит к эмоциональному шоку у того из нас, кто
находится на низшем уровне. Помнишь, когда мы отправились в Хаос...
   - Да, помню, -  нетерпеливо перебил его я. - Бренда говорила мне,
что все  это время старалась не нервничать и не слишком напрягаться,
чтобы не "ужалить" тебя.
   - То-то же.  Иначе бы мое потрясение эхом отозвалось в ней, и она
непроизвольно выдернула бы меня из Чертогов.
   - Ага! -  сообразил  я. -  Ты  хочешь  сказать,  что,  купаясь  в
Источнике,  Бренда   крепко  "ужалила"   тебя  своими  эмоциями,  но
поскольку коэффициент  кратности в  Безвременье равен бесконечности,
ты никак  не мог  последовать за  ней,  тем  более  что  Врата  были
закрыты. Гм...  Бренда, кстати,  была уверена, что с тобой ничего не
случится; мол, ты лишь отделаешься шоком.
   Брендон задумался, потом медленно кивнул:
   - Пожалуй, так оно и было бы, если бы не твое зеркальце. Ведь оно
настроено на Образ Источника, не так ли?
   - На мой Образ, - уточнил я.
   - По-моему,  это  неважно.  Главное,  что  я  был  в  контакте  с
Источником через  твое зеркальце и твой Образ. Думаю, дело было так:
Бренда  не  отреагировала  на  мой  шок,  зато  последовала  реакция
Источника, и он швырнул меня... ну, сам знаешь куда.
   - На кровать Дэйры, - закончил я. - И это уже второй раз. Мистика
какая-то.
   - Скорее, не  мистика, а  совпадение. Тебе не кажется, что во сне
ты просто  захотел оказаться  в постели  с Дэйрой,  вот  Источник  и
исполнил твое невольное желание.
   Я неопределенно хмыкнул. Такая мысль уже приходила мне в голову.
   - А как насчет тебя?
   Щеки Брендона зарделись.
   - Когда со  мной это  произошло,  я  как  раз  думал...  Ну,  мне
хотелось... Короче, случившееся не шло вразрез с моими желаниями.
   Я ухмыльнулся,  затем, не  выдержав,  громко  захохотал.  Брендон
растерянно и  немного обижено смотрел на меня, а когда я успокоился,
он с похоронным видом произнес:
   - Тебе смешно. А мне грустно.
   - Почему?
   - Ты еще  спрашиваешь почему!  Я вел себя с Даной, как похотливый
кот. Я чуть не овладел ею против ее воли.
   - Она же не сопротивлялась, - не очень уверено возразил я.
   - Но и  не отвечала на мои... гм... ухаживания. Она была в полном
оцепенении.
   - Ты что-то говорил ей при этом?
   - Мм... да. Толком своих слов я не припомню, однако не думаю, что
блеснул оригинальностью.  Я говорил  то, что  говорят  все  в  таких
случаях.
   Я живо  представил эту картину и отвернулся к иллюминатору, чтобы
мой взгляд  не выдал  меня. Ах,  как бы  я хотел  оказаться на месте
Брендона! При  мысли о  том, что  он обнимал  ее,  целовал,  ласкал,
говорил ей  слова любви,  я испытал  болезненный приступ  ревности и
лишь  неимоверным   усилием  воли   подавил   поднявшееся   во   мне
раздражение. Потом  я вспомнил  про Дэйру  и чуть  не расплакался от
отчаяния. Что  мне еще  не хватает, почему я рыщу по сторонам? Зачем
мне другие  женщины, если  у меня есть Дэйра и я счастлив с ней... А
счастлив ли?..
   - Артур, - отозвался  Брендон. - Ты все-таки имеешь виды на Дану.
Ты влюблен в нее.
   Это был  не вопрос,  а констатация  факта, отрицать  который было
бессмысленно. Пришла  пора посмотреть  правде  в  глаза,  посмотреть
прямо, не  лукавя, и  узреть страшную  истину: я действительно люблю
Дану. Люблю  по-настоящему, как  и Дэйру.  Может быть, немного иначе
люблю, более  нежно и  менее страстно;  может быть,  не  так  сильно
люблю... а  может, и  сильнее, чем Дэйру. Это было не то наваждение,
которое влекло  меня к  Бронвен. Камни,  похоже, здесь  ни при  чем,
вернее, они  сделали свое  дело, послужили  катализатором, а  дальше
процесс пошел  естественным путем:  от  симпатии -  к  нежности,  от
нежности - к  влюбленности, от  влюбленности - к желанию и, наконец,
от желания - к любви.
   И, собственно, почему я решил, что мне нужна именно Дэйра? На чем
основано мое  убеждение, что она должна быть главной женщиной в моей
жизни? Я  встретил ее,  влюбился в нее и переспал с ней еще до того,
как впервые  увидел Дану.  А что,  если бы королю Аларику Готийскому
понадобилась не  девица-но-никак-не-девственница  королевской  крови
Лейнстеров,  а  просто  девица-и-девственница?  Тогда,  возможно,  я
повстречал бы  на лужайке у озера вовсе не Дэйру, а Дану... Впрочем,
Дана не  разгуливала бы  голышом, собирая  цветы и распевая не очень
приличные песни,  да и  вообще ей  бы в  голову не пришло соблазнять
похитителя, она пустила бы в ход другие чары - свою магическую силу,
но в принципе...
   К черту  все  принципы,  домыслы,  предположения!  Диана,  милая,
родная, моя маленькая тетушка, моя тайная жена - зачем ты ушла вслед
за мной,  почему ты не дождалась меня? Будь ты жива, я знал бы, кому
отдать предпочтение.  Я бы  вырвал из своего сердца двух рыжеволосых
красавиц  с  изумрудными  глазами  и  любил  бы  только  тебя -  мою
голубоглазую шатенку, мать моей единственной дочери...
   С тяжелым  вздохом я  отошел от  иллюминатора и  присел на  койку
Пенелопы.
   - Ты прав, брат, - тоскливо сообщил я Брендону. - Я люблю Дану.
   - И что ты намерен делать?
   - Ничего... То есть, я женюсь на Дэйре.
   - А любить будешь Дану?
   - Я их  обеих люблю.  Глупо. Смешно.  Горько. Но  такова жизнь...
увы! Я  выбираю Дэйру, а ты добивайся любви Даны. Надеюсь, ты будешь
счастлив с ней.
   Брендон медленно покачал головой:
   - Ты совсем запутался, братец.
   - Это уж точно, - согласился я. - Но могу поклясться, что...
   Брат предостерегающе поднял руку и строго произнес:
   - Не надо,  Артур. Никаких  клятв. Если  ты соблазнишь  Дану, мне
будет больно.  Но если  при этом  ты еще и нарушишь свою клятву, мне
будет больно вдвойне.
   От продолжения  этого щекотливого  разговора нас спасла Пенелопа.
Она вихрем  ворвалась в  каюту,  раскрасневшаяся  то  ли  от  холода
снаружи, то  ли от  жары в  камбузе, и,  весело поприветствовав нас,
принялась рыться в вещах.
   - Обед готов? - поинтересовался я.
   - Да ведь  рано еще!  Часа через  два  будет  вам  пир  горой.  Я
втолковала коку  и его помощнику, что и как нужно делать, теперь они
сами справятся. Они, оказывается, вовсе не кретины, а просто неучи.
   - Ты куда-то спешишь? - спросил Брендон.
   - Ага, - коротко  ответила моя  дочь, забивая до отказа большущий
чемодан платьями,  юбками, брюками,  блузками, шортами,  халатами  и
прочими нарядами  из богатой  коллекции Бренды,  включая даже ночные
рубашки и нижнее белье.
   - Судя по  всему, - заметил  я, -  ты  собираешься  в  длительное
путешествие.
   - Ах! -  спохватилась   Пенелопа  и   рывком  захлопнула   крышку
чемодана. -  Простите... -   Она   растерянно   моргнула. -   Бренда
попросила меня  всего-навсего не очень задерживаться, а я спешу, как
на пожар.
   Я ласково  улыбнулся ей.  Вообще-то суетливость  трудно отнести к
положительным  качествам   человека,  но  суетливость  Пенелопы  мне
нравилась. Впрочем, не буду хитрить - мне нравилось в ней решительно
все, даже  ее  чрезмерная  мнительность,  даже  ее  частые  приступы
меланхолии, чередующиеся с бурными всплесками активности.
   - Ты уже разговаривала с Брендой?
   - Только  что.  Она  хочет  познакомить  меня  со  своими  новыми
подругами, Даной  и Дэйрой. -  Тут Пенелопа метнула на меня ревнивый
взгляд. - А  заодно решила  устроить небольшую  демонстрацию  мод  в
узком кругу.
   - Это в  стиле Бренды, -  усмехнулся брат. - Чуяло мое сердце уже
тогда, когда она вертелась перед ними в своей пижаме...
   Вдруг Пенелопа  всплеснула руками  и звонко рассмеялась, глядя на
закутанного в одеяло Брендона.
   - Ты и  об этом  знаешь? - спросил  я, догадавшись  о причине  ее
смеха.
   - Да, знаю, -  ответила она, всхлипывая; от избытка веселья у нее
на глазах  выступили слезы. -  Бренда говорила, что, по словам Даны,
Брендон выскочил  из зеркальца,  как чертик  из табакерки,  второпях
позабыв прихватить с собой одежду.
   - Неправда, - ворчливо возразил Брендон. - Берет-то я прихватил.
   За этой  репликой последовал новый взрыв смеха Пенелопы. Она была
подозрительно беззаботна  и жизнерадостна  даже для  своего активно-
суетливого   состояния.   Это   неспроста,   подумал   я   и   решил
прозондировать почву.
   - Бренда рассказывала тебе об Источнике?
   - Да, вкратце.
   - И что же ты думаешь?
   У меня создалось такое впечатление, что Пенелопа вот-вот пустится
в  пляс,  но  затем  она  состроила  серьезную  мину  и  постаралась
изобразить огорчение.
   - Мне  очень   жаль,  отец,  правда.  Я  бы  хотела  стать  твоей
помощницей, но,  боюсь, придется  отложить это  до лучших  времен. К
счастью, у тебя есть Брендон и Бренда, а я... Я, пожалуй, подожду.
   - Ты боишься?
   - Боюсь, но  не  Источника. -  Она  опустила  глаза  и  принялась
расстегивать и  застегивать верхнюю  пуговицу своей блузки. - Пойми,
Артур, я еще молода и не готова... к тому, что за этим последует.
   Я кивнул:
   - Да, Пенни, я понимаю тебя. Ты еще не встретила своего Одиссея.
   - А я  ничего не  понимаю, - подал голос Брендон. - Может, кто-то
из вас соизволит об®яснить мне, о чем идет речь?
   - Пусть это  сделает Артур, -  сказала Пенелопа. - Я знаю об этом
лишь в общих чертах, из слов Бренды. Тем более, мне пора уходить.
   - Ну что  ж, ступай, -  ласково сказал  я. - И  передай  девочкам
привет.
   - Непременно, отец.
   - Пенни, - предупредил  я. - Не забывай, что здесь я твой брат, а
не отец. Не вздумай проговориться, особенно перед Дэйрой.
   - Хорошо, брат.
   Пенелопа взяла чемодан, послала нам с Брендоном воздушный поцелуй
и вошла в Тоннель.
   - Насчет Одиссея  ты ее  хорошо поддел, -  заметил  Брендон,  как
только призрачный  силуэт Пенелопы  с чемоданом  исчез. -  Но  какое
отношение имеет к этому Источник?
   - Самое непосредственное, -  ответил я  и прочел  ему  популярную
лекцию о  Вратах и  Ключах, о  возникновении контакта с материальным
миром и  обо  всех  его  эротических  последствиях.  Под  занавес  я
добавил: - Вам  с Брендой  повезло. Контакт  между вами,  похоже, не
чреват сексуальным влечением.
   - Не "похоже",  а точно.  Мы настолько  близки друг с другом, что
наша физическая  близость была  бы подобна  рукоблудию. А вот Пенни,
бедняжка... Впрочем,  как мне показалось, она не слишком огорчилась,
скорее даже испытала облегчение.
   Я согласно кивнул:
   - Для  Пенелопы   это  удобный   предлог  отложить  знакомство  с
Источником на неопределенное время. Видимо, Бренда была права.
   - Относительно чего?
   - Пенелопу  пугает  само  могущество  Источника.  А  страх  перед
возможным влечением  к  мужчине,  я  думаю,  фактор  второстепенного
порядка.
   - Но и это не следует сбрасывать со счетов, - возразил Брендон. -
Как женщина,  Пенни еще не созрела... гм, психологически не созрела.
Во многом  она самая  настоящая  девчонка  и  склонна  относиться  к
мужчинам лишь  как к  друзьям. И  уж тем более ее пугает перспектива
впервые  почувствовать   себя  настоящей   женщиной   в   результате
искусственного наваждения.
   У  меня  непроизвольно  сжались  челюсти.  Мне  стало  невыносимо
больно, когда  я представил  малышку Пенни, мою доченьку, в об®ятиях
мужчины. Что это - отцовский эгоизм?
   - Типичное  проявление   отцовского  эгоизма, -  прокомментировал
Брендон, глядя  на меня  с пониманием и сочувствием; он будто прочел
мои мысли. -  Мы, мужчины,  очень странный  народ, гораздо  страннее
женщин. Сыновья ревнуют матерей, братья - сестер, отцы - дочерей.
   - Женщины порой  тоже ревнуют  своих отцов,  братьев,  сыновей, -
заметил я.
   - Это не  столь распространенное  явление, а  вот мужчины ревнуют
сплошь и рядом. Для нас это в порядке вещей.
   - Ты тоже ревнуешь Бренду? - спросил я.
   Брендон  поджал   губы.  На  его  лице  появилось  страдальческое
выражение.
   - Мы случай  особый, - грустно  промолвил он. -  Да и  по  правде
говоря, после смерти мужа Бренды мне не к кому ее ревновать.
   - А она?
   - Бренда совсем  не ревнива.  Напротив, она очень доброжелательно
относится к  женщинам, которые  мне нравятся.  Сейчас,  например,  я
чувствую, что  она в полном восторге от Даны. Держу пари, что вскоре
они станут  закадычными  подругами... -  Тут  Брендон  прищурился  и
добавил: - Если, конечно, не вмешаешься ты.
   - Я не...
   - Стоп! - вдруг  воскликнул мой брат, рывком вскочил с кресла и в
упор посмотрел  на меня: -  Послушай, Артур!  Твое влечение  к  Дане
возникло из-за камней, верно?
   - Трудно сказать.  И да,  и нет.  Скорее всего,  камни лишь  дали
толчок - подобно  тому, как громкий крик порождает лавину в горах. -
Я говорил  откровенно, потому  как не считал себя вправе скрывать от
брата настоящее  положение дел. - В случае с Бронвен у меня все было
иначе: страсть,  похоть,  дикое  желание  обладать  ею -  и  никаких
глубоких чувств.
   - М-да, - сказал  Брендон и  сел обратно  в кресло. - И Дана явно
неравнодушна к тебе... А что если мне повторить твой опыт?
   - Ты хочешь пройти в Безвременье с помощью камней?
   - Да. И окунуться в Источник, держа контакт с Даной.
   Я хмыкнул:
   - Хитро задумано!
   - Ты против?
   Разумеется, в  душе я  был против,  но также понимал, что не имею
морального права отвергать предложение Брендона.
   - Я не стану возражать, если на то будет согласие Даны, - ответил
я. - Причем  согласие со  знанием всех  последствий этого  поступка.
Договорись с  ней, и  после нашего  прибытия  в  Авалон  мы  устроим
небольшую церемонию, наподобие тайного венчания. Ты будешь Входящим,
а мы с Даной - Отворяющими.
   - Но почему только после прибытия?
   - Потому что  все четыре  камня сейчас  находятся  в  королевской
сокровищнице под  бдительным оком наряда гвардейцев. Знак Силы, Знак
Жизни и  Знак Мудрости  я могу получить по первому же требованию, но
корона  с   алмазом,  Знаком  Власти,  станет  моей  лишь  в  момент
коронации. Таков  закон, который я не собираюсь нарушать ради твоего
каприза. Так  что, братец,  выбирай: либо  на днях  я  веду  тебя  в
Безвременье, где  твоим связующим  звеном с материальным миром будет
Бренда, либо наберись терпения и дождись моей коронации.
   Брендон вздохнул:
   - Пожалуй, я  подожду. Сила  не волк,  в лес  не  убежит,  а  вот
Дана... Однако  постой! Ведь  ты говорил, что есть и второй комплект
камней, трофейный, с помощью которого ты и попал к Источнику.
   Я покачал головой:
   - Его забрал  с собой  Колин, а  взамен при  отречении передал  в
распоряжение Регентского совета свой прежний Знак Силы.
   Брендон снова  вздохнул, а я подумал о том, где сейчас Колин, что
он делает,  сердится ли на меня. Мне очень хотелось бы потолковать с
ним по  душам, кое-что  об®яснить, кое  в чем  признать свою вину, и
может быть,  мы помиримся.  Ведь совсем  недавно мы  были в  хороших
отношениях, он даже считал меня своим другом. Бронвен, без сомнений,
знает, где  он; во  всяком случае, она поддерживает с ним связь - ее
Огненный Глаз настроен на его Знак Силы...
   Черт побери!  Какой же я недотепа! Огненный Глаз Бронвен настроен
на тот  Знак Силы,  который лежит  в сокровищнице.  Теперь у  Колина
другой камень -  и на  него настроен  мой Самоцвет! А значит, я могу
связаться с  ним, если  только он не находится в слишком быстром или
слишком медленном потоке времени...
   Брендон сидел  в кресле,  курил и,  поглощенный  своими  мыслями,
почти не  обращал на  меня внимания.  Я прилег  на  койку  Пенелопы,
расслабился и направил пучок своего сознания вглубь Самоцвета. В его
лабиринтах я  отыскал конец красной нити - след от взаимодействия со
Знаком Силы.  Я легонько  потянул ее к себе, и она подалась. Затем я
стал тянуть  все увереннее,  но без  рывков,  пока  не  почувствовал
сопротивление. Тогда я осторожно послал вдоль нити свой зов:
   "Колин!"
   Ответа не  последовало, однако я чувствовал чье-то присутствие на
другом конце.  Я сильнее  потянул  нить,  и  присутствие  стало  еще
ощутимее.
   "Колин, отзовись!"
   В ответ  нить завибрировала, и мне почудился скрежет зубовный. Со
мной явно  не желали  общаться,  но  я  был  настырный  и  не  хотел
отступать. Нить между нами натянулась, как струна.
   "Колин! -  снова воззвал  я. -  Это Кевин. Ответь мне. Скажи что-
нибудь".
   Наконец-то  присутствие   стало  явным,  установился  полноценный
контакт и на меня обрушился поток гневных мыслей Колина:
   "Будь ты проклят, Артур Пендрагон! Зачем ты зовешь меня? Что тебе
еще от меня нужно?! Ты и так лишил меня всего, что я имел".
   "Извини, Колин, я не хотел..."
   "Ах, ты  не хотел!  И обманывать  меня  ты  не  хотел,  не  хотел
отнимать у  меня корону.  Даже девушку,  которую я  люблю, - и ее ты
отнял у меня".
   "Это нелогично,  Колин, -  робко возразил  я. -  Дэйра никогда не
была твоей и никогда не подавала тебе никаких надежд..."
   "Дурак! -  раздраженно оборвал меня Колин. - Я не о Дэйре говорю,
а о Дане".
   "О Дане?  -  удивленно  переспросил  я.  -  Ведь  ты  всегда  был
равнодушен к ней. Ты не принимал ее всерьез".
   "А потом принял. Но тут подвернулся ты, проклятый! Я предлагал ей
уйти со  мной, я  предлагал ей  могущество  и  вечную  молодость,  я
предлагал ей  власть над  миром, где все люди поклонялись бы ей, как
богине. И  что же -  она отвергла  все это!  Из-за тебя! Ты ей милее
всего. Она согласна даже делить тебя с Дэйрой".
   "Прости меня, Колин", - виновато произнес я.
   "Да простит  тебя Бог,  Кевин", -  с горечью ответил он и прервал
связь, оставив меня в растерянности и недоумении.
   Затем я  долго лежал на койке и думал о том, что в фарсе, который
суть жизнь, Дане досталась незавидная роль роковой женщины.



        Глава 8

Ночное бдение  накануне коронации  в Логрисе  не принято.  Напротив,
этим вечером раньше обычного был дан сигнал к гашению огней по всему
дворцу,  были   запрещены  любые  вечеринки  и  шумные  соБронвения,
отголоски которых  могли  бы  потревожить  сон  короля  перед  самым
ответственным днем  в его  жизни. Утром  король должен быть свеж