е,  как прежде, разве что в другой одежде, с другой прической
и покрытым  густым загаром  лицом. Вместе  с ним, держа его за руку,
возникла прелестная  девочка-подросток  лет  одиннадцати,  одетая  в
синие брючки  и цветастую  рубашку с  короткими рукавами. У нее были
светло-каштановые с  рыжинкой волосы  и большие  карие глаза,  а  ее
милое личико  поразительно напоминало  лицо Даны -  и вместе с тем в
нем было что-то от Пенелопы.
   Артур смерил  всех нас  тем характерным  взглядом, который  я про
себя  называю   темпоральным.  Это  был  внимательный,  напряженный,
сосредоточенный  взгляд   человека,  стремящегося  согласовать  свое
суб®ективное восприятие времени с об®ективной реальностью ситуации.
   "Бренда, сестричка! Я так соскучился по тебе!"
   Что я  могла ответить  на это? Ведь для меня он отсутствовал лишь
несколько минут.
   - Что здесь  происходит? - наконец  опомнился  Джона. -  Кто  эта
девчонка?
   Артур спокойно, уверенно, даже с вызовом посмотрел на него.
   - Это  твоя  сестра  Дэйра, -  ответил  он. -  Маленькая  Хозяйка
большого Источника.
   В ответ на это заявление Пенелопа изумленно ахнула.
   А Дэйра отпустила руку Артура и подошла к Джоне.
   - Здравствуй, брат, -  спокойно произнесла  она. - Тобой овладела
враждебная сила, но я помогу тебе. Мой долг избавить тебя от нее.
   Над головой  девочки вспыхнуло  голубое сияние.  Джона отпрянул и
вызвал свой  Янь. Он  обрушил на нас изолирующие чары - но Дэйра без
труда сокрушила их.
   - Будьте вы  прокляты! - в  ярости вскричал  Джона. - Вы обманули
меня! Так сгиньте же вместе со мной и Вселенной!
   Следующие несколько секунд были не лучшими в моей жизни - но и не
последними. Обещанный  Джоной конец  света не  наступал, а  его Янь,
вместо того  чтобы распространиться на весь мир, под натиском Образа
Дэйры постепенно с®еживался, терял свои очертания, угасал, угасал...
   - Папа говорил  мне, что  ты злой  человек, - сказала  Дэйра  без
ненависти, без враждебности, просто констатируя факт. - Но он просил
меня не  забывать, что  ты мой  брат. Я  помню это, Джона. И когда я
освобожу тебя от этой злой силы, быть может, мы подружимся.
   Я наблюдала  за  их  поединком  с  ужасом  и  восхищением.  Дэйра
управляла своим  Образом так  мастерски, что я едва успевала следить
за ее  манипуляциями и  не  всегда  понимала,  что  она  делает.  Но
результат был  налицо: стараниями  Дэйры Источник неумолимо поглощал
разрушительную  мощь   Порядка,  и  с  каждой  секундой  вероятность
наступления Судного Дня становилась все более призрачной.
   Наконец Янь  исчез вовсе,  и Джона  в изнеможении  прислонился  к
покрытой кафелем стене.
   - Ты одолела меня, незваная сестра, - обречено прошептал он.
   - Я одолела  не тебя, а злую силу в тебе, - ответила Дэйра, затем
обратилась к  Артуру: - Я  сделала это, папа! - торжественно заявила
она. - Сделала!
   Артур подошел к ней, обнял ее и погладил по голове.
   - Я знал, что ты сможешь, малышка. Я  в с е г д а  это знал. - Он
устремил свой взгляд на Пенелопу, и в его глазах заблестели слезы. -
Господи, доченька! Если бы ты знала, как мне не хватало тебя все эти
годы.
   Дэйра отстранилась и удивленно посмотрела на него снизу вверх.
   - Как же  так? Ведь мы были вместе... - Но в следующий момент она
поняла, что  эти слова адресованы не ей, и повернулась к Пенелопе. -
Значит, ты и есть моя старшая сестра? Ты очень похожа на папу.
   Пенелопа сделала один неуверенный шаг в их направлении.
   - Я... даже  не знаю, что и сказать, - в растерянности произнесла
она. - Все это так странно, так неожиданно...
   Артур подступил к ней, рывком прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
   - Не надо  слов, милая, -  мягко проговорил он. - В теории мы все
знаем, что  такое односторонняя  разлука, но  на  практике...  Лучше
познакомься со своей сестричкой.
   Видимо, слова  Артура,  а  главное -  его  поцелуй,  окончательно
убедили Пенелопу  в  реальности  происходящего.  Она  опустилась  на
корточки и взяла Дэйру за обе руки.
   - Мы ведь  знакомы, не  так ли? Просто ты не помнишь этого. Всего
лишь час  назад ты была совсем маленькой девочкой, я играла с тобой,
качала тебя на руках... А теперь ты уже взрослая, такая красивая...
   - Ты тоже красивая, - сказала Дэйра, погладив ее по щеке. - Очень
красивая. Мы подружимся, правда?
   - Мы уже друзья, - растроганно ответила Пенелопа. - Я люблю тебя,
дорогая.
   - А ты  будешь любить  наших  братиков  и  сестричку? -  спросила
Дэйра.
   Пенелопа удивленно подняла брови:
   - Кого?
   - Ну, Кевина,  Шона, Артура  и Диану.  Ты ничего не знаешь о них?
Они младше  меня. Кевину девять лет, Шону - семь, Артуру - четыре, а
Диане нет еще и годика. Я их всех очень люблю. Ты тоже полюбишь их.
   - Конечно, родная. Конечно.
   Артур с  нежностью смотрел  на своих дочерей и умиленно улыбался.
Казалось, он совсем позабыл о Джоне.
   Я подошла к нему и спросила:
   - Где Дана?
   - Вместе с детьми в особняке Бронвен. Там же и Колин.
   - Сколько лет прошло?
   - Почти десять.
   - Так я и думала. Что вы все это время делали?
   - В основном  детей, - полушутя,  полусерьезно  ответил  Артур. -
Делали, растили,  воспитывали. Не  скажу, что  это легко, зато очень
приятно. Мы целиком посвятили себя друг другу и нашим детям.
   - Ты счастлив, брат?
   - Безмерно. Несмотря  на весь драматизм ситуации, это были лучшие
годы моей  жизни. Только  одно терзало  меня... - Взгляд Артура стал
жестким и  в то  же время  печальным. Он повернулся к Джоне, который
по-прежнему стоял,  прислонившись к  стене, а  по его  осунувшемуся,
изнеможенному лицу  сбегали струйки то ли слез, то ли пота. - Только
одно не  давало мне  покоя все эти годы - мысли о моем сыне, старшем
из моих  сыновей. Я  много думал  о тебе,  Джона, очень много, благо
времени у  меня было  достаточно. Я думал о твоей несчастной матери,
хотя мне  было больно  думать о  ней. Я признаю свою вину за то, что
бросил ее  и исковеркал  ей жизнь.  Но  это  еще  не  все.  Со  всей
откровенностью я  признаю, что  бросил бы ее даже в том случае, если
бы знал  о ее беременности. Тогда я причинил бы ей еще бoльшую боль,
отняв у нее тебя. Да, я совершил подлость - но не по злому умыслу, а
по глупости  своей, по  недомыслию.  Я  заслужил  твою  ненависть  и
презрение, ты  имел полное  право мстить мне и - черт возьми! - даже
обрушить свой гнев на всю мою родню. Однако ничто не может оправдать
твоих поступков, имя которым - преступление.
   - Так убей  же меня, - отрешенно проговорил Джона. Ни один мускул
его лица  не дрогнул. -  Убей. Чего  ты ждешь?  Какой  смысл  читать
мораль приговоренному к смерти?
   Артур покачал головой:
   - Я не  твой судья,  Джона, я  твой отец. Я не могу отнять у тебя
то, что  дал тебе  когда-то - твою  жизнь. Ты преступник, ты погубил
много людей, и еще невесть сколько крови прольется по твоей вине, но
вместе с  тем ты  мой сын.  Я верну  тебя в  Экватор и отпущу на все
четыре стороны -  пусть жизнь  будет твоей карой. Ведь так ты сказал
мне совсем  недавно? Для  меня это было давно, я не помню в точности
твоих слов,  но их  смысл был  тот же.  К твоему  несчастью,  ты  не
конченный негодяй.  Думаю, у  тебя еще  есть совесть,  и  когда  она
проснется, ты  горько пожалеешь о том, что я не убил тебя. Ты будешь
лишен даже  того жалкого  утешения, что якобы отомстил за мать. Твои
руки обагрены  кровью ее  соплеменников, а  Израиль в  конце  концов
проиграет войну  с Царством  Света. Даже  если будет  заключен  мир,
боюсь, что  он будет  заключен слишком поздно. Ты усердно поработал,
чтобы  погубить  Дом  Израиля, -  теперь  живи  и  смотри,  как  это
происходит.
   - Он не  увидит этого, папа, - отозвалась Дэйра, пристально глядя
на Джону. - Ему осталось жить совсем немного. Самое большее день, но
он может умереть и через час.
   Вид у  нее был  хмурый,  а  тон  был  столь  категоричен,  что  в
серьезности ее  слов сомневаться  не приходилось. Она будто выносила
приговор - но не как судья, а как врач, констатирующий безнадежность
состояния своего пациента.
   Я немедленно  вызвала Образ Источника и посмотрела сквозь него на
Джону. Со стороны послышался недоуменный вопрос Артура:
   - Что это значит, дочка?
   - Я не  виновата, отец, - Дэйра не оправдывалась, а утверждала. -
Э т о  было у него давно.
   - Да, - подтвердила я, обнаружив  э т о . - Мощь Порядка оставила
свой след.  Там, где  она скрывалась,  теперь пустота.  Смертоносная
пустота.
   Джона, конечно,  слышал нас,  но его  реакция на  наши слова была
парадоксальной. Он  не впал в истерику, не стал метаться по комнате,
как затравленный  зверь, а  просто опустился на пол и устало прикрыл
глаза, ожидая обещанной смерти. Его лицо выражало дикую смесь страха
и облегчения.
   - Э т о  уже начало действовать, - сказала Дэйра. - Оно убивает в
нем волю к жизни.
   Артур растерянно  посмотрел на  Джону, затем  на меня,  затем  на
Дэйру. В его глазах была мука.
   - Неужели нельзя ничего сделать?
   Мы  с  Дэйрой  переглянулись,  подумав  об  одном  и  том  же.  Я
беспомощно пожала плечами.
   - Я  не   могу, -  произнесла  Дэйра  с  виноватым  видом,  будто
признаваясь в  том, что не выполнила домашнего задания. - И никто из
нас не может. Это под силу только Источнику.
   - Ты хочешь сказать...
   - Да, папа. Джону может излечить только Источник.
   Вслед за этими словами наступила немая сцена. Джона сидел на полу
с закрытыми  глазами, безучастно  ожидая  окончательного  приговора.
Артур задумчиво  смотрел на него. Пенелопа, крепко сжав руку Артура,
смотрела на  Дэйру. Дионис и Амадис обменивались быстрыми взглядами;
со стороны  могло показаться,  что они строят друг другу рожи, тогда
как на  самом деле  они вели спор - скорее всего, о том, стоит ли им
вмешиваться.
   - Ар... - начал  было Морган,  но я  тут же мысленно заткнула ему
пасть. Я умею это делать.
   "Молчи, дубина!  Не делай  глупостей. Ты  никак не  повлияешь  на
решение Артура, только себе навредишь".
   "Но..."
   "Если он  не пустит  Джону к Источнику, то ответственность за его
смерть возложит  на   т е б я . Он  никогда не  простит тебе  твоего
совета. Так что лучше помалкивай и жди".
   Морган вздохнул:
   "Ладно. Аргумент убедительный. Я молчу".
   Спустя несколько  минут Артур перевел взгляд на Дэйру. Было ясно,
что он принял решение, и ясно - какое.
   - Дочка, ты Хозяйка Источника. Я  п р о ш у  тебя.
   Она покачала головой:
   - Не нужно просить меня, папа. Ведь Джона - мой брат. Он вовсе не
злой человек,  просто им  управляла злая  сила. Она  отняла  у  него
человечность, заставила совершать плохие поступки, но в глубине души
он хороший человек... хоть и озлобленный.
   - Это моя  вина, - сказал  Артур. - Теперь настал час искупления.
Пришло время  собирать камни... -  Он сделал  глубокую паузу,  затем
повторил: - Камни... Да, камни.
   - Что ты имеешь в виду? - спросила я, впрочем, уже догадываясь, о
чем он говорит.
   Дэйра повернулась ко мне и об®яснила:
   - Папа хочет  сказать, что  нам не  обойтись без  Ключей...  тетя
Бренда, ведь так? Я не смогла снять защиту. Это плохая, неправильная
защита, но она очень сильная. Пока что я не могу с ней справиться. Я
даже не представляю, что нужно делать, чтобы снять ее. Папа говорит,
что я должна еще многому научиться.
   - Но на  это у нас нет времени, - отозвалась молчавшая до сих пор
Пенелопа. - Придется воспользоваться Ключами. Отец, камни у тебя?
   Артур ошеломленно уставился на нее:
   - Пенни, доченька! Это невозможно. Только не ты.
   - Да? А кто же?
   - Ну... кого-нибудь найдем...
   - И взвалим  на его...  то есть   е е   плечи такую  ношу? -  Она
решительно покачала  головой. - Нет,  отец, это   н а ш е , семейное
дело, и  было бы  аморально вмешивать  в  него  других,  пусть  даже
близких нам людей.
   - Но последствия... - робко возразил Артур.
   - Насколько я  понимаю, - заметила Пенелопа, - они грозят не мне,
а Джоне.  Что ж,  пусть это  будет его  крест, часть  его  платы  за
содеянное.
   Артур вопрошающе посмотрел на меня:
   - А ты что думаешь, сестричка?
   - Я думаю,  Пенни права, - неохотно ответила я. - К тому же у нас
нет времени  искать Отворяющего  на стороне.  Если вы  хотите спасти
Джону, поторопитесь. Пустота убивает его.
   Наконец Джона соизволил подать признаки жизни.
   - Меня убивает... -  еле  слышно  прошептал  он. -  Убивает  ваше
милосердие...



        Глава 10. АРТУР

Я страшно  не люблю, когда меня будят по утрам, но именно так обычно
и происходит.  Власть - не  мед, а быть главой Дома - сущая каторга;
государственные заботы  не дают  покоя ни ночью, ни днем. К счастью,
за десять  лет нашего  с Даной  медового месяца я накопил достаточно
сил, чтобы  теперь безропотно нести тяжкое бремя ответственности, но
все эти  утренние (а тем более ночные) вызовы по-прежнему раздражали
меня. Мой  Дом был  еще  слишком  молод,  мои  подданные  по  старой
привычке дорожили  каждой  минутой  своей  жизни,  упорно  не  желая
понять, что  время не  волк и  в лес  не убежит.  Они  без  зазрения
совести тревожили меня по всяким пустякам, и я уже устал вдалбливать
им в  головы, что  сон для Властелина дело священное. Вместе с тем я
не решался блокировать на ночь свой Самоцвет - а вдруг действительно
произойдет  что-нибудь   экстраординарное,  требующее   немедленного
вмешательства, - поэтому,  в целях экономии нервов, соорудил в стене
нашей с  Даной спальни  крохотную нишу. Когда меня будили, настаивая
на  немедленной  аудиенции,  я  в  большинстве  случаев  не  посылал
просителя ко всем чертям, а соглашался на встречу и быстренько мотал
в Безвременье,  где и  отсыпался всласть.  При этом  я не  беспокоил
Дэйру (мою  дочь); она  моментально определяла личность посетителя и
не тревожилась понапрасну.
   Кстати, о птичках. На этот раз меня разбудила именно Дэйра.
   "Да, доченька", - спросонья отозвался я.
   "Извини, папа, что..."
   "Ладно, - ответил я, зевая. - У тебя что-то важное".
   "О ч е н ь   в а ж н о е . Я только что узнала одну вещь..."
   "Какую?"
   "Ну... -  Чувствовалось, что  она была  взволнована. -  Лучше нам
встретиться и поговорить".
   Я вздохнул:
   "Хорошо. Сейчас  я встану, оденусь и мы встретимся в Безвременье.
Договорились?"
   "Папа..."
   "Да?"
   "Это   о ч е н ь  важно,  но это  не к  спеху. Просто  я  немного
погорячилась. Извини.  Если ты  хочешь заняться  с мамой  любовью, я
подожду".
   Я смутился  и одновременно  меня разобрал  смех. Черт  побери  ее
переходной  возраст.  Дэйра  как  раз  вступила  в  период  полового
созревания,  причем  весьма  решительно  и  активно.  Она  проявляла
обостренный интерес  к нашим  с Даной  отношениям - но и не только к
нашим. Особенно  крепко доставалось  бедняжке  Бренде,  да  и  Пенни
приходилось несладко,  когда Дэйра  устраивала ей очередной допрос с
пристрастием, пытаясь  выяснить, почему  она до сих пор не переспала
ни с одним мужчиной. Смешно, правда? Но только не Пенелопе...
   Чтобы не разочаровывать Дэйру, я сказал:
   "Да, доченька. Как раз этим я и хотел заняться".
   Как я и ожидал, она была довольна моим ответом.
   "Часа вам хватит?"
   "Вполне".
   "Тогда встретимся  через час в Безвременье. Поцелуй от меня маму.
Пока".
   Рядом со  мной зашевелилась  Дана. Она  раскрыла  глаза  и  сонно
посмотрела на меня.
   - Доброе утро, дорогой. Тебя опять разбудили?
   - Да.
   - И кто же?
   - Дэйра. Она  попросила меня  сделать вот это. - Я поцеловал ее в
губы.
   Дана ответила на мой поцелуй.
   - А что она еще просила?
   - Догадайся.
   - Догадываюсь, -   сказала   Дана   и   улыбнулась. -   Маленькая
бесстыдница! Я так ее люблю.
   - Я тоже ее люблю. Я люблю всех вас.
   Некоторое время  мы молча  лежали рядом, наслаждаясь присутствием
друг друга. Наконец Дана произнесла:
   - Послушай,  Артур.   Может  быть,  мне  стоит  немного  изменить
внешность?  Сделаться   старше,  солиднее.   Ведь  если   так  будет
продолжаться и дальше, то через пару месяцев Дэйра догонит меня.
   - Ну, и что? Лично я не вижу в этом ничего страшного.
   - Да, но...
   - Никаких "но", заявил я тоном, не терпящим возражений. - Даже не
думай об  этом. Я хочу, чтобы ты была такой, какая ты есть, какой ты
была всегда.  Пусть Дэйра  взрослеет, пусть  догоняет  и  перегоняет
тебя - а  ты оставайся  прежней. Не комплексуй по этому поводу. Бери
пример с моей мамы.
   - Вот то-то  же, - подхватила  Дана. - Все  дело в  Юноне. Это ты
комплексуешь, а не я. У тебя сильно развит эдипов комплекс.
   - А разве  я отрицаю? Именно по этой причине мне всегда нравились
совсем юные девушки, даже чуточку незрелые.
   Дана рассмеялась:
   - Ты просто старый извращенец, Артур! Растлитель малолетних.
   Я сжал ее в своих об®ятиях и крепко поцеловал.
   - Да, я  старый извращенец,  я растлитель  малолетних. И сейчас я
буду тебя растлевать.
   Мы последовали  совету нашей дочери и занялись тем, чем регулярно
занимались последние  десять  лет  нашего  собственного  времени.  И
каждая близость  была для нас как первая, прекрасная и неповторимая.
Мы никогда  не пресыщались,  не уставали друг от друга, ни одному из
нас даже  в голову не приходила мысль гульнуть на стороне. Я получал
от Даны все, что мог получить от женщины, и давал ей все, что только
мог  дать  ей  мужчина.  Из  нас  вышла  идеальная  пара,  настолько
идеальная, что  в реальной  жизни такого просто быть не могло. И тем
не менее было...
   - Я так  счастлива, Артур, -  прошептала Дана, положив голову мне
на грудь. -  Так счастлива, что мне страшно. Знаешь, иногда я боюсь,
что все это - сон.
   - Тогда мы  оба спим  и видим сны, - заметил я. - Одинаковые сны.
Чудесные, счастливые сны.
   - А еще  меня  мучают  мысли  о  Дэйре, -  продолжала  Дана. -  Я
чувствую вину  перед ней -  ведь мое  счастье построено  на ее горе.
Бедняжка...
   Я промолчал,  так как  не знал, что сказать. Мне тоже было стыдно
смотреть Дэйре в глаза. Моя любовь к ней ушла давным-давно, остались
только грусть,  жалость, раскаяние... Я горько сожалел, что позволил
себе влюбиться  в Дэйру  и этим  разбил ей жизнь. Если бы я явился в
Авалон со  свободным сердцем,  то сразу  полюбил бы  Дану... так мне
кажется. Нет,  я уверен  в этом!  И тогда  не было бы нужды затевать
дурацкий бракоразводный  процесс,  добиваться  от  церкви  признания
наших детей законнорожденными... Тут я невольно рассмеялся.
   Дана подняла голову и вопросительно посмотрела на меня:
   - Что с тобой, милый.
   - Да так,  ничего, - ответил  я. - Просто  я вспомнил,  какой шок
вызвало наше появление в Авалоне с детишками.
   Дана улыбнулась:
   - Это был сюрприз! Особенно для моих родителей.
   - Для моей  мамы тоже.  Кстати, вчера  я разговаривал  с ней. Она
снова собирается  к нам  в гости -  и как  я понимаю, на этот раз не
будет спешить с возвращением в Экватор.
   - Стало быть, инцидент исчерпан?
   - Окончательно.
   - Ну,  и   слава  Богу. -   Дана  немного   помолчала,  затем   с
несвойственной   для    наших   доверительных   отношений   робостью
произнесла: - Артур, я давно хотела у тебя спросить...
   - Да?
   - Когда  ты   принимал  решение   насчет  Джоны...  В  общем,  ты
предполагал такой исход дела? Ты ожидал этого?
   Я отрицательно покачал головой:
   - Нет, дорогая. Единственное, о чем я тогда думал - что Джона мой
сын. Никакого расчета у меня не было.
   - Извини, Артур. Я не хотела обидеть тебя.
   - Ради Бога,  Дана! Я не обижаюсь. Напротив, мне даже льстит, что
меня считают таким хитроумным и дальновидным политиком.
   Джона об®явился  в Израиле  в  самый  разгар  борьбы  за  власть.
Поскольку   официальный    наследник   престола,    Арам    Иезекия,
с к о м п р о м е т и р о в а л  себя браком с принцессой вражеского
Дома  (то  бишь  моей  сводной  сестрой  Каролиной),  причем  упорно
отказывался  развестись  с  ней,  царскую  корону  оспаривало