ся.  Но,  с  другой
стороны, я  рассчитываю прожить  долго, очень долго... - При этом он
значительно взглянул  на меня. -  И я  не  собираюсь  провести  свою
долгую жизнь в том аду, на который обрекли меня в юности родители.
   - Да, конечно, -  кивнул я. -  Стало быть,  ты  держишь  Дану  на
примете?
   - Держу, и  ты учти  это. Если  ты вздумаешь  соблазнить  ее,  то
я... - Тут  он растерянно  умолк и  развел руками.  Я  с  удивлением
увидел на  его лице выражение беспомощности. - Я буду очень огорчен,
Кевин. Дана прекрасная девушка и заслуживает лучшей участи, чем быть
любовницей короля.  Даже такого  великого короля, каким, несомненно,
станешь ты.
   Я был польщен его комплиментом и одновременно растроган его чисто
эгоистической заботой  о невинности  Даны.  Я  хотел  было  заверить
Моргана, что  пальцем ее  не трону (в чем глубоко и не без оснований
сомневался), как вдруг в моей голове из отдельных фрагментов мозаики
сложилась целостная  картина, которая  заставила меня призадуматься.
Сначала  я   решил  ничего   не  говорить,  но  потом  принял  прямо
противоположное решение -  заранее предупредить обе заинтересованные
стороны. Явная  конфронтация, по  моему убеждению,  тем хороша,  что
сводит к минимуму риск коварного удара в спину.
   Однако осуществление  этого  плана  пришлось  отложить  до  более
удобного случая,  что нисколько  не раздосадовало  меня - и по очень
простой причине.  Наведенные мной чары против подслушивания, которые
одновременно служили  сигнализацией, дали  мне знать  о  приближении
гостя, вернее,  гостьи. Я так глупо и умиленно улыбнулся, что Морган
сразу понял, в чем дело.
   - Можешь   поцеловать   ее, -   сказал   он. -   Я   человек   не
стеснительный.



        Глава 4

Когда Дэйра  вошла (о  боги, как  она была  прекрасна!) я последовал
мудрому совету  Моргана, и  наша первая встреча после долгой разлуки
ознаменовалась нежным  поцелуем - золотой  серединой между  вспышкой
бурной  страсти,   если  бы  мы  были  одни,  и  обменом  вежливыми,
многозначительными   и    неуклюжими   приветствиями   в   атмосфере
скованности и  неловкости, окажись  мы в  этот момент  на людях.  Не
стану говорить за Дэйру, но я был доволен, что так получилось. Порой
чрезмерный пыл  вредит не  меньше, чем вынужденная холодность, а наш
спокойный и молчаливый поцелуй стоил многих ночей любви.
   Затем Дэйра  немного отстранилась,  и несколько  секунд мы  нежно
смотрели друг  другу в  глаза. После Морган говорил, что тогда у нас
были очень вдохновенные лица. Наконец я подвел Дэйру к креслу, помог
ей сесть, поцеловал ее руку и устроился в кресле по соседству.
   - Итак, - сказал я. - Комитет по реставрации Пендрагонов в полном
сборе.
   - Отнюдь, - возразил Морган. - Не хватает архиепископа.
   Не знаю  почему, но  это меня  совсем не  удивило. Корунн МакКонн
всегда хорошо  ко мне  относился, и  все-таки было  нечто странное в
том,  что   высший  церковный   иерарх  страны  открыто  вмешался  в
политическую борьбу. Хотя, повторяю, этому я нисколько не удивился.
   - Похоже, наш  архиепископ  метит  на  патриаршую  тиару, -  счел
нужным высказать  свое предположение  Морган. - И,  наверное, решил,
что для  достижения этой  цели ты со своей могущественной родней ему
больше подходишь, нежели Колин.
   - Оба мои Дома не христианские, - заметил я.
   - Это неважно. Главное, что ты - живое подтверждение его тезиса о
множественности миров.
   - Ладно, принимается.  Далее, мотивы Дэйры, - я ласково улыбнулся
ей, - мне  предельно ясны.  А что  скажешь  в  свое  оправдание  ты,
Морган?
   - Я твой друг, - просто ответил он.
   - Но ведь ты также и друг Колина.
   - Тем более.  С самого начала Колину была в тягость корона; он не
рожден быть королем. Для этого он слишком мягок и сентиментален.
   - А я?
   - Ты тоже хорош. Впрочем, все мы, чародеи, в той или иной степени
неуравновешенны и  неврастеничны - такова  наша плата за могущество.
Но в  тебе есть  стержень; при  необходимости ты  можешь действовать
жестко и  решительно, без  колебаний. Ты  наглядно продемонстрировал
эти качества, когда одурачил Колина и овладел Силой.
   - В тот момент я даже не отдавал себе отчета в том, что делаю.
   - Это еще  одно очко в твою пользу. Даже безотчетно ты поступаешь
правильно. Кроме  того, ты  потомок короля  Артура и рано или поздно
сам бы захотел вернуть себе корону прадеда.
   - А если нет? - спросил я.
   - А если  нет, то  тем хуже  было бы для нас. Ты рассказывал леди
Дэйре о  Властелинах и  об их  Домах, и  я хочу...  Гм.  Вне  всяких
сомнений, этого  хочу не  только я  один - но  за других говорить не
буду. Так  вот, лично  я хочу,  чтобы ты  основал свой  Дом здесь, в
нашем мире.
   - Ясно... И все же вы сильно рисковали, форсируя события. Если бы
Колин заупрямился, в стране вспыхнула бы гражданская война.
   Морган покачал головой:
   - Это было исключено.
   - Так-таки исключено?
   - Абсолютно.  Тебя  поддержала  церковь  в  лице  архиепископа  и
молодых кардиналов -  его единомышленников.  Затем простой народ - в
большинстве своем валлийцы. Когда начали распространяться слухи...
   - Когда  в ы  начали распространять слухи, - уточнил я.
   - Ну, да, разумеется. Мы все рассчитали. Простой люд не больно-то
хотел, чтобы  мужем их принцессы, леди Дэйры, стал чужак и подкидыш.
Мы воспользовались  этим и  сделали так,  чтобы их  "не хочу" быстро
превратилось в "хочу". Коль скоро вопрос о вашем браке был решен, то
люди  тем   более  охотно   поверили,  что   ты  Пендрагон,  правнук
легендарного Артура - следовательно, их соплеменник, валлиец.
   - Ну, я  не совсем  валлиец. Моя  мать -  Сумеречная,  а  значит,
пользуясь местной  терминологией, я  наполовину валлиец,  наполовину
атлант.
   - Это уже мелочи, Кевин, - отозвалась Дэйра. - Я совсем не похожа
на валлийку,  однако народ  считает меня  своей, потому что моя мать
была из чисто валлийского рода.
   - Что тоже  немаловажно, - добавил  Морган. -  Леди  Дэйра  очень
популярна в  народе, в  частности из-за  ее  происхождения.  Герцоги
Ласии претендуют  на родство с Пендрагонами, жаль только, что они не
уберегли в своей семье Дар.
   Я весь похолодел и уже укоризненно взглянул на Моргана, собираясь
отчитать его,  как вдруг сообразил, что теперь это не имеет никакого
значения.
   А   Дэйра,    уловив   мой   мгновенный   испуг,   улыбнулась   и
прокомментировала:
   - Это один  из приемов  милорда Моргана,  и надо  сказать, весьма
эффективный. Он  по несколько  раз ко  дню  напоминает  мне,  что  я
полукровка и  что в  этом нет  ничего страшного.  Я тут  же  начинаю
думать о  своем скрытом  Даре и так постепенно избавляюсь от чувства
неполноценности. Лорд Фергюсон отличный психолог.
   "Как и Брендон, - подумал я. - Надеюсь, они станут друзьями... То
есть, надеюсь, что они не станут врагами. Очень надеюсь..."
   - Таким  образом, -  продолжал  Морган, -  народ  верит,  что  ты
правнук короля  Артура, потому  как хочет  в это  верить, потому как
хочет, чтобы  леди Дэйра  была королевой  и чтобы ее муж, король, не
был чужаком.
   - Говоря "народ",  ты подразумеваешь валлийцев, - заметил я. - Но
это лишь две трети населения. А как же остальные, к примеру, скотты?
   - В подавляющем  большинстве своем  они также  чтят память твоего
прадеда. И кстати, я самый что ни на есть чистокровный скотт.
   - Прежде всего, ты аристократ и Одаренный. А это отдельная каста.
   - В том-то и дело, - усмехнулся Морган.
   - А именно?
   - Даже если  представители других народностей, населяющих Логрис,
будут недовольны возвращением на престол короля из Пендрагонов, то в
гражданскую войну  это не  перерастет  ввиду  того,  что  у  них  не
найдется мало-мальски  стоящих вождей. Ни один Одаренный не выступит
против тебя.
   - Ты уверен?
   - Еще бы! Вся наша колдовская знать куплена с потрохами.
   "О, Боже!" - в ужасе подумал я и спросил:
   - Чем же? - хотя знал ответ наперед.
   Морган подтвердил мою догадку:
   - Из достоверных  источников стало известно, что ты знаешь секрет
некоего обряда  Причастия, дающего  Одаренному могущество  и  вечную
молодость.
   Я удрученно вздохнул:
   - Как раз  этого я  и боялся.  По неосторожности и по незнанию вы
совершили грубейшую ошибку.
   Дэйра тронула меня за плечо.
   - Кевин, что с тобой? Неужели ты хотел скрыть это?
   - Да.
   - Но ведь это аморально! - пораженно воскликнула она.
   Я  промолчал,   чтобы  не  застонать  от  тяжести  ноши,  которая
свалилась на  мои слабые  плечи. Теперь  я понял,  почему Колин  так
быстро отрекся  от престола  и бежал,  куда глаза  глядят. Мне  тоже
отчаянно захотелось  плюнуть на  Авалон,  на  корону  моего  предка,
забрать с собой родных, Дэйру (а также Дану!) - и удрать в Экватор.
   - Знаешь, - заговорил  Морган, нарушая  молчание. -  В  одной  из
хроник  царствования   Лейнстеров  я  прочитал  весьма  поучительную
историю. Лет  триста назад в Авалоне об®явился странствующий лекарь,
который утверждал, что знает рецепт снадобья от чумы. Тогда в стране
вовсю свирепствовала эпидемия, и король Колин Шестой пригласил этого
лекаря к  себе. Он  спросил,  скольких  людей  тот  сможет  исцелить
самостоятельно; лекарь  ответил ему -  то ли  правду сказал,  то  ли
малость преувеличил, -  но все  равно получилось  небольшое число по
сравнению с  масштабами мора.  Тогда король предложил лекарю продать
свой секрет  за цену,  которую он  сам назовет,  но  лекарь  наотрез
отказался. Король убеждал его, что он может получить гораздо больше,
чем заработает  за всю свою жизнь продажей снадобья, даже проживи он
сто лет.  Однако лекарь  был непреклонен,  и в  конце концов  король
велел казнить  его. Он  сказал: "Этот  человек либо  шарлатан,  либо
негодяй, каких  еще свет  не видел.  И в  том, и  в другом случае он
заслуживает смерти".  Тут я  полностью согласен  с решением  короля.
Если лекарь  был шарлатаном,  то так  ему  и  надо,  а  если  же  он
действительно знал рецепт снадобья, то сознательно обрекал на смерть
тысячи людей,  которых можно  было бы  спасти, изготовив лекарство в
больших количествах. Ты понимаешь, к чему я веду?
   - Морган прав,  Кевин, - поддержала  его Дэйра. -  Безнравственно
лишать людей возможности прожить дольше, чем они живут сейчас. Пусть
даже это касается не всех людей, но лишь некоторых - тех, кому такая
возможность дана  свыше. Ведь ты же сам говорил, что ваши Властелины
выискивают  в   мирах  Одаренных,  чтобы  провести  их  через  обряд
Причастия. Я не понимаю...
   - Вот именно! -  зло произнес  я; во  мне закипала  ярость. -  Ты
н и ч е г о  не понимаешь. Вы оба  н и   ч е р т а  не понимаете!
   Я  вскочил   с  кресла  и  прошелся  по  комнате  взад-вперед.  Я
чувствовал себя как зверь, замкнутый в клетке.
   - О, Зевс, почему ты не дал хоть толики здравомыслия глупцам, что
возомнили  себя   благодетелями  человечества?! -  Я  остановился  и
посмотрел на  Дэйру и  Моргана, которые  озадаченно глядели на меня,
пораженные  вспышкой  моего  гнева. -  Что  вы  наделали,  черт  вас
побери?! Что же вы наделали?!
   Я подошел  к креслу  под портретом  Дэйры и  бухнулся в  него.  С
минуту мы молчали, наконец Морган осторожно произнес:
   - Так растолкуй же нам, что мы наделали.
   Я чуть  было снова  не вспылил, но в последний момент взял себя в
руки и терпеливо принялся об®яснять:
   - Это правда,  члены наших  Домов выискивают  в мирах  Одаренных,
чтобы дать  им вечную  молодость и  могущество. Нас очень мало, и мы
дорожим каждым Даром...
   - Так почему ты... - начал Морган.
   - Помолчи и  слушай внимательно, -  перебил его  я. - Так  вот, в
обычном мире,  населенном простыми  смертными, Дар появляется либо в
результате случайной  мутации, либо вследствие любовного приключения
одного из Властелинов - вероятность и того, и другого ничтожно мала.
Еще ничтожнее вероятность сохранения Дара в потомстве, так как браки
между Одаренными  и неодаренными  в подавляющем  большинстве случаев
оказываются бесплодными. -  Я взглянул  на Дэйру. -  У твоих  отца с
матерью была  уникальная совместимость,  раз у  них родилось аж двое
детей. Это чрезвычайно редкое явление.
   - Извини, - опять  вмешался Морган. -  Но почему  так? Что мешает
Одаренным и неодаренным иметь детей?
   Я невольно  усмехнулся. Неуемное любопытство взяло в Моргане верх
над всеми остальными соображениями, тем более что этот вопрос всегда
интересовал его.
   - Чтобы  понять  это,  ты  должен  иметь  хотя  бы  поверхностное
представление о  генетике - науке о наследственности, - ответил я. -
Но все  же я попробую об®яснить. Загвоздка в том, что Дар либо есть,
либо его  нет; другими  словами, рецессивного Дара не бывает. Как ты
знаешь, не  может  быть  ни  половины  Дара,  ни  его  четверти,  ни
осьмушки, а термин "полукровка" чисто условный. В случае, когда отец
и мать  Одаренные, тут  все ясно:  ребенок получает  половину  своей
крови от  отца, половину -  от матери,  и он тоже Одаренный. Если же
Одаренный только  один из  родителей,  то  в  момент  оплодотворения
происходит процесс, который мы именуем дубликацией: структура ДНК...
гм-м...  кровь   Одаренного  смешивается  с  кровью  неодаренного  и
пытается,  грубо   говоря,  навязать  ей  свой  Дар.  В  подавляющем
большинстве случаев  этот процесс  заканчивается гибелью  яйцеклетки
еще до  образования зародыша. Вот потому-то Дар, появляясь единично,
имеет мало  шансов  пережить  своего  носителя,  проявившись  в  его
потомстве.  Обнаружив  Одаренного  в  среде  простых  смертных,  мы,
конечно, тщательно  проверяем все  его родственные  связи, учитываем
также и  возможность  адюльтеров  и  изредка  находим  целую  группу
Одаренных. Тогда  это становится  сенсацией, а  Дом, сделавший такую
находку, на  зависть другим Домам, получает обильную ин®екцию свежей
крови со стороны.
   - Тогда я  не понимаю, почему ты сердишься, - произнесла Дэйра. -
Ведь ты нашел целую реку свежей крови.
   - То-то и  оно, что  целую реку. В совершенно невероятных случаях
единичный Дар  не гибнет,  а выживает  и размножается.  В результате
возникает  цивилизация,   где  наряду  с  простыми  смертными  живут
Одаренные. Они  обладают кое-какими способностями; они осознают свое
отличие от  остальных людей;  они отдают предпочтение экзогамии, ибо
заметили, что  браки с людьми не из их круга почти всегда бесплодны;
и самое  главное - их  достаточно много,  чтобы избежать вырождения.
Предания гласят,  что когда-то,  давным-давно, много Рагнареков тому
назад,  Одаренные   в  одном   из  таких  миров  обрели  власть  над
Формирующими и основали первый Дом Властелинов. Израильтяне считают,
что это  был их Дом, но им никто не верит... да и сами они не очень-
то верят  в  это.  Дома  так  же  бренны,  как  и  Властелины:  одни
появляются, другие  гибнут, и первозданный Дом канул в лету, оставив
после себя  другие Дома,  которые, в свою очередь, породили новые, а
сами ушли  в небытие -  и так  далее, и  так  далее.  История -  это
спираль, уходящая  из бесконечности  в бесконечность.  Наши философы
утверждают, что  до появления первозданного Дома существовали другие
цивилизации, которые  изжили себя,  как,  возможно,  когда-нибудь  в
будущем придет к упадку и угасанию сообщество Властелинов...
   Я умолк.  Дэйра и  Морган смотрели  на меня  широко  распахнутыми
глазами. Вместе  со мной они заглянули в бездну тысячелетий и теперь
чувствовали себя  ничтожно маленькими, беспомощными букашками в этой
необ®ятной, вечной Вселенной.
   - Ладно, - сказал я. - Вернемся к делам насущным. В последний раз
мир с устойчивой цивилизацией Одаренных был обнаружен моим прадедом,
тем самым королем Артуром, который был свергнут с престола в Авалоне
и  каким-то   образом  попал  в  Экватор.  Подобные  миры  после  их
обнаружения ожидает  две участи -  либо разграбление другими Домами,
которые переманивают  к себе  Одаренных, либо основание нового Дома,
если удастся  предотвратить разграбление. Моему прадеду это удалось.
Он основал  Дом Света  и, мало  того,  сделал  его  одним  из  самых
могущественных Домов Экватора.
   - Так и основывай себе Дом, - пожал плечами Морган. - Ведь теперь
ты король  Логриса, тут  тебе и  карты в руки. Ну, а разграбление со
стороны других Домов, как я понимаю, нам не грозит.
   Я вздохнул:
   - Так я  и собирался  сделать, дружище,  однако вы  с  Дэйрой  по
недомыслию предельно  усложнили мою  задачу, пообещав всем Одаренным
бессмертие.
   - А разве так не будет?
   - Конечно, будет.  Но далеко  не сразу. -  Я в  упор посмотрел на
Моргана. -  Кое-кто   совсем  недавно   назвал   меня   инфантильным
недотепой. А  как мне  прикажешь назвать  этого "кое-кого", который,
зная, сколько  хлопот  причиняет  пробуждение  Дара,  посчитал,  что
овладение высшими  проявлениями сил  мироздания - это  такое простое
дело? - Затем  я повернулся  к Дэйре. -  А что  мне сказать женщине,
которой я  доверил свои самые сокровенные тайны, а она выболтала их,
пусть даже  из самых  лучших побуждений? -  Я  сделал  выразительную
паузу, после  чего продолжил: -  Неужели вы  наивно полагали,  что я
соберу всех  Одаренных в одном большом соборе и раздам им Причастие,
как священник раздает прихожанам хлеб с вином?
   - Но мы  не обещали,  что это  произойдет за  один день, -  робко
заметила Дэйра. - Мы...
   - Для этого потребуются годы, черт подери! - воскликнул я, хватив
кулаком по  мягкому подлокотнику  кресла. - Десятки лет! В этом мире
тысячи Одаренных,  и все  они кинутся ко мне, требуя Причастия. А я,
хоть и могуч, все же человек. Я не Господь Бог и не смогу ниспослать
на них  всех Святой  Дух в  день Пятидесятницы.  Максимум, на  что я
способен - это  один человек в неделю, да и то с учетом того, что он
опытный чародей,  а не беспомощный непробужденный Одаренный. Правда,
со мной прибыли брат и две сестры; вчетвером мы будем производить на
свет немногим более двухсот причащенных ежегодно, работая на пределе
своих возможностей. И лишь через несколько лет у нас появятся первые
помощники, овладевшие  Формирующими настолько, чтобы самим проводить
обряд Причастия.  Вот почему необходимо было держать это в тайне. Ты
мог бы и сам додуматься до этого, Морган.
   Морган виновато опустил глаза.
   - Прости, Кевин,  я действительно  сглупил. Но,  в конце  концов,
можно установить очередность, начиная с самых старых и больных...
   - Олух царя небесного! - выругался я. - Ты дурак, Морган! А Дэйра
еще  назвала  тебя  хорошим  психологом.  Как  только  мы  установим
очередность, и  речь будет идти не о днях, а о годах ожидания, среди
Одаренных начнется  повальная резня.  Они станут  убивать друг друга
ради того,  чтобы хоть  на месяц  приблизить обретение  могущества и
бессмертия. И  убивать они  будут по большей части не из страха, что
за этот  месяц с  ними что-нибудь случится, а просто из нетерпения -
вот что  самое ужасное!  Наш Дом,  прежде чем возникнет, захлебнется
собственной кровью... Вы это понимаете?!
   И  тут   Дэйра   заплакала.   Она   рыдала   горько,   безутешно,
самозабвенно. У  меня не  было нужды  спрашивать, почему она плачет;
между нами  вновь сработала  мысленная связь,  и длилась она гораздо
дольше обычного.  Я  отчетливо  увидел  картину,  которую  она  себе
представила: длинная-длинная  вереница людей,  стоящих в  очереди  к
храму, где я что-то раздаю им (конечно, Причастие); очередь движется
медленно, люди  проявляют нетерпение,  переступают с  ноги на  ногу,
злятся, ругаются, потом все, как один, выхватывают кинжалы и вонзают
их в  спины впередистоящих... Кровь, реки крови заливают мой храм, а
я растерянно  стою у  алтаря, и  рядом со  мной стоит  она, и  мы по
колена в крови...
   Я подошел  к Дэйре,  опустился перед ней на корточки и взял ее за
руки. Я  ничего не  говорил, слова здесь были бессильны. Я утешал ее
молча - своим прикосновением, своим присутствием.
   - Кевин, - прозвучал  у меня  за