шла в невероятное возбуждение:
   - А вы думаете, папа позволит?
   - Уверена, что позволит.
   Кларисса прокашлялась:
   - Леди Грейстоун, я совсем не уверена, что  это  мудрое  предложение.
Здесь собраны портреты представителей  семейства  Грейстоун,  написанные
знаменитыми художниками. Здесь не место для ученических рисунков.
   -  Как  раз  напротив,  по-моему,  здесь  явно  не   хватает   именно
ученических рисунков. Это довольно мрачное место, не правда ли?  Вот  мы
его и оживим картинкой Мередит.
   Мередит просияла:
   - А мы повесим его в рамочке, Августа?
   - Ну конечно! Каждая хорошая картина заслуживает рамки. Я  позабочусь
об этом.
   Оскорбленная в лучших чувствах,  Кларисса  строго  посмотрела  сверху
вниз на свою воспитанницу:
   - Ну, довольно забав. Вам пора  приниматься  за  работу,  юная  леди.
Бегите в классную комнату. Я сейчас приду туда.
   - Хорошо, тетя Кларисса. - Глаза Мередит  сверкали  от  удовольствия.
Она поклонилась мачехе и  поспешила  прочь.  Кларисса  с  суровым  видом
повернулась к Августе:
   - Мадам, я должна поговорить с вами о характере тех занятий, которыми
Мередит развлекается с тех пор, как вы приехали. Насколько я поняла, его
сиятельство разрешает  вам  участвовать  в  процессе  обучения  девочки,
однако я не могу смириться с тем, что  вы  постоянно  отвлекаете  ее  от
серьезных предметов легкомысленными забавами. Его сиятельство всегда был
весьма  тверд  в  своем  нежелании  вырастить   из   Мередит   пустышку,
неспособную ни к чему, кроме глупой болтовни и светских развлечений.
   - Я знаю, мисс Флеминг.
   -  Мередит  привыкла  к  строгому  распорядку  дня.   Она   прекрасно
справлялась со своими занятиями,  и  я  бы  не  хотела,  чтобы  с  вашим
появлением ее привычки изменились.
   - Я совершенно согласна с  вами,  мисс  Флеминг.  -  Августа  ласково
улыбнулась. Судьба Клариссы, бедной родственницы в чужом  богатом  доме,
была незавидной. Она, безусловно, изо  всех  сил  старалась  найти  себе
применение, быть полезной, и  Августа  не  могла  не  сочувствовать  ей.
Нелегко жить в чужой семье.  Это  она  прекрасно  знала  на  собственном
опыте. - Мередит сделала большие успехи  под  вашим  руководством,  и  я
вовсе не собираюсь ничего менять и вмешиваться в ваши занятия.
   - Благодарю вас, мадам.
   - И в  то  же  время  я  чувствую,  что  девочке  необходимы  игры  и
развлечения, пусть и немного легкомысленные.  Даже  моя  тетя  Пруденция
прекрасно понимала, как важны для  юного  существа  развивающие  игры  и
забавы. И моя кузина Клодия, которая пошла по стопам своей матери и тоже
пишет книгу о различных полезных знаниях, необходимых юным леди, в своем
сочинении  целую  главу  посвятила  тому,  как  важно   уметь   рисовать
карандашом и акварелью.
   Кларисса захлопала глазами и стала похожа на сову.
   - Ваша кузина пишет учебник для детей?
   - Да, а что? - Августа вдруг поняла, где уже видела такое  выражение,
какое было сейчас на лице у  Клариссы.  Оно  довольно-таки  часто,  надо
сказать, появлялось на лицах многих дам из клуба "Помпея", особенно тех,
кто проводил долгие часы за письменным столом. Да и в ангельских голубых
глазах Клодии такое выражение мелькало довольно часто. - О,  я  понимаю,
мисс Флеминг! Вы, вероятно, тоже подумывали о том,  чтобы  написать  для
юных что-нибудь подобное?
   На удивление  взволнованная  этим  вопросом,  Кларисса  даже  немного
покраснела.
   - Да, я действительно несколько раз думала об этом.  Только  вряд  ли
что-нибудь выйдет: я прекрасно знаю свои возможности.
   - Не говорите так, мисс Флеминг! Мы не знаем  своих  возможностей  до
тех пор, пока не испытаем себя. Так вы писали уже подобные книги?
   -  Всего  лишь  наброски...  -  вымолвила  Кларисса,  явно  смущенная
собственной смелостью. - Я даже собиралась показать  их  Грейстоуну,  но
побоялась, что он  сочтет  их  слишком  поверхностными.  Он  ведь  такой
интеллектуал!
   Августа нетерпеливо отмахнулась:
   - Я, разумеется, нисколько не сомневаюсь в величии его интеллекта, но
вовсе не уверена, что он стал бы разумным судьей в такого рода вопросах.
Грейстоун пишет для очень узкого академического круга. А  вы  собирались
писать для детей, не правда ли?  Это  две  совершенно  различные  группы
читателей.
   - Да, я полагаю, дело именно в этом.
   - У меня есть прекрасная идея. Когда вы закончите писать вашу  книгу,
принесите ее мне, я дам ее почитать  своему  дяде,  а  он  отошлет  ваше
произведение издателю.
   У Клариссы перехватило дыхание.
   - Вы хотите показать мою писанину сэру  Томасу  Баллинджеру?  Супругу
леди Пруденции Баллинджер? Нет, я не  могу  подвергнуть  себя  подобному
испытанию! Он сочтет меня излишне самонадеянной!
   - Чепуха! И о каком испытании вы говорите? Дядя  Томас  будет  просто
счастлив! Он всегда принимая участие в публикации работ тети  Пруденции,
можете не сомневаться.
   - Неужели?
   -  Ну  конечно!  -  Августа  улыбнулась,  вспомнив,   какое   смутное
представление сэр Томас имеет о том, что творится  вокруг.  Не  составит
труда убедить его сунуть работу Клариссы в конверт и отослать издателю с
рекомендацией  напечатать  ее  на  том  основании,  что   она   написана
последовательницей леди Пруденции Баллинджер. Августа решила,  что  даже
рекомендательное письмо она напишет сама, чтобы лишний раз не беспокоить
дядю.
   - Как мило с вашей стороны, мадам. - Кларисса выглядела  так,  словно
почувствовала сильное головокружение. - Я давняя  поклонница  творчества
сэра Томаса. У него такое замечательное чувство исторической реальности!
Такая  способность   подмечать   все   мельчайшие   штрихи   и   нюансы!
Исключительно научный подход и стиль письма  и  поистине  педагогический
дар в преподнесении материала. Как жаль, что  он  никогда  не  испытывал
желания писать для детей и юношества! Он бы мог посеять много доброго  в
юных душах.
   Августа усмехнулась:
   - Ну, в этом я не очень уверена. Я лично всегда находила произведения
сэра Томаса суховатыми.
   - Как вы можете так говорить?! - страстно воскликнула Кларисса. - Они
ничуть не суховаты. Они блистательны! Нет, я и представить себе не могу,
что он будет читать мою работу. Это невозможно!
   - Да? А знаете, я  еще  хотела  бы  сказать  вам,  что,  по-моему,  в
учебниках для детей всегда не хватало сведений о знаменитых  женщинах  и
их роли в истории человечества.
   Кларисса изумленно воззрилась на нее:
   - О знаменитых женщинах, мадам?
   - В прошлые века существовало немало  смелых  и  благородных  женщин,
мисс  Флеминг.  Знаменитые  королевы,  например.  И   племена   свирепых
амазонок. И несколько весьма интересных представительниц античного мира.
Даже   несколько   женщин-чудовищ.   Мне    представляется    необычайно
увлекательной тема женщин-чудовищ, а вам, мисс Флеминг?
   - Я как-то не слишком много внимания уделяла этой теме, - проговорила
Кларисса.
   - Вы только подумайте,  -  с  воодушевлением  продолжала  Августа,  -
многие античные герои-мужчины до смерти боялись Медузы, или  сирен,  или
других подобных им чудовищ! Это, безусловно, наводит на мысль о том, что
женщины имели в те времена значительную власть и могущество,  не  правда
ли?
   - Интересная мысль... - заметила Кларисса.
   - Вы представьте, мисс Флеминг: по крайней  мере  половина  всемирной
истории  так  никогда  и  не  была  написана  только  потому,  что   она
непосредственно связана с женщинами!
   - По-моему, это замечательно  плодотворная  идея!  Открывается  целая
неисследованная, совершенно новая область! Как  вы  думаете,  сэр  Томас
счел бы это достойным объектом для исследование?
   - Мой  дядя  человек  чрезвычайно  восприимчивый,  особенно  в  плане
интеллектуальных занятий. Я полагаю, он  сочтет  это  новое  направление
исторической науки весьма увлекательным. И только  подумайте,  Кларисса,
вы можете стать именно той исследовательницей,  которая  сумеет  впервые
что-то сделать в совершенно новой области исторической науки!
   - Я трепещу при одной лишь мысли об  этом,  -  еле  слышно  выдохнула
Кларисса.
   -  Конечно,  потребуются  огромные  усилия,  чтобы   хоть   чуть-чуть
приоткрыть занавес над данной проблемой, - продолжала мечтать Августа. -
К счастью, здесь в вашем распоряжении огромная библиотека моего супруга.
Ну как, вас заинтересовала подобная перспектива?
   - И весьма, мадам! Я и сама порой задумывалась: и почему мы так  мало
знаем о.наших великих предшественницах?
   - Ну тогда заключим с вами соглашение, - заявила Августа.  -  Я  буду
заниматься  с  Мередит  рисованием  и  художественной   литературой   по
понедельникам  и  средам,  а  вы  в  эти  часы  сможете  посвятить  себя
исследованиям в области исторической науки.  По-моему,  вполне  разумно,
вам покажется?
   - Весьма разумно,  мадам.  Весьма...  И  весьма  благородно  с  вашей
стороны, осмелюсь заметить. Да  еще...  если  сэр  Томас  составит  свое
мнение о моих трудах и как-то поможет мне... О нет,  это  невыносимо!  -
Кларисса явно пыталась держать себя в руках. - Если позволите,  я  лучше
вернусь к своим обязанностям, мадам.
   Мрачное коричневое платье  Клариссы  так  и  взметнулось,  когда  его
хозяйка  несвойственным  ей  быстрым  шагом  устремилась   прочь.   Оно,
казалось, тоже обрело новый смысл в жизни, как и сама Кларисса.
   Августа посмотрела ей вслед, потом задумчиво улыбнулась своим  тайным
мыслям. Как раз такая  женщина  и  нужна  ее  дяде!  Брак  между  ним  и
Клариссой стал бы поистине союзом двух родственных душ и умов.  Кларисса
лучше других сумела бы  понять  и  разделить  увлеченность  сэра  Томаса
наукой, а сэр Томас нашел бы Клариссу ничуть не  менее  привлекательной,
чем леди Пруденция. Тут явно есть над чем поразмыслить, решила Августа.
   Однако она  пока  что  отложила  размышления  на  эту  тему  и  вновь
перечитала письмо Клодии. И,  разворачивая  его  во  второй  раз,  вдруг
вспомнила, что теперь она стала графиней Грейстоун  и  пора  подумать  о
том, как достойным образом показать  себя  в  качестве  хозяйки  дома  и
устроить прием.
   Нортамберлендские Баллинджеры всегда славились своим  особым  умением
устраивать всякие балы и празднества. "Видимо,  во  всем  виновата  наша
природная склонность к легкомысленным занятиям, - решила Августа. - И я,
будучи последней в нашем роду, непременно поддержу эту традицию".
   Да, она даст бал здесь, в старинном загородном особняке, и это  будет
самый прекрасный бал за всю историю рода Грейстоунов!
   К тому же  заботы  отвлекут  ее  от  воспоминаний  о  том  неприятном
разговоре с Гарри, когда они с Мередит устроили пикник.  Воспоминания  о
нем все еще тревожили Августу.
   Она не могла и ни за что не хотела верить, что  Ричард  способен  был
шпионить в пользу французов. Об этом даже подумать было  невозможно!  Ни
один из нортамберлендских Баллинджеров никогда бы не пал так низко.
   И уж конечно никак не ее отважный, безрассудный и благородный Ричард!
   И еще сложнее было представить, что Грейстоун в те времена работал  в
английской разведке. Это гораздо  больше  похоже  как  раз  на  Ричарда,
размышляла Августа даже с  какой-то  неприязнью.  Она  и  вообразить  не
могла, что такой человек, как Гарри, был шпионом.
   Хотя, разумеется, подозрения вызывала  и  его  способность  открывать
любой замок, и умение появляться рядом именно в тот момент, когда меньше
всего этого ожидаешь.
   И тем не менее неужели Гарри все-таки был профессиональным шпионом!
   Дело в том, что разведка никогда не считалась по-настоящему достойным
занятием для истинного джентльмена. Большая часть великосветской публики
разделяла то мнение, что в ремесле шпиона  есть  нечто  непристойное.  А
Гарри всегда был таким горячим поборником приличий.
   Августа вдруг подумала о том, насколько неприлично он способен  вести
себя в спальне, и румянец вспыхнул у нее на щеках.
   Гарри чрезвычайно сложный человек. Это она поняла  с  самого  начала,
стоило ей заглянуть в его холодные серые глаза. Теперь же она понимала и
то, что многое в его душе навсегда останется для нее тайной.
   Однако предположим - только предположим! -  что  Гарри  все-таки  был
агентом. От этой мысли Августе сразу стало не по себе. Какой смертельной
опасности он подвергал свою жизнь! Она решила больше не думать об этом и
принялась составлять список гостей,  которых  собиралась  пригласить  на
первый бал в поместье Грейстоун...
   Но  уже  через  несколько  минут  Августа  бросилась  искать  мужа  и
обнаружила  его  в.  библиотеке.  Гарри  склонился  над  картой  военных
кампаний Цезаря.
   - Да, дорогая? - спросил он, не поднимая глаз.
   - Знаешь, я  хотела  бы  дать  здесь,  в  Грейстоуне,  бал.  Ты  ведь
разрешишь мне, Гарри? Я решила сначала посоветоваться с тобой.
   Он неохотно оторвался от карты:
   - Бал? Это значит полный дом людей? Здесь, в Грейстоуне?
   - Мы пригласим только самых близких друзей,  Гарри.  Например,  моего
дядю и Клодию. И конечно, мистера Шелдрейка. И всех,  кого  ты  захочешь
сам. Ужасно жаль, что  Салли  не  сможет  приехать!  Мне  бы  так  этого
хотелось!
   -  Ну,  не  знаю,  Августа...  Я  не  особенный   любитель   подобных
развлечений, да и устраивать их не умею.
   Августа улыбнулась:
   - Тебе не придется ничего устраивать. Я сама обо всем позабочусь. Моя
мать дала мне массу полезных уроков на этот счет. Кроме  того,  и  нашим
здешним  соседям  полезно  повеселиться.   Нам   давно   пора   устроить
какой-нибудь прием.
   Гарри помрачнел:
   - Ты уверена, что это необходимо?
   - Ах, милорд, в этих делах я разбираюсь прекрасно, так  что  поверьте
мне!  У  каждого  свои  таланты,  как  известно.  Вы  согласны?  -   Она
выразительно кивнула в сторону старинной карты, разложенной на столе.
   - Ну хорошо. На один бал я согласен. Но не  больше!  Мне  ни  к  чему
утомительная череда приемов и вечеринок. Я  это  не  люблю,  Августа,  и
считаю лишь бессмысленной тратой времени.
   - Да, милорд. Вы абсолютно правы.

***

   Несмотря на то что Августа интуитивно  предполагала  в  Гарри  натуру
загадочную и противоречивую, она никак не ожидала, что ради беседы с ней
он вдруг решит отвлечься от своих научных исследований и  позовет  ее  в
библиотеку. Это случилось через неделю  после  разговора  о  предстоящем
бале.
   Августа не сразу пришла в себя от изумления, когда горничная сообщила
ей, что Гарри желает немедленно видеть ее у себя в библиотеке.
   - Он так и  сказал:  немедленно?  -  Августа  удивленно  смотрела  на
горничную.
   - Да, мадам! - Девушка была явно поражена. - Его  сиятельство  велели
передать, что это очень срочно.
   - Господи боже! Надеюсь, с Мередит ничего  не  случилось?  -  Августа
отложила перо и письмо, которое писала Салли.
   - О нет, мадам!  Ничего  такого  не  случилось.  Мисс  Мередит  всего
несколько минут назад забегала к его  сиятельству  и  теперь  уже  снова
занимается в классной. Это я знаю совершенно точно: я только что  носила
туда чай.
   - Ну что ж, хорошо. Нэнси, передайте,  пожалуйста,  его  сиятельству,
что я тотчас же спущусь к нему.
   - Да, мадам. - Нэнси поклонилась и поспешила вниз.
   Сгорая от любопытства и страстно  желая  узнать  причину,  побудившую
Гарри столь срочно призвать ее в библиотеку, Августа задержалась лишь на
минутку, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Она была  одета  в  кремовое
платье из муслина с нежным зеленоватым рисунком. Низкий вырез был  обшит
зеленой лентой, как и пышная оборка на юбке.
   Поняв по встревоженному лицу горничной, что  Грейстоун  отнюдь  не  в
лучшем настроении, Августа вытащила из ящика  комода  кружевную  зеленую
косынку и прикрыла ею обнаженные плечи. Гарри достаточно ясно и не  один
раз  давал  ей  понять,  что  находит  ее  вкусы  в   одежде   несколько
нескромными. Не  стоило  сегодня  еще  больше  раздражать  его  чересчур
глубоким декольте.
   Августа вздохнула и поспешила в библиотеку. Причуды и настроения мужа
- вот одна из главных проблем, с которыми  сталкивается  женщина,  выйдя
замуж.
   Однако следует быть справедливой, напомнила себе Августа. Гарри  тоже
пришлось кое в чем уступить ей  после  свадьбы.  Например,  он,  вопреки
своим взглядам, позволил Мередит заниматься рисованием и литературой.
   Через несколько минут Августа влетела в  библиотеку,  сияя  радостной
улыбкой. Горничная оказалась права: Гарри был крайне мрачен и пребывал в
весьма опасном настроении.
   Августу  очень  задел  его  холодный  равнодушный  взгляд.  Ей   даже
показалось, что в резких чертах лица графа есть, пожалуй, что-то хищное.
   - Вы хотели поговорить со мной, милорд?
   - Да.
   - Если насчет бала, то можете быть совершенно уверены, сэр, что я  за
всем прослежу. Все приглашения разосланы еще несколько дней назад, и  мы
уже начали получать ответные письма. Я  договорилась  с  музыкантами,  а
повара закупают провизию.
   - Меня не интересует ваш  дурацкий  бал,  мадам,  -  сердито  буркнул
Грейстоун. - Дело в том, что  я  только  что  имел  довольно  интересный
разговор с Мередит.
   - Да? И в чем же дело, милорд?
   - Она сообщила мне, что  во  время  пикника,  расписывая  достоинства
вашего брата, вы упомянули о  каком-то  стихотворении,  которое  он  вам
оставил.
   У Августы сразу пересохло во рту, хотя она понятия не имела, куда  он
клонит.
   - Это правда, милорд.
   - И это стихотворение, кажется, было посвящено паукам и паутине?
   - Милорд, это всего лишь обыкновенный маленький стишок. И я вовсе  не
собиралась показывать его Мередит, если вы боитесь  именно  этого.  Хотя
вряд ли он мог бы испугать ее; я  не  раз  убеждалась,  что  детям  даже
нравятся страшные стихи. Честное слово, милорд.
   Гарри не обратил ни малейшего внимания на ее поспешные заверения.
   - Все это неважно. Стихи у вас?
   - Да, разумеется.
   - Сейчас же принесите. Я хочу прочесть.
   Леденящий холод пронизал сердце Августы.
   - Я не понимаю, Грейстоун! С какой стати вы пожелали вдруг  прочитать
стихи Ричарда? Это совсем не  такое  уж  хорошее  стихотворение.  Скорее
довольно бессмысленное. К тому же там ужасно хромает рифма. Я  сохранила
его только потому, что брат отдал мне этот листок в ту ночь,  когда  его
ранили, и умолял непременно сберечь. - Слезы обожгли ей глаза. - На этом
листке кровь моего брата, Гарри! Я не могла его выбросить.
   - Сходи и принеси мне эти стихи, Августа.
   Она смущенно помотала головой.
   - Зачем? - И вдруг неожиданная догадка пронзила  ее.  -  Неужели  это
имеет какое-то  отношение  к  вашим  подозрениям  относительно  Ричарда,
милорд?
   - Ничего не могу тебе сказать, пока сам не прочту  стихи.  Сейчас  же
принеси их мне, Августа. Я должен на них взглянуть.
   Она неуверенно шагнула к двери.
   - Мне совсем не хочется показывать их вам, милорд. Па  крайней  мере,
пока вы не скажете, зачем они вам.
   - Они могут дать ответ на давным-давно возникшие вопросы.
   - На вопросы, связанные с деятельностью тайных агентов, сэр?
   - Возможно, - процедил Гарри сквозь зубы. - Точно сказать не могу, но
возможно. Особенно если ваш брат работал на французов.
   - Но он не работал на французов!
   - Августа, я больше  не  желаю  слушать  твои  хитроумные  заключения
относительно гибели Ричарда и тех обстоятельств, что были с нею связаны!
До сегодняшнего дня я не имел ничего  против  тех  иллюзий,  которые  ты
питала  на  сей  счет.  Напротив,  я  и  сам  их   поддерживал.   Однако
стихотворение о пауке и паутине, возможно, изменит все.
   Августа обхватила себя руками, как в ознобе. Мысли так и  метались  у
нее в голове.
   - Я ни за что не покажу вам это стихотворение, пока вы не пообещаете,
милорд, что не станете пользоваться  им  для  доказательства  виновности
Ричарда!
   - Да мне, черт побери, совершенно безразлично, виновен он или нет!  У
меня есть и более важные вопросы, на которые ответ до сих пор не найден.
   - Но в поисках ответа на эти ваши важные  вопросы  вы