ились под водой;
   - Я имею в виду, что мистер Куаррел был одержим  историей.  Это  было
видно невооруженным глазом.
   "У мистера Куаррела имеются и другие страсти", - усмехнулась про себя
Верити. Одну из них она, кажется, запомнит на всю жизнь.
   - Не думаю, чтобы Джонас  согласился  выполнять  приказы  Медичи  или
Борджиа!
   -  Насколько  я  знаю,  кондотьеры  были  персонами  независимыми,  -
напомнила Кейтлин. - Они исполняли те приказы, которые им  нравились,  и
запросто игнорировали неугодные.
   Верити кивнула. Картины далекого прошлого оживали перед ее внутренним
взором.
   - Да уж... Предприимчивые люди, верно? Работали на того,  кто  больше
платил. Вчерашний  враг  легко  становился  завтрашним  господином,  все
зависело лишь от предложенной суммы. Эти хваленые наемники были продажны
до мозга костей!  Кажется,  многие  из  них  стали  весьма  влиятельными
особами...  Разбогатели.  А  некоторые  пробились  даже  в  высшие  слои
общества.
   Художница, прищурившись, посмотрела на нее.
   - Многие из них, приобщившись к знати,  становились  меценатами.  Эта
была эра шедевров, не забывайте.  Подумайте  только,  все  -  от  бывших
наемных убийц и богатейших банкиров до самих пап - хотели иметь  в  доме
свои бюсты или хотя бы портреты! Как красивы, наверное, были итальянские
города в то время! Каждый дом, каждая улица, каждая площадь - все дышало
искусством.
   - Так вот откуда пошла жажда коллекционировать произведения искусства
и покровительствовать творцам!
   Уже только  за  это  нынешние  художники  должны  преклоняться  перед
итальянским Возрождением!
   - Вот именно! Хотя многие владельцы частных собраний и  по  сей  день
так же алчны, коварны и жестоки, как их далекие предшественники.
   Верити рассмеялась и почувствовала, как у нее окончательно отлегло от
сердца. Как приятно после всех передряг и  волнений  просто  посидеть  в
бассейне и поболтать с соседкой. Верити была счастлива обрести  друга  в
лице Кейтлин Эванджер.
   -  Знаете,  Кейтлин,  я  действительно  искренне  восхищаюсь   вашими
картинами. Они просто грандиозны. Наверное, вы с детства  мечтали  стать
художницей?
   - Ну, как вам сказать... В безмятежном отрочестве я  занималась  всем
понемножку. Немного рисовала, немного  лепила,  -  задумчиво  отозвалась
Кейтлин, не сводя глаз с бурлящей воды. - Но по-настоящему я поняла, что
стану художницей, лишь  в  двадцать  с  небольшим.  О,  это  далось  мне
нелегко! Я прошла через  каторгу  и  тюремное  заключение  у  мольберта.
Полагаю, это чем-то сродни затворничеству в монастыре. Знаете, Верити, у
меня ведь никогда не было божественного  дара,  призвания  или  хотя  бы
желания прославиться. Искусство... Тяжкий труд, вот что это такое.
   - Как я вас понимаю! Но простите, мне  не  терпится  узнать,  что  же
сподвигло вас на столь ответственный шаг?
   Кейтлин улыбнулась, но глаза ее остались холодными. Казалось, они  не
выражали ничего, кроме мучительной боли.
   - Признаться, одно трагическое происшествие  заставило  меня  обрести
новую цель в жизни.
   Верити прекрасно понимала, что расспрашивать дальше просто бестактно,
но жгучий интерес  и  предчувствие  возникающей  дружбы  подтолкнуло  ее
задать новый вопрос:
   - Вы говорите о катастрофе, в которую попали?
   На какую-то долю секунды Кейтлин растерялась.
   -  Да-да..,  катастрофа  имела  самое  непосредственное  отношение  к
желанию стать художницей. Больше двух лет я провела в больницах, тут  уж
поневоле займешься переоценкой ценностей, - произнесла она и ненавязчиво
перевела беседу в другое русло:
   - Ну а вы, Верити? Когда вы поняли, что  готовы  открыть  собственное
дело?
   Девушка ненадолго задумалась.
   - Желание держать ресторанчик было  для  меня  чем-то  средним  между
необходимостью иметь собственный очаг и  собственную  кухню.  Это  очень
трудно объяснить.
   Наверное, с каких-то пор  стряпня  стала  ассоциироваться  у  меня  с
домом, с постоянством.
   Малоречивая  Тави  хранила  молчание  даже  тогда,   когда   разговор
перекинулся  на  обсуждение  последнего   нашумевшего   фильма.   Верити
попыталась было вовлечь ее в беседу, но  Тави  лишь  вежливо  улыбалась.
Темные глаза ее  неотступно  следили  за  Кейтлин,  и  Верити  не  могла
отделаться от  впечатления,  будто  Тави  что-то  тревожит  в  поведении
хозяйки. Было совершенно очевидно,  что  в  лице  несловоохотливой  Тави
знаменитая художница обрела  не  просто  прекрасную  компаньонку,  но  и
преданного друга. Интересно, понимает ли это сама Кейтлин?
   Когда художница наконец дала знать,  что  собирается  выходить,  Тави
немедленно бросилась к ней, помогла выбраться  из  воды,  подала  палку,
насухо обтерла полотенцем.
   Верити невольно скользнула взглядом по  усохшей,  изуродованной  ноге
Кейтлин и тут же быстро отвела глаза.
   - Не смущайтесь, - спокойно сказала Кейтлин, заметив  ее  реакцию.  -
Это произошло очень давно. Я уже привыкла.
   - Представляю, как это было ужасно для вас, - прошептала Верити.
   - Счастье, что я вообще осталась в  живых,  -  так  по  крайней  мере
сказали мне в больнице. Но ведь у всех разное представление  о  счастье,
не правда ли? Что ж, приятно было поболтать с вами,  Верити.  Как-нибудь
еще разок загляну к вам в кафе. А может быть,  попьем  как-нибудь  чайку
вместе?
   Верити кивнула. До  чего  же  приятно  чувствовать  зарождение  новых
отношений! Да, так иногда бывает у женщин:  перекинешься  парой  слов  и
чувствуешь - этот человек может стать твоим другом. В данном же  случае,
конечно,  большую  роль  сыграло  сострадание.  Верити  почти  физически
ощущала, что одинокая Кейтлин очень нуждается в дружбе.
   - Прекрасная идея!  Всего  хорошего,  Кейтлин.  Счастливо,  Тави.  До
встречи.
   Тави окинула ее странным, оценивающим  взором,  резко  отвернулась  и
последовала за своей хозяйкой. Верити  видела,  с  какой  нежностью  она
поддерживала  художницу  под  локоть,   с   какой   предупредительностью
склонялась к ней.
   Проводив взглядом удаляющихся женщин, Верити решила, что хорошенького
понемножку. Ее ждет работа, во-первых, и встреча с Джонасом Куаррелом  -
во-вторых!
   Она быстренько  выскочила  из  бассейна  и  подхватила  с  пола  свое
полотенце.
   Решено: отныне она будет принимать ванны нагишом! Это  гораздо  лучше
способствует телесному и душевному расслаблению! Да, быстро же дает свои
плоды ночь, проведенная в пучине безудержного разврата!
 
*** 
 
   Сидя за столом в своем номере,  Кейтлин  молча  наблюдала,  как  Тави
подает ей заранее заказанный чай  с  йогуртом.  Через  несколько  минут,
откинувшись на спинку белого плетеного кресла, она уже смотрела на озеро
и задумчиво потягивала свой несладкий напиток.
   - Я нашла ключ, Тави. Им будет Верити Эймс.
   - Возможно, - с сомнением покачала головой Тави.
   Она налила себе чаю и быстро покосилась на острый профиль Кейтлин;
   Сколько в ней силы, Боже мой, сколько силы, и вся она направлена лишь
на одно! Нет, она, Тави, давно уже поняла, что никогда не уговорит  свою
хозяйку свернуть с дороги мести. Как часто мы ничего  не  можем  сделать
для самого близкого, самого дорогого нам человека!
   Наш удел - только быть рядом. Просто быть рядом.
   Вот уже пять лет Тави была преданным другом Кейтлин Эванджер - с  тех
самых пор, как поступила в дом этой одинокой, изломанной, замкнувшейся в
себе женщины, которой любовь и дружба были гораздо нужнее услуг  хорошей
экономки.  Под  маской  неприступной  гордячки  Тави  сумела  разглядеть
страстную душу, живущую лишь болью.
   - Нет-нет, я абсолютно уверена в этом! Сама судьба подарила  мне  эту
женщину! Поверишь ли, Тави, я даже надеяться не смела на такую удачу! Ты
просто не представляешь, насколько упрощается моя задача.  Я  уже  вижу,
ясно вижу возмездие.
   - Чем больше людей вовлечено, тем больше риск, - напомнила Тави.
   - Это, конечно, так, но мне нужен рычаг, с помощью  которого  я  могу
манипулировать  Джонасом  Куаррелом.  Он   слишком   свободен.   Слишком
независим. Сначала я думала просто купить его,  но  теперь  поняла,  как
глубоко заблуждалась! Я не могу заставить его повиноваться,  мне  нечего
предложить ему.
   - Кроме Верити?
   - Да. Он хочет ее, Тави. Вчера это было ясно как дважды два. Клянусь,
что прошлой ночью Куаррел все-таки  добился  своего  и  овладел  Верити.
Сегодня утром в ней появилось что-то новое...
   - Все это лишь плод твоей фантазии. - Чашка задрожала в руках Тави  и
громко звякнула о блюдце. - Ты так  долго  вынашивала  свои  планы,  что
легко можешь принять желаемое за действительное.
   Кейтлин резко  опустила  голову,  чтобы  посмотреть  на  свою  верную
компаньонку. Взгляд ее был жесток.
   - Но ведь я нашла его, Тави. Ты не  верила  в  меня,  но  я  все-таки
отыскала Куаррела и приехала за ним.
   Тави нехотя кивнула и промолчала. Кейтлин снова отвернулась к окну.
   - Я нисколько не сомневалась, что разыскать Куаррела будет  нетрудно.
Самое сложное - найти способ заставить этого  человека  сыграть  главную
роль в моей пьесе.
   Мне повезло, Тави. Я встретила Верити Эймс.
   - Думаешь, что сможешь манипулировать Куаррелом только потому, что он
спит с Верити?
   - Все не так просто, - процедила Кейтлин. - Жаль, что ты  не  видела,
как он смотрел на нее прошлым вечером Сказать, что он хочет ее, значит -
ничего не сказать Мужской интерес мимолетен, моя милая, но пока самец не
удовлетворил его полностью и не пресытился, им легко управлять.
   - Почему?
   - Потому что в Куарреле есть что-то неукротимое, - пояснила  Кейтлин.
- Он почти всегда держит себя в руках, но в минуты  гнева  абсолютно  не
владеет собой. Мне довелось наблюдать,  как  он  однажды  едва  не  убил
человека.
   - Этого еще не хватало! Так, значит, мы имеем дело с умалишенным?
   - Нет, Тави, - покачала головой Кейтлин. - Куаррел далеко не безумец.
Я изучила  все  отчеты  психологов  и  точно  знаю,  что  он  совершенно
нормален. Более того, лишь исключительный интеллект  позволяет  ему  так
долго жить, нося в душе сверхъестественный дар.
   - Кейтлин, откуда такая уверенность? Господи, это же так опасно!
   - Мне нечего терять, Тави.
   - Не лукавь! Ты ведь сама не раз говорила мне,  что,  когда  все  это
кончится,  ты  уже  никогда  не  сможешь  писать  Я  боюсь,  Кейтлин,  я
смертельно боюсь,  что,  бросив  живопись,  ты  решишься  на  что-нибудь
ужасное!
   - Вечно ты все драматизируешь, Тави.
   - А ты? - резко бросила экономка. -  Все  эти  годы  ты  жила  только
искусством и местью. Когда ты совершишь  свою  вендетту  и  одновременно
прекратишь рисовать, то что же останется?! Что останется, Кейтлин?
   - Какое это имеет значение? Для меня важно только одно - отправить  в
ад Дэмона Кинкейда. Я детально продумала  сценарий  его  смерти!  Это  и
будет моим последним шедевром, - страшно усмехнулась Кейтлин.  -  Джонас
Куаррел станет слепым орудием моей мести. Я  использую  его  в  качестве
наемного убийцы.
   - А если он догадается об этом?
   - Не важно. Самое главное для меня - смерть Кинкейда! Ах Тави,  Тави,
как прекрасно все  будет  обставлено!  Это  ничтожество  вообразил  себя
современным Борджиа. Он думает, что скрыл свои пороки под личиной денди,
но  меня  не  проведешь!  Я  использую  каждую  его   слабость,   каждую
страстишку... Очень скоро Кинкейд поймет, каково оказаться жертвой!  Мой
сегодняшний разговор с Верити будет пророческим,  Тави,  Джонас  Куаррел
станет моим кондотьером!
   - Кажется, кондотьеры работали за вознаграждение.
   И тогда Кейтлин рассмеялась. При звуках этого низкого, хриплого смеха
Тави невольно закрыла глаза.
   - Получит свою Верити. Разве этого мало?
 
Глава 7 
 
   Верити сидела в офисе и сосредоточенно копалась  в  груде  кулинарных
рецептов, когда услышала шаги возле кухонной двери. Она сразу узнала эту
грузную походку:
   - Привет, папочка. Ты позавтракал?
   - Вроде того,  -  крякнул  Эмерсон.  -  Куаррел  намешал  две  кружки
паршивого кофейного  напитка.  Превосходно  идет  под  затхлые  пончики,
которые он извлек из буфета.
   - О! - скривилась Верити. - Этому человеку просто не дано понять, что
такое здоровое питание! А ведь я при каждом  удобном  случае  читаю  ему
одну лекцию за другой!
   Эмерсон усмехнулся в седеющую рыжую бороду:
   - Вот в этом я как раз не сомневаюсь. Ты еще девчонкой обожала читать
нотации и раздавать советы.
   - У каждого свое призвание, - сухо ответила Верити. -  Ты  просто  не
представляешь,  как   тяжело   всякий   раз   сталкиваться   с   людским
непониманием!
   - Ты  имеешь  в  виду  нас  с  Куаррелом?  Брось,  Рыжик.  Мы  просто
пренебрегаем твоими советами.
   - Вот это меня и бесит, - кровожадно усмехнулась Верити.
   - Бывает и хуже. Что поделываешь?
   - Вожусь с бумажками. Не попить ли нам с тобой чайку?
   - Звучит заманчиво.  Надо  же  чем-то  заесть  ту  мерзость,  которой
накормил меня твой Куаррел. Черт возьми,  Рыжик,  старость  не  радость!
Десять лет назад я выпил бы этот кофе и не поморщился.
   - Дело не в возрасте, папа, - наставительно заметила Верити,  -  а  в
запоздалом обретении здравого смысла.
   - Клянусь до последнего вздоха сражаться с этим  пресловутым  здравым
смыслом! - торжественно отчеканил Эмерсон Эймс.
   Верити бросила быстрый взгляд на  своего  горячо  любимого  отца.  Он
ничуть не изменился, все такой же искренний, веселый здоровяк. Очевидно,
каждый отец неизбежно становится идеалом мужчины для своих  подрастающих
дочерей. По крайней мере Верити еще  не  встречала  ни  одного  мужчины,
обладающего энергией и сдержанной силой ее отца.
   За исключением Джонаса Куаррела.
   Верити поспешно отогнала эту еретическую  мысль  и  дышла  из  офиса.
Эмерсон последовал за дочерью.
   - Где Джонас? - не поднимая головы, спросила Верити, делая  вид,  что
всецело поглощена приготовлением чая.
   - Когда я выходил  из  дома,  он  читал  Макиавелли.  У  этого  парня
прелюбопытные вкусы! - Эмерсон распахнул дверцу буфета. - Что  тут  есть
съедобного?
   - В одном углу пачка сезамок, а в другом чернослив. - Верити ошпарила
кипятком  заварочный  чайник.  -  Через  сорок  пять  минут  он   обязан
приступить к работе.
   - Кто? Макиавелли?
   - Как смешно! Джонас.
   - Сейчас придет. - Эмерсон  с  хрустом  надкусил  крекер.  Глаза  его
лукаво блеснули. - Он не посмеет опоздать. Сразу видно, что парень очень
дорожит своим местом.
   - Когда-то он подавал большие надежды в науке, а теперь моет  посуду!
Как низко пал этот человек! - проворчала Верити.
   - Это как посмотреть, Рыжик. Где ты его откопала?
   - Я?! Это  он  меня  нашел!  Он  тебе  еще  не  рассказал?  -  мрачно
поинтересовалась Верити.  -  А  вот  я  вчера  с  увлечением  прослушала
захватывающую легенду. Оказывается, это Джонас был тем  вторым  типом  в
Мехико. Он спас меня от этого чертова Педро, а я убежала, не успев  даже
поблагодарить героя. Джонас утверждает, что приехал сюда, дабы дать  мне
возможность загладить свою вину. Я потеряла тогда свою сережку. Так вот,
она у Джонаса.
   - Ясненько.
   - Вот как? Я рада за тебя, папочка. А  мне  вот  ничего  не  ясно.  -
Отхлебнув чай, Верити покосилась на отца.
   Эмерсон Эймс, возможно, и в самом деле был безответственным  лентяем,
зарывшим в землю свой талант в угоду страсти к беспутной  жизни,  но  уж
глупцом-то его никто не мог бы назвать! - Скажи же мне что-нибудь, папа!
Неужели ты веришь, что в наши дни мужчина может проехать две тысячи миль
ради того, чтобы вернуть женщине оброненную сережку?
   Отец медленно приподнял кустистую бровь:
   - Прости за бестактность, дочка, но сдается мне,  что  прошлой  ночью
Куаррел успел не только позабавить тебя своими вымыслами.
   Верити мгновенно вспыхнула:
   - Не ешь меня глазами! Я не девочка, чтобы ты мог смутить меня  своим
взглядом! Признайся лучше, что ты думаешь о Джонасе.
   - Стало быть, ты все-таки  еще  ценишь  мнение  своего  старика,  моя
разумница?
   - Тебе  ли  не  знать,  кто  для  меня  больший  авторитет,  -  кисло
произнесла Верити. - Папа, ты стал настоящим экспертом человеческих душ.
   -  Какое  удивительное  признание  в  устах   моей   добропорядочной,
стерильной, вечно осуждающей своего  отца  дочери!  Ты  меня  удивляешь.
Рыжик.
   - Папа!
   - Я еще не успел узнать твоего Куаррела, но скажу вот что. Если он  и
в самом  деле  поможет  мне  выгодно  впарить  стволы  и  разделаться  с
проклятым выжигой Яринггоном, то станет моим лучшим другом до гроба.
   - Он согласился помочь тебе? - нахмурилась Верити.
   -  Говорит,  что  знает  коллекционеров,  готовых  выложить  за   мои
пистолеты кругленькую сумму и не задавать лишних вопросов. С  некоторыми
из  них  Куаррел  встречался,  еще  будучи  респектабельным  профессором
Винсента.
   - Папа, скажи мне честно, пистолеты краденые?
   - Не сходи с ума! - фыркнул Эмерсон. - Сколько раз тебе  повторять  -
будешь хмуриться, появятся морщины. Мой приятель отдал мне их  охотно  и
добровольно. Ты помнишь Леви из Рио?
   - Леви?! - в отчаянии простонала Верити. - Но откуда они у него?
   Сэмюэль  Леви  был  очаровательным  восьмидесятилетним  старичком   с
чрезвычайно грязным прошлым.
   - Вот здесь-то собака и зарыта! Я понятия не имею, откуда у Леви этот
антиквариат, а спрашивать в лоб было бы не по-джентльменски. Хорошо бы и
мне попался такой же воспитанный покупатель!
   - Боже праведный!
   - Выше нос, Верити! Если даже пистолеты краденые, то этот прискорбный
факт свершился еще при царе Горохе. Леви много лет держал их у себя. Раз
Джонас сказал, что они подлинные, значит, все отлично.  Остается  только
пристроить их.
   - И тот же Джонас  пообещал  тебе  подыскать  покупателя.  Любопытно.
Теперь я понимаю, что у тебя не может быть объективного мнения  об  этом
человеке, - со вздохом сказала Верити.
   Несколько секунд отец смотрел на свою дочь.
   - Ты всегда все прекрасно понимаешь, Рыжик.  Эмерсон  сделал  большой
глоток из  своей  чашки.  Насмешливые  искорки  в  его  глазах  внезапно
погасли. Взгляд стал холодным и безжалостным. - Если  бы  я  думал,  что
Куаррел опасен для тебя, то перерезал бы  ему  глотку,  когда  он  ночью
вернулся в дом.
   - Правда? - слабо улыбнулась Верити.
   -  Клянусь.  -  Лицо   Эмерсона   снова   просветлело.   -   Впрочем,
справедливости ради  надо  отметить,  что  при  первом  знакомстве  твой
Куаррел сам едва не выпустил мне кишки.
   - Что?!
   - Да уймись же ты! - дотронулся до ее руки отец. Произошло  маленькое
недоразумение. Понимаешь, приехал-то я поздно, тебя будить не  хотелось,
ну и решил я как-нибудь пролезть в дом без ключа.
   Подергал дверь, она оказалась заперта,  тогда  я  подошел  к  окну  и
попытался открыть его. Ну вот, когда я влез в комнату, там меня уже ждал
Куаррел с ножом в  руке.  Я  сразу  подумал,  что  ты  наконец-то  нашла
правильный подход к подбору кадров. Ни один из твоих прежних  помощников
не сумел бы столь безукоризненно исполнить свою роль  в  столь  странных
обстоятельствах.  Кажется,   старик   Хэм   называл   это   "вынужденным
изяществом".
   - Господи, да ведь кто-нибудь  из  вас  мог  погибнуть!  -  закричала
Верити, поперхнувшись чаем.
   ...Однажды ей довелось увидеть, как после шумной ссоры  в  баре  отец
схлестнулся со своим оппонентом, видимо, не удовлетворенным  официальным
итогом состоявшегося диспута. На пустынной ночной улице дебошир напал на
Эмерсона. В тот вечер Верити была вместе с отцом. К счастью,  Эмерсон  с
честью вышел из этого поединка, отделавшись лишь несколькими царапинами.
Зато своего более молодого противника он порезал ужасно...
   Тогда Верити и узнала, какого цвета бывает кровь в лунном сиянии. Она
черная.
   Эмерсон гулко похлопал дочь по спине, так что она даже закашлялась.
   - Брось, дочка! Ты же знаешь, мы с Куаррелом  не  идиоты,  а  значит,
нечего волноваться. Надо сказать, мне очень  польстило  твое  неверие  в
способность старого отца постоя