вонзились
бы в нее на всю длину. Но поскольку вы легче, она сбросила вас не сразу.
Боль нарастала постепенно, пока кобылка не взбесилась.
   Я судорожно сглотнула.
   - Не откатись я в сторону, она, возможно, растоптала бы меня.
   - Скорее всего.
   Перед глазами поплыли строчки отцовского письма. Уткнувшись в рубашку
Джона, жадно вдыхая его запах, я пробормотала:
   - Предупреждение, очередное предупреждение. Тот, кто  подстроил  это,
не был твердо уверен, что покончит со мной.  Как  похоже  на  случай  со
старухой, грозившей мне ножом и кричавшей, что я за все заплачу, что  бы
это ни означало. Повторяю, это очередное предостережение. Но почему?
   - Не знаю. Однако теперь я схожу с ума от ярости и намерен докопаться
до правды. А вы немедленно возвращаетесь в Лондон.
   Мне этот план показался логичным и неглупым. По крайней мере  в  доме
деда я буду в безопасности. Все равно  что  в  монастыре,  где  за  мной
закроются надежные, окованные железом двери. Там никто не  обидит  меня,
не причинит зла. Но и ответов я не получу.  Хуже  того,  даже  там  меня
может настигнуть неведомая, карающая неизвестно за какие грехи рука.
   - Нет, я не  могу  уехать,  -  жалобно  проронила  я.  -  Неужели  не
понимаете? Тогда мы не узнаем, кто и почему проделывает все это. А  что,
если неизвестный злоумышленник отправится за мной в Лондон? О нет, Джон,
не спорьте, вы знаете, что я права. Послушайте, я  не  беззащитна  и  не
беспомощна. Я купила пистолет у  мистера  Форрестера.  Дед  научил  меня
стрелять. Не полная же я идиотка! Пистолет прикреплен к подвязке.
   Его руки снова сжались, но тут же ослабли. Похоже, я не убедила  его!
Но и не считаться с моими доводами он не мог.
   - Все, что вы сказали, - правда, но проблема в том, что мы не  знаем,
откуда будет исходить очередная угроза.
   - Я постараюсь  больше  не  оставаться  одна.  У  меня  "дерринджер".
Повторяю, что училась стрелять. И не  задумываясь  пущу  пулю  в  любого
злодея. Со мной всегда Джордж, а своим лаем он разбудит и  мертвого.  Он
прекрасный защитник.
   Джон ничего не ответил, но я понимала: он не станет спорить, пока  не
найдет достаточно веских аргументов. Так всегда поступал и мой дедушка.
   - Вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы вернуться домой?
   - Да.
   Он натянул сюртук и сунул терновую ветку в карман.
   - Попытайтесь держаться за меня.
   Джон подхватил меня на руки. Я по-прежнему цеплялась за его рубашку и
уткнулась лицом  в  сильную  шею.  Джон  отнес  меня  к  Буйному,  мирно
щипавшему траву футах в пятнадцати поодаль.
   - Потерпите, Энди. Как только мы окажемся в седле, я посажу вас перед
собой.
   - Попробую.
   - Молодец.
   Не знаю, как ему это удалось, но он действительно сумел сесть  сам  и
посадить меня. Боль была такой отчаянной, что  я  закусила  губу,  чтобы
удержаться от крика.
   - Прекрасно, -  прошептал  он.  -  Прекрасно.  Старайтесь  дышать  не
слишком глубоко. Мы поедем шагом. -  Он  привлек  меня  к  себе  и  взял
поводья Буйного в одну руку.  -  Только  не  отпускайте  руки.  Закройте
глаза, и голова не будет кружиться. Если снова затошнит, скажите мне.  И
не волнуйтесь о Малютке Бесс. Я пошлю  за  ней  Ракера,  как  только  мы
вернемся.
   - Я рада, что вы оказались рядом, - призналась я. -  Боюсь,  на  этот
раз мой "дерринджер" вряд ли помог бы. Я просто бы скончалась на  месте,
прямо здесь, среди нарциссов.
   - Я знаю вас, Энди. Вы непременно что-нибудь придумали бы.
   - Вы правда так думаете или хотите меня утешить?
   Он наклонился, поцеловал меня в лоб и выругался.
   - Простите. Этого больше не повторится. Забудьте, что я  это  сделал,
хорошо?
   Но разве можно забыть, какими теплыми и нежными были его губы?
   - Правда, Энди. Вы мужественная, отважная женщина, и к тому же умная.
И обязательно сообразили бы, как поступить. А теперь... что,  по-вашему,
я должен сказать дядюшке?
   Я подумала об отцовском письме, надежно  запрятанном  в  шкатулке.  Я
ничего не сказала о нем Лоренсу. И вообще ни одной живой  душе.  Почему?
Потому что любой в доме способен  покушаться  на  меня.  Правда,  мне  в
голову никак не приходило, по  какой  причине  кому-то,  особенно  мужу,
вздумалось бы преследовать меня. Я не причинила зла ни ему, ни остальным
обитателям Девбридж-Мэнора. Лоренс познакомился со мной совсем недавно и
совершенно не был обязан жениться. Его не  заставляли  вернуться  в  дом
дедушки после первого визита. Во всем этом не было никакого смысла.
   - Нет, - решительно заявила я, - не стоит, чтобы об  этом  проведали.
Пусть особа, ответственная за все это, гадает, что нам известно.
   -  Согласен.  Каково  же  объяснение?  Кроличья  нора?  Ракер  и  все
остальные, кто увидит глубокие  порезы  на  спине  Малютки  Бесс,  сразу
поймут: такие раны не могли появиться лишь потому,  что  ее  нога  якобы
попала в нору. Я скажу Ракеру правду. Он сам позаботится  о  кобылке.  Я
попрошу его также никому об  этом  не  говорить.  Он  человек  надежный.
Остается тот, кто подложил под седло ветку. Он все знает.
   - Мне это не нравится, - пролепетала я, крепче вжимаясь лицом  в  его
сорочку.
   - В вас говорит тщеславие. Но я не  позволю,  чтобы  кто-то  подумал,
будто вы плохо держитесь в седле. Расскажу всем,  что  это  была  ужасно
глубокая, едва прикрытая травой нора,  которая  попалась  вам  прямо  на
пути, а вы гнали очень быстро и не было никакой возможности ее объехать.
Даже если мне не поверят, я буду всеми силами защищать вас.
   Мне хотелось врезать ему по носу, но я даже не могла сжать  пальцы  в
кулак!
   Он хмыкнул и крепче стиснул мою талию.
   Ему пришлось остановить Буйного, потому что меня снова рвало.
   Навстречу нам выбежало множество людей.  Все  говорили  одновременно,
высказывая собственные соображения. И будь у меня  хоть  капля  воли,  я
попросила бы всех убраться к  дьяволу.  Джон  бережно  опустил  меня  на
диван. Я  зажмурилась  и  то  и  дело  уплывала  в  небытие,  но  всегда
возвращалась.
   Наконец я узнала прекрасный глубокий голос Томаса.  Вот  его  мне  не
хотелось убить, а это означало, что я чувствую себя немного лучше.
   - Дядя Лоренс, положите холодный компресс ей на  лоб.  Амелия  всегда
так делает, когда у меня приступ мигрени.
   Какое восхитительное ощущение!
   - Спасибо, - выдавила я.
   - Лежите спокойно, Энди, - велел мой муж.
   Я ощутила теплое дыхание на своей  щеке.  Он,  кажется,  пил  бренди.
Знакомый, успокаивающий запах!
   - Я вполне здорова, Лоренс, дайте мне еще несколько минут.
   - Дядя Лоренс, - вмешалась Амелия, - думаю, нужно послать за доктором
Баулдером.
   -  Не  нужен  мне  никакой  доктор,  -  прошипела  я.   --Занимайтесь
собственными делами и не лезьте в мои. Я услышала смех Джона.
   - Оставьте ее в покое, пусть полежит тут одна, - посоветовал он.
   - Так и быть, - согласился Лоренс.  -  Но  мне  это  не  нравится.  Я
почувствовал бы себя куда лучше, если бы Катберт ее осмотрел.
   - Только через мой труп, - стояла я  на  своем  и,  с  трудом  открыв
глаза, взглянула на Лоренса. - Вы мой муж и должны питать  ко  мне  хоть
каплю симпатии. Не мучайте меня. Не подпускайте ко мне этого Катберта.
   - Хорошо, - заверил он. Я расслышала в его тоне веселые нотки и снова
унеслась куда-то. Там, в поднебесье,  было  тепло,  голоса  сливались  в
неровное жужжание, а боль отступила.
   Не знаю, кто перенес меня в Синюю  комнату,  но,  прежде  чем  крепко
заснуть с помощью настойки опия, которую раздобыла эта чудесная женщина,
миссис Редбрист, я отчетливо узрела расстроенную физиономию Белинды.
   Проснулась я только в сумерках. И долго лежала неподвижно, боясь, что
боль снова пронзит меня. Но, к  моему  облегчению,  только  голова  тупо
ныла. Я медленно сползла с кровати. Белинда, как оказалось, раздела меня
и облачила в ночную рубашку.
   Послышался скрип  пружин.  Белинда,  сидевшая  в  кресле  у  кровати,
выпрямилась, готовая вскочить.
   - Нет-нет, миледи, вам еще нельзя вставать.
   - Но я прекрасно себя чувствую, - запротестовала я и, опустив ноги на
пол, поднялась. Ноги затекли, руки и плечи были покрыты синяками,  но  в
остальном все было в порядке.
   - Кроличья нора оказалась не слишком глубокой, - сообщила я, подумала
о Джоне и улыбнулась. Улыбнулась, несмотря ни на что.
   Белинда тут же подлетела ко мне. Я подняла руку, чтобы ее отстранить:
   - Нет, Белинда, не стоит беспокоиться. Мне нужна очень горячая ванна.
Она сразу прогонит все хвори.
   "И поможет избавиться от тебя", - подумала я, но тут  же  поморщилась
от стыда. Бедняжка тревожится за меня. Но я никого не желала видеть.
   Белинда медленно вышла из комнаты, то и дело оглядываясь.
   Внезапно я кое-что  вспомнила  и  принялась  панически  оглядываться.
Господи, где мой пистолет?
   Сунув руку под подушку, я нащупала оружие и с облегчением  вздохнула.
Кто положил его сюда? Будем надеяться, что  Джон.  Неужели  он  позволил
Белинде или кому бы то ни было увидеть оружие? Или ухитрился  пробраться
в мою спальню и незаметно завладеть "дерринджером"?
   При мысли о том, как он лез мне под юбку  и  дергал  за  подвязку,  я
снова упала на постель. И долго не шевелилась, сжимая пистолет, глядя  в
сторону окон, украшенных рядами дырок. Решетки для несчастной помешанной
Кэролайн.
   Но тут появилась Белинда с горячей водой - в количестве, достаточном,
чтобы утопить меня.
   Час спустя я  покинула  Синюю  комнату  в  сопровождении  кудахчущей,
расстроенной, ломавшей руки Белинды. На мне было скромное  старое  серое
платье, выцветшее от  бесконечных  стирок,  в  котором  я  исходила  все
болота. Поверх я накинула такой же древний бархатный плащ. На  этот  раз
"дерринджер" не был прикреплен к моему бедру, а лежал в  кармане  плаща,
чтобы я могла  мгновенно  выхватить  его  и  выстрелить  в  любого,  кто
осмелится на меня напасть. Я докажу, что сумею себя защитить!
   И хотя голова продолжала болеть, я была скорее сердита, чем измучена.
   Брантли стоял у входной двери. При виде меня он застыл, как  гипсовая
статуя греческого бога, возвышавшаяся в укромном уголке перед гостиной.
   - Иду на прогулку, - объявила я тоном холоднее ноябрьского ветра. - С
вашей  стороны,  Брантли,  будет  весьма  любезно,   если   не   станете
волноваться обо мне. Пусть нора была и  огромной,  но  я  уже  вышла  из
пеленок. И отнюдь не трусиха. Со мной ничего не случится, если  пройдусь
до речки. Мне очень там нравится.
   Я подождала, пока он откроет дверь, гадая, побежит ли дворецкий сразу
к Лоренсу с докладом, что его идиотка жена потащилась  куда-то  на  ночь
глядя.
   Пересекая широкий газон, я не переставала спрашивать себя,  правильно
ли поступила, приняв решение остаться здесь. Что ждет меня в этом доме?
   Будущее казалось не слишком светлым. Я вздрогнула, но не  от  холода,
хотя солнце уже  заходило  и  небо  было  свинцово-серым.  Я  как-то  не
замечала раньше, что ветки деревьев  уже  голые,  а  красочные  переливы
осенних листьев поблекли. Зима наконец пришла в Йоркшир. Я очень  хотела
избавиться от остаточного  действия  опия,  и  безумный  страх  оказался
лучшим лекарством от сонливости.
   Направляясь к речке, я низко опустила голову, терзаемая  мучительными
мыслями. Я сказала Брантли, куда иду. Никто не посмеет устроить еще одно
покушение. Кроме того, я способна рассуждать здраво, только  если  никто
не хлопочет рядом, не донимает меня вопросами, доводя до белого каления.
Так кому я могу доверять?
   Джону. Иного выхода просто нет.
   Я продолжала размышлять, пытаясь все разложить по полочкам, но ничего
не получалось. Совсем ничего.
   Возможно, Кэролайн хочет побеседовать со  мной.  Но  я  не  понимала,
каким образом духу удастся это сделать.
   Зло все еще обитает в Черной комнате, все еще  живет  там.  Выжидает.
Чего именно?
   Я добрела до берега,  поплотнее  закуталась  в  плащ  и  уселась  под
огромной ивой, глядя на  узкую  серую  ленту  воды.  Поверхность  совсем
неподвижная, ни малейшей ряби. Не пойму, куда делись утки.
   Только сейчас я поняла, что совсем забыла о Джордже. Его  не  было  в
Синей  комнате!  Оставалось  надеяться,  что  мисс  Крислок  или  Джудит
позаботились о моем любимце. Если с ним что-то случится,  не  знаю,  что
сделаю! Будь у меня хоть немного больше сил, я вернулась бы за  ним.  Но
сил почти не осталось.
   Я почувствовала, как в спину впивается шершавая ивовая кора.
   Постепенно мной овладевала истерика.  Ничего  не  может  случиться  с
Джорджем!  Но  если  и   случится,   я   собственными   руками   разнесу
Девбридж-Мэнор до основания!
   Не знаю, сколько я просидела так, прежде чем услышала его голос.
   - Белинда остановила меня в коридоре и долго ныла, что вы сорвались с
постели, едва не утонули в ванне и куда-то исчезли. Я  спросил  Брантли,
видел ли он вас, и он поведал, что вы, еле живая, решили  отправиться  к
реке.
   Он безразлично пожал плечами, но я его  знала.  Готовится  разгромить
меня.
   - Но я и не думала тонуть в ванне!
   - Черт побери, Энди, вы обещали, что больше не  останетесь  одна!  Да
что с вами творится? Неужели вы лишились остатков  разума?  Нет,  такова
ваша натура, верно? Отвечайте же, черт возьми!

Глава 21

   Он был прав, разумеется, если  посмотреть  на  вещи  с  его,  слишком
рациональной точки  зрения.  Но  я  лишь  покачала  головой,  ничего  не
ответила, чем обозлила его еще больше.
   Он быстро подошел и встал передо  мной,  расставив  ноги  и  упершись
руками в бедра. Настоящий гигант. Но теперь я знала, что  он  совсем  не
опасен, хотя, очевидно, с удовольствием швырнул бы меня в реку.
   И я улыбнулась этому человеку,  который  когда-то  внушая  мне  такой
страх.
   - Со мной "дерринджер". - Я вынула руку из кармана  и  прицелилась  в
него. - Так что я в полной безопасности.
   Джон выругался. Такого цветистого проклятия,  соединявшего  некоторые
качества людей и животных, мне еще не приходилось слышать.  Дедушка  был
бы в восторге и, возможно, похлопал бы Джона по плечу, а то и  засек  бы
время, чтобы проверить, как долго тот может сыпать непристойностями.
   - О небо, а вы не могли бы повторить?
   - Да, но сначала придушу вас. И не  пытайтесь  увернуться  и  отвлечь
меня, Энди. На этот раз вам подобное не удастся, хотя  ваши  способности
мне прекрасно известны. Черт возьми, даже Джорджа нет рядом!
   - Он бы защищал меня до последней капли крови, если бы сообразил, что
моя жизнь в опасности. Господи, надеюсь, меня еще не ищут.  Надеюсь,  вы
не подняли тревогу в доме?
   - Нет, нет,  наоборот,  велел  Брантли  не  беспокоиться  и  пообещал
приглядеть за вами. Насколько я понимаю, дядю  Лоренса,  мисс  Джилбенк,
вашу падчерицу и мисс Крислок в данное время  развлекает  лорд  Уэверли,
или "дорогой Хобсон",  как  его  зовет  супруга.  Когда  лорд  описывает
ужасающие подробности появления того или иного духа, она  добавляет  еще
более мрачные детали. Что же до Томаса, он лежит  на  своей  кровати,  а
Амелия нежно гладит его лоб. Именно этим, по его словам, они  собирались
заняться. Правда, я не поверил  Томасу.  Щеки  Амелии  пылали,  а  глаза
чересчур  ярко  блестели.  По-моему,  они...  нет,   забудьте,   что   я
проболтался. Вы замерзли?
   Я покачала головой и спросила:
   - Это вы спрятали мой пистолет?
   - Разумеется. Когда нес вас наверх. Не хотел, чтобы  кто-то  узнал  о
том, что вы вооружены. Улучил момент,  когда  Белинда  стелила  постель,
стеная и причитая над вами. При этом она еще и металась по комнате.  Мне
удалось незаметно сунуть оружие под подушку.
   - Да, я нашла его. Спасибо. На  Белинду  это  не  похоже.  Она  очень
самостоятельная девушка, по крайней мере  так  сказала  мне  при  первой
встрече. Умеет держать себя в руках. У нее на все свое суждение. Сильная
и гордая.
   - Возможно, но тут она кудахтала, как наседка, чей цыпленок  попал  в
руки повара. Почему вы решили прийти сюда одна?
   Я не хотела говорить на эту тему, но знала, что он не отступит.
   - Вы совсем как мой дед. Он никогда не оставлял меня в покое, пока  я
не выкладывала ему абсолютно все: продолжал допытываться  и  настаивать.
Если же он не хотел о чем-то знать, только укоризненно смотрел на  меня,
качал головой и тянулся к бутылке с бренди. Ах, так  и  быть.  Возможно,
падение действительно повредило мне мозги. Я просто хотела прийти сюда и
подумать на свободе, попытаться сообразить, кто и почему это творит.
   - И что же вы  решили?  Умудрились  вычислить  нашего  злодея  и  его
мотивы, поскольку имели достаточно времени поразмыслить, пока я нагло не
заявился сюда?!
   - О, к чему столько  сарказма?  Никакого  такта,  -  вздохнула  я.  -
Простите, вы  имеете  полное  право  выкрикивать  мне  в  лицо  все  эти
затейливые проклятия. - Я  осторожно  сунула  "дерринджер"  в  карман  и
усмехнулась. - Но знаете, Джон, этим оружием я смогу защитить даже вас.
   Мне показалось, что Джон сейчас взорвется, но он  сумел  совладать  с
собой. Дед не обладал даже сотой частью такого самоконтроля!
   - Спасибо за то, что больше не кричите на меня, - промямлила я.  -  У
меня все еще немного болит голова и в  висках  стучит.  Нет,  говоря  по
правде, я ничего не  решила.  Даже  не  знаю,  с  чего  начать.  Никаких
доказательств, и не от чего оттолкнуться.
   - Как ни странно, я понимаю, что вы хотите сказать.
   Я невольно улыбнулась.
   Джон отошел к самому краю воды, наклонился, поднял камешек и запустил
в реку. Прежде чем потонуть, голыш подпрыгнул четыре раза. Неплохо.
   - Мой рекорд - шесть прыжков, - похвасталась я.
   Он попытался еще три раза, но только  в  одном  случае  добился  пяти
прыжков. Повернувшись ко мне, Джон перебросил очередной камешек  с  руки
на руку.
   - Шесть? Наглое вранье. Быть не может! Вам придется это доказать.
   - Естественно, - кивнула я.
   Он не сел. Стоял надо мной. Играл  камешком.  И  долго-долго  молчал.
Наконец все же заговорил, и мне показалось, что он вовсе этого не желает
и кто-то невидимый силой из него тащит каждое слово.
   - Хотите знать правду? В тот первый вечер, когда вы  вместе  с  дядей
вошли в гостиную, а на пальце у вас блестело его обручальное  кольцо,  у
меня пропал дар речи. Не мог поверить,  что  это  вы.  Как  такое  могло
случиться? Я оставил вас в  Лондоне.  Молодую  девушку,  почти  девочку.
Какого черта вы связались с моим дядюшкой? Но тут Джордж заметил меня  и
бросился через всю комнату. Значит, это все-таки вы, подумал я,  но  все
еще не верил, что вы стали женой  Лоренса.  До  сих  пор  просыпаюсь  по
ночам, и мне кажется, что все это сон, а вы по-прежнему в Лондоне, ждете
моего возвращения. Но потом... вы по-прежнему здесь, и вы его жена.
   Знаете, однажды меня подстрелили повстанцы. Недалеко от Лиссабона, на
холмах с желтой, выжженной  травой,  продуваемых  жаркими  ветрами.  Даю
слово, что боль, причиненная пулей, - пустяк по сравнению с  той  болью,
которая пронзила мое сердце, когда я увидел вас  под  руку  с  дядей.  Я
знал, что не могу, остаться здесь и равнодушно смотреть на вас. О да, вы
боитесь меня, как и любого мужчину, и, возможно, когда-нибудь  объясните
почему. Но это не важно. Я хотел прикасаться к вам, целовать, объяснить,
что страшиться меня глупо и бессмысленно, что я никогда не  причиню  вам
боли и заставлю навсегда забыть обо всем, что бы ни случилось в прошлом.
Но это лишь мечты. Вы жена моего дяди. Наверное, мне стоило бы уехать. Я
просто не мог оставаться здесь, рядом, и не иметь на вас  никаких  прав.
День за днем мне приходилось бы напоминать себе, что вы жена моего дяди.
Но потом случилось это нападение. Вам угрожали моим кинжалом, похищенным
из моей же спальни. Все изменилось. Я не должен оставлять вас в беде.
   В этот момент он, как никогда,  напоминал  стремительно  растущую  на
горизонте грозовую тучу. И никак не мог отвести от меня взгляда.  Больше
всего я ненавидела ту боль, которую ощущала в нем.
   - Господи, как бы я хотел, чтобы нога