за тебя беспокоится. Скотт
даже приходил ко мне в надежде, что ты позвонишь, и я смогу ему  помочь.  Он
хороший человек, Салли. Давай я ему позвоню.  Мы  можем  встретиться  с  ним
где-нибудь по дороге и...
   Салли очень осторожно нажала на портативном телефоне кнопку отключения.
   К ее удивлению, Джеймс усмехнулся.
   - Ха, может быть, мы только что вышли на любовницу твоего мужа.  Я  делаю
слишком поспешные выводы? Возможно. Но все же, что ты на это скажешь? Может,
он настоящий жеребец - спал и с Джилл, и с Моникой? Как ты думаешь,  у  него
хватило бы пороху?
   Всего несколько мгновений назад Салли казалось, что, даже  попади  она  в
ад, ей не могло бы быть хуже, чем сейчас. Но Джеймс, как  делают  лучшие  из
докторов, ухитрился придать ситуации юмористический оборот.
   - Не знаю. Ее настрой явно изменился - точь-в-точь как  и  у  Джилл.  Две
любовницы. Честно говоря, Джеймс, я сомневаюсь, он всегда бывал  так  занят.
Мне кажется, сделки возбуждают Скотта гораздо больше, чем просто секс.
   - Сделки? Какого рода?
   - Он работал в адвокатской фирме моего  отца,  причем  до  того,  как  мы
поженились, я об этом не знала. Звучит странновато, но это правда. Очевидно,
Скотт не хотел, чтобы я узнала  об  этом  до  того,  как  мы  поженимся.  Он
работает в области  международных  финансов,  имеет  дело  в  основном  ;  с
нефтяными картелями. Бывало, он приходил домой, удовлетворенно потирая руки,
и рассказывал мне, как поразит всех та или иная его сделка,  хвастался,  как
не упустил своего и запросто заработал на каком-то шейхе полмиллиона. И  все
примерно в таком роде.
   - Как долго вы были женаты?
   -  Восемь  месяцев.  -  Она  прищурилась  и  принялась  теребить   листья
роскошного филодендрона. - Разве это не  странно?  Я  не  считаю  тех  шести
месяцев, что провела в лечебнице.
   - Это не слишком большой срок для замужества, Салли. Даже мой брак, почти
катастрофический, и тот продлился два года.
   - Сразу же после того как мы поженились, я поняла, что отец  -  такая  же
неотъемлемая часть брака, как мы. Охотно допускаю, что он и  предложил  меня
Скотту как один из пунктов какой-нибудь сделки между ними  двоими.  -  Салли
глубоко вздохнула. - Я думаю, отец упрятал меня в сумасшедший дом в качестве
мести за все те годы, когда я пыталась заступаться за Ноэль. И  вполне  могу
допустить, что другой частью плана его мести было выдать меня за Скотта.  Он
надавил на Скотта, и тот сделал то, что ему велели. Все это месть.
   Когда я заикнулась Скотту, что хочу развода, он заявил, что я спятила.  Я
сказала, что если ему так отчаянно нужен Сент-Джон, то пусть он и женится на
моем отце. И спустя, наверное, дня два, я очутилась в лечебнице. По  крайней
мере мне кажется, что прошло  два  дня,  у  меня  в  голове  время  все  еще
перепутано.
   - Но у него была любовница, может быть,  Моника,  может  быть,  Джилл.  А
может, кто-то еще, кого мы не знаем вовсе. И быстро ты узнала,  что  V  него
роман на стороне?
   - Через три месяца после свадьбы. У меня был довольно решительный настрой
на то, чтобы оделить наш брак удачным, но когда я  нашла  у  него  несколько
любовных записок без подписи и две квитанции из отеля, то перестала особенно
стараться. Я оказалась между двух огней - если учесть, что на  заднем  плане
постоянно маячил отец, - и решила просто выйти из игры.
   - Но отец не позволил тебе ускользнуть.
   - Не позволил.
   - Очевидно, Сент-Джон знал о вашем  браке  абсолютно  все.  Должно  быть,
когда ты попросила развода, Скотт незамедлительно доложил тестю, раз тот так
быстро отреагировал. Кто знает? А может, это была идея самого Скотта. Хочешь
позвонить еще кому-нибудь?
   - Нет. Осталась только одна Рита. Боюсь, что мне будет трудно  воспринять
спокойно, если еще и она примется меня уговаривать позвонить Скотту. С  меня
достаточно, я бы даже сказала, более чем достаточно.
   - О'кей. Сегодня - больше ни слова о работе, хорошо?
   - Так это была работа?
   - Несомненно. Мы только что нашли еще одно звено в этой головоломке.
   - Как ты думаешь, Джеймс, кто оглушил нас с тобой  ударами  по  голове  и
вернул меня доктору Бидермейеру?
   - Или сам Бидермейер, или какой-нибудь его приспешник. Не думаю, что  это
Скотт. Скорее всего это был тот самый парень, который тогда ночью за окошком
спальни играл роль твоего отца.
   Но теперь у тебя есть я. Так  что  пусть  тебя  не  беспокоит  количество
негодяев на белом свете.
   - Мне иногда кажется, что все они, как нарочно, группируются вокруг меня.
За исключением Ноэль.
   Было бы неплохо попросить Салли мысленно повторить вместе с ним все,  что
произошло с того дня, когда она познакомилась со  Скоттом,  и  до  последней
минуты. Но Джеймс не стал этого делать. Нужно дать ей денек передышки, пусть
у нее на лице появится улыбка. Может быть, они могли бы заняться любовью  на
ковре перед камином. Ему  неимоверно  захотелось  заняться  с  ней  любовью.
Пальцы  помнили  мягкость  ее  плоти  и  чуть  ли  не  зудели   от   желания
почувствовать   это   вновь,   ощутить,   как   она   извивается   под   его
прикосновениями...
   Джеймс попытался сосредоточить внимание на африканских фиалках.

***

   Вечером Салли гладко зачесала волосы  назад  и  закрепила  сзади  на  шее
заколкой. Она водрузила на нос огромные темные очки.
   Квинлан подошел сзади и положил руки ей на плечи.
   - Тебя не узнает ни одна живая душа. Но,  знаешь  что,  давай-ка  все  же
наденем парик. Когда убили твоего папашу - недели три назад или около  того?
Это событие попало во все газеты, в бульварную прессу, на телеэкраны. То  же
самое можно сказать и о тебе - пропавшей дочери  убитого.  Зачем  рисковать,
вдруг кто-нибудь все-таки тебя узнает? Должен признаться, ты мне нравишься в
этих темных очках. У тебя такой таинственный вид.  Ты  и  вправду  та  самая
женщина, которая согласилась выйти за меня замуж? Та же самая, что разбудила
меня сегодня утром, лежа на мне сверху?
   - Да, я все та же. Что касается остального, Джеймс...  честно  говоря,  я
думала, что с твоей стороны это была всего лишь шутка. Ты что, всерьез  имел
это в виду?
   - Не-а. Я просто хотел заполучить тебя в постель и сделать так, чтобы  ты
кончила. Салли ударила его в живот. - Да, Салли. Я говорил это всерьез.

Глава 21

   "Бонхоми-клуб" на Хауттон-стрит размещался в старом  кирпичном  здании  в
окружении того, что они называли "пограничным" соседством. Приезжать в  клуб
на такси считалось  здесь  общепринятым  правилом:  в  противном  случае  ты
подвергался очень большому риску не только лишиться покрышек,  но  и  вообще
потерять машину.
   Джеймс раньше никогда всерьез не задумывался о  том,  какой  это  опасный
район, до того момента, когда помогал Салли выбраться из такси. Он огляделся
по сторонам, улица была полутемной, многие фонари не  горели.  На  тротуарах
было полно мусора, но не перед клубом, потому  что  мисс  Лилли  терпеть  не
могла отбросы - во всех смыслах этого слова, в том числе отбросы общества.
   Нанимая его - это было года четыре назад,  -  она  сказала:  "Как  я  уже
говорила, молодой человек, мне нравится твой  вид.  Никаких  серег  в  ушах,
никаких татуировок, ни одного плохого зуба и ни малейшего намека на  брюшко.
Тебе придется присматривать  за  девицами.  Этим  вечно  озабоченным  особам
достаточно одного взгляда на тебя, и они уже мысленно видят, как  обсасывают
твоего сладкого петушка". Она  оглушительно  расхохоталась  над  собственной
шуткой, в то время как Джеймс, опытный  агент  ФБР,  мужчина,  который  чего
только не повидал и которому доводилось слышать, наверное,  все  мыслимые  и
немыслимые комбинации из непристойных слов, стоял  перед  ней,  покраснев  с
головы до самых кончиков пальцев.
   А она дернула его за мочку уха двумя  пальцами  с  ярко-розовыми  ногтями
дюймовой длины и рассмеялась опять.
   - Думаю, ты отлично справишься, парень, просто здорово.
   И  он  справился.  Поначалу  посетители  -   компания   завсегдатаев,   в
подавляющем  большинстве  черных,  -  смотрели  на  него,  как  на   некоего
диковинного  зверя,  сбежавшего  из  зоопарка.  Но  Лилли  его  представила,
отпустив пару-тройку сомнительных шуточек по поводу его достоинств по  части
сакса и секса.
   Впоследствии Лилли стала одним  из  его  лучших  друзей.  В  январе  даже
повысила зарплату.
   - Мисс Лилли тебе понравится, - сказал Квинлан Салли, открывая перед  ней
тяжелую дубовую дверь клуба. - Я для нее белый только с виду.
   Марвин-Вышибала встретил их у самого входа с суровым и мрачным выражением
на уродливом лице, которое мгновенно испарилось, как только он  увидел,  что
это Квинлан.
   - Привет, Квинлан. Что это за пташка с тобой?
   - "Пташку" зовут Салли. Можешь так ее и называть, Марвин.
   - Здравствуйте, Марвин.
   Но Вышибала не был расположен переходить на имена. Он только кивнул.
   - Мисс Лилли сейчас  у  себя  в  кабинете,  играет  в  покер  с  мэром  и
некоторыми из его толстозадых приятелей. Нет, Джеймс, никаких наркотиков. Ты
же знаешь  мисс  Лилли,  она  скорее  застрелит  кого-нибудь,  чем  позволит
нюхнуть. Пока тебе не придет время играть, она не выйдет. Что до вас, шишка,
пока Джеймс будет там на сцене изливать свое сердце, вы держитесь у  меня  в
поле зрения, ладно? Она - миленькая пташка, Квинлан. Я о ней Позабочусь.
   - Спасибо, Марвин. Она действительно прелестна, но за ней охотится немало
плохих людей. Поэтому буду рад, если ты за ней присмотришь.  Тогда  я  смогу
без лишних волнений завывать на своем саксе.
   - Могу сказать сразу, Квинлан, мисс Лилли попытается ее накормить.  Глядя
на нее, можно подумать, будто она с месяц не ела как  следует.  Вы  голодны,
пташка?
   - Пока нет, но все равно спасибо, Марвин.
   - У крошки по-настоящему хорошие манеры, надо же, Квинлан! Это  согревает
сердце мужчины. Салли улыбалась. Она слегка махнула Марвину рукой.
   - Он приглядит за тобой, не беспокойся.
   - Честно говоря, я об этом даже и не думала. Не  могу  поверить,  что  ты
запросто выдал ему всю правду.
   - А, Марвин все равно мне не верит. Он считает, что я просто  боюсь,  как
бы какой парень не попытался тебя подцепить, вот и все.
   Салли оглядела внутреннее убранство "Бонхоми-клуб",  насколько  это  было
возможно в полумраке и клубах табачного дыма.
   - У этого местечка есть свой стиль, Джеймс.
   - Да, и год от года он становится все более ярко выраженным. Я думаю, это
потому, что дерево со  временем  стареет.  Бару  уже  больше  ста  лет,  это
гордость Лилли. Она выиграла его в покер у какого-то  типа  в  Бостоне.  Она
всегда называет его "Мистер Ваше здоровье".
   - Да, очень своеобразное место. Квинлан усмехнулся.
   - Сегодняшний вечер - только для развлечений, идет? Тебе известно, что ты
выглядишь просто великолепно? Мне нравится этот маленький сексуальный топ.
   - Это экспромт? - усмехнулась Салли.  Но  ей  было  приятно.  Джеймс  сам
настоял, чтобы они купили этот топ в универмаге Мэйси. Она улыбнулась  самой
настоящей улыбкой. Салли и правда чувствовала  себя  хорошо,  непринужденно,
легко. "Сегодняшний вечер - только для развлечений",  -  повторила  она  про
себя. Как же давно это было в последний раз! Развлечения. Она просто  забыла
смысл этого слова.
   Пусть кошмары  подождут  до  завтра.  Может  быть,  позже,  когда  Джеймс
привезет ее домой, ему захочется ее поцеловать, а может, даже заняться с ней
любовью. Она до сих пор чувствовала на себе тепло его пальцев.
   - Хочешь выпить?
   - Я бы не отказалась от белого вина. Так давно его не пила!
   Он вскинул бровь.
   - Уж и не  знаю,  приходилось  ли  когда-нибудь  Фаззу-Буфетчику  слышать
такое. Сядь и попытайся проникнуться здешней атмосферой. А я пойду посмотрю,
что там у него есть.
   "Фазз-Буфетчик", - мысленно повторила Салли. Она попала в  мир,  которого
прежде даже не могла себе вообразить. Как много она потеряла!
   Салли посмотрела на Джеймса, который указал на нее  необъятному  негру  с
черепом, лысым и сияющим, как бильярдный шар. Тот улыбнулся Салли и взмахнул
винной бутылкой, покрытой толстым слоем  пыли.  Салли  помахала  в  ответ  и
подняла в знак одобрения большой палец.
   Откуда взялось такое странное имя, Фазз? В  клубе  было  всего  полдюжины
белых - четверо мужчин и  две  женщины.  Однако,  похоже,  здесь  никого  не
заботило, у кого  какой  цвет  кожи.  На  маленькой  дощатой  сцене  женщина
азиатского типа с прямыми черными волосами, доходящими до талии,  играла  на
флейте. Мелодия была тихой и завораживающей. Ровный гул  голосов,  казалось,
не стихал и не становился громче.
   Джеймс поставил перед Салли стакан белого вина.
   - Фазз говорит, что это вино досталось  ему  года  два  назад  от  одного
парня, которому до смерти хотелось виски, да не было денег. И буфетчик  взял
в обмен эту  бутылку  белого  вина.  Салли  отпила  глоток.  Вино  оказалось
ужасным, она ни за что не дала бы за него стакан "Кендалл-Джексон".
   - Восхитительно! - крикнула она Фаззу-Буфетчику.
   Джеймс сел рядом с ней со стаканом светлого пива в руке.
   - Должен сказать, парик не так уж плох. На мой вкус он, пожалуй, чересчур
рыжий, и кудряшек могло быть поменьше, но на сегодняшний вечер сгодится.
   - Жарко, - вздохнула Салли.
   - Если ты сможешь немного потерпеть,  то,  когда  мы  вернемся  домой,  я
постараюсь что-нибудь предпринять по этому поводу  и  что-нибудь  достаточно
неприличное, - пообещал Джеймс.
   - Тебе нравится белый атлас? Мне тоже. Я слыхала, считается, что женщинам
с такой статной фигурой, как у меня, не полагается носить белое. Ну и пусть,
мне все равно нравится. В белом платье я снова чувствую себя  молоденькой  и
девственной. Так и кажется, будто я собираюсь идти на  свидание  и  мне  еще
только предстоит попробовать мужчину в первый раз.
   Ну а теперь сиди тихо и слушай моего Квинлана.  Сейчас  он  играет  Стэна
Гетца. Он заставляет старого Стэна звучать  так,  словно  это  голос  ангела
греха. Да, Квинлан хорош. Ну, слушай как следует и  не  вздумай  дурить  ему
голову.
   - Я буду внимательно слушать.
   Мисс Лилли похлопала Салли по спине своей  огромной  ручищей,  отчего  та
чуть не ткнулась носом в  стакан  с  вином,  и  величаво,  как  корабль  под
парусом, двинулась к кабинке, что находилась возле самой сцены.
   Квинлан начал наигрывать медленную,  чувственную  песню  в  ритме  блюза.
Похоже на Джона Колтрейна, но полной уверенности у Салли не было -  для  нее
все это было пока в новинку.
   Она неожиданно обратила внимание на то, что все перестали  разговаривать.
В клубе воцарилось молчание. Всеобщее внимание полностью сосредоточилось  на
Джеймсе. Салли заметила, что по меньшей мере  четыре  женщины  поднялись  со
своих мест и придвинулись поближе к сцене. "Бог мой, он прекрасно играет", -
подумала она. У Джеймса  превосходный  диапазон,  каждая  нота  звучала  так
глубоко и сладко, что могла разбить сердце. Она почувствовала комок в  горле
и сглотнула. Саксофон пел и плакал,  мелодия  лениво  скользила  от  высоких
регистров к низким,  глубоким  нотам,  которые  переворачивали  душу.  Глаза
Джеймса были закрыты, тело слегка покачивалось в такт музыке.
   Салли поняла, что любит этого  человека,  но  она  была  пока  не  готова
признать это здесь и сейчас. Она знала, что  именно  его  колдовская  музыка
сделала ее  такой  сентиментальной,  именно  от  музыки  она  растаяла,  как
снеговик на солнце.
   Мужчина в униформе  и  мужчина,  играющий  музыку  "соул",  -  смертельно
опасное сочетание. Джеймс заговорил в микрофон:
   - Следующая мелодия - специально для Салли, это из песни Джона  Колтрейна
"Высшая любовь".
   Если Салли все еще и сомневалась в том, что чувствует к  ней  Джеймс,  то
эта песня положила конец всем сомнениям.  Она  слушала,  глотая  белое  вино
Фазза-Буфетчика вперемежку с собственными слезами.
   Еще две женщины передвинулись поближе к сцене. Салли улыбнулась.
   Закончив, Джеймс помахал ей рукой. Потом прочистил горло и объявил:
   - Я получил заявку на Чарли Паркера.
   Слушая, Салли допила последний глоток  вина  и  поняла,  что  ей  надо  в
туалет. Встав из-за стола, она. бросила  взгляд  на  Фазза-Буфетчика,  и  он
показал ей на открытую дверь сразу за стойкой бара. Салли прошла мимо  Фазза
и сказала, улыбаясь:
   - Когда я вернусь, можно рассчитывать еще на один стакан, мистер Фазз?
   - Обязательно, мисс Салли. Я приготовлю, и он будет вас дожидаться.
   Выйдя из общего туалета, Салли невольно улыбнулась. Отсюда  было  слышно,
как Джеймс перешел к следующей мелодий,  и  Салли  ее  узнала.  Эта  мягкая,
проникновенная музыка ей нравилась, но она и не догадывалась, что это блюз.
   Вдруг Салли почувствовала, что она не одна. Она ощутила за спиной, совсем
рядом, чье-то присутствие. Было даже слышно чье-то дыхание  -  частое  тихое
дыхание.
   В туалете, кроме нее, не было ни единой женщины. Коридор был  узким.  "Но
это же глупо, должно быть, это все же еще  какая-то  женщина",  -  мелькнула
мысль где-то на задворках сознания. Основное внимание Салли было приковано к
песне, которую исполнял Джеймс.
   Но это оказалась не женщина. Это был доктор Бидермейер.  За  ним  маячили
еще двое мужчин. Один держал в руках шприц.
   Бидермейер взял ее за руку легким прикосновением любовника.  Но  характер
прикосновения очень быстро  изменился:  Салли  почувствовала,  как  ее  кожа
растягивается и мнется под нарастающим давлением его пальцев.
   Другой рукой он крепко вцепился ей  в  подбородок,  не  давая  пошевелить
головой. Потом склонился и поцеловал в губы.
   - Привет, Салли. Как прекрасно ты выглядишь,  дорогая.  Знаешь,  тебе  не
стоило пить - спиртное плохо сочетается с лекарством, к которому привык твой
организм. Я наблюдал, как ты  потягивала  эту  жуткую  дрянь.  Как  ты  сюда
попала? Догадываюсь, что этот парень, который выставляет себя на посмешище в
этой занюханной норе, и есть Джеймс Квинлан, агент ФБР, с которым ты была  в
Коуве? А он неплохо смотрится, Салли. Теперь я уверен, что он твой любовник.
Мужчина вроде него не станет цацкаться с женщиной, если  она  ему  не  дает.
Ай-ай, бедный Скотт, как он будет расстроен, когда все узнает! Ну да  ладно,
моя дорогая,  нам  пора.  Тебе  пришло  время  возвращаться  в  свое  уютное
гнездышко. Новое гнездышко. Теперь-то этот ублюдок за тобой не явится.
   "Не может быть, чтобы это был Бидермейер", - мелькнуло в голове у  Салли.
Но это был он. Господи, но отец же мертв! С какой стати Бидермейер  все  так
же отчаянно жаждет ее заполучить?
   - Я ее подержу! Давайте шприц, и  побыстрее!  Пора  выбираться  из  этого
Богом забытого места.
   - С вами я бы не пошла даже в рай.
   - Разумеется, пойдешь, дорогуша. Никуда не денешься!
   Теперь он впивался в руку Салли, словно железными  клещами,  прижимая  ее
спиной к себе, а ладонью зажимая рот.  Салли  изловчилась  и  изо  всех  сил
ткнула его свободным локтем в живот.
   У него перехватило дыхание, и, пока он судорожно ловил ртом воздух, Салли
рванулась и сбросила с лица руку Бидермейера.
   - Джеймс! Марвин! - выкрикнула она что есть мочи за секунду до того,  как
ладонь снова впечаталась в ее рот.
   - Проклятие! Заткните ее! Сделайте ей  укол!  Салли  ухватилась  за  край
небольшого столика, служившего  подставкой  для  телефона,  и  пихнула  его,
направляя на одного из приспешников Бидермейера. Она завизжала,  но  на  сей
раз у нее вырвался лишь свистящий шепот,  потому  что  рука  мужчины  крепко
зажимала ее рот, закрывая заодно и нос, так что Салли не могла  дышать.  Она
отчаянно дергалась,  брыкалась,  пыталась  посильнее  пинать  того,  кто  ее
держал, но бесполезно - ее все равно держали крепко.
   Она почувствовала, как чьи-то пальцы шарят по ее руке, отыскивая вену.
   Игла. Он пытается  воткнуть  в  ее  руку  иглу.  Бидермейер  снова  хочет
превратить ее в зомби. Салли лягнула его так сильно, как  только  могла.  На
миг рука, зажимавшая ее  рот  и  нос,  н