по-прежнему не сбываются. А Антоник, хотя и говорит  только
с десяток слов, во всем пытается копировать брата.  Подтягивается  Алеша
на кольцах (теперь у нас в комнате есть и кольца, и лесенка, и два  тур-
ника) - Антоник тут как тут. Он, конечно, не может еще подтягиваться  на
руках до подбородка, но повисеть на кольцах, покачаться и поднять ножон-
ки к самим кольцам он в состоянии.
   Начнет Алеша прыгать со стула на пол - и Антоник влезает на стул.  Но
Алеша спрыгивает и старается прыгнуть как можно дальше, а  Антоник  пос-
мотрит вниз, оценит высоту, подумает: "Страшновато" - и, ложась  на  жи-
вот, сползает, как обычно, вниз. И после этого  начинает  спрыгивать,  а
вернее "сшагивать" на пол с маленького чемоданчика,  лежащего  на  полу.
Ребятишки хорошо знают свои силенки и не станут делать непосильного. На-
верное, поэтому за целый год не было ни одного серьезного ушиба или ран-
ки, а маленькие царапины в счет не идут. У нас нет боязни, что  мальчики
залезут куда не следует или упадут и сильно ушибутся.
   Но ребятишки хорошо развиты не только физически. В  два  года  восемь
месяцев Алеша прочел первое слово, а теперь одолевает целые фразы,  над-
писи на банках, коробках, автомашинах, заголовки в  газетах  и  названия
книг. Пишет он только печатными буквами, изображая некоторые еще  непра-
вильно, но делает это с большим увлечением. Он знает часовую и  минутную
стрелки на часах, и когда мама попросит его:  "Пойди,  Алеша,  посмотри,
который час!" - он, возвращаясь, сообщает: "Часов десять, а минут  две".
Это значит, что уже десять минут одиннадцатого. И папа с мамой  понимают
его.
   Считает Алеша до двадцати и считать тоже любит: пересчитывает  вагоны
поездов, проходящих мимо нашего дома, считает, сколько надо взять конфе-
ток, чтобы угостить всех, и т. п. И всему этому он учится  играя.  Буквы
Алеша запомнил потому, что они были на кубиках, на  картинках  разрезной
азбуки в красивом цветном букваре, а папа с мамой иногда спрашивали:
   - А где тут буква "о"?
   И, конечно, хвалили Алешу за успехи.
   Правда, нас снова пугают: "Раннее развитие опасно!" Но мы недавно по-
лучили письмо из Киева от матери Алеши Толпыго. У этого Алеши  настолько
блестящие математические способности, что  его  перевели  сразу  из  VII
класса в X. И он, оказывается, свободно читал уже в четыре  года.  "Если
малыш сам быстро развивается и к этому его никто  не  принуждает,  пусть
идет вперед, не тормозите его", - писала нам мама Алеши. Ее тоже  пугали
в свое время "опасностями раннего развития".
   В общем этот год был годом больших успехов для малышей и годом радос-
ти для нас. Малыши не только здоровы, сильны, ловки, самостоятельны  для
своего возраста, но и быстро развиваются умственно, и  нападки  на  нас,
даже со стороны самых яростных "противников" наших взглядов,  становятся
все слабее. С нами уже во многом соглашается бабушка Дина, а кое  в  чем
начинает поступать так, как мы, и только бабушка Саша по-прежнему  осуж-
дает нас. Но мы надеемся, что через год-два не только она, но  и  многие
другие наши "противники" станут нашими единомышленниками.
 
   * Часть 2 *
 
   * НАША СЕМЬЯ *
 
   В каждой семье есть свои особенности, обычаи,  традиции,  свой  уклад
жизни. И у нас он свой.
   Это обнаруживается прямо с порога: в тесноватой прихожей целая  стена
занята одной обувью. Немудрено: у нас трое взрослых, семеро детей.
   Направо большая светлая комната, но  что  тут  творится!  Верстаки  и
инструменты всех размеров; лаки, краски,  химические  реактивы,  моторы,
машины, проволока, фанера, уйма разных  железок,  деревяшек.  На  стенах
свободного места нет, да же с потолка свешиваются какие-то,  разумеется,
очень нужной вещи. Иногда не выдерживаешь, в сердцах скажешь своим "мас-
терам": "Дождетесь - половину выкинем на свалку, ведь скоро  пройти  не-
возможно будет!" Но, поостынув, рассмеешься: дело житейское - на  то,  в
конце концов, и мастерская.
   Кухня, она же столовая, соединена большим проемом с  соседней  комна-
той, В которой много книг,  магнитофон,  радиола,  полки  с  рукоделием,
стол, заваленный рукописями и письмами. Здесь у  нас  что-то  вроде  ка-
ют-компании. При "камбузе" она находится потому, что  здесь  чаще  всего
бывает мама. Здесь решаются сообща все семейные проблемы и  засиживаемся
допоздна с разговорами, которые никак нельзя отложить на завтра.
   А в нашей спортивной комнате надо быть осторожнее:  с  каната  из-под
потолка кто-нибудь может спрыгнуть, а на кольцах можно раскачиваться  от
стены до стены, а на матраце кувыркаться сколько  хочешь.  Два  турника,
лесенка, гири, обручи, мешочки с галькой, целый угол деревянных кирпичей
и несколько полок с куклами, игрушечными зверятами, конструкторами,  иг-
рами. А над дверью из каркаса старой  раскладушки  сделано  "гнездышко",
куда набиваются не только наши "птенцы", но и соседские. Полстены  внизу
- коричневый линолеум, а по нему мелом - рожицы, солнышко, цветы и  раз-
ные каляки-закаляки - все, что подскажут желание и фантазия.
   В "кунацкой" - так мы называем гостиную  (от  кавказского  "кунак"  -
друг" - телевизор, пианино, круглый стол, низкие кресла, полки с  книга-
ми. Ничего необычного, кажется, здесь нет. Но поролоновые подушки с кре-
сел могут перекочевать вместе со  стульями  в  "спортивную"  в  качестве
строительного материала для "дворцов", "космических кораблей"  и  прочих
сооружений. Тут же собраны наши "развивающие игры" - предмет особых  па-
пиных забот. Они находятся здесь, потому что наши  многочисленные  гости
очень интересуются ими: срисовывают, копируют, осваивают их методику,  а
потом увлекаются и просто начинают тут же играть со своими малышами.
   Спальни у нас наверху, в трех маленьких комнатках  мансарды.  Тут  же
полки для белья, шкаф, столик для швейной машины, где,  конечно,  всегда
лежит что-то недошитое, недочиненное, недоглаженное...
   Из "спортивной" дверь в комнату дедушки - единственную комнату,  неп-
рикосновенную для ребят. Только самая младшая, шестилетняя  Любаша,  там
частый гость - она дедушкина любимица. А остальные кто где:  кто  сидит,
уткнувшись в книгу, кто делает что-то в мастерской, кто домывает  посуду
в кухне, кто пытается освоить новое упражнение на кольцах. Бывает, в иг-
ре собираются все вместе - тогда дом ходит ходуном от топота, смеха, шу-
ма и крика: ничего не поделаешь - бывают и конфликты, которые не  всегда
удается разрешить мирным путем.
   Но если вместе сядем у телевизора,  получается  маленький  зрительный
зал с "партером", "амфитеатром" и даже "ложей" - это кто-нибудь из малы-
шей устраивается к папе или маме на колени. В доме тишина. И как  хорошо
смотрится и переживается вместе!
 
   ПРЕДСКАЗАНИЯ НЕ СБЫВАЮТСЯ
 
   Было время, когда нас пугали: дети ваши "из болезней не  будут  выле-
зать", и "руки-ноги они обязательно себе переломают", и "в школе им  бу-
дет трудно учиться", и "вырастут они недисциплинированными", и  "на  шею
вам скоро сядут" и т. д. и т п., и все из-за того, что слишком уж стран-
ными, непривычными казались многим наши  методы  воспитания,  наш  образ
жизни.
   Зачем все эти спортснаряды и таблицы в комнате? Зачем  читать  в  три
года? Зачем босиком по снегу? Зачем все эти фокусы? Вы искалечите  детям
жизнь!
   Шли годы, дети подрастали один за другим, а страшные прогнозы не сбы-
вались. Болели они редко, простуды им вовсе были не страшны, а  инфекци-
онные болезни они переносили легко, чаще всего без лечебных  процедур  и
лекарств. Годам к трем они становились крепкими, сильными и ловкими, да-
же сбитого носа мы у них не видели, а вывихов или переломов ни у кого из
них не было ни разу за все 18 прошедших лет.
   И в школе им учиться совсем не трудно: за домашними заданиями не  за-
сиживаются, а учатся в основном на  "четыре"  и  "пять".  Школу  кончают
раньше срока на год-два-три ("перескакивая"  через  классы),  и  никаких
хлопот не доставляют нам с поступлением в средние или высшие учебные за-
ведения: ни особых условий, ни протекций, ни репетиторов, как  и  должно
быть.
   От работы не бегут: старший уже в 14 лет летом работал почтальоном, а
в 16 лет был принят на должность техника в лабораторию и проработал  два
года, получив перед поступлением в институт четвертый разряд  регулиров-
щика радиоэлектронной аппаратуры. И чем старше становятся  наши  ребята,
тем чаще мы слышим похвалы в их адрес: "Хорошие у вас помощники растут".
Да, косые взгляды сменяются теперь доброжелательными улыбками, а  недоу-
мение и раздражение - интересом, письма, гости, встречи, лекции - и уйма
самых разных вопросов и просьб:
   - Расскажите, как и чем вы занимаетесь с детьми... Покажите свои  иг-
ры, учебные пособия, мастерскую, спортивные снаряды... Напишите  о  том,
как вы обращаетесь с новорожденным... Пожалуйста, о закаливании!..  И  о
своих ошибках не забудьте, чтобы их не повторить нам...
   И среди других обязательный вопрос:
   - А откуда вы все это взяли? Как не побоялись воспитывать  детей  так
необычно?
 
   КАК МЫ НАЧИНАЛИ
 
   Иногда считают, что мы все обдумали заранее, наметили,  так  сказать,
план действий, а потом уж стали его осуществлять в жизни. Ну и  наделали
бы мы беды, если бы так случилось -  мало  ли  ломается  ребячьих  судеб
из-за тщеславных замыслов их родителей и педантичного  проведения  их  в
жизнь. Да, многое в нашей жизни сложилось иначе, чем у других, и все это
не само собой, а по нашей доброй воле (и тоже, конечно,  не  без  тайных
надежд на это самое-самое... - кто из родителей этим не переболел?!), но
никаких заранее намеченных планов у нас и быть не могло по  той  простой
причине, что мы оба о дошкольном детстве  представление  имели  довольно
примитивное, а о младенческом возрасте вообще ничего почти не знали.
   Мы, конечно, могли обложиться учебниками, популярными брошюрами, уче-
ными трудами и, проштудировав их, отобрать, наметить... и т. д. Но  тог-
да, к счастью, это оказалось нам не  под  силу:  загруженность  работой,
неблагоустроенное жилье, бытовые заботы отнимали все время. Мы добрались
до книг всерьез лишь тогда, когда у нас было уже  двое  сыновей,  четыре
или пять исписанных толстых тетрадей с результатами наблюдений за ними и
уйма самых житейских, а не теоретических проблем.
   Признаемся и еще в одном нашем "грехе": мы сами по себе люди не очень
организованные и к планам тяготения не испытываем. И в данном случае это
оказалось полезным: нам не понадобилось подгонять жизнь под свои намере-
ния и установки. Так мы убереглись от одной крайности  в  воспитательном
деле - излишне жесткого руководства этим сложным и тонким  процессом.  А
другая крайность - равнодушие - нам не грозила: мы оба задолго  до  зна-
комства друг с другом увлекались проблемами воспитания.  Мы  и  встрети-
лись-то (вот судьба!)  на  совещании,  посвященном  "Программе  воспита-
тельной работы в школе". Случай усадил нас рядом,  но  разговорились  мы
уже не случайно: оба жили учениками, школой и ее многочисленными бедами,
оба мечтали о преобразованиях в школьном деле, много думали об этом.  Мы
начинали свою семейную жизнь единомышленниками - это и послужило основой
для всего, что было дальше. Конечно, впрямую школьные проблемы с забота-
ми о новорожденном не связывались. Это лишь потом  мы  обнаружили  между
ними самую тесную связь, а тогда и не догадывались об этом, зато  твердо
знали, что в школу дети уже приходят очень разные по уровню  развития  и
от этого зависит их дальнейшая школьная жизнь. Значит, много  надо  сде-
лать до школы, но не с пеленок же начинать!
   Когда родился наш первенец, мы просто радовались ему и любили  каждую
свободную минутку быть с ним: играть, разговаривать, смотреть на него  и
удивляться всему. Он чихнул! Он нахмурился! Он улыбнулся! Кому из  роди-
телей не знакомо это ощущение чуда, имя которому Мой Ребенок! Но  вскоре
к этой родительской радости прибавилось любопытство.  Почему  он  плачет
по-разному? Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными  ру-
ками? Почему он сопротивляется надеванию чепчиков? И т. д. и т. п. А сы-
нишка рос, и вопросов этих все прибавлялось. Мы  стали  записывать  свои
наблюдения, и  одновременно  предоставляли  малышу  все  больше  свободы
действий, дали ему возможность самому определять, например, сколько  ему
есть, когда спать, как долго гулять, - словом, во многом доверились при-
роде. И наблюдали, и записывали все, что казалось нам наиболее  интерес-
ным а потом сопоставляли записанное с тем, что к  тому  времени  удалось
уже прочитать, И обнаруживали интереснейшие  вещи:  малыш,  оказывается,
мог гораздо больше, чем об этом было написано в  популярной  литературе.
Это поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родил-
ся еще сын, мы с самого начала пробовали обращаться с ним так, как  нау-
чил нас его старший братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за
них своими крошечными пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть  на
них несколько секунд. С первого месяца стали его держать над  горшочком,
избавили его от всяких платков и чепчиков и  разрешили  ему  лежать  го-
леньким сколько захочет...
 
   Споры, ссоры
 
   Первыми, кто был возмущен таким "варварским"  отношением  к  ребенку,
были, конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами  и  просто
видеть спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их  натиску.
Малыши были веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили ди-
атез, и мы настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать со-
седи. Прохожие на улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми  малы-
шами, осуждающе бросали нам в спину:
   - Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?
   Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже  по-
легче, но реплик от этого не убавилось:
   - Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а он хоть  бы  шаг
поубавил.
   - Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите!
   - Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь.
   Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием
малыша и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и
допустили первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не
всегда обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были  за
это наказаны градом новых замечаний, наставлений, упреков.
   А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил  полутора-
годовалому Алеше кубики с буквами. Ну буквы-то ему еще ни к чему,  поду-
мали мы, но кубиков у сына не отобрали. И были  немало  удивлены,  когда
обнаружили месяца через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв.
К двум годам он уже знал чуть ли не весь алфавит, а в  два  года  восемь
месяцев прочитал первое слово. Для самого Алеши это было как будто так и
надо, а для нас это стало целым открытием: так вот уже когда человек мо-
жет читать! А как же в остальном? Так начались наши пробы  не  только  с
обучением грамоте, но и в физическом развитии малышей, в овладении  раз-
личными движениями и даже в укреплении их здоровья. Пробы эти были  чаще
всего чисто интуитивными попытками разобраться, что малыш уже может.  Мы
ведь не знали, что ему по силам, что уже можно, а чего нельзя, и  пробо-
вали осторожно, играя. Никакого давления, никакого обязательного  урока,
но и не сдерживали, если ему самому хочется. Удалось что-то малышу -  мы
рады, не получилось - значит, пока отложим.
   Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали,  сами
топили печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйствен-
ных дел. А дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и
требует себе молоток. Мама подметает пол - он тянется к щетке или  вени-
ку. И вот тут-то мы, кажется, сделали еще один правильный шаг к дальней-
шим нашим педагогическим открытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот
и занятий, постарались дать им большой простор для собственной  их  дея-
тельности.
   Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком,  ве-
ничком и многими другими инструментами, но и  дали  возможность  малышам
самостоятельно постигать свойства вещей и  явлений.  Даже  опасные  вещи
(спички, булавки, иголки, ножницы и т. п.) мы не  прятали,  а  знакомили
детей с ними. Малыши рано узнали, что утюг горячий, иголка острая, спич-
ки могут обжечь, а нож порезать пальчик. Сначала  нами  руководило  лишь
желание, чтобы занятый делом малыш не лез на руки, не приставал, не  ме-
шал работать, но при этом сам был бы осторожен - ведь следить за детьми,
не спуская глаз, нам было совершенно некогда, мы оба работали. И  только
значительно позже мы поняли, какие большие возможности для развития  по-
лучают дети при таком самостоятельном исследовании окружающего мира.
   Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы столярных и  сле-
сарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные,  пластилин
и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно  вошли  в  мир  малышей
буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв, ка-
рандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда  и  башни  из
кубиков, но и свободно плавали в этом  "азбучно-цифровом"  море,  писали
буквы и не подозревали, что это "абстракции". И  мы  не  делали  разницы
между вещами, числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди  ДВЕ
буквы М, разрежь яблоко на ЧЕТЫРЕ части...
   Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и  вошед-
шие в ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось,  ус-
ваиваются столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка",
"хлеб", "дай" и "молоко". В самом деле, что такое  три  десятка  букв  и
цифры среди многих сотен слов, которые малыши узнают в первые  два  года
жизни?!
   Но снова мы слышали:
   - Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не  знаете
методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей!
 
   ТРУДНОЕ НАШЕ СЧАСТЬЕ
 
   Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали  с  бабушками  и
соседями, потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" -  спраши-
вали мы в своей книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не согла-
шались: "Нет, они не правы!  Раннее  развитие  опасно!  Раннее  развитие
вредно!"
   А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших ма-
лышей, недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" -  и  погружались  в
изучение книг, брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об
этом страшном раннем развитии.
   Мы узнали, что еще в начале нашего века у М. Монтессори дети  (причем
дети умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфи-
чески писали, что в Японии есть школа для одаренных  детей  и  принимают
туда четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует  институт  по
исследованию человеческого потенциала, где сделали  вывод:  "правильный"
возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это  полтора-два  года.
Петра Первого дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года.  Мария
Кюри была на два года моложе своих подружек в гимназии, Н. В.  Гоголь  в
три года писал слова, а в пять пробовал сочинять стихи. В семье  Ульяно-
вых все дети к четырем-пяти годам уже читали.
   Все это поддерживало нас в наших поисках. Но  главным  подтверждением
правильности выбранного пути были наши дети.  Они  поражали  нас  своими
возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в
своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило  нас  увязнуть  в
проблеме раннего развития всерьез.
   За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков на-
чала развития детей, но теперь мы слышали новые возражения:
   - Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться  намного  быстрее,
но нужно ли это, не лишаете ли вы своих детей  счастливого  беззаботного
детства?
   Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас  в  гостя