и  обо
всем при вас?
   Он ответил, чуть помедлив и с некоторым недоумением:
   - Почему плохо? Я считаю, что это вообще хорошо - слушать споры:  ин-
тересно сравнивать доводы, самому находить решение, независимо от  того,
кто как сказал. Ведь вы же не заставляли меня  и  всех  нас  обязательно
высказываться, и мне не нужно было ни к кому подлаживаться - вот  это-то
и было здорово. Это, наверное, хорошо учит мыслить. Помнишь,  в  Древней
Греции так учили молодых: они присутствовали при спорах признанных  муд-
рецов, но сами не принимали в них участия,  не  обязаны  были  присоеди-
няться ни к той, ни к другой стороне. И так учились думать.
   Это было замечательно! Я просто воспрянула духом.  Оказывается,  дело
было не в том, что мы спорили, а в том, какое участие в  этом  принимали
дети. Но ведь мы действительно никогда не делали из них  судей  в  наших
спорах, не тянули их каждый в свою сторону, не требовали  высказаться  и
не возражали против их участия в споре. Словом, они были свободны в сво-
их размышлениях и высказываниях. Так продолжается и сейчас.
   Кроме того, у нас это все-таки не ссоры, а споры, не скандалы с явны-
ми или скрытыми оскорбительными нападками, а честные поединки с желанием
непременно, самыми неотразимыми аргументами переубедить и  убедить  про-
тивника. Конечно, без эмоций такие споры не обходятся. Бывает и прорвет-
ся: "Ты ничего не понимаешь и не хочешь понять!" Бывают и слезы. Но  все
равно главным для нас остается найти истину, а не  уязвить  друг  друга.
Поэтому мы и стараемся поскорее "отойти" и перестать сердиться  друг  на
друга.
 
   ЗАБОТА О ДРУГИХ
 
   Эта задача посложнее, чем просто заботиться о детях. И куда важнее. Я
бы сказала, что главная родительская забота и  должна  состоять  в  том,
чтобы научить детей быть заботливыми. Как? Много об этом приходится раз-
мышлять, много огорчаться и радоваться. Итог всему можно было бы подвес-
ти такой: чтобы дети росли внимательными и заботливыми,  необходимы,  по
крайней мере, три условия: во-первых, самим взрослым всегда друг о друге
заботиться, только не напоказ, а всерьез, чтобы это было в семье  просто
нормой отношений, как бы нравственной средой обитания  ребенка;  во-вто-
рых, с самого начала не отвергать желания ребенка помочь, принимать  его
работу, пусть даже неумелую, всегда с благодарностью ("Спасибо тебе, до-
ченька. Ну что бы я без тебя делала... Выручил ты меня, помощник ты  мой
золотой..."), а в-третьих, вместе с малышом заботиться о ком-то,  делать
что-то для другого: папе, например, организовать с детьми уборку дома  в
мамино отсутствие, а маме побеспокоиться о том, чтобы к приходу  папы  с
работы малыши вместе с нею приготовили для всех ужин и накрыли на стол.
   Простые, кажется, вещи, а сколько понадобилось нам времени, чтобы ра-
зобраться в этом. Нас, правда, сильно выручало то, что мы  в  семье  все
очень расположены друг к другу. Даже наши споры всегда  доброжелательны,
а дело каждого обычно вызывает интерес у всех. Так у нас сложилось с са-
мого начала, когда и семьи-то еще никакой не было, а были  только  двое:
ОН и Я. Буквально в первый день знакомства, обедая вместе во время пере-
рыва одного педагогического совещания, мы разделили пополам между собой:
он - яблоко, я - пирожное. Вот с тех пор у нас и повелось: и горе, и ра-
дость, и работа, и забота - все пополам.
   Конечно, не обходится без ошибок и недоразумений, иногда комичных,  а
иногда больно ранящих нас обоих. Немудрено: ведь любовь и забота  реали-
зуются в великом множестве разных поступков одного человека по отношению
к другому: как посмотрел; что сказал; как встретил и проводил; как  слу-
шает; почему молчит; заметил ли; понял ли; когда улыбнулся, а когда нах-
мурился... - из всего этого и многого другого  складывается  общий  язык
для понимания друг друга, язык общения. А у каждого из нас этот язык был
свой, во многом непохожий на язык другого.
   Не сразу сложилась у нас общая песня. Тем более что  к  дуэту  нашему
присоединялись новые - детские - голоса, и наладить стройный хор из все-
го этого многоголосья оказалось трудно. Так получилось, наверное, еще  и
потому, что опыта жизни в большой семье у нас не было, и нам приходилось
пробовать, изобретать, мучиться там, где все должно бы  получаться  само
собой.
   Вот, допустим, одно время для нас было  настоящей  проблемой  собрать
всех к столу. А все началось с... заботы о  занятиях  и  делах  каждого:
дескать, дело главнее еды. И пошло: пора обедать, а у всех еще  какие-то
дела неоконченные. Обед стынет, я нервничаю... Так забота об одних выли-
лась в неуважение к труду других. Вспомнили мы, как уважительно  относи-
лись к еде -  результату  огромного  труда!  -  в  больших  крестьянских
семьях, где помыслить не могли опоздать к столу, и не только из-за того,
что есть хотелось, или потому, что за  стол  не  пустят:  совестно  было
опаздывать, когда другие ждут. Нам пришлось возвращаться к этому естест-
венному и единственно верному отношению к еде. Но это оказалось  потруд-
нее, чем с самого начала организовать все, как должно быть. Теперь  надо
было разъяснять, просить, не пускать за стол опоздавших - морока,  да  и
только.
   Грустно, что подобные, в общем-то элементарные, правила  общения  нам
пришлось постигать методом проб и ошибок. Бывало, что и безусловно хоро-
шее доводили до своей противоположности.
   Решили, например: никому никаких лучших кусков. Делили на всех поров-
ну: торты, дорогие фрукты, шоколадки и т. д. Получилось вроде  все  пра-
вильно: никто не в обиде, и никто в одиночку ничего вкусного  не  съест,
обязательно другим оставит.
   Мы были довольны: справедливость и забота налицо. А вышло как в  пес-
не: "Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего". Стала  я  замечать,  что  уж
слишком старательно начали следить ребята за точностью дележа, чтоб  ни-
кому не досталось ни больше, ни меньше. Меня такая скрупулезность  поко-
робила раз-другой. Потом начала раздражать все больше: запахло  какой-то
мелочностью, счетами... Никому не приходило в голову, что дележ этот, по
сути, несправедлив: и маленьким и большим доставалось поровну, но малыши
могли и не справиться со своей порцией, а старшим явно хотелось еще. Ко-
нечно, отдавали свое другому, но тогда, когда самому уже не хочется. По-
лучалось: "На тебе, боже, что нам негоже". Вот так забота!
   Снова пришлось искать, как же от этого избавиться.  Стали  мы  делать
иначе: папа режет торт, например, на заметно неравные части:
   - Кому самый большой?
   - Дедушке, - предлагаю я.
   - А с этой красивой розой?
   - Маме? - полуспрашивает кто-то из малышей.
   - Конечно, молодец! - одобряет папа. - А вот эти, с шоколадками?
   - Папе!
   - Нет, - говорит папа, - давайте их девочкам отдадим. Согласны,  муж-
чины?
   Сестренки смущены и обрадованы вниманием, а "мужчинам" приятно  проя-
вить великодушие: они тоже довольны. Конечно, сразу все гладко не  полу-
чалось, но поворот к нужному был сделан, и как радостно было услышать:
   - Пусть Алеше три конфетки, а нам по две - он же большой.  -  Или:  -
Мам, отдай мое яблоко малышам - им нужней.
   И надо было видеть глаза  ребят  при  этом  -  радостные,  доброжела-
тельные. Счеты сеяли рознь, а забота вызывала расположение,  протягивала
ниточки дружбы.
   Б. П..: Я думаю, что лучше всего, когда забота о других проявляется в
деле, а не в говорении. Потратить время, силы, нервы  ради  того,  чтобы
реально помочь кому-то, - вот что нужно прежде всего. Очень  крепко  нам
всем надо задуматься об этом, если мы хотим, чтобы росли наши  дети  от-
зывчивыми и заботливыми не только на словах. Вот что  говорил  по  этому
поводу Роберт Оуэн: "Дети должны стараться сделать счастливыми своих то-
варищей. Это правило должно быть первым и последним словом всякого  вос-
питания". "Сделать счастливыми", а не просто  сочувствовать  и  говорить
добрые слова.
   Л. А.: Но одно другому  не  должно  мешать!  Плохо,  если  сочувствие
только на словах, но иногда и доброе слово - одно слово! - может челове-
ку помочь. И непросто это - найти его вовремя. Когда  расстроишься,  так
хочется, чтобы кто-то подошел, утешил, спел по-дружески: "Капитан, капи-
тан, улыбнитесь!" - это ведь тоже забота, делающая людей счастливыми.
   Хочется мне рассказать еще об одной нашей  ошибке,  которая  добавила
нам хлопот.
   Старшим детям было уже лет по семь-восемь, когда я заметила, что  все
чаще в нашем доме слышится: "Но я же занят!" - "У меня  важное  дело,  а
ты..." - "Мне так почитать хочется..." Я,  меня,  мне...  Это  понемногу
стало настораживать меня: почему такое заметное внимание к самому  себе,
своим делам и своим заботам - как бы отстаивание себя среди других.  От-
куда это взялось? Казалось бы, к детям мы  всегда  внимательны,  и  наша
жизнь для них тоже далеко не безразлична. Мы дружны, все любим друг дру-
га, и вот такое... Почему?
   Одну из причин этого я увидела вот в чем. Мы довольно длительное вре-
мя не догадывались о простом: каждый, даже самый крошечный, человек нуж-
дается в таком времени, когда он полностью предоставлен сам себе, его не
дергают, к нему ни с чем не лезут, то есть ему не грозит вторжение  изв-
не. И чем старше становится человек, тем нужнее ему это неприкосновенное
время. Мы были уверены, что уж чего-чего, а свободы у наших  детей  хоть
отбавляй - сплошная самостоятельность. Так оно и было, но при  этом  мы,
взрослые, считали себя вправе в любое время, в любой  момент,  например,
позвать: "Оля, иди ко мне!" Или что-то поручить: "Антон, сходи  в  мага-
зин". Или просто: "Ты мне нужен", - независимо от того, чем  занят  тот,
кого зовешь. Так же делали и ребята по отношению друг к другу.
   Да и сами мы, взрослые, тоже фактически не имели  этого  необходимого
неприкосновенного времени: ребята могли прибежать к каждому  из  нас  во
время серьезной работы, разговора, чтения, и мы считали нужным  прервать
свое занятие и выслушивать их, исподволь испытывая  при  этом  некоторую
досаду и раздражение: ведь прервали на самом интересном месте.
   Но мы терпели, ибо считали: это и есть свобода и равноправие. А полу-
чалась элементарная бесцеремонность и неуважение к делу и  времени  друг
друга. Это не могло не привести к раздражительности, какой-то нервознос-
ти в отношениях. В доме появилась еле уловимая, а потом все более отчет-
ливая тенденция защищаться, отстоять себя. Вот и появилось: "Не мешайте,
пожалуйста, у меня столько еще дел!", "Ну почему я? Я  и  так  не  успе-
ваю..." и т. д. и т. п.
   Этого в значительной степени можно было бы избежать, если бы с самого
начала установить такой порядок: занятого человека отвлекать без крайней
необходимости не следует. Это тоже проявление той самой заботы, в  кото-
рой нуждается и большой и маленький человек.
   Да, забота может проявляться по-разному,  но  главное,  мне  кажется,
заключается в том, что надо очень хорошо понимать того, кому хочешь  по-
мочь - словом ли, делом ли - все равно. Иначе  забота  может  обернуться
обидой. Вот я и вернулась к тому же, с  чего  начинала:  важно  понимать
друг друга, находить общий язык каждому со всеми: сначала в семье, потом
в школе, во дворе, на улице - везде. Этому приходится учиться все время.
И тем успешнее постигаешь эту трудную науку жизни, чем  неравнодушнее  и
добрее относишься к людям, чем интереснее для тебя  своеобразие  каждого
человека, его непохожесть на других. В этом интересе и уважении к  людям
и состоит, по-моему, секрет общительности, контактности - очень  нужного
в жизни свойства.
 
   МИКРОБ ТЩЕСЛАВИЯ
 
   Нас часто спрашивают: "Общительны ли ваши дети?", или так: не  занос-
чивы ли они, не считают ли себя выше остальных, поскольку растут эдакими
знаменитостями чуть ли не с пеленок?
   Что говорить, опасность такая была. Вообще микроб  тщеславия  и  заз-
найства очень силен: чуть зазеваешься, он уже тут как тут - сидит и  по-
гоняет: ты должен быть впереди... ты можешь быть лучше всех... ты самый,
самый, самый... Для этого надо просто несколько раз сказать это  себе  и
своему чаду. А дальше пойдет: "Алик, покажи тетям и дядям...",  "Вовочка
знает уже пятнадцать букв, а ты...", "Посмотрите, как он рисует,  -  та-
лант!", "Что вы, только в английскую школу!", "Ну, конечно, отличник..."
- это голоса родителей. А вот и голос сына: "Куда ты лезешь,  медали  не
для таких, как ты" - так он может сказать своему однокласснику, а  может
только подумать - такие дети вежливости как раз обучены, наравне с  эго-
измом и бессердечием.
   Если бы у нас был один ребенок, наверное, мы не справились бы с  этой
коварной болезнью. Я очень хорошо помню это ощущение: мой  ребенок  осо-
бый, необыкновенный; все остальные дети не то, совсем не то! И  вот  что
страшно: все это на уровне подсознания, почти инстинкта, поэтому с  этим
трудно бороться. Но вот родился второй, третий... ощущение чуда  хоть  и
осталось, но перестало сосредоточиваться на одном,  вошло  в  нормальные
рамки материнской любви, конечно, пристрастной, но  не  гипертрофирован-
ной. Тогда появилась другая опасность: звание "вундеркиндов".  Это  сло-
вечко прилипло к нам надолго. Наши дети стали  казаться  необыкновенными
некоторым из наших гостей, знакомых. Вот это было и вовсе ни к чему.  Мы
стали замечать, что при гостях наши "звезды" (их тогда было трое) и  хо-
дить начинают как-то не так, и улыбаться  слишком  часто,  и  показывать
свои физкультурные упражнения, как бы оказывая снисхождение присутствую-
щим, - все это в степени пока небольшой, но все-таки заметной. Ого! Ког-
да я это обнаружила, решила твердо: никаких показов и демонстраций, надо
прекратить этот хоровод вокруг ребят.
   Б. П.: Но было уже поздно! Как мама ни настаивала  на  этом,  мне  не
позволяла совесть отказать многим людям, которые уже тогда  приходили  в
наш дом посмотреть спортснаряды, кубики, игры и, конечно, самих малышей.
Ведь это была не просто любопытствующая публика, а  люди,  действительно
очень нуждающиеся в совете и помощи. Впрочем, мы и сами нуждались в доб-
рожелательном взгляде со стороны, в дружеской поддержке. Ну как им можно
было отказать?! Я не видел большой беды в том, что ребята  покажут  свои
достижения, - ведь все дети это очень любят. Тем более что это было нуж-
но тем, кто у нас бывал, нужно людям.  Тогда  мы  договорились:  никаких
сверхпохвал - дело обыкновенное - были бы у других детей те же  условия,
они бы развивались так же или еще лучше. Гостей мы  просили  не  слишком
восхищаться, воздерживаться от эпитетов в превосходной степени. Не всег-
да получалось, как хотелось бы, но все же профилактика этой проблемы  не
прошла даром: ребятишки кривляться  отучились.  Это,  конечно,  не  пол-
ностью, сложности остались, но мы были теперь начеку.
   Отчасти в целях этой профилактики я часто организовывал и  соревнова-
ния наших малышей с соседскими ребятишками: по бегу,  прыжкам,  метанию,
гимнастическим упражнениям. Наши обычно были сильней в гимнастике,  а  в
беге и прыжках побеждали не всегда, в метании же и вовсе  отставали.  Не
обходилось без слез, но зато ребята усваивали,  что  они  не  "самые-са-
мые-самые", что и другие тоже молодцы. Между прочим, эти соревнования  и
меня научили быть посдержаннее в похвалах и объективнее в  оценках:  се-
кундомер бесстрастен и одинаков по отношению ко всем.
   Ходили к нам окрестные ребятишки и без  всяких  соревнований:  кто  в
мастерской повозиться, кто на  турнике  или  кольцах  позаниматься,  кто
просто поиграть. Мы их не стесняли, в их  занятия  старались  не  вмеши-
ваться, но наблюдали изредка: как там наши ребята среди остальных, более
старших? Удивляло нас то, что они себя ни младшими, ни  слабыми  считать
не хотели - играли, а если приходилось, и ссорились на равных правах.  Я
говорю в прошедшем времени, потому что те, о ком речь, уже  выросли.  Но
то же повторяется сейчас и с младшими их сестренками и братишкой,  кото-
рые своих старших очень любят, но внешней почтительности к ним не прояв-
ляют и никакой зависимости от них не испытывают.
   По-прежнему ходят к нам ребята со всей округи, приезжают  родители  с
детьми всех возрастов. Контакты с ними налаживаются быстро, хотя бывают,
конечно, и конфликты, и обиды. Кстати сказать, в ссоры детей мы стараем-
ся не вмешиваться, предпочитаем, чтобы они сами  могли  во  всем  разоб-
раться, а если нужно, и за себя постоять, и другого защитить, и постоять
за правду и справедливость.
 
   Честь смолоду
 
   Л. А.: Некоторые могут сказать: да речь-то идет о дошкольниках,  дети
они еще, крошки - оберегать их надо от  всяких  треволнений,  какая  там
борьба за правду и справедливость? Возражение это не придумано - так или
почти так говорили нам неоднократно. Какое заблуждение!  Если  этому  не
научиться до школы, каково же будет в  классе,  где  сталкиваются  трид-
цать-сорок характеров, и никакому учителю невозможно разобраться в слож-
ности взаимоотношений каждого с каждым.
   Трудно представить себе, сколько разных проблем сваливается на  чело-
века в первый же день его пребывания в школе, проблем, которые он вынуж-
ден решать сам, без чьей-либо помощи. Вот мальчишка на уроке дернул сза-
ди за волосы. Стукнуть? Не заметить? Пожаловаться? А  он  опять  дернул.
Так вот же тебе!
   - Встань, как твоя фамилия?
   - Ну Петрунин...
   - Хи-хи, Петрушка...
   Обидеться или засмеяться? Ну вот, в носу защипало, слеза по носу  по-
ползла, и платка нет... И чего эта девчонка смотрит и смотрит...
   - Марьиванна, а Петрунин язык мне показал!.. Марьиванна,  а  Петрунин
дерется!
   У-у, сама толкнула, а сама жалуется! Еще стукнуть? Сказать учительни-
це? Или потом задать ябеде как следует? И все это в течение каких-нибудь
двух минут. Вопрос "Как теперь поступить?" будет одним из главных в жиз-
ни ребенка. От него никуда не  денешься,  а  ситуации  все  усложняются:
старший мальчик в коридоре толкнул, а "большой дядя" в туалете заставля-
ет поднять окурок и бросить в урну. Как поступить? Покориться? Смолчать?
Возмутиться? Нет, это очень важно, чтобы человек как можно раньше узнал,
как надо поступать в те или иные трудные  моменты  жизни.  И  не  просто
знал, но и уже поступал, много раз пробовал  себя  в  разных  ситуациях,
чтобы уже до школы выработал чувство собственного достоинства, гордость,
смелость - качества, совершенно необходимые для жизнестойкости,  самоут-
верждения и сохранения себя как личности независимой и неподкупной.  Как
создать их в человеке, чтобы берег он честь смолоду? Привычная фраза,  а
что за ней?
   Б. П.: Мы уже говорили, что отвергли послушание как цель  воспитания,
потому что от послушания до покорности один шаг. А  покорный  человек  -
игрушка в руках сильного. Мы стремились, чтобы ребята,  даже  самые  ма-
ленькие, имели собственное мнение и не боялись его  высказывать.  Именно
поэтому в самых разных житейских ситуациях мы старались предоставить ре-
бенку право решать и поступать самому и за  ошибки  свои  расплачиваться
тоже самому. Мы старались не просто приказывать или отдавать  распоряже-
ния, требуя немедленного выполнения, а объяснять,  почему  нужно  что-то
выполнить
   Наши ребята любят выполнять все осмысленно,  толково,  а  бестолковой
организации или самоуправства не переносят. Помните: даже пятилетняя ма-
лышка взбунтовалась против несправедливости. Ну, конечно, форму  выбрала
неподходящую: маму обозвала, крик подняла, но  возмутилась  же!  Значит,
есть чувство человеческого достоинства. Уж она не будет терпеть унижения
и оскорбления.
   Помню один случай, когда в мастерскую, где я проводил  урок  труда  с
восьмиклассниками, пришел Антоша, ему всего восемь лет было. Один из ре-
бят - выше меня ростом - решил над ним подшутить: провел по его  волосам
рукой "против шерсти" - сзади наперед - и сказал что-то обидное. Я стоял
далеко и не сразу понял, что произошло. Вижу только: мой  Антошка  вдруг
как взъерепенится, как подскочит к обидчику (