чал:

- Да! Миллионы - вот они, здесь! Под нашими ногами! И, если вы хотите взять
вашу часть, стоит только нырнуть!.. Ну же, в воду, Замбуко!.. В воду,
Бен-Омар!..

И если когда-нибудь эти люди - Замбуко и Бен-Омар - проклинали себя за то,
что поддались на удочку, то именно в этот момент, когда неукротимый
малуинец осыпал их своими сарказмами, забывая, что сам проявил в погоне за
сокровищами такую же алчность, как мальтиец и египтянин.

- А теперь держи на восток, - закричал Пьер-Серван-Мало, - и домой!

- Где мы будем так счастливы... - сказал Жюэль.

- Даже без миллионов паши, - прибавила Эногат.

- Ну конечно!.. Раз они утонули! - комически разведя руками, сказал Жильдас
Трегомен.

Но молодому капитану захотелось из чистого любопытства бросить зонд в этом
месте...

Джакопо Граппа, с сомнением покачав головой, подчинился, и, когда веревка
размоталась на глубину от трехсот до трехсот пятидесяти футов, свинцовая
гиря ударилась о крепкий пласт...

Это был остров Джулия... Это был островок номер четыре, затерявшийся в
морской глубине!

По приказу Жюэля, фелука повернула в обратный путь.

Ветер был встречный, всю ночь пришлось лавировать, пока не достигли гавани.
Несчастному Бен-Омару этот последний переход стоил восемнадцатичасового
мучительного приступа морской болезни.

Уже рассвело, когда "Провиденца", проделав бесплодную экспедицию, стала на
якорь у набережной Агридженто.

Когда пассажиры прощались с хозяином фелуки, старый моряк обратился к
дядюшке Антиферу;

- Синьор?

- Чего ты хочешь?..

- Я хочу говорить вам одна вещь...

- Говори... мой друг... говори...

- Синьор, надежда не весь вышел... не все потеряно! Пьер-Серван-Мало
мгновенно выпрямился, и как будто молния зажгла его взгляд.

- Не все потеряно? - повторил он.

- Да... Синьор!.. Остров Джулия исчез на конце один тысяча восемь сотен и
еще тридцать один год, но...

- Но...

- Он опять поднимался выше с одна тысяча восемь сотен и еще пятьдесят...

- Как мой барометр, когда он должен стать на "ясно", - громко
расхохотавшись, воскликнул дядюшка Антифер. - К несчастью, когда остров
Джулия снова появится со своими миллионами... нашими миллионами!.. нас
давно уже не будет на свете и тебя тоже, лодочник, если ты даже проживешь
хоть триста лет!..

- Это вполне возможно!-ответил бывший хозяин "Прекрасной Амелии".

Старый моряк говорил правду: остров Джулия действительно мало-помалу
поднимается на поверхность Средиземного моря...

Пройдет еще несколько веков, и - кто знает? - может быть, удивительные
приключения дядюшки Антифера получат совсем другую развязку!

Е. БРАНДИС. ЖЮЛЬ ВЕРН И ЕГО РОМАНЫ

1

Роман "Удивительные приключения дядюшки Антифера" вышел в свет в 1894 году.
Это сорок первый по счету роман из шестидесяти трех, принадлежащих перу
Жюля Верна. К тому времени он написал еще около двух десятков повестей и
рассказов, вошедших вместе с романами в многотомную серию "Необыкновенные
путешествия", поставил на сцене разных театров не менее пятнадцати пьес,
выпустил десять научно-популярных книг по географии и истории
географических открытий.

Всего этого вполне могло бы хватить на два или даже на три человеческих
века! Но творческий путь Жюля Верна не был еще завершен. Оставалось целое
десятилетие, заполненное, как и вся его жизнь, неустанным повседневным
трудом. Даже мучительная болезнь, почти полная слепота и потеря слуха не
ослабили творческой энергии старого писателя. Он угасал в своем кабинете, у
стола, заваленного законченными и неопубликованными рукописями.

Жюль Верн умер 24 марта 1905 года, на семьдесят восьмом году, оставив
десять неизданных книг. Он давно уже покоился в могиле, но до конца 1910
года каждое полугодие, как это делалось на протяжении сорока двух лет,
продолжал дарить читателям новый том "Необыкновенных путешествий".

Последний, оставшийся незаконченным роман "Научное путешествие" был дописан
кем-то из литературных друзей Жюля Верна и напечатан в 1914 году под
заглавием "Необыкновенные приключения экспедиции Барзака".

Все сочинения Жюля Верна вместе взятые образуют библиотеку из 110-115
томов, библиотеку, написанную одним человеком!

Заглянем в далекое прошлое.

Перед нами серия старинных гравюр. Виды города Нанта в начале XIX века.

Вдоль набережной тянутся бесконечные торговые склады, конторы
судовладельцев, оптовые магазины колониальных товаров. Просторная гавань,
загроможденная густым лесом мачт и полотнищами парусов, среди которых
кое-где мелькают длинные трубы пироскафов[240], извергающие в небо черные
султаны дыма. По булыжным мостовым проносятся почтовые кареты и дилижансы.
Остров Фейдо, образованный одним из рукавов Луары. Солидные каменные
особняки купцов и чиновников. Двухэтажный дом на улице Оливье де Клиссон,
построенный в первой половине XVIII века нантским арматором[241] Аллот де
ла Фюи, дедом Софи Верн, жены потомственного адвоката Пьера Верна.

8 февраля 1828 года в этом доме родился будущий писатель. Здесь прошли его
детские и юношеские годы.

Безудержное влечение к морю и кораблям проявилось у Жюля Верна столь же
рано, как и отвращение к профессии юриста, которую прочил ему отец. "Я не
мог равнодушно видеть пароход, военный корабль или обыкновенный рыбацкий
баркас: всем своим существом я переносился на его борт",- спустя много лет
писал он в романе "Зеленый луч". Как завидовал он своему младшему брату
Полю, который, по настоянию матери, должен был стать моряком!

Тайком от родителей Жюль и Поль часто пробирались в гавань, наблюдали за
выгрузкой и погрузкой судов, замешивались в оживленную, разноязычную толпу
матросов - обветренных, обожженных солнцем парней, казалось пропитанных
солью волн, тропическим зноем, волнующими запахами далеких, полусказочных
стран.

Свободного времени у Жюля было хоть отбавляй: учился он без всякой натуги,
обнаруживая одинаково хорошие способности и к точным и к гуманитарным
наукам. Но из всех предметов он отдавал явное предпочтение географии,
истории и математике. В то же время Жюль не был образцовым учеником:
нарекания педагогов вызывали его тетради и учебники, испещренные
фантастическими схемами летающих и плавающих машин, очертаниями бригов,
шхун, корветов, галиотов.

Неизгладимо яркие впечатления детских лет впоследствии дали писателю Жюлю
Верну много тем и образов и даже в старости продолжали служить ему
источником вдохновения. Мы находим в его романах пейзажи, навеянные
воспоминаниями о поездках на побережье Бискайского залива, о привольной
жизни в живописном нантском пригороде Шантеней, куда адвокат Верн из года в
год вывозил на лето свою семью. В книгах Жюля Верна встречаются яркие
образы старых "морских волков" вроде честного упрямца дядюшки Антифера или
суеверного ворчуна Жана-Мари Кабидулена[242]. Маленький Жюль готов был
часами слушать затаив дыхание бесконечные рассказы бывалых бретонских
моряков, ветеранов парусного флота, претерпевших на своем веку немало бурь
и кораблекрушений. А его юные герои, вроде Роберта Гранта или Харберта
Брауна! Разве не ожили в них и не заиграли новыми красками светлые ребячьи
мечты о приключениях и подвигах в далеких, неведомых странах?

В 1844 году Жюль окончил школу и поступил в нантский Королевский лицей, где
должен был штудировать риторику, философию, логику, латынь - дисциплины,
необходимые для будущего правоведа.

Детство было уже позади, и появились новые увлечения - театр, поэзия,
музыка, серьезные занятия математикой и навигацией, нантский литературный
кружок, где начинающий автор с успехом прочел свою первую драму в стихах.

Не решаясь перечить отцу, в конце 1847 года Жюль едет в Париж держать
первый экзамен на получение адвокатского звания.

Тем временем сгущались грозовые тучи революционного 1848 года. На
развалинах июльской монархии была провозглашена Вторая республика.
Воспользовавшись победой народа, буржуазия попыталась отобрать у трудящихся
завоеванные ими права. Парижские рабочие ответили на это грозным
восстанием, которое было потоплено в крови правительственными войсками. На
горизонте уже маячила черная тень Луи-Наполеона, душителя республики,
объявившего себя в декабре 1851 года "императором французов Наполеоном
III".

В эти исторические дни Жюль Верн осознал себя убежденным республиканцем. Он
читал сочинения социалистов-утопистов Сен-Симона, Фурье, Кабе, мечтал об
идеальном государстве, основанном на принципах свободы, равенства и
братства, которые были выдвинуты французскими революционерами конца XVIII
века.

Первые шаги на литературном поприще Жюлю Верну помог сделать знаменитый
романист и драматург Александр Дюма. В 1850 году он поставил на сцене
своего "Исторического театра" одноактный водевиль в стихах "Сломанные
соломинки" - веселую, задорную пьеску двадцатидвухлетнего лиценциата прав,
незадолго до того получившего свой диплом, чтобы тут же, к величайшему
огорчению отца, навсегда отказаться от приобретенной профессии.

Так началась литературная деятельность Жюля Верна.

За короткое время он написал еще несколько смешных водевилей, бытовых
комедий, либретто комических опер. Некоторые его пьесы имели успех у
публики, другие оказывались однодневками, а иным вообще не суждено было
увидеть света рампы. Жюль Верн бесспорно был одаренным драматургом, хотя и
с ограниченными возможностями. Его пьесы отличались искусным построением,
живостью диалога, занимательностью положений. Но всего этого было еще
недостаточно, чтобы он мог претендовать на какое-то самостоятельное место
во французской драматургии.

И он это сам почувствовал.

В 1851 году Жюль Верн начал писать рассказы, отличавшиеся новизной и
необычностью сюжетов.

Страстный театрал и любитель музыки, он увлекался в то же время
естественными науками и техникой, историей географических открытий,
навигацией, воздухоплаванием, завел картотеку, куда заносил всевозможные
сведения о научных открытиях и изобретениях, знакомился с учеными и
путешественниками, посещал научные диспуты и доклады. Он просиживал ночи
напролет над книгами, которые будили дерзкую мысль и открывали новые
горизонты.

Молодой писатель черпал материал для своих рассказов из таких, казалось бы,
далеких от художественной литературы источников, как научные труды по
истории и географии стран Латинской Америки, отчеты арктических экспедиций
и т. п.

Взять хотя бы такие его произведения, как "Драма в воздухе" (1851) и
"Зимовка во льдах[243]" (1855).

Тема первого рассказа была подсказана Жюлю Верну живым интересом к
воздухоплаванию.

В стремлении автора соединить драматизм повествования с подробным описанием
устройства аэростата и познавательными сведениями о воздушных полетах уже
намечаются творческое направление Жюля Верна и его повествовательная
манера.

Во втором произведении автор использовал записки полярных мореплавателей. В
50-х годах, когда он задумал и написал эту повесть, газеты всего мира были
заполнены статьями о загадочной судьбе без вести пропавшей экспедиции
английского полярного исследователя Джона Франклина и сообщениями о новых
спасательных экспедициях, которые следовали одна за другой на его поиски.
Достаточно вспомнить эти события, чтобы понять, что навело Жюля Верна на
мысль написать "Зимовку во льдах".

Если "Драму в воздухе" можно назвать прелюдией к воздушным эпопеям доктора
Фергюссона ("Пять недель на воздушном шаре") и Робура-Завоевателя, героя
одноименного романа, то "Зимовку во льдах" - прелюдией к таким известным
романам о покорении Арктики, как "Путешествия и приключения капитана
Гаттераса" и "В стране мехов".

Так Жюль Верн набрел на тропинку, которая вывела его затем на широкую
дорогу. Это был первый шаг к "Необыкновенным путешествиям".

Казалось бы, молодому писателю теперь оставалось только заботиться о
дальнейшем развитии счастливо найденного им нового типа повествования. Но в
действительности его искания еще только начинались. От рассказа "Драма в
воздухе" до романа "Пять недель на воздушном шаре", первого из серии
"Необыкновенных путешествий", его отделяли еще двенадцать долгих лет.

Продолжая сочинять водевили и либретто комических опер, Жюль Верн исподволь
накапливал знания, чтобы приступить со временем к задуманным "романам о
науке".

Наконец летом 1862 года был написан первый научно-фантастический роман.
Пятнадцать издателей один за другим, словно сговорившись, вернули автору
рукопись с одинаковым ответом: "Я не могу рисковать". Но зато шестнадцатый
издатель, Пьер-Жюль Этцель, который был одновременно видным литератором, не
только не отверг рукопись, но поспешил закрепить деловые отношения с
талантливым писателем своеобразным договором на двадцать лет вперед: автор
брал на себя обязательство ежегодно передавать издателю за соответствующее
вознаграждение два "научных романа" или один двухтомный, общим объемом в
двадцать - двадцать пять печатных листов[244].

- Этот контракт,- сказал Жюль Верн издателю,- избавит меня от повседневных
материальных забот. Уже задуманного мною хватит на несколько лет, а новые
сюжеты будут рождаться во время работы. Их подскажет сама жизнь. Скоро я
начну второй роман. Это будет путешествие к Северному полюсу...

Личная и творческая судьба Жюля Верна сложилась более чем благополучно.
Издательские каталоги Этцеля непрерывно пополнялись новыми заглавиями
"Необыкновенных путешествий":

"Путешествия и приключения капитана Гаттераса".

"Путешествие к центру Земли".

"Дети капитана Гранта".

"С Земли на Луну".

"Вокруг Луны".

"Двадцать тысяч лье под водой".

"Плавающий город".

"Приключения трех русских и трех англичан в Южной Африке".

"Вокруг света в восемьдесят дней".

"В стране мехов".

"Таинственный остров".

Эти романы открывают список "Необыкновенных путешествий". А сколько их еще
впереди!..

Читатели едва успевали проглотить очередной роман Жюля Верна, как уже
появлялся следующий. После выхода в свет его книги немедленно переводились
на многие языки и распространялись по всему свету.

Жизнь Жюля Верна, небогатая внешними событиями, была заполнена
всепоглощающим творческим трудом. Ежедневная работа - от зари до зари -
была подчинена идеальному распорядку, во многом способствовавшему
исключительной продуктивности писательского труда. С пяти утра до полудня
Жюль Верн писал и правил корректуры. Послеобеденные часы он посвящал чтению
и просмотру' источников для следующего романа, а вечернее время - отдыху и
беседам с друзьями. Уже в восемь-девять вечера для него наступала ночь.

Такой размеренный образ жизни внешне ничем не напоминает бурную, кипучую
деятельность героев "Необыкновенных путешествий" с их бесконечными
приключениями на суше и на море, под водой и в воздухе. Да, Жюлю Верну не
приходилось терпеть кораблекрушений, высаживаться на необитаемые острова
или открывать новые земли! Все это делали за него герои его романов. Но
вместе с тем было бы неправильно представлять писателя каким-то
отрешившимся от мира кабинетным затворником. Насколько позволяло время, он
стремился удовлетворять свою ненасытную страсть к путешествиям. Он побывал
в Америке, изъездил вдоль и поперек почти все страны Западной Европы,
бороздил на своей яхте "Сен-Мишель" воды Ла-Манша и Па-де-Кале, Северного и
Балтийского морей, а иногда пускался в далекие плавания по Средиземному
морю - к берегам Марокко, Алжира и Туниса.

Когда разразилась франко-прусская война, Жюль Верн, движимый
патриотическими чувствами, предоставил свою яхту в распоряжение военных
властей и вступил в отряд береговой обороны. Охраняя вместе со своим
"экипажем" - двумя старыми бретонскими рыбаками - нормандское побережье и
бухту Соммы от возможного нападения германских рейдеров[245], он напряженно
следил за развивающимися событиями.

Седанская катастрофа, осада Парижа, провозглашение республики 4 сентября
1870 года, Парижская коммуна - эти исторические события были в центре
внимания всего мира. После бесславного падения Наполеона III Жюль Верн
вернулся в Париж и героические дни Коммуны провел в столице. На его глазах
парижские рабочие основали первое в мире пролетарское государство, на его
глазах солдаты генерала Галифе залили парижские мостовые кровью коммунаров.

Жюль Верн не понимал и не разделял интересов защитников Коммуны, но и далек
был от того, чтобы сочувствовать версальским палачам. Последующие его
произведения отчетливо показали, что переживания "Грозного года[246]" не
прошли для него бесследно. Многие романы Жюля Верна, написанные после
Коммуны, полны злободневных намеков и прямых откликов на политические и
общественные события того времени.

Захватнические войны и колониальные грабежи он считает главной опасностью,
угрожающей мирному процветанию народов. Его решительному осуждению
подвергаются не только человеконенавистники и тираны, использующие
достижения науки и техники в своекорыстных, преступных целях, но и ученые,
которые отдают свои изобретения и открытия врагам мира и свободы.

Вторую половину жизни Жюль Верн провел в Амьене, куда переехал осенью 1871
года. В этом тихом провинциальном городе, в трех часах езды от Парижа, он
мог без помех заниматься своим любимым делом. Дом Жюля Верна находился
вдали от центральных улиц. Над крышей возвышалась круглая каменная башня, и
в этой башне, на третьем этаже, писатель устроил себе кабинет. Трудно было
придумать более скромную обстановку: узкая железная кровать, письменный
стол, кожаное кресло, бюро с выдвижными ящиками, где всегда была под рукой
его замечательная картотека, дававшая ответы на самые разнообразные
вопросы, и и качестве украшения- бюсты Мольера и Шекспира на каминной
полке. Из окна своего кабинета Жюль Верн видел и зимой и летом, как над
Амьеном вставало солнце. Паровозные гудки, доносившиеся с вокзала,
провожали его героев в далекие путешествия.

Здесь Жюль Верн написал большую часть своих книг. Его жизнь из года в год
шла своим заведенным порядком, в непрерывных трудах, перемежавшихся редкими
поездками в Париж или экскурсиями на "Сен-Мишеле", который терпеливо
дожидался своего хозяина на рейде в Соммской бухте...

Ежедневно со всех концов света Жюль Верн получал десятки восторженных
писем. Юные читатели желали ему долгих лет жизни и подсказывали сюжеты для
следующих томов "Необыкновенных путешествий". Известные изобретатели и
ученые благодарили писателя за то, что его книги помогли им в молодые годы
не только полюбить науку, но и найти жизненное поприще.

Массивный шкаф в его библиотеке, отведенный специально для "Жюльвернианы",
был забит до отказа сотнями разноцветных томов, изданных в разных странах,
на разных языках, вплоть до арабского и японского. Но это была лишь
небольшая частица того, что было тогда уже напечатано под его именем.

Все чаще и чаще в Амьен наведывались парижские или иностранные журналисты,
и Жюль Верн, всегда неохотно и скупо говоривший о себе и своем творчестве,
вынужден был принимать визитеров и давать интервью. Время от времени в
печати появлялись записи бесед со знаменитым писателем. Некоторые из них
представляют несомненный интерес, так как содержат его достоверные мысли и
признания.

Однажды, в 1902 году, Жюля Верна посетил корреспондент "Венской
иллюстрированной газеты". По-видимому, он попал в удачный час: старый
писатель был более словоохотлив и откровенен, чем обычно. Он подробно
рассказал о своем первом романе, о своем последнем, еще не опубликованном
произведении и о тех вещах, которые еще предстояло ему написать.

- Для своего первого романа, "Пять недель на воздушном шаре",- сообщил Жюль
Верн,- я выбрал местом действия Африку только потому, что эта часть света
была тогда изучена значительно менее других. Мне пришло в голову, что самое
интересное исследование этого обширного материка может быть сделано с
воздушного шара. Многие объясняют успех моего первого романа тем, что я в
доступной форме сообщил много научных сведений, мало кому известных. Во
всяком случае, я всегда старался даже самые фанта