не пообедать у Моисея?.."

Часы пробили десять, и в этот момент раздался стук в дверь.

- Ты, Жюэль? - спросил Жильдас Трегомен.

- Нет, это я, Антифер.

- Сейчас я открою, старина.

- Не надо. Одевайся и упакуй чемодан!

- Чемодан?

- Мы отправляемся через сорок минут!

- Через сорок минут?

- И не мешкай. Пакетботы не имеют привычки ждать! Я предупрежу Жюэля...

Ошеломленный Трегомен спрашивал себя, не во сне ли это. Нет! Он услышал
стук в соседнюю дверь и голос дяди, который приказывал Жюэлю подняться.
Затем ступеньки лестницы заскрипели под тяжелыми шагами.

Жюэль, все еще сидевший за письмом к Эногат, успел лишь приписать, что все
они покидают Алжир в этот же вечер. Так вот зачем уходили Замбуко и дядюшка
Антифер!.. Они хотели узнать, нет ли корабля, готового немедленно
отправиться к африканскому берегу... Да, только счастливое стечение
обстоятельств помогло им найти пакетбот, уже собиравшийся поднять якорь.
Они поспешили заручиться местами на борту этого пакетбота, и тогда дядюшка
Антифер, не церемонясь со своими спутниками, вернулся в гостиницу
предупредить Трегомена и Жюэля, а банкир тем временем сообщил об отъезде
Бен-Омару и Назиму.

Трегомен, укладывая чемодан, думал о том, какое его постигло горькое
разочарование. Но спорить было бесполезно. Начальник приказал - надо
повиноваться.

Почти тотчас же в комнате Трегомена появился Жюэль.

- Вы этого не ожидали? - спросил он.

- Нет, мой мальчик,- ответил Жильдас Трегомен,- хотя от твоего дядюшки я
должен был всего ожидать!.. А я-то надеялся погулять хотя бы двое суток по
Алжерру!.. А порт!.. А ботанический сад!.. А Касба!

- Ничего не поделаешь, господин Трегомен. Действительно, нам не повезло.
Как некстати дядя нашел пакетбот, готовый к отправке.

- Да! И я могу в конце концов взбунтоваться! - вскричал Жильдас Трегомен,
поддавшись чувству негодования.

- Увы, господин Трегомен, вы не взбунтуетесь... А если бы вы и рискнули, то
достаточно будет дяде сердито на вас посмотреть, ворочая чубуком, как...

- Ты прав, Жюэль,- понурив голову, ответил Трегомен,- я послушаюсь его. Ты
хорошо меня знаешь!.. И все же очень грустно... А этот тонкий обед у Моисея
на Пескаде, как я его предвкушал!..

Напрасные сожаления! Бедняга, тяжко вздохнув, закончил свои сборы. Десять
минут спустя оба спустились в вестибюль и застали там дядюшку Антифера,
банкира Замбуко, Бен-Омара и Назима.

Если их по прибытии встретили любезно, то провожали весьма холодно, хотя
заплатили они за полные сутки, Жюэль опустил письмо в почтовый ящик. Затем
все проследовали на набережную и спустились по лестнице, ведущей в порт, а
Жильдас Трегомен в последний раз окинул грустным взглядом еще освещенную
Губернаторскую площадь.

В полукабельтове от берега стоял на якоре пакетбот, и слышен был рев котла
под давлением пара. Черный дым грязнил звездное небо. Резкие свистки
возвещали, что пакетбот скоро снимается с якоря.

У пристани покачивалась лодка, ожидавшая пассажиров. Дядюшка Антифер и его
спутники заняли места. Несколько ударов весел, и лодка подошла к пакетботу.

Жильдас Трегомен не успел опомниться, как очутился вместе с Жюэлем в одной
каюте. Другую каюту заняли дядюшка Антифер и Замбуко, а нотариус и Саук -
третью.

Пакетбот "Каталан" принадлежал марсельской судоходной компании по перевозке
грузов и пассажиров. Предназначенный для регулярных рейсов вдоль западного
берега Африки до Сен-Луи и Дакара, он заходил по мере надобности в
промежуточные порты, чтобы взять на борт или спустить на берег пассажиров,
встать на погрузку или грузить товары. Довольно хорошо оборудованный, он
делал от десяти до одиннадцати узлов - вполне достаточно для таких рейсов.

Через четверть часа после прибытия дядюшки Антифера и его спутников
раздался последний оглушительный свисток, была поднята якорная цепь,
"Каталан" вздрогнул всем корпусом и подался вперед; неистово заработали,
взбивая белую пену, лопасти винта; обойдя корабли, стоявшие на рейде,
"Каталан" поравнялся с большими средиземноморскими пакетботами, казалось
заснувшими на месте, прошел по фарватеру между цейхгаузом и молом, выбрался
в открытое море и взял курс на запад.

Перед взором Трегомена возникло, как в тумане, какое-то нагромождение
зданий. Это была Касба, которую ему так и не удалось повидать вблизи. Потом
на побережье показался мыс Пескада. Там находился знаменитый ресторан
Моисея, где готовят такой вкусный буйябес[167]!..

И это все, что Жильдас Трегомен вынес из своего пребывания в "Алжерре"...

Само собой разумеется, что по выходе из порта Бен-Омар, свалившись в каюте
на кушетку, заново испытал все прелести морской болезни. Ему становилось
хуже при одной мысли, что придется еще проделать обратный путь!.. К
счастью, это будет его последнее плавание!.. На втором острове он наверняка
получит свой вожделенный процент!.. Конечно, ему было бы легче бороться с
болезнью, если бы нашелся товарищ по несчастью. Но нет! Не тошнило ни
одного из его спутников. Никто не хотел разделить с ним его страданий. Ему
не дано было утешиться зрелищем чужой беды, такой же, как его
собственная...

Пассажирами на "Каталане" большей частью были моряки, возвращавшиеся в
прибрежные порты, несколько сенегальцев и солдат морской пехоты, привыкших
к случайностям морского плавания. Все направлялись в Дакар, где пароход
должен был выгрузить товары. Поэтому в пути не предвиделось никаких
остановок. И дядюшка Антифер мысленно хвалил себя за то, что ему так быстро
удалось попасть на борт "Каталана".

- Правда, прибыть в Дакар - это еще не значит достигнуть цели,- заметил
Замбуко.

- Да,- согласился дядюшка Антифер,- но я и не рассчитывал найти пакетбот,
идущий из Алжира прямо в Лоанго. А когда приедем в Дакар, что-нибудь
придумаем.

В самом деле, иначе нельзя было поступить. Несомненно, последняя часть
путешествия вызовет немало трудностей, и это очень тревожило будущих
шуринов.

В течение ночи "Каталан" продолжал идти на. расстоянии двух-трех миль от
берега. Показались огни Тенеса, потом смутные очертания Эль-Марса. На
следующее утро прошли мимо возвышенностей Орана, и часом позже пакетбот
обогнул высокий мыс, по ту сторону которого находится рейд Мерс-эль-Кебир.

Затем по бакборту открылся марокканский берег с далеким профилем гор,
которые возвышаются над изобилующей дичью провинцией Риф. Через некоторое
время на горизонте показался сверкающий под солнечными лучами Тетуан;
дальше, в нескольких милях к западу, на скале между двумя бухточками -
Сеута, испанская крепость, которая держит под контролем, так же как
английская крепость на противоположном берегу[168], одну из створок
двустворчатой двери, открывающей проход в Средиземное море. А еще дальше
широкий пролив сливался с водами необозримого Атлантического океана.

Яснее обозначились лесистые гребни гор Марокканского побережья. По ту
сторону Танжера, спрятанного за изгибом залива, ослепительно выделялись
среди зеленых деревьев виллы и мечети. На море чувствовалось большое
оживление: множество парусных судов скопилось в ожидании попутного ветра,
чтобы войти в Гибралтарский пролив.

Но "Каталану" нечего было бояться вынужденной остановки. Ни ветер, ни
течение, которое дает себя знать по особому волнению при входе в
Средиземное море, не могли бороться с могучим винтом пакетбота, и к девяти
часам вечера он уже бороздил своими тремя лопастями воды Атлантического
океана.

Трегомен и Жюэль, прежде чем предаться отдыху, вышли на палубу и завели
между собой беседу. Совершенно естественно, что, когда "Каталан", обогнув
мыс на юго-западе, оказался у крайней точки Африканского материка, им
пришла в голову одна и та же грустная мысль.

- Да, мой мальчик,- произнес Жильдас Трегомен,- было бы гораздо лучше, если
бы при выходе из пролива мы повернули не налево, а направо. По крайней
мере, мы не показывали бы пятки Франции...

- Для того чтобы идти... куда? - сказал Жюэль.

- Боюсь, что к дьяволу! - ответил Трегомен.- Ничего не поделаешь, Жюэль,
приходится терпеть! Люди отовсюду возвращаются, им и дьявол не страшен!..
Через несколько дней мы будем в Дакаре, а из Дакара поплывем в самую
глубину Гвинейского залива.

- Еще неизвестно, сможем ли мы сразу выбраться из Дакара. В тех местах нет
регулярных рейсов. Вполне может статься, что мы там задержимся на несколько
недель, и, если мой дядя воображает...

- Не сомневайся - воображает!..

- ...что добраться до второго островка очень просто, то он ошибается!..
Знаете, о чем я думаю, господин Трегомен?

- Нет, мой мальчик, но если ты скажешь...

- Так вот, я думаю, что мой дедушка Томас Антифер лучше бы сделал, если бы
оставил этого проклятого Камилька на скалах Яффы...

- О Жюэль! Этот несчастный человек...

- Если бы дедушка его там оставил, этот египтянин не завещал бы миллионы
своему спасителю, и если бы он их не завещал, то дядя не гонялся бы за
ними, и Эногат была бы моей женой!

- Все это так,- ответил Трегомен.- Но, если бы ты сам там был, Жюэль, ты
точно так же спас бы жизнь несчастному паше, как и твой дедушка... Смотри,-
прибавил он, указывая на блестящую точку по бакборту,- что это за огонь?

- Это огни мыса Спартель[169],- ответил молодой капитан.

И в самом деле, это был тот самый маяк, расположенный на крайней западной
точке Африканского континента, который содержится на средства нескольких
европейских государств; это первый из цепи маяков, освещающих своими огнями
африканские воды.

Подробный рассказ о рейсе "Каталана" занял бы слишком много места. Погода
чрезвычайно благоприятствовала плаванию. Ветер дул с материка, так что
можно было держаться на небольшом расстоянии от берега. При спокойном море,
подернутом легкой зыбью, нужно было быть действительно самым чувствительным
из всех омаров, чтобы страдать от морской болезни, несмотря на такую
превосходную погоду!..

Берег не исчезал из поля зрения. Отчетливо проступали возвышенности
Мекнеса, Могадора, гора Тезат, высота которой над уровнем моря достигает
тысячи метров, Тарудант и мыс Джуби, замыкающий марокканскую границу.

Жильдасу Трегомену не удалось увидеть Канарские острова, так как "Каталан"
прошел в пятидесяти милях от Фуэртевентуры, ближайшего из этой группы
островов, но зато, перед тем как пересечь тропик Рака, он мог
приветствовать мыс Бохадор.

2 мая после полудня показался мыс Блан. На следующее утро, с первыми лучами
зари, промелькнул Портендик, и наконец взорам путешественников открылись
сенегальские берега.

Как известно, все пассажиры направлялись в Дакар, поэтому "Каталану" не
пришлось останавливаться в Сен-Луи, столице этой французской колонии.

Впрочем, Дакар в морском отношении, видимо, более значительный порт, чем
Сен-Луи. Большинство трансатлантических пароходов, обслуживающих
Рио-де-Жанейро в Бразилии и Буэнос-Айрес в Аргентинской республике,
останавливаются здесь, перед тем как пуститься в плавание через океан.
Дядюшке Антиферу, конечно, легче будет найти в Дакаре судно, которое
поможет ему добраться до Лоанго!

Наконец 5 мая около четырех часов утра "Каталан" обогнул знаменитый Зеленый
мыс, находящийся под той же широтой, что и одноименные острова. Обойдя
затем треугольный полуостров, по форме напоминающий приспущенный флаг,
пакетбот достиг самой крайней точки Африканского континента в Атлантическом
океане. Вслед за тем в правом углу полуострова показался Дакар. Таким
образом, считая от "Алжерра", о котором так сожалел Жильдас Трегомен,
пакетбот покрыл расстояние в восемьсот лье.

Поскольку Сенегал принадлежит Франции, Дакар можно назвать французской
землей. Но как далека была Франция!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой речь идет о разных событиях с момента прибытия в
Дакар и до высадки в Лоанго

Жильдас Трегомен никогда бы не поверил, что в один прекрасный день будет
разгуливать с Жюэлем по набережной Дакара. А между тем не кто иной, как он,
осматривал порт, защищенный двойным молом из гранитных глыб, в то время как
дядюшка Антифер и банкир Замбуко, столь же неразлучные, как Бен-Омар и
Саук, направлялись к французскому пароходному агентству.

Вполне достаточно и одного дня, чтобы ознакомиться с этим городом, не
представляющим ничего особенно примечательного. Имеется там довольно
красивый общественный сад, крепость, служащая казармой для гарнизона,
больница Бель-Эр, расположенная на высоком холме, куда администрация
помещает заболевших желтой лихорадкой. Если бы нашим путешественникам
пришлось задержаться подольше в Дакаре, эти дни показались бы им
бесконечностью.

"Но не надо жаловаться на судьбу",- утешали друг друга Жильдас Трегомен и
Жюэль. И они прохаживались по набережной, бродили по залитым солнцем
улицам, которые содержались в чистоте благодаря заключенным, работавшим под
присмотром надзирателей.

Но больше всего наших путешественников, конечно, интересовали суда,
курсировавшие между Бордо и Рио-де-Жанейро; в 1862 году эти пакетботы
принадлежали так называемой Имперской экспедиции по перевозке пассажиров и
грузов. Дакар еще не был в те годы значительным перевалочным пунктом, каким
он стал впоследствии, хотя и тогда уже торговые обороты Сенегала
исчислялись в двадцать пять миллионов франков, причем большую часть из них
пускали в оборот французские колонисты. Жителей в городе было не больше
девяти тысяч, но со временем население возросло благодаря работам,
предпринятым для улучшения порта.

Трегомену, никогда не видавшему сенегальских негров, теперь довелось с ними
познакомиться на улицах Дакара. Крепкое телосложение и густые курчавые
волосы, лежащие шапкой на плотном черепе, позволяют туземцам безнаказанно
переносить палящее сенегальское солнце.

Жильдас Трегомен, не в пример местным жителям, изнемогал от зноя. Он закрыл
голову большим клетчатым платком, который кое-как заменял ему зонтик.

- Господи, какая жара!-восклицал он.- Нет, я не создан для жизни под
тропиками!

- Это еще что, господин Трегомен,- отвечал Жюэль,- а вот когда мы попадем в
Гвинейский залив, на несколько градусов южнее экватора...

- Там я наверняка расплавлюсь,- сказал толстяк,- и привезу домой только
кожу да кости!.. Впрочем,- добавил он с доброй улыбкой, отирая лившийся
ручьями пот,- меньше никак уж не привезешь, не так ли?

- О! Вы уже похудели, господин Трегомен,- заметил молодой капитан.

- Ты находишь?.. Ба! Не так-то просто мне будет превратиться в скелет!
По-моему, даже лучше быть худым, когда забираешься в такие страны, где люди
питаются человеческим мясом... Как ты думаешь, есть еще людоеды на берегу
Гвинейского залива?

- Теперь их не так много... по крайней мере, я надеюсь! - ответил Жюэль.

- Хорошо, мой мальчик, постараемся не искушать туземцев нашей полнотой! И
затем - кто знает, не придется ли после второго островка искать третий... в
таких странах, где поедают друг друга даже родственники...

- Как в Австралии или на островах Тихого океана, господин Трегомен!

- Да! Говорят, там все туземцы людоеды!

Достойный Трегомен отчасти был прав, так как в этих странах действительно
распространен ужасный обычай людоедства[170].

Но думать о том, что дядюшка Антифер дойдет до такого безумия и отправится
искать свои миллионы в страны, населенные людоедами, было еще
преждевременно. Жюэль и Трегомен помешали бы ему предпринять подобную
экспедицию, если бы даже его пришлось для этого упрятать в сумасшедший дом.

Жильдас Трегомен и Жюэль вернулись в гостиницу, где застали дядюшку
Антифера и банкира.

Французский резидент принял очень любезно своего соотечественника. Тем не
менее на вопрос последнего, нет ли в Дакаре какого-нибудь судна, уходящего
в Лоанго, последовал неутешительный ответ. Рейсы таких пакетботов
совершаются очень нерегулярно и, во всяком случае, не чаще одного раза в
месяц. Правда, есть пакетбот на линии Сьерра-Леоне - Гран-Бассам; рейс его
продолжается неделю, но оттуда до Лоанго еще далеко. Так или иначе, первый
пакетбот ожидается в Дакаре не раньше чем через семь-восемь дней. Какая
досада! Целую неделю проторчать в этой дыре, грызя удила[171]. Да и удила
должны быть не иначе как из вороненой стали, чтобы противостоять зубам
Пьера-Сервана-Мало, который изводил теперь ежедневно по чубуку.

По правде сказать, неделя в Дакаре - это долго... более чем долго. Прогулки
в порт, поездки до реки, вернее, до ее рукава, омывающего восточную часть
города,- этих развлечений хватает туристам только на один день. Наши
путешественники поэтому волей-неволей должны были запастись терпением; а
это не так-то просто, если не обладаешь философским спокойствием. Но, за
исключением Жильдаса Трегомена, человека замечательно одаренного в этом
отношении, никто из них не обладал ни терпением, ни тем более философским
взглядом на вещи. Если дядюшка Антифер и Замбуко благословляли Камильк-пашу
за то, что он избрал их своими наследниками, то они же и проклинали его за
дикую фантазию зарыть наследство так далеко. Мало ему было Оманского
залива, теперь он посылает их еще и в Гвинейский! Неужели этот египтянин не
мог превратить в несгораемую кассу какой-нибудь более благопристойный и не
менее укромный островок в европейских морях, скажем - в Средиземном море, в
Балтийском, в Черном, в Северном или, на худой конец, в прибрежных водах
Атлантического океана? Право же, паша все это обставил чрезмерными
предосторожностями. Но что сделано, то сделано, изменить ничего нельзя,
разве что отказаться от своей части... Отказаться? Попробуйте сделать такое
предложение дядюшке Антиферу, или банкиру Замбуко, или даже нотариусу, из
которого Саук просто веревки вил!

Связи между этими людьми постепенно все больше ослабевали. Образовались три
группы: Антифер - Замбуко, Омар - Саук, Жюэль - Трегомен. Жили они
раздельно, виделись только в часы еды, избегали друг друга во время
прогулок и при встречах старались не говорить о главном деле. Они
ограничивались дуэтами, которые, казалось, никогда не перейдут в финальный
секстет[172]. Впрочем, тогда получилась бы невыносимая какофония[173].

Первая группа Жюэль - Трегомен. Обычный предмет их разговоров всегда один и
тот же: бесконечно затянувшееся путешествие; разлука жениха и невесты,
отсрочка свадьбы; опасения, что все поиски и труды приведут к мистификации;
душевное состояние дяди и друга, чрезмерная раздражительность которого
увеличивалась с каждым днем и грозила ему безумием. Все это очень огорчало
Трегомена и молодого капитана, твердо решивших как можно меньше раздражать
дядюшку Антифера и ни в коем случае не покидать его.

Вторая группа Антифер - Замбуко. Какой любопытный материал для изучения
дали бы знатоку нравов эти два будущих шурина! Один - человек с очень
простыми вкусами, живший до сих пор тихой, спокойной жизнью в тихом
провинциальном городе, рассудительно относившийся к жизни, как и подобает
моряку в отставке,- теперь охвачен "священной жаждой" золота и потерял
голову от ослепившего его золотого миража! Другой, уже давно составивший
себе громадное состояние, но не познавший никаких других желаний, как
только умножать и умножать свои богатства, готов подвергаться любым
лишениям, даже опасностям, лишь бы его груда денег стала еще больше.

- Целую неделю плесневеть в этой дыре! - твердил дядюшка Антифер.- И кто
знает, не опоздает ли этот проклятый пакетбот?..

- А кроме того,- отвечал банкир,- еще неизвестно, захочет ли он высадить
нас в Лоанго. А ведь оттуда нужно еще пройти пятьдесят лье до бухты Маюмба!

- Э! Буду я еще думать о конце пути! - вспылив, закричал малуинец.

- Рано или поздно придется об этом подумать,- заметил Замбуко.

- Хорошо... позднее, черт возьми! Не бросают же якорь в глубину, пока не
придут на место стоянки. Доберемся сначала до Лоанго, а там видно будет!

- Может быть, нам удастся уговорить капитана пакетбота зайти в порт
Маюмба?.. Ведь эта остановка не очень отклонит его от курса?

- Сомневаюсь, чтобы он согласился, по той простой причине, что он не имеет
на это права.

- А мы предложим ему приличное вознагра