ы уже знаем, как долго находился в плавании Камильк-паша, прежде чем ему
удалось найти нужный остров, показавшийся в ту самую минуту, когда он
собирался уже бросить в море свои сокровища.

Таковы события, связанные с историей Египта и Сирии, о которых нам пришлось
упомянуть. Больше нам не придется к этому возвращаться. Повествование наше
окажется более фантастическим, чем можно было предположить по такому
серьезному началу. Но рассказ должен строиться на прочной основе, что автор
и сделал или, по крайней мере, пытался сделать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой неизвестный остров превращается в несгораемый сейф

Капитан Зо приказал уменьшить парусность и отдал распоряжение рулевому. С
северо-востока дул слабый утренний бриз. Шхуна-бриг шла к острову только
под фоком[37], марселем[38] и контра-бизанью[39], убрав остальные паруса.
Если бы море засвежело, шхуна могла бы укрыться у подножия островка.

В то время как Камильк-паша, облокотившись на перила мостика, внимательно
смотрел вдаль, капитан стоял впереди и со свойственной опытному моряку
осторожностью вел шхуну по направлению к острову, не нанесенному ни на
какие географические карты.

В самом деле, здесь таилась опасность. Очень трудно разглядеть коварные
рифы под спокойной гладью моря. Ведь здесь не было и не могло быть никаких
указаний на фарватер. Казалось, что к острову можно подойти совершенно
свободно - рифов не было видно. Боцман, бросавший лот, не обнаружил ничего,
что внушало бы опасения.

Вот какое зрелище открылось взорам на расстоянии одной мили в ранний
утренний час, когда солнце, высвободившись из густого предрассветного
тумана, осветило островок косыми лучами.

Островок был маленький, такой маленький, что на него не позарилось бы ни
одно государство, разве что жадная захватчица Англия! А подтверждением
того, что эта груда скал была еще неизвестна морякам и гидрографам, не была
еще нанесена на новейшие карты, и служил как раз тот факт, что
Великобритания не успела превратить его во второй Гибралтар, чтобы
установить контроль над окружающими водами. Действительно, островок был
совсем недавнего происхождения и лежал в стороне от обычных судоходных
линий.

По внешнему виду он представлял собой довольно однообразную плоскую
возвышенность, периметр которой едва достигал трехсот туазов. Он имел форму
неправильного овала в сто пятьдесят туазов длиной и от шестидесяти до
восьмидесяти в ширину. Однако это не было беспорядочное скопление скал,
причудливо нагроможденных одна на другую и как бы оспаривающих законы
равновесия. Несомненно, островок возник на поверхности моря вследствие
спокойного и постепенного подъема земной коры. Его происхождение
объяснялось не внезапными подземными толчками, а медленным всплыванием из
морских глубин. Берега его не были изборождены ни глубокими бухтами, ни
мелкими заливчиками. Он нисколько не походил на одну из тех морских
раковин, на создание которых природа расточает тысячи фантазий, тысячи
причуд, а напоминал скорее либо верхнюю створку устрицы, либо - и это,
пожалуй, вернее - панцирь черепахи. Панцирь этот округлялся, повышаясь к
центру таким образом, что его высшая точка находилась и ста пятидесяти
футах[40] над уровнем моря.

Были ли на острове деревья? Ни одного. Признаки растительности? Никаких.
Следы человеческого пребывания? Нигде. Островок не был и не мог быть
обитаем - в этом не приходилось сомневаться. И уж если Камильк-паша решил
укрыть свои сокровища в земных недрах, то лучшего места, более укромного,
более безопасного, чем этот островок с бесплодной каменистой почвой,
невозможно было бы и найти.

"Островок как будто нарочно создан для этого!" - подумал капитан Зо.

Тем временем шхуна медленно двигалась, постепенно убирая паруса. Когда до
острова осталось не более одного кабельтова[41], капитан приказал отдать
якорь. И тотчас, отделившись от крамбола[42], увлекая цепь через клюз[43],
якорь забрал глубину в двадцать восемь саженей.

Скалистые уступы острова - во всяком случае, с этой стороны - были очень
крутыми. Судно могло бы подойти еще ближе, быть может, пристать к самому
берегу, не рискуя сесть на мель, и все же лучше было держаться от него на
некотором расстоянии.

Когда шхуна стала на якорь и боцман приказал убрать последние паруса,
капитан Зо вновь поднялся на мостик.

- Прикажете спустить большую шлюпку, ваша светлость? - спросил он.

- Нет... ялик[44]. Я предпочитаю высадиться только вдвоем.

- Как вам будет угодно.

Через минуту капитан с двумя легкими веслами в руках сидел на носу ялика, а
Камильк-паша устроился на корме. Еще несколько мгновений, и маленькая лодка
причалила к тому месту, которое показалось капитану наиболее удобным для
высадки. В расщелине скалы основательно закрепили четырехрогий якорек, и
Камильк-паша вступил во владение островом.

В честь этого события не взвился развернутый флаг и не прогремел пушечный
выстрел! Во владение островом вступало не государство, а частное лицо,
высадившееся на этой земле с намерением покинуть ее через три-четыре часа.

Камильк-паша и капитан Зо с самого начала заметили, что боковые склоны
острова не покоились на песчаном основании, а выступали прямо из моря под
углом от пятидесяти до шестидесяти градусов. Следовательно, своим
возникновением островок и в самом деле был обязан поднятию морского дна.

Они приступили к обследованию острова. Идя кругом по его краям и
растаптывая нечто вроде кристаллического кварца, они поняли, что его еще не
касалась нога человека,- на девственной почве, вернее, породе не было
никаких следов. Ни в какой части побережья не было заметно разрушений,
производимых морскими волнами благодаря содержащимся в них кислотам, не
видно было неприхотливых растений вроде лишайника, морского мха или
морского укропа, семена которых обычно заносятся ветром в расщелины скал, и
никаких ракушек, ни живых, ни мертвых.

На сухой кристаллической поверхности виднелись только лужицы, сохранившиеся
еще во впадинах от последних дождей, и кое-где птичий помет, оставленный
морскими чайками, единственными представителями животного мира в этих
краях.

Обойдя островок кругом, Камильк-паша и капитан направились к самому центру
закругленной возвышенности. Нигде не замечалось ни малейших признаков
давнишнего или недавнего пребывания человека на этих скалах. Повсюду
удивительная, если можно так выразиться, кристальная чистота: ни одной
царапины, ни единого пятнышка...

Когда пришельцы поднялись на центральный закругленный выступ, они очутились
на площадке примерно в полтораста футов над уровнем океана. Усевшись рядом,
они принялись внимательно разглядывать открывшийся их взорам горизонт.

На безбрежном водном пространстве отражались солнечные лучи, и не было
видно ни кусочка суши. Значит, этот остров не принадлежал к числу
атоллов[45], группирующихся обычно в большем или меньшем количестве один
подле другого. Капитан Зо, глядя в подзорную трубу, тщетно высматривал
какой-нибудь парус. Море было совершенно пустынно, и шхуна-бриг не
подвергалась риску быть замеченной в течение нескольких часов, которые она
должна была провести на якоре в полукабельтове от берега.

- Ты хорошо знаешь, каково наше местоположение сегодня? - спросил
Камильк-паша.

- Разумеется, ваша светлость,- ответил капитан Зо.- Впрочем, для большей
точности я проверю координаты.

- Да, это очень важно... Но все же я не могу понять, почему этот островок
не нанесен на карту.

- Мне кажется, потому, что он недавнего происхождения. Во всяком случае,
для вас еще лучше, что его нет на карте. Мы можем быть уверены, что найдем
его на том же месте в любой день, когда вы захотите сюда вернуться.

- Да, капитан, когда пройдут эти смутные времена! Что мне до того, если мои
сокровища еще долгие годы будут погребены под этими скалами! Разве здесь
они не будут в большей безопасности, чем в моем доме в Алеппо? Сюда-то уж
не явятся, чтобы меня ограбить, ни вице-король, ни его сын Ибрагим, ни этот
негодяй Мурад!.. Отдать драгоценности Мураду! Да я лучше брошу их в морскую
пучину!

- Это была бы самая печальная необходимость! - ответил капитан.- Ведь море
не возвращает того, что ему доверено... Все же нам посчастливилось, что мы
открыли островок. Он, конечно, сохранит ваши богатства и честно их вам
вернет.

- Пойдем,- сказал Камильк-паша, поднимаясь.- Надо покончить с этим делом
как можно быстрее, пока нашу шхуну никто не заметил...

- Слушаюсь!

- Ты уверен, что на борту никто не знает, где мы сейчас находимся?

- Никто, уверяю вас, ваша светлость.

- И даже - в каком мы море?

- Больше того - в каком мы полушарии, в Старом или в Новом Свете. Уже
пятнадцать месяцев, как мы бороздим моря и океаны, а за пятнадцать месяцев
корабль может покрыть громадные расстояния между континентами.

Камильк-паша и капитан Зо спустились к месту, где их ждал ялик.

Садясь в лодку, капитан спросил:

- Ваша светлость! Покончив с этим делом, мы повернем в Сирию?

- Нет. Я возвращусь в Алеппо не раньше, чем солдаты Ибрагима будут выведены
из провинции и страна под властью Махмуда вновь обретет спокойствие.

- А не думаете ли вы, что провинция может быть навсегда присоединена к
владениям вице-короля?

- Нет! Клянусь пророком, нет! - вскричал Камильк-паша, выведенный этим
предположением из свойственной ему флегматичности.- Быть может, на какой-то
промежуток времени,- думаю, что недолгий,- Сирия и будет присоединена к
владениям Мухаммеда-Али. Пути аллаха неисповедимы! Но чтобы она вообще не
вернулась под власть султана... Аллах не допустит этого!

- Где же, ваша светлость, вы найдете теперь убежище?

- Нигде... нигде! Раз мои сокровища будут в безопасности среди этих скал,
пусть они здесь и останутся! А мы, капитан, продолжим наше плавание, как
это делаем уже давно...

- К вашим услугам.

Вскоре Камильк-паша и его спутник вернулись на борт шхуны.

Около девяти часов капитан произвел свое первое наблюдение за солнцем,
чтобы определить долготу; в полдень, в тот момент, когда небесное светило
пересечет меридиан, предстояло сделать второе наблюдение, и тогда капитану
будут известны координаты - и долгота и широта. Он приказал принести
секстант, определил высоту и таким образом, как и обещал Камильк-паше,
выполнил измерение тщательно и быстро. Записав результат, капитан спустился
в каюту, чтобы сделать предварительные выкладки для определения
географического положения острова. Окончательные данные будут получены
после измерения широты.

Но, прежде чем начать свою работу, капитан отдал распоряжение снарядить
шлюпку: погрузить в нее три бочонка, инструменты, кирки, топоры, цемент -
все необходимое для того, чтобы привести в исполнение замысел Камильк-паши.

К десяти часам все было готово. Шесть матросов во главе с боцманом
спустились в шлюпку. Они не подозревали, чем заполнены бочонки и почему их
собираются зарыть на уединенном острове. Это их не касалось и совсем не
беспокоило. Моряки, приученные к беспрекословному повиновению, действовали,
как живые машины.

Камильк-паша и капитан Зо заняли места на корме. Несколько ударов весел, и
шлюпка пристала к острову.

Прежде всего нужно было выбрать подходящее для тайника место: не слишком
близко к берегу, затопляемому во время равноденственных бурь, и не слишком
высоко, чтобы не угрожали обвалы. Такое место наконец нашлось у подножия
одной остроконечной скалы на юго-восточной стороне острова.

По приказу капитана Зо, матросы выгрузили бочонки и инструменты. Затем они
начали выдалбливать яму.

Работа была тяжелая: кристаллический кварц - очень твердая порода.
Разлетавшиеся от ударов кирки осколки кварца тщательно собирались, чтобы
засыпать яму после того, как в нее будут опущены бочонки. Понадобилось не
менее двух часов, прежде чем удалось выдолбить впадину глубиною в
пять-шесть футов и такой же ширины - настоящую могилу, в которой сон
мертвеца никогда бы не потревожили даже самые грозные бури.

Камильк-паша держался в отдалении, как всегда задумчивый и грустный,
мучимый своими неотвязными мыслями. Он спрашивал себя: не лучше ли ему лечь
рядом со своими сокровищами и уснуть вечным сном?.. И в самом деле, где бы
он нашел более надежное убежище от человеческой несправедливости и
коварства?

Когда бочонки были опущены в глубину ямы, Камильк-паша взглянул на них в
последний раз. В ту минуту вид его показался капитану до того странным, что
он не удивился бы, если бы Камильк-паша отменил свой приказ, отказался от
плана, который он так долго лелеял, и снова пустился бы в море со своими
сокровищами.

Но нет, он жестом велел продолжать работу. Тогда капитан приказал плотно
установить бочонки - один подле другого,- засыпать осколками кварца и
скрепить цементом. Вскоре образовалась сплошная масса, не менее твердая,
чем скалы самого острова. Сверху еще наложили груду камней,
сцементированных между собой таким образом, что свободное пространство
заполнилось до самой поверхности и составило одно целое с каменистой
почвой. Пройдет немного времени - дожди и шквалы отполируют поверхность, и
будет невозможно найти место, где был погребен клад.

А потому необходимо было оставить какой-нибудь неизгладимый знак,
который позволил бы в нужный момент отыскать сокровенное место. На
вертикальной стене скалы, позади ямы, боцман нанес с помощью резца
монограмму, в точности воспроизводившую обычную подпись Камильк-паши - два
К - первая и последняя буквы его имени.

Больше на острове нечего было делать. Сокровища были замурованы в глубине
ямы. Кто нашел бы их теперь в этом месте, кто извлек бы их из тайника?..
Нет! Здесь они были в полной безопасности, и если бы Камильк-паша и капитан
Зо унесли эту тайну с собой в могилу, то до скончания мира никто бы о ней
ничего не узнал.

Боцман скомандовал матросам, и шлюпка отчалила. Через несколько минут,
обогнув остров, она подошла за Камильк-пашой и капитаном Зо и доставила их
на шхуну, неподвижно стоявшую на якоре.

Было без четверти двенадцать. Погода стояла превосходная. На небе ни
облачка. Через четверть часа солнце достигнет меридиана. Капитан взял
секстант, чтобы сделать второе измерение. Затем он рассчитал широту,
вычислив часовой угол по наблюдению, сделанному в девять часов утра. Таким
образом он определил координаты острова с точностью до полумили.

Закончив эту работу, капитан только что хотел подняться на палубу, как в
открывшуюся дверь его каюты вошел Камильк-паша.

- Координаты установлены? - спросил он.

- Да, ваша светлость.

- Покажи!

Капитан протянул ему листок бумаги, на котором были сделаны вычисления.
Камильк-паша прочитал медленно, внимательно, как бы желая навсегда
запечатлеть в памяти местонахождение острова.

- Спрячь этот листок и бережно сохрани! - сказал он капитану.- Что же
касается судового журнала, в котором ты записывал в течение всех пятнадцати
месяцев наш курс...

- Ваша светлость, его никто никогда не увидит...

- А для полной уверенности ты его сейчас же уничтожишь...

- Слушаюсь.

Капитан Зо взял журнал, в котором были указаны разнообразные маршруты и
изменения курса шхуны-брига во многих морях, разорвал на клочки и сжег на
огне фонаря. После этого Камильк-паша и капитан поднялись на палубу, и
остальную часть дня шхуна оставалась на якоре возле острова.

К пяти часам вечера в западной части горизонта появились хмурые тучи.
Заходящее солнце отбрасывало снопы лучей сквозь узкие просветы между
облаками, покрывая море золотистыми блестками.

Капитан Зо покачал головой - опытному моряку не нравилась изменившаяся
погода.

- Ваша светлость,- сказал он,- эти низкие тучи предвещают сильный ветер...
Может быть, даже бурю к ночи!.. Этот островок - плохая защита для нас. До
наступления темноты мы успели бы отойти от него миль на десять...

- Нас здесь больше ничто не удерживает,- ответил Камильк-паша.

- В таком случае, поднимем якорь!

- А тебе не нужно в последний раз проверить координаты?

- Нет, ваша светлость, я уверен в точности вычислений так же твердо, как в
том, что я сын моей матери!

- Тогда снимайся с якоря!

- Слушаюсь!

Приготовления были проделаны быстро. Якорь подняли, паруса поставили под
ветер и взяли курс на северо-запад.

Стоя у гакаборта[46], Камильк-паша до тех пор смотрел на неизвестный
остров, пока в неясном вечернем свете еще вырисовывались его очертания.
Постепенно груда скал исчезла в тумане. Но богатый египтянин знал, что
стоит ему захотеть, и он найдет этот островок... а вместе с ним и зарытые
сокровища на сто миллионов франков[47] в золоте, алмазах и драгоценных
камнях.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой читателю представляются два совершенно несхожих
между собою друга - дядюшка Антифер и бывший судовладелец Жильдас Трегомен

Каждую субботу, около восьми часов вечера, дядюшка Антифер, попыхивая своей
любимой короткой трубкой, неизменно впадал в сильнейший гнев. А примерно
через час, все еще багровый, но уже изливший злость на своего соседа и
друга Жильдаса Трегомена, снова обретал спокойствие. Что же вызывало в нем
такую ярость? А то, что в своем старом атласе на одной из планисферных[48]
карт, вычерченных по проекции Меркатора[49], он никак не мог найти то, что
ему было нужно.

- Проклятая широта! - восклицал он.- Чертова широта! Но, если бы она даже
проходила через пекло Вельзевула[50], я все равно должен проехать по ней из
конца и конец!

И в ожидании, пока он сможет привести свой замысел в исполнение, дядюшка
Антифер проводил ногтем по упомянутой широте. И вообще вся карта, о которой
идет речь, была истыкана карандашом и продырявлена циркулем, как кофейное
ситечко.

Широта, вызывавшая у дядюшки Антифера такое раздражение, была обозначена
следующим образом на кусочке пергамента, своей желтизной напоминавшем
выцветший испанский флаг:

Двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут (с. ш[51].).

Под этой строчкой в углу пергамента красными чернилами было написано:

Настоятельно советую моему мальчику никогда этого не забывать.

И дядюшка Антифер неизменно повторял:

- Будь спокоен, дорогой отец, я не забыл и никогда не забуду эту широту!..
Но разрази меня господь, если я понимаю, для чего это нужно!

И сегодня, 23 февраля 1862 года, как всегда под вечер, на дядюшку Антифера
опять нашел его обычный стих. Обуреваемый злобой, он выкрикивал проклятия,
как матрос, у которого из рук выскользнул канат, скрежетал зубами, разжигал
двадцать раз свою потухавшую трубку и ломал при этом спичку за спичкой.
Потом он швырнул атлас в угол, стул - в противоположную сторону и в ярости
бросил на пол большую морскую раковину, украшавшую камин. После этого он
стал топать с такой силой, что задрожали потолочные балки, и голосом,
привыкшим перекрывать грохот шквала, завопил, сделав рупор из свернутого в
трубку картона:

- Нанон!.. Эногат!..

Эногат и Нанон, занятые одна - вязанием, другая - глажением у кухонной
плиты, поняли, что пора явиться и положить конец домашней буре.

Дядюшка Антифер был владельцем одного из хороших старинных домов в
Сен-Мало. Дом был построен из гранита, фасад выходил на улицу От-Салль. В
каждом из трех этажей было по две комнаты, а верхний этаж приходился
вровень с крепостной стеной.

Взгляните на этот дом, с его крепкими гранитными стенами - их не пробили бы
метательные снаряды прежних времен,- с узкими окнами, перехваченными
железными решетками, массивной дубовой дверью, украшенной металлическими
узорами и окованной железом, снабженной висячим молотком, стук которого
доносится до Сен-Сервана, когда дядюшка Антифер принимается колотить в
дверь, с черепичной крышей и слуховыми окошками, из которых нет-нет, да и
высунется подзорная труба, принадлежащая отставному моряку.

Из этого строения, наполовину каземата, наполовину сельского домика,
прилегающего к углу крепостной стены, которая опоясывает весь город,
открывается великолепный вид: направо - Гран-бей, уголок Сезамбра, Пуант дю
Деколле и мыс Фреэль, налево - плотина и мол, устье реки Ранс, пляж