и говорить, что по прибытии в
Маскат он сразу же написал своей невесте. Но когда еще дойдет до нее
письмо!

Дядюшка Антифер был мрачнее тучи, и были основания опасаться, что его
настроение еще ухудшится. Как он перевезет три бочонка? Вот проблема,
внушавшая ему сильнейшую тревогу, и, скажем прямо, тревогу справедливую.

А какие страшные предчувствия охватили бы его, если бы он только знал, что
за ним установлено наблюдение! Да... в караване был один туземец, лет
сорока, с очень хитрой физиономией, специально приставленный к Антиферу,
чтобы следить за каждым его шагом, не вызывая подозрений...

Стоит заметить, что ни один рейс пакетбота из Суэца в Маскат не обходится
без полицейских агентов имама. Помимо материальной заинтересованности - с
каждого иностранца, ступившего на землю имамата, взимается значительный
побор,- властитель испытывает чисто восточное любопытство по отношению к
приезжающим европейцам. Что может быть естественнее желания узнать, с какой
целью и на какой срок прибывает в его страну каждый чужеземец? Поэтому,
когда три француза высадились на набережной и заняли номера в английском
отеле, начальник полиции не замедлил принять их под свою мудрую опеку.

Итак, как уже было замечено выше, полиция Маската, великолепно
натренированная по части поддержания порядка на улицах, столь же искусно
ведет наблюдение за иностранцами, прибывающими морем или сухим путем. Она
не считает нужным требовать у них надлежаще оформленные документы - у
мошенников бумаги всегда в порядке - и не подвергает допросам, на которые у
тех уже заготовлены ответы. Но зато полиция не теряет иностранцев из виду,
бдительно надзирает за ними, следит исподтишка, осторожно, тактично, что,
конечно, делает честь уму людей Востока.

С дядюшки Антифера не спускал глаз полицейский агент, получивший задание
следовать за французом всюду, куда бы он ни направился. Ни о чем не
спрашивая Антифера, сыщик в конце концов узнает, с какой целью европейцы
появились в Маскате. Если они встретят трудности из-за незнания местного
языка, он с безграничной любезностью предложит им свои услуги. Потом,
получив нужные сведения, имам позволит им спокойно уехать, если по
какой-либо причине ему не будет выгоднее их задержать.

Разумеется, подобный надзор мог сильно помешать успешному завершению
великого предприятия дядюшки Антифера. Извлечь на поверхность клад
баснословной ценности, переправить его в Маскат, погрузить на пакетбот,
отходящий в Суэц,- это само по себе уже было нелегкой задачей. Но, когда
его высочество примет решение, как ему лучше в данном случае поступить,
вряд ли задуманное дело удастся довести до конца.

К счастью - повторяем, к счастью,- Пьер-Серван-Мало даже не догадывался,
что ко всем возможным осложнениям прибавится еще и такое препятствие. И без
того у него хватало забот! Ему было невдомек, что он путешествует в
сопровождении инквизиторского ока одного из агентов имама. Ни он сам, ни
его спутники не обратили внимания на сдержанного, молчаливого араба,
который следил за ними неотступно, избегая вступать в какие-либо отношения.

Однако если малуинцы и не заметили маневров этого араба, то о Сауке этого
нельзя было сказать. Владея арабским языком, мнимый клерк Бен-Омара заводил
разговор то с тем, то с другим купцом, ехавшим в Сохор. Конечно, эти люди,
которым полицейский агент был хорошо известен, не делали тайны из его
профессии. Саук сразу же заподозрил, что сыщик приставлен к Антиферу, и
это, естественно, его встревожило. Если он не хотел, чтобы наследство
Камильк-паши попало в руки какого-то француза, то тем более ему не
улыбалось, чтобы сокровищами завладел имам. Заметим к тому же, что двое
египтян вовсе не показались подозрительными полицейскому агенту. Да и как
он мог подумать, что они преследуют общую цель с европейцами? Египтяне
нередко бывают в Маскате, и если Бен-Омар и Саук не привлекли внимания
сыщика, то это служит только лишним доказательством, что на свете нет
совершенной полиции, даже у его высочества имама.

После утомительного дня, с обычным полуденным привалом, караван перед
заходом солнца расположился на ночлег возле небольшого полувысохшего пруда,
где росло громадное дерево - любопытное явление здешней природы. Под его
ветвями свободно мог укрыться и найти надежную защиту от полуденного зноя
целый караван. Солнечные лучи не проникают сквозь огромный купол листвы,
образующей колоссальный тент на высоте пятнадцати футов.

- В жизни мне не приходилось видеть подобное дерево! - вскричал Жюэль,
когда его мул остановился под этим навесом.

- И я, наверное, такого никогда больше не увижу!- заметил Трегомен, сходя с
верблюда, ставшего на колени.

- А вы что скажете, дядя? - спросил Жюэль.

Дядя ничего не ответил. Он просто не обратил внимания на то, что вызвало
такое удивление у его друга и племянника.

- Мне вспоминается,- сказал Жильдас Трегомен,- феноменальный виноградник в
Сен-Поль-де-Леон, в одном очаровательном местечке нашей Бретани, который
знаменит...

- Вы правы, господин Трегомен, но он не выдерживает никакого сравнения с
этим деревом!

В самом деле, как бы ни был необыкновенен виноградник в Сен-Поль-де-Леон,
он бы оказался простым кустарником рядом с этим гигантом растительного
царства.

То был баньян - разновидность фикуса,- со стволом неимоверной толщины, по
меньшей мере футов сто в обхвате. Из ствола, похожего на башню, выходило
огромное разветвление, из которого, в свою очередь, тянулись многочисленные
отростки; ветки перепутывались, скрещивались, расползались в разные
стороны, покрывая своей тенью поверхность в полгектара. Огромный зонт
служил защитой и от солнечных лучей и от ливней; он был непроницаем ни для
небесного огня, ни для небесных потоков.

Если бы у Трегомена хватило времени - терпения у него было достаточно! - он
не отказал бы себе в удовольствии сосчитать ветви этого дерева. Сколько же
их было? Любопытство не давало ему покоя. Вскоре оно было удовлетворено. И
вот при каких обстоятельствах.

В то время как он разглядывал нижние ветви баньяна, поворачиваясь во все
стороны, вытянув руку и растопырив пальцы, позади него кто-то произнес
по-английски с сильным восточным акцентом:

- Ten thousand[124]!

Трегомен не понял этих двух слов, ибо не знал английского языка. Но зато
английским языком владел Жюэль, и, перекинувшись несколькими словами с
туземцем, он сказал своему другу:

- Здесь, кажется, десять тысяч ветвей.

- Десять тысяч?!

- По крайней мере, так утверждает этот араб.

Араб был не кто иной, как полицейский агент, приставленный к иностранцам на
время их пребывания в имамате. Теперь он воспользовался удобным случаем,
чтобы с ними познакомиться.

После того как Жюэль задал еще несколько вопросов на языке англо-саксов и
получил от араба столько же ответов, последний отрекомендовался
переводчиком британской миссии в Маскате и любезно предоставил себя в
распоряжение трех европейцев.

Жюэль поблагодарил туземца и рассказал дяде об этом счастливом, по его
мнению, обстоятельстве, полезном для их дальнейших шагов по прибытии в
Сохор.

- Хорошо, хорошо! - согласился Антифер.- Сговорись получше с этим
человеком, скажи, что ему щедро заплатят...

- При условии, если будет чем платить! - пробормотал недоверчивый Трегомен.

Но, если Жюэль поздравлял себя с удачей, Саук, вероятно, был менее доволен.
Увидев, что сыщик затеял разговор с малуинцами, он сильно встревожился и
решил не спускать с туземца глаз. Если бы Бен-Омару удалось узнать, куда
они направляются!.. Подходит ли путешествие к концу или последует
продолжение? Где находится остров: в водах Оманского залива, или в
Ормузском проливе, или в Персидском заливе? Придется ли его искать вдоль
берегов Аравии, или у побережья Персии, до границ, где владения шаха
примыкают к владениям султана? Как будут развертываться дальнейшие события
и как долго все это продлится? Не собирается ли Антифер сесть в Сохоре на
корабль? Раз он не сделал этого в Маскате, то нельзя ли заключить, что
остров находится где-то за Ормузским проливом? А не может ли это
путешествие продлиться до Шарджи, или до Эль-Катифа, или даже до
Эль-Кувейта в глубине Персидского залива?

Жестокая неизвестность и тревожные предчувствия довели Саука до такой
ярости, что это не могло не отразиться на бедном нотариусе.

- Да разве я виноват,- повторял он,- что Антифер обращается со мной, как с
иностранцем?

Как с иностранцем? Нет, гораздо хуже - как с назойливым гостем, присутствие
которого навязано ему завещателем!.. Ах, если бы не этот процент! Каких он
стоил мучений! Когда же они кончатся?..

На следующий день караван тянулся по бесконечным равнинам, похожим на
пустыни, лишенные оазисов. Нестерпимая жара и в этот и в следующие два дня
делала переходы особенно утомительными. Трегомену казалось, что он растает,
как ледяная глыба, плывущая из северных морей к низким широтам. Хорошо еще,
если он потерял не более десятой части своего нормального веса, что,
конечно, не могло не радовать двугорбого, изнемогавшего под непомерным
грузом.

Последние переходы не сопровождались никакими достойными упоминания
происшествиями. Следует только отметить, что араб - его звали Селик - ближе
познакомился с Жюэлем благодаря тому, что и тот и другой владели английским
языком. Но - какие могут быть сомнения! - молодой капитан сохранит свою
обычную сдержанность и не выдаст тайны дядюшки Антифера. Басня, сочиненная
для французского резидента в Маскате - об отыскании на побережье города для
учреждения торговой конторы,- пригодилась и на этот раз для мнимого
переводчика.

Поверил ли он? Жюэлю казалось, что да. В действительности же хитрец
прикинулся простаком, чтобы продолжать выпытывать нужные ему сведения.

Наконец, после четырех с половиной дней пути, в полдень 27 марта караван
вступил в Сохор.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой дядюшка Антифер, Жильдас Трегомен и Жюэль
проводят очень скучный день в Сохоре

Как хорошо, что наши три француза прибыли в Сохор не для своего
развлечения, а по делам! В городе нет ничего, что заслуживало бы внимания
туристов, и посещение его не оправдывает путешествия: улицы хоть и чистые,
но площади-на самом солнцепеке; одного водного источника едва хватает на
несколько тысяч жителей, постоянно мучимых жаждой от нестерпимого зноя;
дома разбросаны в беспорядке; окна, как принято на Востоке, выходят на
внутренний двор. Выделяется лишь одно более приметное здание, впрочем без
всякого стиля и лишенное причудливых арабских узоров. Оно вполне
удовлетворяет имама, когда тот приезжает на две-три недели в северную часть
своих владений, чтобы пожить деревенской жизнью.

Но как ни малозначителен Сохор, он все же существует на побережье Оманского
залива, и лучшим доказательством этого служат его географические
координаты: 54€29' восточной долготы и 24€37' северной широты.

Следовательно, принимая во внимание указания Камильк-паши, остров нужно
было искать на 28' по дуге к востоку от Сохора и на 22' к северу, то есть
на расстоянии примерно сорока - пятидесяти километров по побережью.

Гостиниц в Сохоре мало. Да и трудно назвать гостиницей какое-то подобие
караван-сарая[125] с несколькими комнатами, вернее, клетушками,
меблированными более чем скромно - одной кушеткой.

Именно туда услужливый переводчик Селик и привел Антифера, его племянника и
друга.

- Как нам повезло,- повторял Жильдас Трегомен,- что мы встретили этого
любезного араба! Жаль только, что он не говорит по-французски или хотя бы
по-бретонски[126].

Однако Жюэль и Селик достаточно хорошо понимали друг друга, чтобы
сговориться.

Измученные путешествием, Жюэль и Трегомен - и это вполне естественно - не
могли в тот день мечтать ни о чем другом, кроме хорошего ужина и
двенадцатичасового сна. Но не так-то просто было заставить
Пьера-Сервана-Мало согласиться с этим благоразумным предложением. Его
страстное нетерпение все возрастало по мере приближения к острову, и он не
соглашался ждать... Ему хотелось лишь одного - нанять судно и отчалить, что
называется, hie et nunc[127]!.. Отдыхать, когда оставалось сделать
последний шаг, один только шаг в двенадцать лье, отделяющий его от того
уголка на земном шаре, где были зарыты соблазнительные бочонки!..

Словом, произошла сильная сцена, показавшая, до какой степени нетерпения,
нервозности и даже болезненного возбуждения дошел дядюшка Антифер. В конце
концов Жюэлю удалось его успокоить. Надо же принять какие-то меры
предосторожности... Сохорской полиции такая поспешность может показаться
подозрительной... Да и сокровища не исчезнут же за эти двадцать четыре
часа...

"Если они только там! - сказал про себя Жильдас Трегомен.- Мой бедный друг
сойдет с ума, если их там не было... или если их там уже нет!"

Не исключена возможность, что опасения добряка Трегомена в какой-то мере
были справедливы.

Если бы Антиферу и в самом деле суждено было обмануться в своих надеждах,
он, наверное, кончил бы помешательством. На Саука подобное разочарование
подействовало бы, вероятно, не так сильно, но, во всяком случае,
последствия его были бы не менее страшными. Мнимый Назим впал бы в такую
ярость, от которой не поздоровилось бы Бен-Омару. Лихорадка нетерпения
трепала его ничуть не меньше, чем малуинца, и можно смело утверждать: в ту
ночь в караван-сарае не смыкали глаз по крайней мере два путешественника.
Не стремились ли они к одной и той же цели, только разными путями? Если
один не мог дождаться утра, чтобы поскорее нанять судно, то другой думал
только о том, как бы навербовать десятка два отчаянных головорезов,
соблазнив их большим вознаграждением, и попытаться завладеть сокровищами на
обратном пути в Сохор.

Наконец забрезжила заря, и первые солнечные лучи возвестили рождение
памятного дня - 28 марта.

Прежде всего решено было прибегнуть к услугам Селика. Жюэль взял на себя
переговоры с арабом, чтобы привести в исполнение намеченный план. Селик,
которому французы казались все более и более подозрительными, провел всю
ночь во дворе караван-сарая.

Жюэль, правда, испытывал некоторое смущение, думая о том, как он обратится
за помощью к Селику. В самом деле, три иностранца, три европейца, прибывшие
накануне в Сохор, торопятся нанять судно... ну конечно, для прогулки по
Оманскому заливу - какой еще можно найти предлог? - для прогулки, которая
продлится не менее сорока восьми часов... Не покажется ли это странным и
даже более чем странным? Но, быть может, напрасно тревожился Жюэль, что
переводчика удивит такая просьба?

Так или иначе, дело не терпело отлагательства. Встретив Селика, Жюэль
попросил его достать какое-нибудь суденышко, способное продержаться в море
двое суток.

- Вы собираетесь переехать залив и высадиться на персидском берегу? -
спросил Селик.

У Жюэля мелькнула мысль обойти этот вопрос и ответить так непринужденно,
чтобы усыпить всякие подозрения, которые могли бы возникнуть даже у
сохорских властей.

- Нет... это просто географическое исследование,- ответил он.- Мы хотим
определить положение наиболее значительных островов залива... или... разве
их нет у берегов Сохора?

- Есть несколько островов,- сказал Селик,- но ни одного сколько-нибудь
значительного.

- Безразлично,- промолвил Жюэль.- Мы хотели бы осмотреть залив, прежде чем
обосноваться на берегу.

- Как вам будет угодно!

Селик не стал допытываться, хотя ответ молодого капитана показался ему
подозрительным. И в самом деле, полицейский агент, знавший об их проекте,
сообщенном французскому резиденту, то есть о намерении учредить торговую
контору в одном из прибрежных городов имамата, прекрасно понимал, что
учреждение конторы не имеет никакого отношения к исследованию Оманского
залива.

Последствия этого разговора не замедлили сказаться. За малуинцем и его
спутниками стали наблюдать еще более пристально.

Досадное осложнение, грозившее успеху задуманной операции! Как только
сокровища будут найдены, несомненно, полиция его высочества тотчас же об
этом узнает. А его высочество, столь же беззастенчивое, сколь и всесильное,
во избежание излишних объяснений отправит на тот свет наследника
Камильк-паши.

Селик взялся найти судно, необходимое для исследования залива, и обещал
также подобрать экипаж, на преданность которого можно будет положиться.
Запасов продовольствия решено было взять на три-четыре дня. В период
равноденствия, когда погода так непостоянна, следует предвидеть возможные
задержки в пути.

Жюэль поблагодарил переводчика, заверив, что его услуги будут щедро
оплачены. Это обещание, казалось, подействовало на Селика. Немного подумав,
он добавил:

- А не лучше ли мне отправиться вместе с вами в эту экспедицию? Незнание
арабского языка может затруднить ваши отношения с хозяином судна и
матросами...

- Вы правы,- согласился Жюэль.- Оставайтесь при нас все время, пока мы
будем находиться в Сохоре. Повторяю вам, вы об этом не пожалеете.

Расставшись с переводчиком, Жюэль поспешил найти дядю, который прогуливался
по песчаному пляжу вместе с Трегоменом, и рассказал им, как обстоят дела.
Трегомен был в восторге, узнав, что в качестве гида и переводчика с ними
останется этот молодой араб, лицо которого показалось ему удивительно
умным.

Пьер-Серван-Мало кивком головы одобрил действия племянника. Затем, заменив
изгрызенный чубук другим, он спросил:

- А эта лодка?..

- Вот как раз, дядя, наш переводчик и занимается сейчас тем, что достает ее
и снабжает необходимыми припасами.

- Мне кажется, за час или за два можно оснастить любое судно в этом
порту... Черт возьми, ведь не о кругосветном же путешествии идет речь!

- Но, друг мой,- заметил Трегомен,- нужно какое-то время, чтобы найти судно
и людей!.. Не будь ты таким нетерпеливым, я тебя очень прошу!

- А если я хочу таким быть! - возразил дядюшка Антифер, метнув на Жильдаса
Трегомена огненный взгляд.

- Ну и будь, пожалуйста! - ответил добряк, отвесив Антиферу почтительный
поклон.

Между тем солнце начало склоняться к западу, а Селик все не давал о себе
знать. Легко догадаться, до какого накала дошло раздражение дядюшки
Антифера. Он говорил уже, что нужно отправить на дно залива этого араба,
который просто посмеялся над его племянником. Попытка молодого человека
заступиться за Селика была встречена недоброжелательно, а Жильдасу
Трегомену, когда тот попробовал заговорить о достоинствах переводчика,
велено было заткнуть рот.

- Мошенник ваш переводчик! - кричал Антифер.- Негодяй, разбойник! Он не
внушает мне ни малейшего доверия! Он только и думает о том, как бы выманить
у нас наши деньги!

- Я ему ничего не дал, дядя.

- Вот на этом ты и промахнулся! Если бы ты дал ему хороший задаток...

- Но вы же сами говорите, что он хочет нас ограбить!

- Это неважно!

Жильдас Трегомен и Жюэль даже и не пытались внести ясность в столь
противоречивые суждения. Главное, надо было сдержать нетерпение малуинца,
помешать ему совершить какую-нибудь глупость или, по крайней мере,
неосторожность, уговорить его вести себя благоразумнее, чтобы не давать
повода к подозрениям. Но чего можно добиться от человека, который не хочет
вас слушать? Разве в гавани мало ошвартованных рыбачьих баркасов?.. Разве
не достаточно нанять один из них... сговориться с экипажем...
погрузиться... поднять паруса... повернуть к северо-востоку?..

- А как мы сговоримся с этими людьми,- возразил Жюэль,- раз мы ни слова не
знаем по-арабски?..

- А они не знают ни слова по-французски,- поддержал его Трегомен.

- А почему они не знают? - в ярости закричал дядюшка Антифер.

- Это ошибка с их стороны... непростительная ошибка!..- ответил Жильдас
Трегомен, желая умиротворить друга своей уступчивостью.

- Это все по твоей вине, Жюэль!

- Нет, дядя! Я сделал все как можно лучше! Наш переводчик, конечно,
появится... Впрочем, если он вам не внушает доверия, обратитесь к Бен-Омару
и его клерку - они говорят по-арабски... Да вот они идут по набережной...

- Обратиться к ним? Никогда!