судно запаслось провиантом только на три дня, и, если
погода не улучшится, мы должны будем вернуться в Сохор.

- Вероятно.

- В таком случае, вы откажетесь от вашего намерения исследовать Оманский
залив?

- Возможно... или, по крайней мере, отложим экспедицию до лучшего времени
года.

- Вы будете ждать в Сохоре?

- В Сохоре или в Маскате, безразлично;

Молодой капитан был очень сдержан с Селиком, который внушал ему теперь
особенно сильное недоверие. Поэтому переводчику так и не удалось ничего
выпытать.

Трегомен появился на палубе почти одновременно с Сауком. На лице одного
выразилось разочарование, другой не мог удержаться от гневного жеста при
виде тумана, затянувшего весь горизонт уже в двух-трех кабельтовых от
"Берберы".

- Плохо наше дело?-спросил Жильдас Трегомен, пожав руку молодому капитану.

- Плохо! - ответил Жюэль.

- А наш друг?

- Там... впереди...

- Только бы он не расшиб себе голову о борт...- прошептал Трегомен.

Он все время боялся, как бы малуинец в припадке отчаяния не покончил с
собой.

Все утро прошло в ожидании. Секстант лежал на дне ящичка и был так же
бесполезен, как ожерелье, спрятанное в шкатулке для драгоценностей. Ни один
солнечный луч не пробивался сквозь непроницаемую завесу тумана. В полдень
Жильдас Трегомен для очистки совести вынес на палубу хронометр, но он не
мог служить для определения долготы вследствие разницы времени между
Парижем и той точкой Оманского залива, где находилась "Бербера". Погода не
улучшилась и после полудня. Местонахождение судна по-прежнему оставалось
неясным.

Именно об этом и говорил Селику старый араб, предупредив его, что, если
погода на следующий день не переменится, он вынужден будет повернуть на
запад, чтобы добраться до ближайшей земли. Где они встретят ее? На широте
Сохора, Маската или дальше к северу, у входа в Ормузский пролив, или к югу,
у берегов Индийского океана, на широте мыса Рас-эль-Хад?

Селик счел своим долгом сообщить Жюэлю о намерениях хозяина "Берберы".

- Пусть будет так,- ответил молодой капитан.

Вплоть до ночи не произошло ничего нового. Даже в ту минуту, когда солнце
садилось, оно не послало ни одного луча и не попыталось пробиться сквозь
густой туман. Между тем дождь почти перестал и был незаметен, как тончайшие
брызги волн. Не предвещало ли это изменений и состоянии атмосферы? Да и
ветер успокоился; только изредка чувствовались его легкие дуновения.

Трегомен, смочив руку в воде и подняв над головой, ощутил слабый ветерок с
востока.

"Ах! Если бы я был на "Прекрасной Амелии",- думал он,- среди великолепных
берегов Ранса, я бы знал, что делать!"

Но уже много времени прошло с тех пор, как "Прекрасная Амелия" была продана
на дрова, и "Бербера" плыла не среди великолепных берегов Ранса...

И Жюэль, со своей стороны, сделал такое же наблюдение, как и Жильдас
Трегомен. Кроме того, ему показалось, что в тот момент, когда солнце
скрывалось за линией горизонта, оно выглянуло в прореху туч, словно
любопытный, подсматривающий в дверную щелочку.

Несомненно, и Пьер-Серван-Мало перехватил этот мимолетный луч, потому что
глаза его сверкнули в ответ лучом ярости.

Наступил вечер. Так как провизии осталось едва на сутки, все поужинали
очень скромно. Необходимо было добраться до земли на следующий же день,
если только "Бербера" не удалилась слишком далеко от берега.

Ночь прошла спокойно. Волнение быстро улеглось, как это часто бывает в
узких заливах. Ветер, дувший с востока, мало-помалу заставил перейти на
правый галс; хозяин, не зная положения судна, выполнил совет Жюэля,
переданный через Селика, и яхта легла в дрейф в ожидании дня.

К трем часам утра небо полностью очистилось от густого тумана, и в
предрассветной мгле засверкали последние созвездия. Все предвещало
возможность удачного наблюдения.

В самом деле, с наступлением зари солнечный диск появился на горизонте во
всем своем великолепии. Увеличенный от преломления света, пунцовый в низких
слоях воздуха, он рассеивал ослепительные лучи по всей поверхности залива.

Жильдас Трегомен приветствовал солнце, вежливо сняв свою лощеную[135]
шляпу. Ни один парс, ни один гебр[136] не встретил бы дневное светило с
большим благоговением.

Легко себе представить, какой переворот произошел в умах. С каким
нетерпением пассажиры и моряки ждали момента наблюдения! Арабы знают, что
европейцы умеют точно определить местоположение корабля даже вдали от
берегов. Естественно, их очень интересовало, находилась ли "Бербера" еще в
заливе или была отброшена к мысу Рас-эль-Хад.

Между тем солнце поднималось все выше. На изумительно чистом небе не было
ни облачка, и молодой капитан решил, что теперь-то он определит широту.

Перед самым полуднем Жюэль начал свои приготовления.

Антифер стоял подле него, стиснув зубы, со сверкающим взором, не говоря ни
слова. Жильдас Трегомен, покачивая своей большой головой, держался справа,
Саук - немного позади, Селик - по левую сторону. Все приготовились следить
за предстоящей операцией в малейших ее деталях.

Жюэль, упершись ногами в палубу и взяв секстант в левую руку, уверенным
движением направил трубу на горизонт.

Судно слегка покачивалось на едва заметных волнах.

Высота была определена.

- Готово,- сказал Жюэль.

Затем, сверившись с показаниями на дугообразной шкале, он спустился в
каюту, чтобы сделать вычисления.

Через двадцать минут он поднялся на палубу и сообщил результаты наблюдения.

"Бербера" находилась под 25€2' северной широты.

Следовательно, судно находилось в трех минутах к северу от широты острова.

Для довершения операции оставалось измерить часовой угол. Нет, никогда еще
время не тянулось так медленно для дядюшки Антифера, Жюэля, Трегомена и
Саука! Им казалось, что желанный момент никогда не наступит!

Но он наступил, между тем как "Бербера" в соответствии с указаниями Жюэля
подалась немного к югу.

В половине третьего молодой моряк сделал несколько определений высот, а
Трегомен отмечал время по хронометру. Произведя необходимые вычисления,
Жюэль нашел долготу: 54€58'. Следовательно, судно находилось на одну минуту
к востоку от разыскиваемого острова.

В ту же минуту раздался крик. Один из арабов указывал на чернеющую вдали
бесформенную возвышенность, приблизительно в двух милях к западу.

- Мой остров! - закричал дядюшка Антифер.

Да, это мог быть только его остров, так как никакой другой земли вокруг не
было видно.

И тут малуинец стал бегать взад и вперед, жестикулировать, метаться, словно
в припадке виттовой пляски[137]. Жильдасу Трегомену ничего не оставалось,
как попытаться успокоить его в своих могучих объятиях.

Судно сейчас же повернуло к замеченным скалам. Благодаря легкому восточному
ветерку, надувавшему паруса, достаточно было и получаса, чтобы добраться до
острова. И действительно, ровно через тридцать минут судно достигло цели.
Принимая во внимание отрезок пути, пройденный с момента наблюдения, Жюэль
убедился, что положение острова в точности соответствовало координатам,
указанным Камильк-пашой: он лежал на той самой широте, которую завещал
Томас Антифер своему сыну - 24€59' к северу от экватора,- и на той самой
долготе, привезенной в Сен-Мало Бен-Омаром,- 54€57' к востоку от парижского
меридиана.

И во все стороны горизонта, насколько хватал глаз, расстилался только
безграничный простор Оманского залива.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, в которой неопровержимо доказывается, что Камильк-паша,
скитаясь по морям, действительно побывал в водах Оманского залива

Итак, он существовал, этот остров, который дядюшка Антифер оценивал по
крайней мере в сто миллионов! Нет! Он не уступил бы и полфранка, если бы,
скажем, братья Ротшильды[138] захотели немедленно откупить его "в том виде,
в каком он есть", выражаясь юридическим языком.

По внешнему виду это был голый массив, унылый, бесплодный, лишенный
растительности, попросту - нагромождение скал овальной формы, от двух до
двух с половиной тысяч метров в окружности. Берега были причудливо изрезаны
острыми выступами и неглубокими бухточками. В одной из них, на западной
стороне, "Бербера" нашла убежище и укрылась от ветра. Вода оказалась там
настолько прозрачной, что на глубине двадцати футов можно было разглядеть
песчаное дно, поросшее водорослями. Наконец яхту ошвартовали. Лишь слабый
прибой заставлял ее слегка покачиваться с борта на борт.

Но и этого было вполне достаточно и даже слишком, чтобы нотариус ни одной
лишней минуты не захотел оставаться на борту "Берберы". Дотащившись кое-как
до трапа, он вскарабкался на палубу и хотел уже ступить на сходни, как был
остановлен дядюшкой Антифером, схватившим его за плечо.

- Ни шагу дальше, господин Бен-Омар!..- закричал он грозно.- Первым сойду
я, понятно?

И нотариус, понятно это ему было или нет, должен был выждать, пока упрямый
малуинец не примет во владение свой остров, что он и сделал, первым
отпечатав на песке тяжелый след от своих морских сапог.

Только тогда Бен-Омар смог присоединиться к нему, и какой он испустил
глубокий вздох облегчения, снова почувствовав под ногами твердую почву!
Высадились и остальные - Трегомен, Жюэль и Саук.

А Селик тем временем испытующе оглядывал остров и никак не мог взять в
толк, что собираются здесь делать эти иностранцы... К чему такое длинное
путешествие, такие расходы, такие трудности?.. Нанести на карту эти скалы,
определить их положение в море - кто поверил бы такому объяснению!.. Все
выглядело настолько нелепо, что походило на затею каких-то безумцев! Но
если у дядюшки Антифера и проявлялись некоторые признаки помешательства, то
этого никак нельзя было сказать о Жюэле и Трегомене: они-то уж, во всяком
случае, были в полном уме!.. И тем не менее они принимали деятельное
участие в этих загадочных исследованиях! Да к тому же еще и два египтянина
замешались каким-то образом в эту авантюру...

Поведение иностранцев еще больше усилило подозрения Селика, и он
приготовился высадиться на остров и следовать за ними по пятам... Но
Пьер-Серван-Мало жестом показал Жюэлю, что это нежелательно, и тот сказал
Селику:

- Вам незачем сопровождать нас. Переводчик здесь не понадобится... Бен-Омар
говорит по-французски, как прирожденный француз...

- Хорошо,- вынужден был ответить Селик.

Как ни разбирала досада полицейского агента, он не захотел затевать спор по
этому поводу. Он нанялся в услужение к дядюшке Антиферу и должен был до
поры до времени исполнять все его приказания. Вот почему

Селик уступил, сохранив за собой право вмешаться в дело вместе со своими
людьми, если, вернувшись из разведки, иностранцы принесут какие-нибудь вещи
на борт "Берберы".

Было около четырех часов дня - еще не поздно, чтобы успеть вырыть три
бочонка, если они находились в указанном месте, а в этом малуинец не
сомневался.

Условились, что "Бербера" будет ждать в бухте. С помощью Селика хозяин яхты
предупредил Жюэля, что простоит на якоре только до шести часов. Запасы
провизии почти иссякли. Необходимо воспользоваться попутным восточным
ветром, чтобы к рассвету вернуться в Сохор. Дядюшка Антифер не возразил ни
слова. Ему хватит времени для благополучного завершения операции.

Да и что его могло задержать? Ведь не понадобится обходить весь этот остров
и прорывать метр за метром. В письме было ясно указано, что клад находится
на южной оконечности, у подножия скалы, которую легко распознать по
начертанной на ней монограмме - двойному "К". С помощью кирки нетрудно
будет вырыть три бочонка, и дядюшка Антифер без всяких затруднений сможет
докатить их до судна. Понятно, он предпочел бы действовать без свидетелей
за исключением Бен-Омара, присутствие которого предписано завещанием, и его
клерка Назима. Поскольку экипаж "Берберы" вряд ли будет интересоваться
содержимым этих бочонков, трудности возникнут только при возвращении
караваном в Маскат. Но об этом еще будет время позаботиться...

Дядюшка Антифер, Жильдас Трегомен и Жюэль, с одной стороны, Бен-Омар и
Назим - с другой, начали подниматься по склонам острова, средняя высота
которого над уровнем моря не превышала ста пятидесяти футов.

Синьги[139] стаями разлетались при их приближении, выражая пронзительными
криками свое негодование против вторжения этих незнакомцев в обжитое ими
место. Кто знает, быть может, после короткого пребывания Камильк-паши
человеческая нога больше не ступала на эту землю.

Малуинец нес на плече кирку, не пожелав никому ее доверить. Трегомен
вооружился заступом, Жюэль вел всех по компасу, держа его перед глазами.

Нотариусу стоило больших усилий не давать Сауку вырываться вперед. Ноги у
Бен-Омара все еще дрожали, хотя под ним уже и не качалась палуба. Но
читатель не удивится, если мы скажем, что он вполне овладел собой, обрел
свой прежний ум, забыл о тяготах путешествия и даже не думал о предстоящих
испытаниях на обратном пути. Ведь именно на этом острове находился тайник,
представлявший для Бен-Омара величайший соблазн, и, конечно, думал он, если
Сауку удастся захватить сокровища, он не откажется выдать завещанный
процент, хотя бы для того, чтобы купить его молчание.

Почва была довольно каменистой. Идти было нелегко. Чтобы добраться до
центральной части острова, приходилось огибать труднопроходимые
возвышенности. Достигнув самой высокой точки, путешественники увидели
"Берберу" с развевающимся по ветру флагом.

Отсюда открывались очертания всего острова. Кое-где торчали высокие скалы,
и среди них была одна с погребенными у ее подножия миллионами! Ошибки быть
не могло - завещание ясно указывало, что она расположена на конце южного
склона.

С помощью компаса Жюэль вскоре отыскал это место.

Острый мыс, похожий на длинный язык, был окаймлен белой пеной прибоя.

И снова молодой капитан подумал с болью в сердце, что богатство, зарытое
под этими скалами, воздвигнет непреодолимую преграду между ним и его
невестой! Никогда ему не удастся сломить упрямство дяди!.. И его охватило
желание, дикое желание, которое он с трудом подавил, повести своих
спутников по ложному следу...

Что касается Трегомена, то его раздирали два противоположных чувства:
боязнь, что Жюэль и Эногат не смогут пожениться, и опасение, что его друг
Антифер сойдет с ума, если не получит наследства Камильк-паши. И в ярости
он с такой силой ударил заступом по гранитной почве, что вокруг так и
брызнули осколки.

- Эй, ты там... лодочник, какая муха тебя укусила? - закричал Антифер.

- Никакая... никакая! - ответил Жильдас Трегомен.

- Сделай милость, побереги такие удары для настоящего дела!

- Поберегу, старина.

Маленькая группа, следуя вдоль южного склона, вскоре приблизилась к мысу,
от которого ее отделяло теперь не более шестисот шагов.

Впереди держались дядюшка Антифер, Бен-Омар и Саук. Они ускорили шаг,
словно притягиваемые к скале золотым магнитом, который властвует над
людьми. Они задыхались. Казалось, они чувствовали запах сокровищ, втягивали
его в себя, дышали им; казалось, они были пропитаны атмосферой миллионов и
упали бы, задохнувшись, если бы это наваждение исчезло!

Через десять минут путешественники достигли мыса, заостренный конец
которого терялся в море. Именно здесь надо было искать скалу, которую
Камильк-паша пометил двойным "К".

И тут немыслимое возбуждение дядюшки Антифера достигло такой крайней
степени, что он потерял сознание. Если бы Жильдас Трегомен не подхватил его
на руки, он упал бы как подкошенный. Только судорожные подергивания
показывали, что он еще жив.

- Дядя... дядя! - закричал Жюэль.

- Мой друг!..- простонал Трегомен.

Гримаса, появившаяся на лице Саука, никого не могла бы ввести в
заблуждение. Она говорила ясно:

"Чтоб он сдох, этот христианский пес! Я стал бы тогда единственным
наследником Камильк-паши!"

Надо отдать справедливость, физиономия Бен-Омара говорила совсем о другом:
"Если этот человек умрет - а он единственный, кто знает, где зарыты
сокровища,- пропал тогда мой миллион".

Происшествие, однако, обошлось без печальных последствий. Благодаря мощным
растираниям, на которые Трегомен не пожалел сил, дядюшка Антифер быстро
пришел в себя и поднял выпавшую из рук кирку. После этого начались поиски в
южной части острова.

Вскоре обозначилась узкая полоса, приподнятая настолько, что даже бурное
море при юго-западном ветре не могло бы ее затопить. Лучшего места нельзя
было и найти для сохранения клада! Отыскать скалу, конечно, будет нетрудно,
если только шквальные ветры, господствующие в Оманском заливе, не стерли за
истекшие десятилетия монограмму.

Хорошо же! Если понадобится, Пьер-Серван-Мало перероет все вокруг! Он
взорвет скалы одну за другой, хотя бы для этого пришлось провести здесь
недели или месяцы! Он пошлет судно за съестными припасами в Сохор!.. Нет!
Он не уйдет с острова, пока не вырвет у него свои сокровища, которые
принадлежат только ему, только законному наследнику, и никому больше!

Точно так же рассуждал и Саук, и душевное состояние обоих было одинаково,
что, конечно, не делает большой чести человеческому роду.

Итак, все принялись за работу: разрывали путаницу водорослей, заглядывали в
расщелины, заросшие скользким мхом. Дядюшка Антифер ощупывал киркой
отвалившиеся от скал камни. Трегомен разгребал их заступом. Бен-Омар ползал
среди валунов на четвереньках, как краб. Жюэль и Саук тоже были заняты
делом. Никто не произносил ни слова. Работа производилась в полном
молчании. На похоронах не было бы большей тишины.

И правда, разве не кладбищем был этот островок, затерянный в глубине
залива, и разве не могилу искали эти гробокопатели - могилу, из которой они
хотели выкопать миллионы египетского паши?..

После получасовых поисков ничего не было найдено. Но никто не отчаивался и
не сомневался, что находится именно на острове Камильк-паши и что бочонки
зарыты где-то здесь, на южной оконечности.

Солнце обжигало их своими губительными лучами. Пот градом катился по лицам.
Но эти люди не чувствовали усталости. Они работали с усердием муравьев,
строящих муравейник,- все, даже Трегомен, которым вдруг овладел демон
алчности. Только у одного Жюэля иногда появлялась на губах презрительная
усмешка.

И вдруг раздался крик радости, вернее, это был рев хищного зверя. Испустил
его дядюшка Антифер. В одной руке он держал шляпу, другой указывал на
скалу, прямую, как надгробный памятник.

- Там... там...- повторял он.

И, если бы он распростерся ниц перед этим памятником, как какой-нибудь
транстеверинец[140] перед статуей мадонны, ни один из его спутников не
выразил бы удивления. Скорее, они присоединились бы к нему в общем порыве.

Жюэль и Трегомен, Саук и Бен-Омар подбежали к дядюшке Антиферу,
преклонившему колени... Они тоже опустились на колени рядом с ним.

Что же было на этой скале?..

Там было то, что они могли увидеть своими глазами и ощупать своими
руками... Та самая знаменитая монограмма Камильк-паши - двойное "К", грани
которого, наполовину стершиеся, все же были ясно различимы.

- Там... там...- продолжал повторять дядюшка Антифер.

И показывал на место у основания скалы, где нужно было рыть, место, где
сокровища, помещенные тридцать два года назад, спали в каменном сундуке.

Тотчас кирка ударила о скалу так, что посыпались искры. Потом заступ
Жильдаса Трегомен а отбросил в сторону осколки. Отверстие расширялось и
углублялось. Присутствующие с трудом переводили дух; их сердца бились так
сильно, что, казалось, могли разорваться в ожидании последнего удара,
который заставит недра земли исторгнуть из себя стомиллионный источник...

Рыли и рыли, а бочонков все не было видно. Но это лишь доказывало, что
Камильк-паша счел нужным зарыть их очень глубоко. В конце концов, он
поступил правильно: если и придется потратить немного больше времени и
усилий, чтобы извлечь их на поверхность, не все ли равно?

Внезапно послышался звон металла. Ясно было, что кирка задела какой-то
металлический предмет.

Дядюшка Антифер наклонился над ямой, его голова исчезла в ней, руки жадно
шарили под земле